Морская прогулка

      Прошло два дня с тех пор, как Эрик вернулся в свое тело, и ощущение сюрреалистичности происходящего начало отпускать. Мозг продолжал иногда подавать не совсем точные сигналы рукам и ногам, и однажды мужчина чуть не навернулся, пытаясь сделать «акулий кувырок», как назвал это Шон, в воздухе. Пару раз Эрик ловил себя на том, что, задумавшись, начинал плавно раскачиваться, как делал это в теле акулы. Его зубы все еще ныли, но, по крайней мере, к концу второго дня он смог нормально поесть без желания обняться с унитазом. Акула за время пребывания в его теле успела не хило полакомиться всем несъедобным, до чего смогла дотянуться.       — Да она просто стресс заедала! — попытался встать на защиту хищницы Шон, за что огреб по лбу металлической ложкой и теперь старательно закрывал шишку челкой.       Ангел, посчитав свой долг уплаченным, вместе с сестрой уехала в тот же день, забрав с собой Кэссиди, чтобы через несколько часов тот вернулся обратно со своими жалкими пожитками и видом побитой, промокшей и продрогшей собаки. Эрик почти захлопнул перед его носом дверь, проигнорировав тихое уточнение Мойры, что это вообще-то ее дом, но Чарльз поспешил прийти подростку-мутанту на помощь и разрешил ему остаться. Слабые протесты МакТаггерт были проигнорированы.       В конечном счете всем пришлось смириться с тем, что «Шон будет жить с нами, Эрик, нельзя выгонять молодняк в нейтральные воды!» Сверля «молодняк» сверкающим злобным взглядом Леншерр быстро нашел ему отличное применение.       — Прибери тут все.       Решение было поддержано всеми, кроме Шона, которому вручили веник и тряпку. Чарльз ездил за юным мутантом по пятам, с интересом наблюдая, как тот выметает из углов пыль, выносит мусор и отчищает мебель от въевшихся пятен и разводов.       Комната на первом этаже, где раньше обитал хозяин дома, была отчищена, если не до блеска, то до приличного жизнеспособного состояния. Ее оставили для Чарльза, Эрик и Шон заняли две спальни наверху.              На следующее утро Мойра уехала.       — Эрик, мне кажется, нам не стоило так поступать. Это нечестно по отношению к ней, — Чарльз печально смотрел вслед удаляющейся машине.       Погода немного улучшилась, и все мутанты выбрались на улицу проводить Мойру.       — Не знаю, как у русалок, но в людском мире больше всего проблем доставляют не хищные рыбы, а сами люди. Сегодня ты жмешь человеку руку, а завтра он втыкает нож тебе в спину.       — Мойра не такая! — возмущению Чарльза не было предела. — Она помогла мне, когда никого не было рядом. Я видел ее мысли — она хороший человек!       — Даже хороший человек может предать, если на кон будет поставлена жизнь его или его близких.       Холодный взгляд Эрика был направлен на пустую дорогу, и Чарльз не решился ничего спрашивать.       — Так будет лучше для нее. Нет воспоминаний — нет проблем. Мы замели все следы, ее дом продан человеку по имени Макс Эйзенхарт. Эти документы я еще нигде не светил.       — Мойра может вспомнить нас, если увидит. Я стер ее воспоминания о мутантах, оставил только некоторые факты, без которых память бы сильно повредилась, но их может быть достаточно, чтобы при встрече с кем-то из нас заподозрить неладное…       Эрик опустил взгляд на русала в коляске, одетого словно на северный полюс.       — В таком случае, лучше ей не попадаться нам на глаза.              Накануне вечером Леншерр пришел к Чарльзу в комнату и убил не меньше часа, чтобы убедить его в необходимости такого решения. Мойра была опасна. Начиная с того, что она была связана с правоохранительными структурами, и заканчивая тем, что она обычный человек.       — Ты должен понять, Чарльз. Сегодня она на нашей стороне, потому что у нее нет выбора. Завтра начальство прикажет привести нас на опыты в лабораторию, потому что мы угроза. И она согласится, поверь. У них найдутся весомые аргументы.       — Мойра не такая, она…       Но, как бы Чарльз ни хотел продолжить свое знакомство с МакТаггерт, пришлось смириться с осознанием, что рядом с ними Мойра никогда не будет в безопасности. Однажды кто-нибудь проявит интерес к ее необычным знакомым, и проблемы будут не только у мутантов, но и у самой Мойры, по доброте своей согласившейся им помочь. Чем меньше она знала, тем было лучше для нее…              ***       — Мне придется спать в этой комнате?       Чарльз опасливо вкатил кресло внутрь и осмотрелся. На огромных панорамных окнах колыхались дырявые темные шторы: Шон выбил из них пыль, но они все равно выглядели грязными, и парень с раскрасневшимся от напряжения лицом обещал постирать их завтра. Эрик брезгливо отодвинул одну, открывая вид на задний двор, заваленный всяким хламом, и старый заросший сад. Смотреть было не на что.       Перед центральным окном расположилась широкая кровать, которую Шон выскоблил до облупления краски и застелил чистой простынею. Из прочей мебели остались только покосившийся шкаф, старое трюмо с треснувшим зеркалом и пара скрипящих стульев. Все в этой комнате, как и во всем доме, дышало заброшенностью и болезнью его бывшего владельца.       — Здесь просторней и есть кровать. Поверь, через пару ночей на диване твоя спина взмолится о возвращении в океан.       Эрик толкнул дверь в ванную, но, оценив ширину прохода, понял, что коляска туда не въедет. Дверь была раздражено захлопнута: потом разберутся.       Чарльз осмотрел комнату, открыл ящики в трюмо, пошарил в шкафу — везде было пусто. Мойра распорядилась собрать оставшийся хлам и вынести на помойку. Шон без сожаления скинул все в огромный мусорный мешок и увез к ближайшему контейнеру.       Теперь здесь было много свободного места, но Чарльзу нечего было сложить в шкаф или ящики. Все его русалочьи богатства остались на дне океана. Из одежды у него было лишь то, что он взял в больнице, и то, что дала ему Мойра с плеча своего отца: пара великоватых рубашек и штанов, ботинки, которые наоборот жали, полуразвалившиеся тапочки, растянутая на животе серая футболка… Чистое белье, краснея, Мойра привезла ему из магазина. Чарльз сказал бы, что не понимает, зачем людям столько одежек, но он все еще мерз даже дома, поэтому ни одна рубаха не могла считаться лишней.       — Ладно, сойдет пока что. Завтра что-нибудь придумаю с дверью туалета, а на ночь воспользуешься ведром.       Эрик развернулся к Чарльзу, смотрящему на себя в облупленное зеркало. Русал покрутил головой, оскалился, уже хотел высунуть язык, но заметил, что Эрик на него смотрит.       — Люди редко выкидывают зеркала в море.       Бровь Эрика насмешливо изогнулась.       — Недостаточно возможностей для самолюбования? На суше восполнишь его с лихвой.       Чарльз закатил глаза, но от зеркала не отъехал, наблюдая в отражении, как мужчина уходит из комнаты, прикрыв за собой дверь. Какое-то время он прислушивался к шагам, а потом незаметно зацепился за светящееся сознание, наполненное бытовыми и не очень мирными размышлениями. Эрик высоко ценил свое личное пространство, особенно если речь шла о пространстве его разума, но Чарльз был аккуратен и висел тенью на самом краю его разума. Оставаться наедине в этой мрачной пустой комнате было не очень приятно, а мысли Эрика напоминали бубнящий на фоне телевизор.              