Тяжелое решение и тренировки
Наверное, выражение моего офигевшего лица сказало отцу больше, чем онемевшие губы, повторяющие без устали: «Я…я…я…я…я…». Звучало ли это предложение заманчиво? Черт возьми, еще как! Единственный раз, когда я была за границей, это когда умерла и попала в этот мир. Собственно, больше я нигде и не была, только Россия-матушка да Япония, приютившая меня. А тут Италия! Родина пиццы, пасты и мафии! Черт, да я вся дрожала от желания согласиться и уже побежать собирать чемоданы. А мысль, что я больше не увижу «мать» только подгоняла меня! Это огромный плюс, никакого контроля, полная свобода мысли и действий, ограниченная лишь правилами школы и законом, который и так нарушать я не собираюсь. А с другой стороны: Савада Тсунаеши и тренировки с Кавахиро. В смысле, освоить пламя мне точно надо (мне же еще выживать в этом чертовом мире, да и раз дано, то нужно пользоваться), а неприятный холод в груди из-за отсутствия Савады рядом жить мне долго и спокойно тоже не даст. Да и штаб Вонголы в Италии, пересечемся с кем-нибудь пару раз точно. С тем же Реборном, например. Впрочем, мы с ним наверняка будем в разных частях Италии гулять, так что может и не пересечемся, пока ему заказик на имя моих знакомых или на мое не придет. Ну или случайная встреча в отеле во время убийства, а после еще, но как свидетеля и киллера, что не оставляет свидетелей. «Я слишком спокойно об этом думаю, похоже, что лимит удивления на сегодняшний день исчерпан», — и меня все еще волнует, что ответить отцу на его вопрос. Как снег на голову вывалил, забавно, что я еще не рассмотрела вариант, что от меня хотят избавиться. Но это не в стиле отца, хотел бы сбагрить, то уже давно бы была в другой стране. Причем вопросов бы не задавали, утром бы «обрадовали» за десять минут до выхода. «Мать» бы еще шариков розовых купила и в небо отпустила, вроде как праздник в семье. — Ты можешь подумать, время еще есть, — он слегка поморщился, ладонью разминая шею и слабо улыбаясь. — Я знаю, что это неожиданно, но решать за тебя не хочу. «Нет у меня времени. Времени до одиннадцати лет, а до этого возраста еще и дожить нужно целиком, блин!» — Хорошо, отец, — я слабо улыбаюсь, стараясь переварить ситуацию. — Я обязательно подумаю. По эмоциям мужчины понимаю, что разговор окончен. Теперь он окончательно потерял ко мне интерес, так что больше причин мозолить ему глаза я не видела, да и сама хотела побыть одной, пообщаться с Албой и рассказать о том, какие чудные вещи в мире происходят прямо под носом у нас. Вот это номер, если честно! Я все еще не знаю, как мне реагировать на это: радоваться ли, расстраиваться, обижаться? На отца обижаться глупо, ведь, с какой стороны ни глянь, а он мог и не предлагать нечто подобное. Денег в семье куры не клюют, конечно, и учеба заграницей мелочь для нас, но он вполне мог пожалеть денег. Или вообще решить, что образование мне не нужно, что я хочу быть, как «мама», красивой и домашней. Кинув на кровать пачку чипсов, я уставилась на птицу, которая прыгала по подоконнику, округляя глаза, словно слышала все, что было внизу. — Я тоже так думаю, — с усмешкой говорю я, складывая руки на груди и прикрывая глаза. — И что мне ответить на это? Впрочем, ответ был очевидным. К Кавахиро я смогла выбраться лишь на выходных. Забавно, но для того, чтобы прийти к его магазину — мне пришлось потеряться. В прямом смысле этого слова. Я на самом деле потерялась, чтобы снова оказаться перед ним. Это произошло так же, как и в прошлый раз. Я просто гуляла завернула там, где помнила, как завернула, а потом оказалась в месте мне совершенно незнакомом. В этот раз многолюдном. Но зато за руку из толпы меня выдернул сам мужчина, бормоча себе под нос что-то об очень любопытных и наглых детях. — Осторожнее, синяк оставишь, — пробормотала я, когда мужчина сжал пальцы слишком сильно на моем запястье. — Ты сегодня без рамена, — впрочем, рано я сказала об этом, на столе обнаружилась тарелка, в которой точно был рамен. — Ты что-нибудь кроме рамена ешь? Но на последний вопрос мне так и не ответили. Мужчина лишь пристально наблюдал за тем, как я раздеваюсь, складывая вещи на спинку стула. Повесив пальто, я села на стул, в ответ разглядывая мужчину. Алба нашла себе местечко на плече мужчины, поглядывая на меня несколько насмешливо и с ожиданием хоть какой-нибудь реакции. Мы вчера поссорились, потому что у меня было свое мнение насчет школы, а у Албы свое. В итоге мы так и не смогли решить вопрос. Хотя лично для меня решать его нужды не было, ведь все было понятно. У меня просто нет возможности учиться заграницей. Италия — это супер, но если меня здесь не будет, то с кем тогда будет Тсунаеши? Если мои подсчеты верны, то у меня осталось два года до приезда Реборна в Японию. К этому времени я хочу быть готова к тому… Да ко всему. Интересно, а что думает об этом шаман? Какой совет он бы мне дал? Следовать тому, что предначертано? Повеселиться, пока есть возможность? — Кавахиро, — тихо зову я, привлекая внимание мужчины к себе. — А меня пригласили в школу, в Италию… Алба, сидящая на плече мужчины, вскрикнула. Блин, ну не знаю я, как преподносят подобные новости. — Это же хорошо, соглашайся, — с улыбкой ответил шаман, садясь в кресло и беря тарелку со стола. Я немного зависла. — Тебя что-то не устраивает? Ответ твой не устраивает. А конкретнее: меня не устраивает твой ответ. Где фраза про судьбу, что от себя не убежишь, что мне на роду написано быть в Японии, пока в жизни не начнется окончательное изменение? Где полномасштабный пиздец, обещанный тобой, если я уеду? — Ну, я ведь необходима здесь, — от шока даже мямлить начинаю, а мужчина все еще спокоен. Вот сидит он и рамен ест, как ни в чем не бывало. Что-то я не поняла… — Тогда не соглашайся. Точно не поняла. Он за или против? — Но там довольно красиво, а еще там здорово, — продолжая тянуть я, ожидая, что мужчина ответит на это. — Тогда соглашайся, — ответ не заставляет себя ждать. — Ты ведь видишь будущее и понимаешь, что я не поеду? — выгнув бровь дугой, откидываясь на спинку кресла, стараясь не взорваться от переполняющих меня чувств. — Да, но как друг я все еще должен поддерживать тебя во всех начинаниях, да и как учитель тоже. Так себе поддержка, хотя чего я еще ждала? Наверное, я все еще жду, что он скажет мне, что поможет мне с аварией, и я останусь со своими органами, которые так горячо люблю, и не менее любимым глазом, но это уже в другой реальности. В этой же в одиннадцать лет мне предстоит побежать спасать котенка, а после потерять набор органов. А после мотаться непонятно где, в поисках защитника и покровителя, как бы