Слепота.
До окончания статуса: 2 года, 11 месяцев, 27 дней, 15 часов, 32 минуты, 22 секунды.Глухота.
До окончания статуса: 2 дня, 12 часов, 2 минуты, 12 секунд.Нечувствительность кожи.
До окончания статуса: 1 день, 17 часов, 24 минуты, 15 секунд.Потеря обоняния.
До окончания статуса: 3 дня, 14 часов, 12 минут, 54 секунды.Блокировка физических показателей (уменьшающаяся).
До полного окончания статуса: 1 год, 4 дня, 13 часов, 21 минута, 15 секунд. До разблокировки: 2 дня, 12 часов, 2 минуты, 12 секунд.Блокировка чакры (уменьшающаяся).
До полного окончания статуса: 1 год, 4 дня, 13 часов, 21 минута, 15 секунд. До разблокировки: 2 дня, 15 часов, 21 минута, 5 секунд. «Ага. То есть, ближайшие почти трое суток я буду лежать колода колодой. Печально. И, что печальнее, транс здорово ослабляет потребность во сне… Что ж, в таком случае — у меня есть порядка полутора суток, за вычетом сна, на подведение итогов и построение планов.» Это было довольно-таки забавно, пожалуй — в отсутствие эмоций позитивно-деловое мышление давалось мне куда легче, чем в нормальном состоянии, и если бы не странное, подсознательное ощущение неприятия этого состояния, как нормы… «Интересно. Вообще-то, если подумать…» Если подумать — планы могли подождать до получения актуальной информации, тем более что лично моё участие будет на первых этапах сугубо косвенным… а вот разобраться со своими собственными способностями, унаследованными из прошлой личности, определенно стоило — даже странно, что эта идея не приходила мне в голову раньше. Странно ли? Или мне, как созданию Системы, подсознательно хотелось разобраться именно с получаемыми системой возможностями? Вопросы, вопросы… интересные вопросы. Ответов на них, к сожалению, не находилось, пусть транс и оставался безукоризненно-надежным инструментом — просто не было точки приложения для анализа. Впрочем, даже не опирающиеся на что-то досужие рассуждения поставили передо мной на будущее набор интересных идей для использования собственных возможностей — и они определенно были слишком многообещающими, чтобы их не использовать. Впрочем, спустя некоторое время, почувствовав усталость, я позволил сознанию провалиться в сон — подвергать и без того ослабленный организм лишним нагрузкам было глупо, тем более время у меня было. Следующее пробуждение ознаменовалось заметным снижением болевых ощущений и начавших появляться фантомных ощущений — будто тело постепенно начинало с опаской проверять, что же ему там подсунули в кишки, ливер и прочую кожу вместо давным-давно ставших привычными инструментов. С некоторым трудом раздраженно избавившись от услужливо предоставленной уставшим от отсутствия информации сознанием, я с некоторой тревогой понял, что аналитический транс, видимо, не являлся чем-то всемогущим: подходили к концу всего лишь первые сутки депривации, а в сознании уже начали появляться эмоциональные наводки. «Похоже, лучше все-таки сконцентрироваться на непосредственной аналитической работе. Или я потом еще невесть сколько времени буду из мозгов последствия выковыривать.» Сообщил я сам себе — и, заметив, что отсутствие внешней информации здорово активизирует процесс вытягивания ассоциативных цепочек из-под блоков, приступил к формированию планов. «Итак. Значит, теперь я — часть клана Учих. С учётом моего состояния — какие возможности я могу обеспечить своей новой семье?» Окончания блокировки слуха и двигательной активности я дожидался, к своему стыду, тупо созерцая мерно меняющиеся цифры и нервно проверяя раз в две с половиной — сам не знаю, почему — минуты мерное дыхание, обеспечиваемое, видимо, оставленными ирьёнинами фуин-артефактами, наличие которых с каждым разом вызывало у меня какую-то иррациональную панику и, одновременно, желание нарушить этот мерный ритм… Пожалуй, высокий темп мышления сыграл со мной злую шутку — к моменту, когда слух и способность пусть и крайне ограниченно, но двигаться, вернулись, я едва не двинулся рассудком в тёплые, дикие края… «Ага!» С какой-то идиотской яростной радостью я, не задумываясь, затаил дыхание — и тут же закашлялся: засбоивший фуин-конструкт, пусть и работал, судя по всему, в качестве помощи, не заменяя лёгкие, а скорее помогая им, к подобному идиотизму пациента всё же оказался не готов. -…ы…улся! Раздался вдруг чужой радостный голос. Чуть напрягшись, я с трудом пошевелил пальцами, чтобы