Забравшись на постель, Чарльз закутался в одеяло и оставленный Шоном на подушке чистый плед. Суша была холодным местом, даже теплые стены дома не всегда хорошо помогали. Терморегуляция Чарльза была еще не в порядке, и он старался не выходить лишний раз на улицу.       За окном разыгралась непогода, весь день дул промозглый ветер, и к ночи небо совсем почернело, пошел мелкий дождь, стучавший в окно. Кажется, люди тоже не слишком любили такую погоду. Шон и Эрик вскоре оказались в своих постелях: один с где-то раздобытыми комиксами, второй с книгой.       «Эрик?»       На верхнем этаже Эрик дернулся всем телом от внезапно раздавшегося в голове голоса и с досадой прикрыл глаза.       «Я же просил…»       Может, внутренний голос Леншерра звучал не достаточно раздраженно, потому что русал продолжил как ни в чем не бывало.       «Что за книгу ты читаешь?»       Проще было ответить.       «Король былого и грядущего. Про короля Артура. Не думаю, что ты слышал про такое».       «А вот и слышал! — в мысленном голосе русала звучала гордость. — Однажды ее женщина читала на берегу своему ребенку! Я даже начало знаю!»       «Здорово. Могу я теперь почитать перед сном?»       Голос на секунду умолк, и Эрик понадеялся, что Чарльз понял непрозрачный намек на то, что мужчина хотел побыть в блаженном одиночестве и спокойствии и впервые с возвращения на сушу расслабиться. Сегодня в этом заброшенном на краю света домике были только они трое, мутанты, и никаких людей из полиции.       Тишина продлилась недолго. Стоило Эрику взглядом вернуться в книгу, как ощущение чужого присутствия усилилось.       «Ты все еще тут».       «Мне скучно. У меня нет книги».       «Тебе принести книгу?» — Эрик тяжко вздохнул. Кажется, почитать сегодня не удастся.       «Нет, спасибо», — Чарльз звучал обижено.       Это озадачило Эрика на секунду, но потом он чуть не хлопнул толстым томом себя по лбу.       «Черт, совсем забыл. Навряд ли в океане есть книги, чтобы научиться читать. Хотя погоди, Алекс меня понимал!»       «Не держи меня за совсем дурака! Я знаю буквы! Некоторые…»       Эрик усмехнулся и, захлопнув книгу, ткнул пальцем в обложку.       «Ну, и какие тут буквы?»       Палец Эрика подчиняясь чужой воле уткнулся в букву «с», и его губы сами собой с трудом выдавили «Ч». Палец покружил по фразе «The Once and Future King» и остановился на «h», и уже куда быстрее перескочил на «а».       «Ча…»       Какое-то время Чарльз глазами Эрика задумчиво рассматривал «t» и «r», но, в конце концов, сделал правильный выбор.       «Чар…»       Эрик против воли заулыбался, глядя за тщетными поисками своего пальца следующей буквы. Чарльз трижды просмотрел каждую и обвел ногтем, пока, чуть ли ни пыхтя от натуги, не был вынужден сдаться.       «Здесь нет нужной».       «Может, ты просто плохо искал?» — Эрик ткнул в букву «е» — «Может, эта?»       «Нет. Это не та. Уверен, что разбираешься в буквах?» — кажется, Чарльз, в самом деле, усомнился в способностях Эрика к чтению.       «Ладно-ладно, ее тут нет. Вижу, свое имя ты составить сможешь, если что».       «Меня Рейвен научила…» — в голосе Чарльза послышалась грусть, и Леншерр решил, что лучше уйти от этой щекотливой темы, пока русалу не взбрело в голову мчаться к морю и искать сестру.       «Почитать тебе?»       Русал оживился, и руки Эрика, подчиняясь чужой воле, открыли книгу. Мужчина скрипнул зубами, и телепатические путы чуть ослабли.       «Почитай, пожалуйста. Обещаю — я буду только слушать!»       «Как тебя только терпели твои соплеменники?»       В ответ послышалось невнятное ворчание, и Эрик понял, что очевидно никак. Решив больше не затрагивать тему моря, он приступил к чтению.       