глупо не звучало. А дальше тринадцать лет и я хранитель тумана десятого Вонголы. При делах, при делах. Конфликт колец там, будущее с Бьякурашкой, война с Шимон, испытание аркобалено. А дальше даже не знаю, что будет. Черт, я что-то волнуюсь, как перед экзаменом. Кишки сворачивает от волнения с такой силой, что даже можно порадоваться, что я сижу, иначе точно бы упала. Вот что испытывал Шоичи, когда волновался… — Что ж, раз мы здесь собрались, — я с интересом глянула на Албу, стараясь понять, что она сейчас испытывает, обижена ли все еще на меня или сейчас готова к общению. Убедившись, что птица вполне довольна жизнью, я повернулась к Кавахиро, который задумчиво смотрел в миску с раменом. «Видит там вселенную?» — Начнем тренировку? Ну, то есть объяснишь мне, как извлекается пламя? — Что ты вообще знаешь о пламени? — задал встречный вопрос мужчина, выбив на некоторое время почву из-под ног. — Это энергия, которая есть не у каждого человека, — пожав плечами, я припоминаю, что у некоторых героев не было пламени, значит ли это, что оно не особо важный элемент в этом мире, пусть он и переполнен им и создавался с помощью пламени? В том, что этот мир был создан благодаря пламени, я не сомневаюсь, потому что я проходила через испытание пламенем, когда рождалась. — Каким-то образом оно, наверное, связано с аурой. Когда мы говорим, что с этим человеком так спокойно, это больше относится к пламени, оно часть человека. И на силу пламени влияют эмоции и… решимость. Если начинала говорить уверенным и сильным голосом, то в конце практически шептала, начиная сомневаться в собственных словах. — В любом случае, — передернув плечами, я вздохнула. — Решимость — это то, что помогает вызывать пламя, — а про восемь* видов пламени я говорить не стала, прекрасно понимая, что в этом нет нужды. — Если знаешь, что решимость позволяет вызвать пламя, то зачем вообще попросила у меня помощи? — черные глаза внимательно оглядели меня, а после раздался тяжелый вздох. — Не начинай пока, у меня есть кое-что для тебя, — вытащив из кармана черный мешочек, он кинул его мне в руки. — Так будет легче. Внутри оказалось колечко. Простое, почти детское, но очень милое. Надев его на средний палец, я слегка поморщилась, догадываясь, чего от меня хотят. С помощью кольца пламя извлечь гораздо сложнее, если я правильно помню. Нормально ли это, пытаться сделать это сейчас таким образом? — Будешь неуверенной и пламя вызвать не сумеешь, — замечает он, ставя тарелку на маленький столик рядом с собой и кладя палочки сверху. — Решимость, да?.. Это чертовски сложно. В аниме Тсунаеши вызывал пламя, потому что хотел защитить свою семью. Его главной целью всегда была защита семьи, за это он и боролся, рискуя всем, что у него было. Но у меня нечего защищать, если так подумать. Я не знаю, откуда взять решимость. Я вообще не знаю, чего хочу. Чего я хочу? Хочу жить. Хочу семью. Хочу создать семью, но настоящую, крепкую. Я не хочу быть одна, как сейчас. Хочу ощущать любовь и чужую заботу всем сердцем, хочу чувствовать радость. Хочу быть переполнена положительной энергией и светлыми чувствами, как своими, так и чужими. Хочу. Хочу. А на что я готова ради этого? Буду ли я способна убить? Буду. Ради своей семьи буду готова ко всему, даже спуститься в сам Ад. Точно. Страннице не страшен ни Ад, ни Рай. Она была за гранью и вернулась. Я вернулась. Вернулась в этот мир к Саваде Тсунаеши и многим другим вещам. К своему Небу. А ведь мы уже, наверное, можем называться семьей. Да, они уже моя семья. — Не хватает, — я вздыхаю, открывая глаза и с сожалением смотря на кольцо на пальце. Мне не хватает решимости. Ощущаю собственное пламя, но не могу его извлечь. Оно меня не слушается. — Я чувствую собственное пламя, но не могу вытолкнуть его наружу. Кавахиро удивленно смотрит на меня, в его взгляде так легко читаю какую-то своеобразную заботу. — Зачем выталкивать? Просто позови. Я покорно снова закрываю глаза, стараясь почувствовать странное тепло в груди. Пламя я чувствую. Просто знаю, что оно есть и потому способна его ощущать. Оно мягкое, не обжигающее, слегка прохладное и невероятно приятное, словно ты оказался в теньке жарким летом. Оно ластится ко мне, ласково облизывает что-то внутри, распространяя прохладу по телу, а после, словно поняв, что я хочу, начинает наполнять меня, как вода наполняет чашу. Это идеальное сравнение для меня. Вода, наполняющая чашу. Жизнь, наполняющая меня. Я представляю, как внутри меня появляется огромный сосуд, красивый и изящный. Пламя, словно понимая, что от него хотят, заполняет сосуд до самых краев, начиная даже выливаться за края. И его так много, что хочется смеяться. И оно живое. Но это не все, что я чувствую внутри себя. Что-то игривое и мягкое обволакивает что-то еще, словно пряча. Еще один огонек, слабый, но красивый. Его я чувствую с большим трудом, хочу коснуться, вытолкнув наружу, но оно сопротивляется. — Для начала совсем неплохо, — голос Кавахиро заставляет открыть глаза, посмотрев на руки. Маленький синий огонек игриво пляшет над кольцом. Сосредоточившись на нем, я могу заставить его гореть сильнее или слабее, но могу. Могу контролировать. — О чем ты думала, когда извлекала пламя? — О том, что хочу семью и на что готова ради нее, — я смотрю на маленький огонек, все еще задаваясь вопросом, как я смогла это сделать. — Долго я?.. Мужчина бросил взгляд на настенные часы, висящие под потолком. Хмыкнув, он улыбнулся. — Минут двадцать. Сколько?! Это слишком много даже для начала! Слишком, за эти двадцать минут, пока я извлекала пламя, во время сражения враг бы меня уже убить несколько раз успел. Я уже молчу о том, что это делать надо за пару секунд, зажег и все. В настоящем сражении никто ждать не будет, даже на разговоры времени нет, а тут двадцать минут на то, чтобы получить возможность убрать противника. — Чем чаще будешь пробовать, тем легче будет, — шаман пожимает плечами. — Ты же смогла вызвать пламя, это лучше, чем совсем ничего. — Было бы еще хуже, если бы я этого не смогла, — соглашаюсь я с ним, смотря на кольцо. Огонек потух, как только я того пожелала, но я все еще была в шоке. Сколько же раз мне придется пробовать, чтобы я смогла быстро это делать? В принципе, я смогу делать это даже дома. Те, у кого пламени нет, не смогут увидеть пламя, с этой стороны я защищена. — Я уже боюсь, сколько со мной будет возиться Мукуро, когда будет учить создавать иллюзии, — усмехнувшись, я позволяю Албе сесть мне на колени. Кажется, она тоже была удивлена тем, что увидела. Если я знала, что будет, то для Албы синий огонь, горящий над кольцом, был чем-то невероятным и даже мистическим. — Это уже его проблемы, — отмахнулся Кавахиро, оказываясь рядом и хватая меня за руку. — Просто подумай о том, что вызвать пламя с помощью кольца куда сложнее, чем сделать это просто так. Многие тратят недели на это, а ты лишь надела и спустя двадцать минут уже зажгла. «Я ведь хранитель Десятого Вонголы, — я слегка смущенно улыбаюсь, думая больше о том, что я просто обязана была сделать это быстро. — Пожалуй, именно такие мысли и давят обычно на людей». — Раз уж ты справилась с этим, то давай поедим, а после будем учиться делать это быстрее, — я согласно киваю на предложение шамана, мягко поглаживая птицу по голове. Мне нужно будет еще очень многому научиться. — Не волнуйся, Странница, я помогу, если ты попросишь. Это был мой первый урок с Кавахиро. И единственный успешный.***
