Путём разума.

      Учёба ощутимо изменила жизненный график Коичи, хотя в остальном жизнь, в общем, текла своим чередом, принося свои бытовые (и не очень) сюрпризы: скажем, докачавшиеся почти одновременно до сотни массаж и аккупунктура внезапно для Коичи слились в загадочный навык «техники лечебных ладоней», который упрямо не желал развиваться до тех пор, пока он, не поняв, что слово «техника» в названии присутствует не случайно, не начал в работе аккуратно и незаметно применять чакру. Результаты это принесло отличные — и без того неплохо получающийся у него массаж начал становиться поистине целебным, а иглоукалывание, до этого бывшее, по его мнению, скорее чем-то вроде самоубеждения, вдруг стало приносить ощутимые плоды. Это не замедлило, в свою очередь, не сказаться на отношении к нему — всё чаще Чика-Доно отправляла к нему клиентов с болезнями и травмами, и всё чаще они после сеанса оказывались не на шутку благодарны малолетнему таланту.       В Академии же всё было куда менее позитивно — первый год, судя по всему, был посвящен скорее вытягиванию всех поступивших на один уровень и в плане знаний, и в плане физической подготовки. Смысл в этом был: физическое состояние даже его одноклассников, не говоря уж о балбесах из D и F классов, было катастрофически неравномерным — от крепкого не по возрасту и росту Коичи и здоровенного деревенского дылды Иошито до, к примеру, Томоко Имаи, простой девчонки из семьи горожан, даже на фоне остальных смотревшейся маленькой, хрупкой и напуганной. В плане знаний всё было примерно так же.       Поэтому подтянуть всех на примерно один уровень и в плане физическом, и в плане интеллектуальном было решением правильным… но того, что самому Коичи эта, довольно-таки интенсивная учёба элементарным, в сущности, вещам была не слишком-то в тему, это не отменяло. Тем более что, например, историю, которой тот имел глупость поначалу интересоваться, явно сочинял кто-то не слишком-то умелый: в версии Листа невооруженными глазами виднелись логические дыры размером с дом — что, впрочем, не мешало этой самой версии представлять шиноби Конохи прекраснодушными благородными пиздодуями, которых злые-коварные соседи так и жаждут обидеть, и только бдительность главы деревни лично и его АНБУ в частности… В общем, пропаганда была довольно-таки дубовой, но велась с младых лет, и была поставлена на широкую ногу — неудивительно, что воспитанники Академии были патриотами, как на подбор.       Около недели Коичи на уроках скучал, после чего вспомнил о том, что ему удалось делать хенге с меньшим количеством печатей, чем это было указано в учебнике и, мысленно выбранив себя, он принялся работать. Работа была нудная, кропотливая и отличалась очень, очень слабой результативностью: вспомнить технику, сосредоточиться на собственных ощущениях, составить мысленный список того, на что надо обратить внимание дома, повторить технику дома, запоминая ощущения, повторить анализ в «свободное» время, внести поправку в список вещей, на которые нужно обратить внимание… В такие моменты Коичи с необыкновенной ясностью понимал, насколько сильным инструментом является транс. Нет, не из-за того, как он обострял и без того немалые, без ложной скромности, способности к восприятию и обработке информации… Главным было то, что в этом состоянии совершенно не чувствовалась скука — а ведь именно она остановила бы любого, кто решился бы заняться подобными исследованиями. Впрочем, как ни странно, первое, к чему привели эти исследования, была совершенно логичная мысль о том, что его фирменную «скрытую тренировку силы» можно — и нужно! — объединить с Усилением и Укреплением. Получилось здорово: новый вид тренировки, к его восторгу, при некотором расходе чакры (ненамного большем, чем её естественный прирост) тренировал не только силу, но еще и те самые Усиление с Укреплением, Выносливость и, что еще приятнее, объем чакры. Траты чакры — и нужда медитировать для её восстановления — соответственно, заставили обратить внимание и на навык медитации… Спустя довольно-таки долгое время наблюдения за этим состоянием наконец, достигли успеха, позволив ему начать разбираться, как это работало. Оказалось — довольно-таки просто: по большому счету, базовая медитация была всего лишь почти полным (и неосознаваемым из-за своей простоты) повторением упражнения, которое и позволило открыть ощущение чакры — превращением потоков жизненной и духовной энергий в, собственно, чакру. Ускорение этого процесса и увеличивало, собственно, восстановление чакры — а это понимание, в свою очередь, позволило создать новый вид медитации: в отличии от базовой, она вместо отдыха давала серьезную нагрузку на разум и тело — но это компенсировалось тем, что и восстановление объёма чакры она ускоряла прямо-таки, по меркам самого Коичи, чудовищно. Эти достижения в конце концов надоумили его понаблюдать за изменениями собственной чакры при применении печатей во время выполнения техник — и, к его радости, это оказалось правильным решением: печати, будучи чем-то вроде «младших родственников» фуин, просто облегчали преобразования чакры — причем облегчали настолько серьезно, что даже опытные шиноби, привыкнув к ним, редко были способны без них обходиться, чаще всего просто сокращая количество нужных печатей на уже отработанных техниках. Однако пара идей на то, чтобы научиться обходиться если не совсем без них, то с минимальным их применением, у него уже появилась… Ну и, кроме всего прочего, подобное перетряхивание своего арсенала заставило его обнаружить, что его чакры наконец-то начало хватать на создание печатей, пусть и впритык.       Его Маска тем временем тоже жила своей жизнью: Коичи-младший, как он называл созданную псевдоличность, здорово поломал обычные процессы постройки иерархии, которые всегда происходят в детских коллективах — особенно в тех, где едва ли не треть детей родом из детдома, с его суровой школой. Сам по себе он не рвался в лидеры, и выступал с устойчивых позиций дружелюбной тумбочки с третьей парты, никогда не отказывающей в помощи тем, кому что-то из материала оказалось непонятно — но вот пытавшиеся с кулаками утвердить своё лидерство в классе рано или поздно натыкались на проблему того, что при попытке применить эти самые кулаки к тем, кто драться не хотел, они натыкались на несколько подрастерявшего дружелюбие Коичи. С учетом того, что и в плане навыков драки, и в плане физических данных тот был на голову выше всех, кто был в классе — смутьяны каждый раз оказывались биты, а потому где-то к середине года мальчик неожиданно для себя оказался на позиции вполне себе признанного лидера класса. Впрочем, роли этой он уделял довольно-таки мало внимания: как ни крути, но Коичи-младший существовал лишь на уроках, а вне их у него были куда более интересные занятия и идеи…