Телепатия — это иногда удобно! Если бы Чарльз сидел в комнате, ему пришлось бы читать в слух, но русал был только в его голове, а значит, можно было не напрягаться и читать про себя.       Эрик уже давно не проводил свое свободное время так: спокойно, лежа в удобной кровати и читая книгу. Мысли о Шмидте, конечно, не покидали край его сознания, но после морских приключений он позволил себе взять перерыв. Здесь, в глуши, имея под боком телепата, который мог укрыть их от Эммы, они были практически в безопасности. Можно было немного расслабиться.       По началу он был больше сосредоточен на том, что Чарльз в его голове и слушает, но вскоре чтение увлекло его настолько, что он не сразу понял, что остался наедине с книгой.       — Чарльз?       Ответом был только шум дождя за окном.       — Надо было начать с чего-то попроще. С детских сказок, например.       Еще побубнив себе под нос, слегка обиженный тем, что русал задрых на самых интересных сценах, Эрик тоже улегся. Было далеко за полночь, а завтра он планировал встать пораньше: отдых отдыхом, но Чарльзу все еще были нужны новые документы, стоило сделать пару звонков. К тому же Чарльзова проблема с ногами тоже ожидала решения в кратчайшие сроки. Если Шмидт все-таки выследит их… Они не могут себе позволить ограничений, связанных с инвалидным креслом.       Мысли о насущных проблемах роем вспорхнули у Эрика в мозгу, стоило ему закрыть книгу, и он разозлился на самого себя. Отдых — это не то, что ему хорошо давалось. В итоге, прокрутившись полчаса в постели, он все-таки уснул.       Но сегодняшняя ночь не была предназначена для сна.       Стук в дверь был громким и настойчивым. Кто-то колотил в нее со всей силы огромным кулачищем, и это сложно было игнорировать. Эрик выскочил из кровати, даже не успев толком разлепить глаза, и бесшумно спустился на первый этаж, аккуратно минуя скрипящие ступени. Возможно, лучше затаиться?       Где-то на втором этаже хлопнула дверь, и послышался топот босых ног, в спальне Чарльза заскрипела кровать. Чертовы остолопы! Если эта проклятая Мойра или кто-то еще сдал их, за дверью может стоять целый спецотряд!       Металлические прутья из каминной решетки кружили вокруг Эрика, готовые продырявить дверь и стоящего за ней человека. Он подошел к окну и попытался рассмотреть через порезанный Чарльзом тюль незваных гостей.       — Эй, кто там дубасит? Может, откроешь уже?       Сонно протирая глаза, Шон топал по лестнице, как слон. Эрик еле сдержался, чтобы не пригвоздить его металлическим штырем к ступеням: кто бы ни стоял за дверью, он Шона тоже услышал. Леншерр уже приготовился к угрожающему сообщению для припозднившегося гостя, когда из соседней комнаты донесся полный неверия и радости голос Чарльза:       — Рейвен! Эрик, это Рейвен и Хэнк! Открой им дверь!       — Черт возьми…       С помощью металлокинеза Эрик открыл замки, распахивая настежь дверь и одновременно зажигая в гостиной свет. Насквозь мокрые и очень синие на пороге стояли покрытый мехом мужчина и чешуйчатая женщина.       — Ты Эрик? — желтоглазая девушка, не дожидаясь приглашения, влетела в дом и бросилась Леншерру на шею, но тут же отпрыгнула в сторону и, оскальзываясь на полу, куда с нее натекла лужа грязной воды, понеслась прямо в сторону спальни Чарльза.       Меховой парень скромно встал на коврике у двери, позволив Эрику закрыть ее и отрезать теплый холл от внешней непогоды.       — А ты Хэнк? — Леншерр с головы до ног окинул синего йети. Сложно было поверить, что этот парень был русалкой.       — Да. У меня просто необычная мутация.       — Как ты научился ходить по суше? — Шон подскочил ближе, внимательно рассматривая Хэнка.       