показать, что я действительно очнулся — и с трудом, довольно-таки невнятно, прохрипел: — Жжир… здесь де… лаешь? Чужая ладонь осторожно, будто бы боясь что-то сломать, похлопала меня по плечу — и Джиро негромко отозвался: — Изао-сан мне все рассказал. Ну вы, биджу вас задери, и учудили… В голосе его, впрочем, звучало скорее лёгкое восхищение — и я не преминул его поддеть — довольно-таки, впрочем, неловко и вяло: — Ж… жадина. Тот только фыркнул и отозвался: — Всё-таки ты явно не в форме… Короче. Запомни. Теперь ты Акайо Учиха. Тебе столько же лет, сколько и было, вы и внешне были более-менее похожи, а после окончания всего этого вообще будет не отличить. Характер у тебя до травмы был скрытный и себе на уме, даже одногодки из клана не знали, какие там тараканы у тебя в голове копошились. Из родителей был только отец, с которым вы не слишком ладили, и который во время бойни погиб. Учишься в А-классе, в теории хорош, в спаррингах — средне-высокие показатели, но среди Учих — один из худших, даже из B-классов. Единственная проблема — у Акайо была нормальная для Учих склонность к огню и молнии, а у тебя, как выяснилось, даже после окончания трансформации, скорее всего, будет вода и земля. Я слабо кивнул и с трудом отозвался: — Не… страшно. Буду ссылаться… на то, что мне… перекорёжило в ловушках чакра-систему. А в остальном… идеально. Джиро помолчал, потом негромко выругался под нос — видимо, сначала кивнув, а потом поняв, что я этого не вижу, и с неожиданно прорезавшейся в голосе робостью спросил: — Так что, ты теперь будешь… слепым? Я чуть покачал головой и поправил его: — Нет… Просто моё тело будет приспосабливаться… к вашему геному около трёх лет. И носитель… доудзюцу — дольше всего. Чтобы подбодрить его, я с трудом изогнул губы в ехидной усмешке и уточнил: — Что, не получилось повыпендриваться… крутыми гендзюцу, гений? Джиро, впрочем, подколки не оценил — отчётливо слышно скрипнув зубами, он резко выдохнул и замолчал, а я мысленно поморщился: отсутствие зрения… было жутко неудобным: поди пойми, какую именно из болевых точек молодого Учи… родственника я сейчас задел. Медленно вздохнув, я качнул головой и попросил: — Джиро, передай… кто там за мной ухаживает, кроме тебя… чтобы мне принесли бумаги с карандашами. Скучно. Тот вздохнул и после короткой паузы, раздраженно фыркнув, снова угукнул. А у меня перед глазами вдруг появилась табличка задания.Затерянный во тьме. Зрение поставляет порядка 70% информации от восприятия. Вы потеряли возможность пользоваться им, но любая временная потеря — это еще и возможность. Задание: Найдите как минимум по одному альтернативному применению для оставшихся органов чувств (слух, обоняние, осязание). Награда за согласие: Усиление слуха, обоняния и осязания на 33% на время слепоты, ускорение прокачки навыков, связанных с ними, на 33%. Награда за выполнение: Вариативно, с бонусами за перевыполнение. Наказание на отказ\провал: Нет.
Я с трудом удержался от смешка и насмешливо подумал, что наказанием за отказ будет явственное ощущение себя жалким нытиком — после чего с лёгким изумлением проследил за тем, как наказание медленно трансформировалось в отрицательное достижение «жалкий нытик». «Однако». Озадаченно хмыкнув, я подтвердил замечательный квест и, чуть подумав, окликнул вроде бы уже собравшегося уходить мальчишку: — Джиро. Если не сложно, поищи еще какую-нибудь табличку с выпуклыми буквами. Тот издал непонятный, но явно удивлённый звук непонятного происхождения и, кашлянув, осторожно осведомился: — Какую еще табличку? Я утомлённо выдохнул и тоном в стиле «но это же очевидно» пояснил: — Погребальную. Большую такую, красивую, с выпуклыми буквами. Над кроватью повесить, чтобы была мотивация как можно быстрее закрыть её запиской «не дождётесь!» Отчетливо подавившись, тот нервно угукнул и удалился — прежде, чем я успел раскаяться и уточнить, что это просто шутка. «А нефиг меня было будить после трех суток без каких-либо ощущений.» Чуть сконфуженно хмыкнул я себе под нос — и, вздохнув, сосредоточился: превратности, обрушившиеся на моё тело, не прошли для моей чакросистемы даром, и, судя по всему, теперь мне придется, как в детстве, заново её пробуждать. «Удачно, что я еще не забыл, как это вообще делается — всё-таки, как ни крути, подобный ритуал подавляющая часть шиноби делает всего один-два раза в жизни…»