— Эй, Кавахиро, а это обязательно? — я задала этот вопрос, наверное, в десятый раз. Мы тренировались уже примерно месяц. За все это время успехов особых не наблюдалось. Дома ли я или здесь, а кольцо не дает мне концентрироваться. Я с большим трудом пропускаю сквозь него пламя, держу его не долго, а вызывать пламя стала и того дольше. И если раньше на это тратила двадцать минут, то теперь выжимаю пламя через сорок минут, а иногда мучаюсь целый час. Кавахиро, наблюдающий за моими потугами, лишь улыбался кончиками губ, словно знал что-то, чего не знала я. И Кавахиро постоянно хвалил меня, говорил, что я большая молодец и у меня получается все лучше. Огонек слабый? «Он горит ярче, чем в прошлый раз, да только посмотри на этот насыщенный синий цвет!» Горит по времени реже? «Так и кольцо отличается, Наги!» Стоп. Кольцо. — Что с кольцом? — я внимательно поглядела на кольцо, а после на мужчину, который даже подавился. — Вроде обычное… — Я о том, что с кольцом Вонголы тебе будет проще работать, — стал оправдываться мужчина, наблюдая за тем, как Алба ворует из его тарелки кусочки мяса. «Так я тебе и поверила, хитрый суслик!» — На самом деле, извлечение пламени в таком возрасте — это просто удивительное явление. Не знаю уж, чему он удивляется. Ламбо вот мог извлекать пламя и очень хорошо, а он ребенок, который ничего не понимает! Что он вообще знает о решимости? А я взрослый человек, запертый в теле маленькой десятилетней девочки, но не могу. В чем разница? Я не могу увидеть, в чем отличие между нами. Может, и на самом деле Кавахиро что-то сделал с кольцом. Или же оно просто мне не подходит. Возможно ли такое? Вполне, чего нет? Тогда как мне тренироваться, чтобы достичь удовлетворительного результата? Думаю, ответ на этот вопрос знает лишь шаман, что сжимает палочками кусок мяса, скармливая его Албе. — Что ж, давай приступим к следующему этапу тренировки, — стянув кольцо с пальца, я положила его на стол, садясь на пол и прикрывая глаза, вслушиваясь в голос шамана. Мне так было проще воспринимать информацию, концентрируясь полностью на человеке, да и приятно собеседнику это. — Довольно полезным навыком будет умение понимать, сколько пламени у тебя осталось, так что для начала я хочу, чтобы ты полностью растратила свой резерв. И как мне это… сделать? — Просто заставь пламя загореться, — терпеливо ответили мне, замечая недоуменный взгляд. — Без кольца, — с улыбкой сказал мужчина, когда я уже потянулась к вещице. — Без кольца, так без кольца, — проворчала я. Честно говоря, я солгу, если скажу, что без кольца это было сделать сложнее. Пламя загорелось с такой силой, что было готово начать облизывать стены и потолок, полностью захватывая помещение. И я особо не старалась даже, заставляя его гореть. Я понимала, что могу сильнее. Могу заставлять его гореть и слабее. Даже в причудливые фигуры собираться, если очень постараться. Чем меньше контроля — тем больше оно мне подчиняется, словно… «Он уже говорил об этом, — я бросила взгляд в сторону совершенно спокойного Кавахиро, отодвинувшего стул в зону недосягаемости пламени. — Мы не хозяин и питомец, а напарники, друзья, даже часть чего-то общего!» Что еще больше волновало: не продумывал ли Кавахиро с самого начала это? Не готовил ли он меня к контролю пламени с помощью кольца, чтобы без кольца я могла так хорошо им управлять? Что за черт? И сколько мне еще так сидеть, выпуская пламя? — Наги, ты чувствуешь это? — Что именно? — я смотрю на Кавахиро, стараясь собрать ровным кругом вокруг себя пламя. Огонь ластится, жадно облизывает пальцы холодными языками, когда я протягиваю руки. Он обволакивает мои ладони, а я ощущаю приятную прохладу. — Ты следишь за тем, сколько у тебя пламени? — настойчиво спрашивает шаман, а я прислушиваюсь к себе. Возможно, что дело в сосуде, но пламени у меня еще было достаточно. Все это время я копила его и сжимала в сосуде, стараясь им управлять. Такую маленькую тренировку я проводила каждый вечер, как только возвращалась домой, так что за месяц у меня накопилось достаточное количество пламени. К слову, теперь это задание кажется мне бессмысленным, раз я и так могу ощущать свой резерв. — Не понимаю, — я вздохнула, стараясь выпустить еще больше пламени, что у меня не получалось. Ладно, а если выпускать некоторыми частями. Например, на кончиках пальцев? А после выпускать через поры? Наполнять каждую клеточку тела пламенем. — Ты хорошо его контролируешь, играючи, — заметил Кавахиро, оказываясь рядом и нажимая на плечи. — Однако тебе следует больше внимания уделять тому, сколько пламени выпускаешь. Теперь, когда он сказал, я ощутила сосущую пустоту внутри. Забавно, я полностью контролировала ситуацию, но не заметила, когда пламени стало меньше. Порывисто вздохнув, я обхватила руками живот, ощущая потерю частички себя. Холодно. Тоскливо. Клонило в сон, сознание медленно уплывало, как и силы, что утекали сквозь пальцы. — Это оно, чувствуешь боль? — Да, — губы пересохли, так что я откинулась на плечо мужчины, который прижимался грудью к моей спине. — Зачем ты тогда заставил меня?.. Кавахиро усмехнулся. — Чтобы ты больше не допускала этого, тело и сознание будет помнить, — он мягко провел ладонями по моим плечам. — А теперь еще кое-что. Закрой глаза, — онемевшими губами попыталась сказать, что отказываюсь, но не смогла. Ладонь мужчины накрыла мои глаза, погружая в темноту. — Ты сжимаешься, пытаясь защититься от того, что чувствуешь. Расслабься. Почувствуй. — Что?.. — Чувствуй, — настойчиво повторил он и я… подчинилась. И я ощутила пустоту. Внутри себя. Но то, что было вокруг. Я ощущала пламя Кавахиро, оно было сильным и горячим. Мое холодное пламя, словно прохлада в теньке, и его, словно лава, бурлящая под пластами земли. Он был переполнен им! Но не только он, рядом были люди, в теле которых тоже было пламя посмертной воли. У кого-то оно было еще слабым, блеклым, словно еще не проснувшимся, а кто-то, как и Кавахиро, горел. И я никак не могу понять, так ли можно отличить уверенного пользователя от любителя, или же так можно определить слабака от по-настоящему сильного противника? — Я… Земля ушла из-под ног, заставляя меня оказаться в кромешной пустоте.***