Возможно, сухим он выглядел бы более презентабельно и пушисто, но сейчас напоминал искупавшегося в море сенбернара.       — Эээ, Чарльз мне помог.       — Серьезно? — брови Эрика скептически изогнулись.       Хэнк уже хотел возмутиться, но в этот момент Чарльз в большой не по размеру пижаме выкатился из комнаты, сидя в инвалидном кресле. Рейвен шла за ним, то хватая брата за плечо, то трогая ручки кресла, то вытирая слезы. На ее животе Эрик заметил свежий шрам от ранения, нанесенного Алексом.       — Хэнк! Я же говорил, что однажды твоя мутация сможет тебе пригодиться! — Чарльз улыбался от уха до уха и, несмотря на то, что Хэнк был вымокшим насквозь, тут же обнял его за поясницу. — Спасибо! Спасибо, что позаботился о Рейвен!       Эрик был уверен, что синий зверь покраснел под своим густым мехом, не зная, куда девать руки, и неловко обнимая Чарльза за плечи.       — Ты же знаешь, я бы все для нее сделал, Чарльз.       — Ох, Чарльз, прости меня! Прости, что все испортила! — Рейвен вцепилась в плечи брата, рыдая ему на ухо. — Я видела… вас в море… когда была той женщиной… Но не могла ничего сделать…       Чарльз пытался обнять обоих друзей, но сидя в кресле это было слишком неудобно, так что Хэнк был оставлен на произвол судьбы, смущенный и незнающий, куда девать руки, пока брат с сестрой обнимались.       — Все в порядке, Рейвен. Я рад, что ты жива и невредима, остальное уже не важно.       — Вы сейчас дом в слезах утопите…       — Заткнись, ты, черствая акула-убийца! Если б не ты, нас бы вообще тут не было! — слезы на глазах Рейвен тут же высохли.       — Да, если бы не я, Шмидт сварил бы из вас уху.       — Это ты сейчас по уху получишь! Смотри, что ты сделал с моим братом!       Возможно, будь ситуация иной, они бы сцепились, но на улице стояла ночь, Рейвен была уставшей и промокшей, а Эрик чувствовал себя раздраженным и не выспавшимся. Обоим было лень вступать в серьезную перепалку и тем более драку. К тому же Чарльз, чувствуя, что назревает ссора, выкатил кресло между ними.       — Нам всем надо успокоиться. Рейвен, Хэнк, вы голодные? Эрик может приготовить человеческую еду и заварить чай. Пойдемте на кухню! — он подкатил кресло к Эрику и схватил его за руку, утаскивая за собой в сторону плиты и холодильника.       — Я тоже голодный, если что, — буркнул Шон и первым уселся за стол.       — Ты на ужин сожрал две порции, обойдешься! На тебя запасов не хватит ни в одном супермаркете, — Эрик отвесил ему легкий подзатыльник, и Шон отсел на другой стул от греха подальше.       Были раздобыты полотенца и пара сухих халатов, а Чарльз натянул на себя свитер и замотался в плед. На Рейвен халат Мойры сидел как влитой, а Хэнк в растянутом зеленом халате бывшего хозяина дома выглядел ужасно нелепо и смущался еще больше. Шон булькнул что-то в свою кружку, но удержался от смеха. Может, потому что Чарльз наехал креслом ему на ногу…       — Что с вами, черт возьми, произошло? Мы с Алексом все море обплыли, разыскивая вас! — Эрик высыпал в кастрюлю спагетти и обернулся к незваным гостям.       Рейвен бросила на него горящий взгляд, но Чарльз взял ее за руку, успокаивая. Он уже пробежался телепатией по ее воспоминаниям, слегка и обрывочно, но хотел услышать историю и из ее уст.       — Я не очень хорошо помню, что было после того, как меня ранили. Я упала в воду и стала тонуть. Потом меня спас Хэнк, — девушка взглянула в сторону своего спасителя, и тот неуверенно улыбнулся. На звериной морде это выглядело жутковато, но Рейвен нисколько не смутилась.       — Он поплыл со мной до Глубинной Равнины, потому что там жил мутант-лекарь. Я думала, что не выживу, но Хэнк плыл быстро и успел. Этот парень спас нас, залечил наши раны! Если бы не проклятое Церебро, может, нас бы не схватили. Их глава… Ну, ты знаешь какой он, Чарльз. Он запер нас и решил прикончить, потому что посчитал, что Церебро опасно. Нам помогли выбраться и уйти от погони. Море не без добрых русалок даже во враждебных водах. А когда мы плыли по нейтральной территории, кто-то задержал погоню, была серьезная стычка.       — Очевидно, это был я, — Эрик задумчиво помешал ложкой в кастрюле и передернул плечами. Воспоминания о том, как его захватили инстинкты акулы и разум помутился, были неприятны.       — В общем, мы побоялись возвращаться в Багряную Долину и привести за собой хвост, это могло быть опасно. Не только потому, что за нами охотились русалки, но и потому, что этот псих Шмидт наверняка искал свой телепатический прибор. Я… — Рейвен потупилась, будто была вынуждена признаться в чем-то постыдном. — Я так ослабла после ранения, что мне было трудно поддерживать возможность дышать под водой. И тогда Хэнк рассказал о ваших с ним занятиях, Чарльз. О том заброшенном домике на берегу, где он учился ходить, как человек.       Она с улыбкой посмотрела на брата, и тот тоже улыбнулся. Хэнк только ему рассказал о своей мутации, и Чарльз рьяно взялся за идею научить его ходить. Сейчас он был как никогда рад тому, что сделал для Хэнка.       — В общем, мы спрятались на суше в том доме, пробыли там пару дней. Хэнк приносил мне рыбу и водоросли для раны, а я отлеживалась, как бесполезный человек. Я попросила его отнести в наше секретное место Церебро, потому что знала, что ты приплывешь туда, если жив. Я не ошиблась, верно?       — Почти…       — Хорошо, что у русалок проблемы с пониманием слова «секрет»! — Эрик усмехнулся, накладывая гостям горячий ужин и пододвигая тарелку Чарльзу. Шон только завистливо облизнулся. — Потому что, если бы никто о вашем секретном месте не знал, никакого Церебро мы бы не нашли.       — Так, как оно к вам попало? — Хэнк вопросительно смотрел то на Чарльза, то на Эрика.       — Алекс сказал Эрику про секретное место, — в глазах Чарльза читался насмешливый укор, и щеки Рейвен побагровели, но только слегка. — И он действительно обнаружил там Церебро, благодаря чему и вернулся обратно в свое тело. Эрик, мне кажется, ты должен сказать Рейвен и Хэнку спасибо за помощь, — Чарльз повернулся к скривившемуся другу.       Чарльз был тем, кто помог Эрику! А эта синяя банда просто примазалась! Понимая, что спорить бесполезно, он выдавил из себя слова благодарности. Лицо Рейвен без слов выражало то, в каком месте она видала Эриково «спасибо».       — Что было потом? — Шон стянул одну макаронину из тарелки Хэнка, который все равно не знал, что с ними делать, и бестолково крутил в руках вилку.       — Когда я смогла встать на ноги, мы рискнули вернуться в долину. Там все еще царил переполох после случившегося, Алекс был в разведке с братом, поэтому мы с ним не пересеклись. Я узнала, что ты и акула пропали, и больше вас никто не видел. В секретном месте не было Церебро, и мы не знали, где вас искать. Кто-то из группы Алекса рассказал про тебя, Чарльз, и Хэнк предположил, что ты, скорее всего, обоснуешься где-нибудь у моря. Мы искали тебя в домах на берегу, их тут не слишком много. А вчера вечером Хэнк увидел, как Эрик во дворе использует свою силу. Он вернулся за мной в море, чтобы рассказать. Я так и поняла, что это ты по описанию «высокий, с лицом как у краба и оскалом как у акулы», — Рейвен нагло вздернула бровь, бросив взгляд на Эрика.       