Эликсир отложенного сна. Срабатывание через 17 часов, 32 минуты, 24 секунды.

      С трудом удержавшись от вопросов, он пошел на кухню, машинально перебрасываясь с другом болтовней, пока краем уха не уловил нечто важное:  — Погоди, что? Запнувшийся Учиха ошарашенно моргнул, после чего насупился и, с яростью посмотрев на него, с негодованием в голосе сообщил:  — Ты меня не слушал! Коичи скорчил виноватую рожу и, пожав плечами, покаянно согласился:  — Извини, задумался. Посверлив того недовольными глазами, гений клана надулся — но… новость действительно жгла ему язык, и, изобразив лицом милостивое прощение, он возбужденно сообщил:  — На наш клан, говорят, собираются напасть! Провокация от какой-то из великих деревень — хотят отловить кого-нибудь из Учих вне кланового посёлка и демонстративно убить, и оставить следы то ли своего, то ли чужого вмешательства. Он сбился и, забавно смешивая важность и смущение, признался:  — Я… ну, там было плохо слышно. Коичи с трудом удержался от смешка — но, демонстративно запечатав рот, взглядом попросил друга продолжить.  — Так вот. Говорят, отряд их джойнинов проник сегодня в Коноху, и ночью они планируют кого-то поймать и убить. Анбу их поймает, но на сегодня всему клану приказано занять оборону в клановом посёлке, пока всё не кончится, так что… Он замолчал и, коротко улыбнувшись, пожал плечами:  — Так что не теряй меня, если что — как вся эта идиотия закончится, я сразу появлюсь. Коичи, сопоставив срок зелья, которым был отравлен Джиро, и идиотскую байку о провокации, с трудом удержался от того, чтобы выругаться — но, держа спокойную физиономию, уточнил:  — А у кого ты это под… эээ, услышал-то? Покосившийся на изобразившего усмешку Коичи Джиро чуть прищурился, заподозрив насмешку, но, не увидев ничего такого, покладисто отозвался:  — Глава клана со старейшиной беседовал, а им, как я понимаю, сам Хокаге сообщил. Я сейчас в статусе гения, поэтому от меня особо не таятся, сам знаешь… Коичи задумался и отстраненно кивнул, после чего, коротко улыбнувшись, спросил:  — Слушай, раз уж тебя долго не будет — давай я тебя хоть напоследок десертом угощу. Учиха, бывший редкостным сладкоежкой, неуловимо оживился и, с трудом сдерживая радость, степенно кивнул. В обычное время он бы с трудом сдержался от умиленной усмешки — уж слишком забавно выглядел этот пацан, пытавшийся «удержать лицо», но… «Извини, Джиро. Честное слово, будь бы у меня хотя бы мизерный шанс помочь тебе иначе, я бы рискнул, но…» Печально подумал он про себя, неторопливо сооружая один интересный десерт, полезный своими очищающими свойствами: спасти от ядов он не мог, конечно, но здорово ослаблял и смягчал эффекты всяких нелетальных мерзостей и, главное, по наблюдениям самого Коичи, имел свойство сбивать «таймер» всяких там отложенных снотворных и прочих слабительных, заставляя срабатывать их едва ли не мгновенно — на этот счет был у него с этим десертом собственный, довольно-таки дурацкий, опыт. Сработал десерт и в этот раз: едва Учиха закончил аппетитно похрустывать его поджаристой корочкой, глаза его помутнели, и он, успев увидеть правдоподобно-удивленное лицо Коичи, после короткой борьбы улегся щекой на стол и негромко засопел.  — Известие о провокации от Хокаге, из-за которой весь клан сидит в одном месте. И отравленный снотворным Учиха. Что за чушь? Посмотрев на безмятежное лицо друга, негромко спросил у невесть кого Коичи, после чего, потерев виски ладонями, нахмурился: нужно было прояснить ситуацию. Быстро одевшись в неприметную одежду, он быстро выскользнул на улицу, старательно глядя по сторонам и держа дорогу к их месту тренировок — находившееся неподалёку оттуда местечко, где они с Джиро и познакомились, открывало прямо-таки отличный вид на клановый квартал.