Алба, сидящая на спинке дивана, недовольно озиралась по сторонам. Понятное дело, что она недовольна. Сейчас птица смотрела то на мать, которая брезгливо поджимала губы, то на меня, то на стол, заставленной едой, то на отца. Тот, к слову, был самым спокойным из нас всех. Он просто сидел в главе стола, сложив руки на груди, и рассматривал тарелку с эклерами перед собой. Это был плевок в душу, но я все равно приготовила их. Они даже не подгорели. Ну, те, что лежали перед ним. Те, что были со стороны «матери», вообще напоминали угли, но так как я их приготовила для нее, как символ моей любви, то женщина давилась, но ела. А я сидела в другом конце стола, максимально далеко от них, и чувствовала удовлетворение. Даже некую радость, ведь это мой десятый день рождения. Предпоследний. На нем я планировала отыграться, а уж какой активной буду на последнем! — Наги? — женщина вытерла краешком салфетки губы, с облегчением отодвигая тарелку. Зря она это, ведь это только начало банкета. — Я наелась, у тебя запланировано что-нибудь еще? Смею заметить, что развлечения следует устраивать до банкета, иначе гости… Плевала я на гостей, но ей так не скажешь. — Понимаю, в следующий раз я подготовлюсь основательнее, — с улыбкой заключила я, важно кивая и стараясь сдержать ухмылку. Ох, говорят, что женщины мстительные, на самом деле, они еще хуже. — Теперь перейдем к горячему! Мужчина вздохнул, поднося к губам бокал с вишневым соком и делая глоток. — Может, сначала подарки? — он слегка усмехнулся, прекрасно зная, что именно так меня и можно задобрить. Надеется спастись? Бесполезно. Но я царственно кивнула. — Мой подарок лежит под подушкой, сама найдешь, — сразу выдал он, заставив меня недовольно поджать губы. А в детстве ведь мы играли в горячо и холодно, ища мой подарок. Куда только нелегкая не заносила, потому что горячо приводило к записке, отправляющей к другому месту с другой запиской. Весело было. Интересно, какой подарок ожидает меня в этот раз? В прошлом году телефон и компьютер от отца, а от «матери» ремонт в моей комнате. В позапрошлом году, кажется, дарили игрушки, причем в таком количестве, что после они все на чердаке не поместились, а чердак у нас огромный. К слову, дарили не только родители, а еще и куча людей, которых моя «мать» пригласила на вечеринку, ведь она ее продумывала. В общем, было весело. Зато гости охотно общались со мной и даже выдержали целых восемьдесят семь стихов и шесть песен в просто отвратительном исполнении. — Робин-сан, — громко позвала я кухарку, которая тут же открыла дверь, вкатив тележку, на которой было множество тарелок. — Я готовила по особому рецепту, — с широкой улыбкой сообщила родителем, наслаждаясь тем, как лицо «матери» бледнеет, а Алба насмешливо сверкает глазами. Отец просто уронил голову на руки, пряча лицо в ладонях. Вечеринка прошла на ура! Мне кажется, что в конце даже слуги вздохнули с облегчением, переглядываясь и, кажется, даже не веря в то, как суровые хозяева позволили своему ребенку творить такой ужас. Конечно, утром мне придется все убирать, но оно того стоило! Сладкая и отвратительная на вкус месть, отдающая сладковатым борщом с горошком и мандаринами. Но оно того стоило! Теперь этот день без ужаса никто не вспомнит. Впрочем, даже мне пришлось немного попотеть, так как после этого всего была очередь моей «матери» дарить подарки, а там она разбежалась. «Маленькая госпожа» мерила все наряды около пяти часов, до самой ночи. Что-то подходило, а что-то, по словам женщины, выглядело так, словно я бродяжка. По иронии судьбы именно последние вещи меня и привлекали. Но теперь у меня целый шкаф шмоток, причем их просто невероятно огромное количество. А от отца был ожидаемый подарок: деньги. И тоже много. Думаю, дела на работе у него идут хорошо, что даже неплохо. Ночью, когда я уже ложилась спать, я получила подарок от Кавахиро. Он прислал его вместе с Албой, которая во время примерки нарядов вылетела в окно, скрываясь под покровом ночи. В любом случае, маленькую коробочку, которую с такой осторожностью держала птица, я открыла с особым трепетом, даже не дыша. Внутри оказалась маленькая записная книжка, на титульном листе которой было написано: «Ты знаешь, что с ней нужно сделать», а еще кольцо. Красивое, фиолетового цвета с необычной гравировкой, напоминающей лозу. Стоило мне натянуть его на палец, как оно плотно его обхватило, словно влитое. Снять я его уже не смогла, зато пламя горело так ярко и зажигалось так просто, что я даже не смогла сдержать слез. — «Это кольцо особое, береги его», — прочитала я вторую записку, прижимая одной рукой к своему боку довольную жизнью птицу, которая тоже принесла мне что-то интересное. Мешочек с прозрачными камушками. Не знаю, где она их нашла, но они были очень красивыми, так что не поблагодарить ее я не смогла. — Тогда можно открыть и другие подарки, да? — шепотом спросила я у своей подруги, которая довольно щурилась и даже слегка щелкнула клювом. Казалось бы, от кого еще можно получить подарки? От одноклассников! Подозрительнее всего я отнеслась к синему пакету, который в меня кинул Сора. Хулиган даже не подумал что-либо объяснять, пройдя в конец класса и пялясь в окно все время, пока я пыталась вытянуть из него информацию. А после подключились девочки из музыкального клуба и клуба гимнастики, они, слегка смущаясь, протянули свои пакеты. Мелочь, но приятно. На самом деле, в школе дела обстояли куда лучше, чем со всем остальным. Как только я стала больше улыбаться и чаще разговаривать, то у меня тут же стали появляться друзья. Со временем ко мне даже было не подступиться, а уж поймать в одиночестве — это та еще задачка. Куда бы я ни пошла, а со мной рядом всегда кто-то был. С девчонками я вообще подружилась основательно, найдя общие интересы. Мы даже в гости ходили друг к другу. Конечно, разговоры были по-детски наивными, но хотя бы затрагивали то, что я люблю. Открыв пакет, который мне «дал» Сора, я с удивлением обнаружила там книги. Забавно, но там были те книги, на которые я максимально долго смотрела в книжном, и не стала покупать, потому что жаба задушила. Удивительно, что Сора это запомнил. Конечно, он был со мной рядом, потому что мы искали книжку для проекта, но я ведь так много книг держала в руках. «Этот мальчик в будущем будет очень опасным для женщин», — со смешком подумала я, откладывая разговорник по итальянскому в сторону и качая головой, проверяя и остальные пакеты. Все девчонки подарили мне заколочки и прочие мелочи для волос, кто-то в пакетике подарил сережки. Очень милые сережки в форме вишенок и мордочек котят. Честно говоря, я рада была и этому, решив, что немедленно на этой недели проколю уши. — Алба, знаешь, похоже, что день рождения тоже можно считать праздником, — я тихо хихикнула, откладывая разноцветные пакетики и заплетая быстро волосы в косичку, чтобы ночью не спутались. — Интересно, как празднует свой день рождения Савада Тсунаеши? Слабая улыбка появилась на лице, а я внимательно посмотрела в окно на небо. Смотрит ли он на небо. А видит ли красоту ночи Рокудо Мукуро? Мне очень хочется, чтобы мы все вместе были счастливы.***
