Путём разума.

Коичи, как всегда, был серьезен и внимателен. «То падение определенно добавило ему умения думать. И отобрало детство». С неожиданной горечью подумала Юмико, разглядывая своего самого странного подопечного. От него не случалось проблем, несмотря на то, что другие дети его не любили, чувствуя некую… инородность в не по годам умном и целеустремленном парне: в драках с ним, оказавшимся неожиданно сильным и проворным, сладить не получалось (и пару раз случались довольно-таки комичные случаи, в стиле «избивший пятерку хулиганов «скромный книжник» сначала вправил им вывихи и сложил переломы, а потом притащил на себе в медчасть, «извиняться перед тетей Куши»), общаться он не рвался, предпочитая общество преподавателей, и вполне нормально чувствовал себя в отчуждении. Поймав себя на том, что она слишком уж задумалась, госпожа директор чуть улыбнулась терпеливо ждущему её мальчику и предупредила:  — В общем, не хулигань. И к девяти вечера ты должен уже вернуться, понял? Тот коротко улыбнулся в ответ — солнечно, совершенно по-мальчишески, так, что всё впечатление о его чрезмерной взрослости пропало, и отозвался:  — Да, Юмико-сан, я все понял. Получив поощрительный кивок, он хитренько прищурился и, уже идя к выходу, тихо, но хорошо слышно повторил:  — Не опаздывать и не попадаться. Что ж в этом сложного? Юмико только с улыбкой покачала головой и, проводив его спину взглядом, тяжело вздохнула и вернулась к документам.       Удалившись от приюта подальше — тот находился неподалеку от небольшого чуть одичавшего парка, деревья которого они видели из окон и куда их нередко водили на прогулки — Коичи забрел на свою любимую полянку и, прижмурившись, упал на траву, отключив и маску, и аналитический транс, и тренировку мышц.  — Впервые за три года. Негромко сообщил он вслух, задумчиво смотря в небо. Этот день он хотел посвятить отдыху и личному знакомству с Конохой: забыть про аналитический транс, постоянные, вошедшие в привычку упражнения на внимание, пространственное воображение, скоростные вычисления, прикидки планов атак на тех, мимо кого идешь, никакой тренировки мышц, никаких шагов на скорости бега для тренировки скорости ног и растяжки, никакого жонглирования для координации… В аналитическом трансе, из которого он не выходил все эти три года, прикрываясь маской, подобное воспринималось нормально, но… Он понимал, что уже давным-давно стал каким-то проклятым големом, слишком ревностно подчинив себя цели. Объяснение этому было — нельзя было начинать знакомство с собственной личностью там, где на тебя смотрит от одного до десяти взглядов: неизвестно, как она себя поведет вне транса — и совершенно нет смысла тратить время просто так, но… Но — вот он совершенно один, без транса, нисколько не подавляя свои эмоции… А их просто нет. Парень перекатился на живот и, упершись локтями в землю, оперся подбородком о кулаки… Правильное лицо его чуть помрачнело: чуть приопустились уголки губ, на лбу появились слишком, слишком ранние для ребенка морщинки. «Странно. Я боялся, что я — какой-нибудь кровавый маньяк, псих, неуравновешенный идиот, но… транс отключен, а эмоций нет. Неужели я полностью подавил в себе саму способность их испытывать?» Тяжело вздохнув, он ловким движением подобрал под себя ноги и сел, зябко обняв себя за плечи и тоскливо нахохлившись. «Неужели я просто-напросто задавил собственную эмоциональность тогда, когда очнулся? Мимоходом, мельком… И теперь всё, что мне осталось — лёгкие следы любопытства, как в трансе?» Сглотнув ком в горле, он прикусил губу и шмыгнул, сдерживая вдруг навернувшиеся слезы… После чего глуповато, недоумевающе поморгал и, растянув губы в неумелой, но искренней улыбке, вдруг рассмеялся, вытирая повлажневшие глаза и — уже весело — шмыгая носом.  — Плач об утраченной эмоциональности. Тупо, но душевно. Негромко сообщил он сам себе и, прищурившись, снова откинулся на спину, теперь уже совершенно осознанно наслаждаясь ярко светящим, но пока еще не слишком жарящим солнцем, лёгким ветерком, шевелящим волосы, запахом травы — и тем, как её кончики щекочут закинутые за голову ладони… Да, именно этого он и ждал. Впрочем, долго проваляться у него не получилось: сильное, тренированное, привыкшее к постоянным нагрузкам тело требовало движения — и противиться ему не было смысла, ведь его ждала Коноха!