Спустя полчаса.

 — Нет, серьезно, что за дерьмо биджу тут творится? Негромко спросил себя мальчишка, осторожно разглядывая цель своего путешествия из-за ствола дерева. А творилась действительно жутковатая дичь: на первый взгляд всё выглядело как раз так, как и должно было, по словам Джиро, но…

Эликсир отложенного сна. Срабатывание через 17 часов, 2 минуты, 11 секунд.

Эта надпись красовалась над каждым — каждым! Учихой, которого он только видел в деревне. И, как объяснение, каким образом это было проделано — все три клановых колодца имели статус источников этой дряни. Но это было лишь первой странностью. Второй были АНБУ, аккуратно и почти незаметно оцепившие квартал. Нет, само по себе это было правильно — помощь от Хокаге, ничего такого. Но вот то, КАКИМИ были эти АНБУ… На кого бы Коичи не бросил взгляд, взгляду представала лишь одна общая — жутковатая — картина: набор печатей, жёстко гарантировавших полную верность бойцов в любых условиях. Обычные АНБУ — он их не раз видел — подобными наборами похвастаться не могли… И — красноречивый штришок — на всех печатях стояло авторство той же самой куноичи, что и на печатях Наруто. А их имена с фамилиями — так же, как и у той куноичи — стояли в скобках после клички. И это явно что-то значило… Вдобавок, вспомнив рассказы, побудившие его во время учёбы притворяться кем-то из середнячков, он вгляделся в поведение охранявших поселение бойцов повнимательнее… и это явно были не простые шиноби: на тех он нагляделся достаточно, и ни одному из обычных шиноби не хватило бы выдержки стоять на месте, не шевелясь и не перебросившись и словом.       Впрочем, это было вторично. Коичи помрачнел: всё выглядело очень, крайне паршиво — гордыня и горячность Учих вошли в легенду, и ложь в свой адрес этот клан прямо-таки ненавидел. Поэтому сочетание именно И снотворного, И легенды о провокации упрямо не сочетались: Учих усыпили именно с расчетом на сегодняшнюю ночь, и буквально завтра утром это снотворное, отработав своё дело, должно было поставить гордых Учих перед фактом, что их усыпили. Как раз в момент той самой провокации. Оставив их беззащитными. Подобного они не простят, и никакие извинения они не… Коичи вдруг моргнул, по его спине пробежали холодные мурашки.  — Да ну. Быть того не может. Негромко прошептал он, с ужасом глядя на квартал, где собрались все до единого представители клана: ни отправленных на миссии, ни задержавшихся в гостях, ни уехавших по дипломатическим надобностям… Подобное требовалось очень, очень старательно подготавливать, и на то, чтобы собраться так, хватило бы власти разве что Хокаге — причем при полной помощи главы клана. К сожалению, вывод наклевывался только один: перед Учихами и не собирались извиняться. А новость о провокации…  — Да их же просто на убой собрали. Всех, разом. Севшим голосом прошептал он и, закрыв лицо, замолчал, пытаясь найти другое объяснение происходящему. Увы, других версий не было: специальные отряды АНБУ в оцеплении, собранные все разом в одном месте Учихи, отравленные колодцы… «Странно, как им это удалось? Ведь колодцы очень хорошо защищают клановые бойцы именно от…» Осёкшись, он вспомнил о том, что старший сын главы клана был офицером АНБУ — и, сопоставив это с наборами печатей тех, кто стоял внизу, он помрачнел и покачал головой: всё было ясно. Со злостью прикусив большой палец, он поморщился — не от боли, от бессилия: благодаря Джиро Учихи вовсе не были для него абстрактным «великим кланом» — он был заочно знаком с родителями друга и кое с кем из его знакомых… Бросить на произвол судьбы их просто так не получалось — но сделать что-то… «Я, проклятье, всего лишь восьмилетний сопляк. Что я могу?» Горько подумал было он, бессильно опуская плечи… Впрочем, момент слабости не продлился долго — вспомнилось, что у него дома лежит безмятежно дрыхнущий — и смертельно опасный для его домовладелицы — Джиро, к счастью, как и обычно, воспользовавшийся хенге, а потому вряд ли вычисленный — и он яростно рыкнул сам на себя:  — Кое-что могу! Как минимум одного Учиху я уже спас, несмотря на их помноженную на максималистичность упертость и… «Стоп. Вот оно.» Моргнув, Коичи вдруг мрачно улыбнулся и кивнул сам себе — после чего, с мрачным прищуром окинув напоследок квартал, отступил назад и, развернувшись, пошёл домой: у него была идея. Пусть и не самая гениальная, и не самая разумная, но… с его возможностями это действительно было единственным выходом.