— Концентрация — это не про тебя, да? — тихо спросил Кавахиро, вздыхая. — Почему это не про меня? — приоткрыв один глаз, я хмуро уставилась на мужчину, лежа на диване и складывая руки на животе. — Еще как про меня, я же концентрируюсь на пламени, — только мне это не помогает, что и не удивительно, ведь в голове у меня мысли совсем не о тренировках. «Ладно, если смотреть на это с этого ракурса, то я не концентрируюсь», — но Кавахиро необязательно знать об этом. Мне десять. Остался год до аварии. И два года до принятия кольца тумана. Радуюсь самую малость, но только из-за того, что найду себе подруг в Намимори. Не сразу, конечно, но найду, ведь так? И я в отчаянии, потому что боюсь очень сильно боли. А ведь больно будет. И я все чаще ощущаю что-то темное и пугающее вокруг меня. Конечно, на некоторое время пламя отгоняет эту холодную тьму, но она все равно подступается. Точно такая же, как и за гранью. Алба чувствует ее так же остро, как и я, поэтому в постоянном напряжении. Честно говоря, за это время я сильно пожалела, что отказала отцу, сказав, что школа в Италии — это круто, но у меня и здесь есть чему поучиться. Конечно, это было неправдой. В школе материал подавали в форме игры, но я уже все знала. Основы основ, какого двадцатилетнего (уже, получается, тридцатилетнего?) человека этим удивишь? Впрочем, специализированная школа вполне могла бы меня заинтересовать, но на попе я сидела ровно, чтобы не вызвать подозрений у отца. Отказалась от Италии, но захотела перевестись в другую школу? Как ни погляди, а это подозрительно: либо меня задирают (что вероятнее всего), либо у меня «какие-то дела» здесь (что уже маловероятно). В общем, ненужные вопросы и подозрения, а я и так, словно на пороховой бочке сижу. — Авария, — пробормотала я, привлекая внимание Албы, сидящей на моей груди. Ох, черт! Я делю жизнь на «до аварии» и «после аварии». Забавно, а ведь после аварии получится, что я заново рожусь. Перерожусь, став Хроме Докуро. — Надо бы подумать о том, как быть дальше, после аварии, — бросив задумчивый взгляд на мужчину, а после на его кольцо ада**. Насколько я знаю, после того, как Наги умерла и родилась Хром, девушка жила два года непонятно где, а позже в заброшенном парке Кокуе, который больше подходил для жителей мира, чем для тринадцатилетней девочки. И я не брезгливая, просто я люблю минимальный комфорт, а делать свои дела в ведерко и спать на старом диване — не для меня. Это еще одна вещь, которую стоит продумать. Впрочем, у меня уже есть одна идейка, но вот провернуть все это… — Кавахиро, — я стараюсь выглядеть как можно безобиднее, чтобы мужчина ничего не заподозрил. — Можно тебя попросить? — Зависит от того, что ты попросишь, — осторожно отозвался мужчина. — Просто скажи — да, это не повернет судьбу задницей к востоку, — пробормотала я, дожидаясь, когда мужчина кивнет. — Замечательно, — теперь мне даже спокойнее, когда я знаю, что моя голова прикрыта. Раз у меня есть одна просьба, то теперь и за продумывание плана можно взяться. Кавахиро пусть будет на подхвате и страхует. Что касается остального… Не знаю, как это будет выглядеть, мое спасение, но я совершенно точно не хочу жить под звездным небом. Для начала мне нужны деньги, определенная сумма у меня есть, но этого все же недостаточно, чтобы купить себе квартиру или даже маленький домик. Можно начать снимать, но тогда придется и найти работу, что будет сложно, учитывая, что школьными правилами любой школы запрещается ученикам подрабатывать. Во-вторых, родители и больница. Мое внезапное выздоровление и исчезновение не останется ведь незамеченным. Отец хотя бы попытается найти меня, а мне этого не нужно. Здесь уже и Кавахиро можно подключить с его умением стирать воспоминания. Документы обо мне в больнице можно просто уничтожить. Устроить пожар, допустим. Далее идет школа. Простите, но я хочу аттестат и возможность высшего образования, желательно не в школе Кокуе, а тогда остается только школа Намимори. Пускай, меня устраивает. Конечно, проблемы будут, но для чего еще нужен Мукуро? Следующий пункт веселого плана: Кен и Чикуса. Если я все же покупаю дом, то получается, что они живут под боком, но у меня нет желания жить с парнями. Особенно меня будет пугать Кен, несдержанный и грубый, дикий, словно животное, с которыми у меня сложные отношения еще из той жизни. Не люблю я животных, которые могут меня растерзать. Однозначно, Чикуса еще может попытать счастье, но Кену дорога в мой дом заказана. Да и вообще, они же беглецы из тюрьмы, после камер им и Кокуе раем будет, а я девочка-цветочек из богатой семьи. — Не знаю, о чем ты думаешь, но твое выражение лица пугает, — раздался голос мужчины совсем близко. Я недовольно поджала губы, отвлекаясь от своих мыслей. Поглядев на Албу, я вдруг задумалась о том, что делать с ней, как объяснить ее наличие другим? Хотя кому какое дело? Лишь бы ее не съели, посчитав закуской. — Что-то случилось? Не часто можно увидеть такое выражение решимости на твоем лице. А вот это уже интересное заявление! — Я что, выгляжу как мямля? — не то, чтобы эта фраза меня немного обидела, но что-то подобное уже слышала, будучи в другом мире. Родители часто говорили, что я очень нерешительная и стеснительная, но, когда я пробудилась в этом мире, то я только и делала, что боролась за свое будущее и решалась на разные отчаянные шаги, вроде решения скакануть под машину зная, что будет со мной. — Нет, — Кавахиро усмехнулся. — Просто ты выглядишь, как гибкий человек, способный подстроиться под чужое мнение и неспособный отказать. Мда, похоже, что с наивностью Хром нужно что-то сделать, если, конечно, я не хочу использовать это как оружие, чтобы выживать. Удобно, кстати, но я не настолько хороший лжец, пусть и обладатель