Мой маленький мир

Воздуха совсем не оставалось, и легкие начинали гореть адской болью. Хотелось разжать губы и вздохнуть полной грудью, но я чувствовала, что еще нахожусь под водой, и мне было страшно даже открыть глаза. Холодный, сильный поток воды бьет по моим ногам так, что я ощущала оголенной кожей каждый пузырек, который пытался опустить меня на дно. Мне было до такой степени холодно, что мои конечности отказывали двигаться, будто я уже не один час нахожусь здесь. А страх затуманил мне голову. Краем сознанием я понимала, что надо для начала открыть глаза и оценить всю масштабность бедствия. Но я не могла… Веки были склеены, и никакая сила не могла разжать их, а это сила – моя воля и желания. Ничто не может заставить открыть мои глаза, если я сама этого не захочу. А страх отравлял мое сердце и вместе с тем туманил разум. Мысли текли потоком в мою голову, жужжали как пчелы в улье, но я их не слышала, не чувствовала, ни прислушивалась даже. Внутри все было осквернено, и настоящая тьма поселилась там. Ни капли надежды, ни трепетного чувства, все было мертво, как безжизненное поле под смертельными лучами солнца, без единой тучки на небе и много-много прожорливой саранчи. Именно так я ощущала себя. Мое тело было легким как перышко на ветру, и я то поднималась и обо что-то ударялась, то волнами опускалась на дно. Я не шевелилась, не пыталась как-то двигать руками, чтобы меня снова приподняло наверх. Я просто затопленный листок, без сил, без надежд, без возможности на спасение, обреченный на вечное плавание. И что самое противное: еще немножечко усилий, и я бы возможно была уже на поверхности, дышала бы. Грудь неприятно стиснуло и как будто множество валунов надавили сверху. Я понимала, что еще чуть-чуть и мое сознание отключится от нехватки воздуха, и я умру. А смерть пугала меня еще сильней, чем вся эта ситуация. Но я не боялась самой смерти, я боялась именно того, что перестану что-либо ощущать, чувствовать, действовать, жить. Моя личность сотрется с лица земли, и как человек я перестану существовать. Все будет происходить, но только без меня, все будут жить, радоваться, смеяться, плакать, а меня не будет. И я навсегда останусь на дне, в этом Богом забытом месте и меня не найдут и даже не вспомнят. Казалось бы, жить - это отличная мотивация, что надо двигаться и преодолевать страх, но я не могу, что-то мешает мне это сделать, останавливает. Мои руки налиты свинцом, они как две огромные, заснеженные горы, которые закрывают восход солнца, не дают холмам и степям увидеть и почувствовать нежные лучи, их невозможно сдвинуть. Мое тело как будто начинает гнить, я не чувствую запаха, но я точно это знаю, если внутри у меня все давно сгнило и исчезло, то мое тело превратилось в бесформенное, обезображенное бревно, которое не может всплыть. Все настолько обречено и потерянно, что страх становится не таким уж и ужасающим, а простой неприятностью. И как мне всплыть наверх, если я не могу ни двигаться, ни заставить себя двигаться? Обычно, когда кто-то оказывается в таких ситуациях, кто-то всегда приходит ему на помощь и помогает выбраться из этого болота. Неважно даже кто это, близкий тебе человек или случайный знакомый, важно то, что он показал тебе, а именно – что ты на определенный момент кому-то нужен, важен, что твоя смерть не доставит ему удовольствие. И даже совершенно не важно, что между вами нет ничего общего или чего-то связывающего, важно то, что ты в эту секунду, когда тебе оказана помощь, перестаешь быть эгоистичным существом, которое загнало себя в такие рамки и условия, что не можешь самостоятельно выбраться. После этого обычно переосмысливаешь свою жизнь, находишь что-то новое для себя и просто стараешься больше не попадаться в этот омерзительный омут. Но что делать, если этот человек не приходит тебе на помощь? Как самому крутиться, выбираться отсюда? Вот здесь голова и заходит в