пламени тумана. Ах да, плюс я еще и иллюзионистка. Но это не точно. Это тело иллюзионистки, а я просто пользуюсь этим на законных основаниях, так как я его арендовала на неопределенный срок. — Буду знать, — ответила я, переглядываясь с Албой. Кажется, мы подумали об одном и том же. На самом деле, такие вот моменты, когда я была рядом с Кавахиро и с Албой, были дороги мне хотя бы теми крупицами спокойствия, которые я получала здесь, а забота мужчины и вовсе трогала меня до слез. И я прекрасно понимала, почему. Забывшая о нежности и теплоте в том мире, зная редкую заботу в этом, я ценила и берегла каждый жест со стороны мужчины, спеша ответить ему тем же. И даже не столько для того, чтобы не потерять это, а просто потому что я хотела дать что-то взамен. Возможно, что это моя своеобразная благодарность, не знаю… Знаю лишь то, что, когда придет время, с Кавахиро мне будет сложно расстаться. — А сейчас ты явно думаешь о чем-то плохом, — хмыкнули над ухом, заставляя слегка вздрогнуть. — Не делай такое лицо, все ведь будет хорошо. — Да, только лишусь глаза и внутренних органов… Когда я злая и нервная, то начинаю язвить. Плохая привычка. — Наги, — в голосе мужчины послышалось сожаление, тихое и едва заметное. Мне не нужна была его жалость. Мне было нужно — что-то, чего я пока не могу сама определить. Черт! — Наги… Странница. Ненавижу, когда он называет мое имя. Ненавижу. Похоже, что ты на грани истерики, тьма снова подступается, щелкает зубастой пастью. И мне чертовски плохо. Плохо от мысли чего-то лишиться. Плохо от мысли лишиться отца. Плохо от мысли, что дальше будет сложнее. Плохо от мысли, что, черт возьми, опоры под ногами у меня нет. — Если будешь так волноваться, то не сможешь найти выход из ситуации, не паникуй раньше времени, — слова Кавахиро заставили меня слегка вздрогнуть. Я упрямо поджала губы, смотря в его сторону, мол, легко тебе говорить. Вот у меня не было уверенности ни в сегодня, ни в завтра.***
Время утекает сквозь пальцы. Прекрасно осознавая, что происходит, даже осознавая, что меня ждет, я начинала валять дурака. Видно ребенок во мне устал постоянно работать и требовал каникул, поэтому тренировки с пламенем и над созданием иллюзий прекратились. Особенно над созданием иллюзий, без учителя сложно что-либо делать, хоть и говорят, что сила иллюзионистов ограничена лишь их фантазией и резервом пламени. Наглая ложь и провокация. У меня не получалось создавать с помощью пламени хоть что-то! Как-то я попыталась сделать бабочку, начав с малого, как советовал Кавахиро. — Оно… оно… даже слов нет, чтобы описать, как это красиво, — сдержанно сказал Кавахиро, наблюдая за тем, как начинает растворяться на столе бабочка, чем-то напоминающая детский рисунок. — Ты хорошо постаралась… «Суслик, ты едва сдерживаешь смех!» — Ты сам в это не веришь, — возмущенно засопела я, наблюдая за тем, как Алба клюет нечто непонятное, ползающее по столу. — Но попытка засчитана и принята к сведению. — Очень мило с твоей стороны, — с усмешкой сказал мужчина, стряхивая на пол «бабочку» и с облегчением вздыхая, когда она растворилась. — Главное, чтобы ты сама верила, если нет веры в собственное творение, то как же ты добьешься веры в него других? Туманно проходят тренировки по созданию иллюзий. Так туманно, что я, туман, не втуманиваю в сам процесс! Короче, я со спокойной душой игнорирую эти несчастные тренировки сегодня, болтаясь по всему городу и просто наслаждаясь теплыми весенними денечками. Абсолютное спокойствие, лишь я и Алба, наслаждающаяся также этими свободными днями, потраченными лишь на нас двоих. А ведь было на что посмотреть! Сакура, много красивых людей и то, чего я так ждала, туристы. А эмоций вокруг столько, что я просто утопаю в этом всем, словно очарованная ходя в толпе, разглядывая каждого встречного. Кажется, что я даже с кем-то общалась, но тут же перестала, когда ощутила недовольство своего сопровождающего, о котором я периодически забывала, потому что вокруг слишком много было всего. Вы знали, что школа – это пора любви, а весна пора свиданий? В общем, я на свидании. Ну, то есть, Сора назвал это «прогулкой», но подразумевал совсем не это. И я вообще его не понимала, он позвал меня, но становился все мрачнее и мрачнее. Недовольно оглядывался по сторонам, цыкал, когда я с ним говорила, а еще он постоянно смотрел на меня, словно чего-то ожидал. В такие моменты жалеешь, что владеешь лишь эмпатией, а не телепатией, потому что мне бы сейчас пригодилось знание того, что у него в башке творится. Не понимаю я мальчиков. Собственно говоря, я вообще ничего не понимаю в мужчинах, если бы мне подруги не сказали, что это свидание, то я бы и не догадалась. Да и какие свидания в десять лет? Так, портфель поносить, в щечку поцеловать да за руки подержаться! А мы даже этого не делаем, просто смотрим друг на друга в ожидании чуда, что неловкость между нами сама собой испарится. Но неловкость посчитала, что ей стоять между нами удобно и хорошо, так что она была нашим четвертым спутником. — Сора, — осторожно позвала я, указывая на палатку, где на вывеске было написано: «Итальянская выпечка». Мальчик нахмурился, но не двинулся с места. — Ладно, скажи мне, что тебя не устраивает, — не выдержала я, подзывая Албу и позволяя ей сесть мне на плечо. Прошло, наверное, месяцев пять, прежде чем хулиган привык к этому. — Просто… все не так, как я рассчитывал, — вздохнул он, сунув руки в карманы и недовольно хмуря брови. Это я знала, сложно было не понять, наблюдая за ним. Однако меня больше всего волнует, почему он не сказал мне об этом, а молчал. — Я ждал… не этого всего. Птица, море людей… — он неопределенно пожал плечами, так и не в силах продолжить. — Малышка, он так старается, соглашайся на свадьбу, — промурлыкал призрак пожилого мужчины. Старик широко улыбался, стоя рядом с бабушкой, что рассматривала буклет через огромные очки. Видно, они были супругами. Я вздохнула, стараясь игнорировать его, все же сейчас поговорить с ним я не могла, так как вокруг было море народа. — Моя вот согласилась сразу, как я предложил, бойкая была, — рассмеялся он, руками сжимая трость в руках. — На что ты смотришь, Наги? — Сора уставился на бабушку, так и не заметив призрака рядом. — Скажи ей, что она брошь прикрепила к подолу юбки, она ее снова искать будет по всей улице, расстроится еще, — тихо попросил старик, указав на юбку пожилой дамы. Если приглядеться, то можно было заметить дорогую брошь, которая практически оторвалась от юбки. И как можно было ему отказать? — Сора-кун, кажется, у бабушки брошка откалывается, — указала я на юбку, уже зная, что мальчик, чтобы произвести впечатление на меня, обязательно что-нибудь сделает с этим. Как я и думала, он моментально оказался рядом с ней. — Спасибо, — пробормотала тихо я, стараясь игнорировать мысль, что в каком-то смысле манипулирую им и его желаниями. Пользуюсь его любовью ко мне. — А про свадьбу ты подумай, — все же сказал призрак, подмигнув мне и следуя за женщиной, которая медленно побрела вдоль улицы домой. Призраков я стала видеть реже. Они, словно улавливая мою усталость, стали реже появляться и просить помочь. Конечно же, с одной стороны мне это было выгодно, а с другой я упускала возможность держать связь с тем миром. Они щедро одаривали меня знаниями, отвечая на все вопросы, которые только можно было задать, а вопросов у меня было много, особенно касательно себя. Зная, как скоро умрет человек, они также могли предвидеть еще и какие-то изменения в жизни человека. Угрозу их жизни. Алба заерзала, щекоча перышками мою щеку, привлекая внимание. Сора уже стоял рядом и… держал меня за руку. — Я подумал, что ты не против, — пояснил он, смущаясь и ведя меня в сторону магазинчика с выпечкой. — Мы можем купить сладостей, а после пойдем в одно место, думаю, что тебе понравится. — Ну, раз ты так говоришь, — пожала плечами, послушно следуя за мальчиком и слегка сжимая его руку своей, ощущая волну радости, вскружившую мне голову. Кажется, я наркоман. Наркоман, когда дело касается эмоций. — Сора, а ты… ты уже думал о том, как будет дальше идти твоя жизнь? — Я планирую быть программистом, — ответил мальчик, довольный тем, что я поинтересовалась. — Пойду по стопам отца, хотя мама говорит, что тогда мне придется много работать и учиться, но мне совсем не страшно, — решительно заявил Сора, открывая дверь пекарни и запуская меня внутрь. — Ну да, ты хорошо разбираешься в компьютерах, — я вспомнила, как он смог разобраться с причиной поломки моего ноутбука. Ох, волновалась же я тогда, совсем не хотелось говорить отцу об этом. — Здесь миленько. — Пекарня, как пекарня, — бросает Сора, садясь на стул в углу пекарни и делая вид, что его тут нет. А в пекарне было спокойно и тихо. Лишь несколько туристов стояли у прилавка, разговаривая тихо на итальянском, что было нехарактерно для этого народа, любящего жестикулировать. Да и вообще итальянцы громкие ребята, если верить рассказам Лауретты, которая часто говорила о том, что итальянцы любят общаться, заполняя тихий мир своими голосами, наполняя его красками. И мне это нравится, чем больше эмоций для меня, тем мне лучше. Разглядывая выпечку, разложенную на прилавке, задумчиво ковырялась в кошельке, который вытащила из кармана легкой куртки. Немного покопавшись в нем, поняла, что сегодня совершенно точно не хочу экономить на себе. Да и Соре хочется сделать приятно, раз он до этого радовал меня своими эмоциями. — Убери кошелек в сумку, одурела что ли? Я пригласил тебя, я оплачу, — мальчик оказался рядом, недовольно хмуря брови. Схватив меня за запястье, он заставил меня опустить руку вниз, таким образом, дал мне понять, чтобы я убрала кошелек и не смешила народ. — Что ты хочешь? Скажи и я куплю. — Не думаю, что это… — начала было я говорить, как замолчала, встретившись с внимательным взглядом мальчонки. — Поняла тебя, — наверное, мне стоит согласиться. А выпечки так много, вся такая красивая и явно вкусная, что чем-то одним мне не обойтись, но тратить чужие деньги — это как-то неловко, поэтому с закрытыми глазами я тыкаю во что-то, что первым попадется. Панетонне. Легкий и сладкий пирог с засахаренными фруктами, который обычно пекут на Рождество. Забавно, а ведь я все хотела попробовать его приготовить, да времени не было. И мне очень интересно, почему пирог на рождество приготовили весной? Впрочем, чему удивляться-то решила. Сора кивает и подходит к продавцу. — Дайте… — а сам замирает, смотря на название, не в силах его произнести. — Panettone, — шепотом подсказываю я, наконец, понимая, что оно написано на итальянском. Хмурый взгляд Соры я встречаю с улыбкой, надеясь ей откупиться от лишних вопросов. — Кусочек, — говорю я продавцу. В итоге Сора покупает его целиком, пихая мне в руки и отворачиваясь от меня. От него снова несет недовольством, хотя денег было потрачено совсем немного. Продавец скинул прилично, просто растроганный нашей парой. Он так и сказал, а на мою фразу, что мы не совсем пара, рассмеялся и лишь сказал: «Девушка с огоньком, таких-то и надо держать при себе». Ну а после Сора стал недовольным и ворчливым. — Ты обиделся из-за того, что я сказала, что мы не «совсем пара»? — спрашиваю я, потому что мне очень интересно. — Если не скажешь мне в чем дело, то мне будет сложнее извиняться за это, — верно, хотелось бы конкретики. — Я не обиделся, — поджимает губы мальчик. Ох, знал бы он, кого обманывает. — И все же? Тебя разозлило это? — Меня разозлило, что ты влезла со своим кошельком, — ворчит он, пристально смотря на кусок пирога в моих руках. Нахмурившись, он подходит ближе и отрывает огромный кусок, пихая себе в рот и продолжая распространять волны негатива. — Он сладкий. — Так это же пирог, — маленький кусочек скармливаю Албе, все еще ощущая удивление от действий мальчика. — Так куда теперь пойдем? — В храм. «В храм, так в храм», — думаю я, решая лишний раз не возражать. Идем мы долго, даже очень. Ноги уже болят от усталости, обещая отказать мне в помощи. Где-то даже на середине пути я уже начала задыхаться и ненавидеть мальчика, который с такой легкостью шел пружинистыми шагами, даже не испытывая какого-либо дискомфорта из-за того, что идем мы так долго. Уверена, что он еще столько же может пройти. И еще столько же, так как то, что мы половину прошли, я услышала во второй раз. Наверное, он просто потерялся. Чтобы отвлечься от боли в ногах, я рассматривала все, что нас окружало, а именно: высокие деревья и лес, иногда разглядывала цветы, но не долго, потому что прекрасно понимала, что любая остановка будет стоить мне возможности идти дальше. А еще иногда я поворачивалась в сторону городка, разглядывая маленькие домики, такие уютные, если разглядывать их отсюда. А после начался настоящий Ад для меня. Персональный. Ступеньки, их было много, на сотой я сбилась со счету, умоляя мысленно мальчика столкнуть меня, так как сама я заваливалась вперед и была вынуждена быстрее передвигать ногами, чтобы носом каменные ступеньки не сломать. — Далеко там храм? — не выдержала я, упираясь ладонями в колени и стараясь удержаться на ногах. — Сора, я очень устала, — и сил терпеть недовольство мальчика уже не было. Алба вон тоже устала крыльями махать, теперь только сидит на моем плече и недовольно дергает крыльями, тоже