тупик. Неожиданно течение поднимает мое бренное тело наверх, и я ударяюсь обо что-то холодное и жесткое. Я направила все свои усилия и приподняла кончики пальцев на руке, пытаясь почувствовать, с чем именно я столкнулась. Это лед. Как именно я под ним оказалась ума не приложу. Ситуация осложняется и из одной проблемы перетекает в другую. Течение снова несет меня, но только теперь в непонятном направлении, и я время от времени бьюсь лбом об жесткую поверхность льда лбом и царапаюсь до крови. Как-то однажды я вспоминаю один короткий миг из прошлого. Это было так давно, но я все равно помнила досконально: нежные мамины руки заботливо укрывали меня от холодного, пронизывающего до костей, дождя, горячее дыхание на своих щеках и мягкие мокрые волосы, что щекотали лоб. Она что-то говорила мне, но я не могу уловить этот звук, не слышу, что именно она пытается мне донести. В ее глазах я вижу слезы и печаль, что ранит мое маленькое сердце, а впоследствии и вовсе его разобьет. Она пытается меня от чего-то отгородить, но я вижу большую тень за ее спиной, и мне становится просто не по себе. Я пытаюсь закричать, предупредить маму, но горло пересохло. Последнее действие, которое я запомнила на всю жизнь - это ее нежный поцелуй в щеку и мокрый след от ее горячих слез. Чья-то огромная, мясистая рука ложиться на мое плечо и больно сдавливает так, что я прогибаюсь под этой хваткой, а затем тянет назад. Я кричу, руками пытаюсь удержаться за кофту матери, но она выпускает меня из своих рук и жалобно смотрит, как меня утаскивают назад. На этом все обрывается, а маму с тех пор я больше не видела. Неожиданно внутри меня что-то переполняется. Я долго не вспоминала этот момент из своей жизни и вовсе захоронила его далеко в своей душе, но именно сейчас я его вспомнила, и, похоже, чувства, которые тоже не появлялись с тех пор, начинают возвращаться. Сердце начинало щемить, в груди бьется что-то очень тяжелое и большое, ломит грудную клетку. Появляется желание закричать, но губы остаются по-прежнему склеены. А глаза хоть и закрыты, но все равно наполняются жгучими слезами. Становится просто невыносимо больно. И я не выдерживаю и открываю глаза, а вместе с тем открываю рот, и из него вылетает оглушительный крик из многолетних страданий и мучений. Онемевшие руки начинают оживать, а зам уже колотятся в холодный лед. Ноги тоже приходят в действие и помогают рукам. Наружу выходят все, что я пыталась похоронить за долгие годы, все, что накопилось и все, что приносило мне огромное страдание, отравляло жизнь, убивало надежду. Эта была та самая сила, которая заставила меня открыть глаза и начать бороться, через кровь, боль и мучения. И наконец, лед дал трещину, а затем уже и я выбралась на поверхность. Вода, как рассерженное море, окатилась за края ванны и с треском упала на пол. Я вздохнула впервые за долгое время, и дикая боль охватила мои легкие, словно тысяча острых и толстых иголок оккупировали их. Передо мной предстала такая картина: мои руки были все в крови и вода, в которой я находилась, тоже была окрашена красным цветом. На краю ванны лежал окровавленный нож с золотой ручкой, а рядом с ним лежала пара не выпитых таблеток. Холодная вода текла из крана и затапливала соседей снизу, голая лампочка еле светила и время от времени помигивала, словно раненный зверь, борющийся до конца. Не знаю, сколько минут, а может быть часов, я еще сидела в ванне, пытаясь осмыслить произошедшее со мной. Я не могла ничего вспомнить до того как я оказалась здесь. Но я помню то чувство, когда я вырвалась изо льда, когда первый раз вздохнула, это чувство победы над собой, это долгожданная свобода от мучений, это новое счастье, которое я впервые обрела. Я отпустила прошлое и увидела перед собой новую дверь. Эта дверь вела в новую жизнь, а на самом деле вела прочь из ванной. Что я и сделала, я встала и просто вышла, оставляя за собой красный след крови.