осознавая, что больше мы двигаться вперед не сможем. — Боюсь, что я больше… — Там недалеко, — Сора перепрыгнул через две ступеньки, схватив меня за руку. Ой, зря он… Лишившись опоры, я полетела вперед, разваливаясь на ступеньках. — Наги, почему ты сразу не сказала, что больше не можешь? Мы бы отдохнули, — строго говорит он мне. — Да ты с таким лицом шел, что я побоялась даже идти в своем темпе, — возмущенно сказала я, поднимаясь с его помощью и размещая свои тонкие кости на холодных каменных ступенях. Все, бобик выдохся и сдох. — Сора, если ты гуляешь с кем-то, то нужно учитывать разные мелочи вроде этих, ты ведь не один гуляешь! Хотя и он прав, я должна была сказать. С другой же стороны человек незнакомый из вежливости бы промолчал и мучился бы, его, конечно, проблемы, но мне это не нравится. Не люблю я, когда компания забывает про нужды всех в нее входящих. Однако долго ругаться я все равно не могу, потому что вид просто превосходный. — Отсюда кажется, что город утопает в сакуре, — с улыбкой сказала я, положив руки на колени и отрывая кусочек пирога, чтобы положить себе в рот, слегка прищурив глаза от удовольствия. — Замечательное место, — прикрывая глаза, ощущаю, как Сора садится рядом, прижимаясь своим плечом к моему. — Не наглей, — предупреждающе сказала, ощутив, как ладонь мальчика ложится на мое плечо. От Соры и волны смущения не приходит! Он просто недовольно фыркает, явно в голове решая, что еще раз попробует. «Господи, парни даже в детстве озабоченные…» — Я хотел показать тебе свой дом, но не получилось, — тихо вздыхает он, закинув руки за голову и солнечно улыбаясь. — Может, в другой раз, — это больше звучит как разрешение, чем как вопрос, поэтому я не могу сдержать тихого смешка. — Может быть, в другой раз, — повторяю я, кивая и задаваясь вопросом, успею ли я на этот «другой раз»? Буду ли в городе? И буду ли целой в этот момент. — Сора, ты живешь в храме? — кажется, что до меня только что дошло. — Да, у дедушки, мама с папой приезжают редко, так как работают заграницей, — мальчик толкает носком ботинка маленький камушек, а я остро ощущаю его одиночество и печаль. Пока лучше не вмешиваться, он ведь не просил помощи. Хотя, признаюсь, что мне хотелось утешить солнечного человечка. — Я часто смотрю отсюда на город, мне нравится, так спокойно… а ты в последнее время очень грустная, я подумал, что это тебе поможет. Скорее я больше была вымотана, так как мне приходилось очень много тренироваться, а сил на это тратится очень много. После некоторых тренировок я вообще уползала от Кавахиро едва живая и счастливая, что могу это делать. Но это мое состояние редко, кто замечал. Для других я выглядела лишь более бледной. Удивительно, что он вообще это заметил. — Спасибо, Сора, — но мальчик лишь снова фыркает, маскируя свое смущение. Кажется, что я нащупываю что-то теплое в нем, какой-то хрупкий и слабый огонек. Это было очень знакомое ощущение, вспомнить которое я пока не могла. — Полагаю, что теперь я тебе обязана, да? Мы сидим на холодных ступеньках очень долго, наблюдая за тем, как на небе появляются оранжевые краски. Огненный закат, красивый и невероятный. Я с жадностью могу наблюдать за этим явлением, ощущая, как наступает пора ночи, что уже сейчас начинает захватывать какие-то кусочки неба, до которых великое солнце не дотягивается. Наблюдать за закатом, кушая пирог, кажется мне романтичным. Достаточно, чтобы я на секунду вспомнила американские фильмы. Но недостаточно, чтобы я забыла, кто я, а кто Сора. Сора еще ребенок, не испорченный темнотой и другими мерзостями, которые касаются с возрастом людей, понявших, что им может сойти с рук. Сору я читаю, словно открытую книгу. Он яркий, но немного предсказуемый, хотя и умеет иногда удивлять. — Я серьезно, — с улыбкой говорю я, наблюдая за закатом и понимая, что мне уже пора. — Если ты меня проводишь, то сам вернешься, когда будет темно, так что не стоит, — я качаю головой, спускаясь на несколько ступенек и махая рукой мальчику. Алба уже полетела домой, так что мне, если честно, хочется все же заставить Сору пойти со мной, чтобы не было одиноко. — Увидимся в школе! — Будь осторожна, Наги, — Сора сует руки в карманы, слегка хмурясь. — Если пойдешь вперед, то выйдешь как раз к своему дому. Спрашивать, откуда он знает, где мой дом, я не хочу, да и так все понятно. Может, кто-то из тех подруг, что были у меня в гостях, проболталась. Куда больше меня беспокоит странное ощущение, словно за мной кто-то следит. Честно говоря, меня это немного беспокоит, но пока я панику не поднимаю. Если бы меня хотели убить, то уже бы убили. Что может быть беззащитнее ребенка? Спускаюсь вниз я быстрее, чем поднимаюсь. Я перепрыгиваю через ступеньки, стараюсь делать вид, что у меня все замечательно и прекрасно, но взгляд становится все более и более внимательным, а следящий держится близко, пытаясь загнать меня, как хищник загоняет свою жертву. Медленно идя вдоль дороги, я держусь ближе к многолюдным улицам, стараюсь держать руку в кармане, чтобы в случае чего сразу позвонить в полицию. — Черт, — с ужасом пробормотала я, понимая, что завернула не туда и теперь иду по совершенно пустынной улице. Теперь я даже слышу шаги за своей спиной и тяжелое дыхание. — Черт, — тихо говорю я, стараясь вспомнить еще одну дорогу домой, но уже через многолюдную улицу. Позади слышится тихий смешок, но это уже не важно. Важно то, что я прыгаю вперед, надеясь перебежать дорогу, а сталкиваюсь с машиной. Важно то, что я слышу визг тормозов. Важно то, что я вижу лицо водителя, перекошенное от ужаса. «Рано, еще так рано… я… не успела… не готова!» Зажмурившись, я позволяю случиться тому, что должно случиться, поэтому, наверное, и не вздрагиваю, когда меня дергают в сторону за руки. Кто-то прижимает меня к своей груди, достаточно сильно, чтобы я задохнулась. Мы падаем на асфальт, а машина уезжает. — По сторонам бы смотрела, — Кавахиро убирает руку, которой прижимал мою голову к своему плечу. Мужчина, вздохнув, откидывается назад, усталый и немного испуганный. Я понимаю, что могу ощущать его эмоции, потому что его контроль над ними стал слабее. — Наги, ты… — Дура, — киваю я, слезая с мужчины и садясь рядом. — Хочешь рамен? Мужчина кивает, заставляя меня улыбнуться. — Я бы тоже не отказалась, кажется, что от испуга сердце было готово разорваться. — Ты ведь понимаешь, что, если не сейчас, то после это все равно случится? — спрашивает он тихо. Понимаю ли я? Да. Но после этого случая мне становится еще тяжелее и страшнее. Прикусив губу, я потираю ладони, стертые в кровь от падения, колени болят так же. А ведь… будет еще больнее, да?..