Чарльз и Шон прыснули, а Хэнк был готов провалиться сквозь землю или вскрыть себе горло этой самой вилкой, которая опасно завибрировала у него в руке.       — Не злись, друг мой, твоя улыбка, правда, похожа на акулью, — Чарльз снова хихикнул, Эрик состроил оскорбленную мину и принялся яростно мыть кастрюлю, сделав вид, что никаких придурочных морских обитателей в его доме вообще нет. Только чувство собственного достоинства удерживало его от вступления в перепалку с рыбоподобными моллюсками.       — Хэнк просил подождать до утра, но я просто не могла! Я должна была убедиться, что ты жив!       — Рейвен, — брови Чарльза нахмурились, — а если бы Хэнк ошибся, и здесь жил кто-то опасный? Ты не должна больше так рисковать.       — Ох, брось, я знала, что ты здесь! Была уверена в этом и не ошиблась! Ты… — она еще раз осмотрела брата, будто видела в первый раз. — У тебя ноги, но ты в этом кресле на колесах. Ты не ранен?       — Нет, дорогая, — Чарльз снова улыбнулся. Он все еще выглядел обеспокоенным беспечным поведением сестры, но не мог сопротивляться ее эмоциям, которые, несмотря на злобные выпады в сторону Эрика, лучились счастьем от встречи с братом. — Просто, ну… я еще не научился ходить. Они меня не слушаются, — Чарльз слабо постучал пятками по ножной подставке кресла.       Ноги работали лучше, чем когда он впервые очнулся в больнице, но все еще недостаточно, чтобы на них встать.       — Но… — Рейвен несколько растеряно посмотрела на Хэнка и остальных. — Но ты ведь вернешься обратно? Твой хвост, он вернется?       Чарльз выглядел печальным. Он не хотел расстраивать сестру, не тогда, когда они только нашли друг друга.       — Это лекарство… Оно позволило моим клеткам мутировать на новый уровень. Мы считаем, что его действие необратимо. Навряд ли я… смогу вернуться в море. Только не как русал. Больше нет.       Рейвен всматривалась в его лицо, ища подвох. Надеясь, что Чарльз вот-вот скажет: «Морские боги, да я просто пошутил. Конечно же, мой хвост отрастет завтра обратно!»       Но Чарльз ничего не говорил и остальные молчали.       Рейвен начала отклоняться обратно на спинку своего стула и попыталась высвободить свои ладони из рук Чарльза, но тот ее остановил.       — Рейвен, я не хочу бросать тебя, пожалуйста. Ты тоже можешь вернуться к людям — это ведь твой дом. Мы сможем жить и здесь! В конце концов, в долине мы всегда держались особняком! И Хэнк тоже может остаться!       В отчаянии Чарльз посмотрел на Эрика. Тот выглядел не слишком счастливым от такой перспективы, но возражать вслух не стал: он не мог принять решение за остальных. Хэнк и Рейвен выглядели подавленными.       — Чарльз, — Хэнк решил подать голос, — мой дом в океане, несмотря на мою мутацию. Сомневаюсь, что в таком виде я смогу жить среди людей.       — Хэнк! Мы обязательно что-нибудь придумаем, да и здесь, например, нет людей! Я могу прятать тебя телепатией, если нужно. А Рейвен…       — Чарльз, — голос Рейвен был грустным, но твердым, — может, ты забыл, но я тоже жила когда-то среди людей в своем обличье, и ты помнишь, чем это закончилось. Хэнк не сможет остаться и жить здесь, а я бы… Я бы хотела остаться с Хэнком, если ты не против, — под конец пылко-горькой речи ее голос смягчился и стал смущенным, а свободная рука скользнула в мохнатую лапу зверя.       — О, — Чарльз отпустил руку сестры. Слушая ее слова, он хотел поспорить, но после последнего предложения очевидно передумал. — Я, ммм, рад за вас с Хэнком, — он искренне улыбнулся, Эрик на заднем фоне закатил глаза.       — Вы и по цвету друг другу подходите, ребят! — Шон хохотнул и хлопнул Хэнка по плечу, подмигивая.       — Но ты можешь остаться хотя бы на ночь? — умоляющий взгляд брата убедил бы кого угодно, и Рейвен, конечно, кивнула.       — Окей, вы как хотите, но я пошел спать. Посуду сами домоете.       Эрик кинул полотенце на угол стола и направился в сторону лестницы. Все были живы, здоровы и еще способны сравнивать его с членистоногими, а значит, ему тут больше делать нечего. Если он и переживал за сестру Чарльза (лишь потому, что Чарльз волновался о ней, а вовсе не потому, что Эрику было до нее дело!), то теперь он убедился, что с ней все отлично.       Шон тоже проявил благоразумие и оставил морских друзей наслаждаться обществом друг друга. Проходя мимо камина, Эрик внимательно рассмотрел морду краба, пришпиленного гвоздем к стене, а потом взглянул в зеркало. Да что у него и краба может быть общего, черт возьми?       «Ты вовсе не похож на краба, друг мой. Клянусь. Рейвен выдумала это, и Хэнк такого не говорил!» — голос Чарльза в голове как всегда был внезапен.       «Я же просил!»       «Может быть, ты немного похож на морской огурец или ракушку… по цвету… но никак не…»       «Спасибо, Чарльз. Ты умеешь подбодрить. Пойду, зароюсь в песок и посплю!»       «Спокойной ночи!» — ощущение чужого присутствия отступило.       Эрик все еще чувствовал смесь чужих эмоций, но они оставались где-то на самом краю. Очевидно, на фоне волнения Чарльз был не в силах отключиться от обитателей дома и цеплялся телепатией за всех подряд, хотя все его мысли были направлены на сестру.       Было уже утро, хотя за окном все еще стояла непроглядная тьма. Эрик улегся в постель. Часы на полке показывали половину пятого. С первого этажа раздавался гул голосов и звон посуды.       Каково было Чарльзу потерять свой дом навсегда? Однажды Эрик тоже лишился дома и семьи, но их просто не стало: их жилье было разрушено, родители погибли. Каково это знать, что твой дом и знакомые все там же, но ты никогда не сможешь к ним вернуться? Навряд ли Чарльз был счастлив, чтобы ни говорил…              Еще три дня спустя Эрик понял, что его отдых затянулся. Это случилось после выпуска дневных новостей, в которых говорилось, что в доках были найдены три изуродованных тела со странными мутациями. Диктор в круглых очках равнодушным голосом сообщила, что это были не первые жертвы за последний месяц, и полиция активно разыскивала серийного маньяка-наркоторговца.       — По отчетам полиции в крови жертв было обнаружено то же неизвестное вещество, что в телах двух жертв, найденных на прошлой неделе. Пока что детективам не удалось найти связь между убитыми. Оставайтесь в курсе событий…       — Это Шмидт.       Говорить вслух не требовалось, но слова Эрика тяжелым грузом опустились на плечи остальных обитателей. Шон нервно заерзал, кусая губы, Чарльз нахмурился, но Эрик заметил, как он пошевелил все еще непослушными ногами под пледом.              После морских приключений эта неделя была для них отдыхом, возможностью зализать свои раны и привести мысли в порядок. Они спали, ели, обживали свое новое пристанище и пытались адаптировать Чарльза к человеческому миру. Эрик раздобыл для него документы на имя Чарльза Фрэнсиса Ксавье, уроженца какой-то английской глубинки, и с большим трудом умудрился вывезти того в ближайший магазин одежды. Оставшиеся полдня он отлеживался в спальне с головной болью: восторг вперемешку с испугом, идущие волнами от перевозбужденного телепата, впервые выбравшегося в человеческий мир с обыденным и мирным делом, напрочь снесли его ментальные щиты. Эрик прятал голову под подушку, пока Чарльз извинялся и мучился от чувства вины, чем делал еще хуже.       Шон показал раздобытый на Каспартине шприц с вакциной, которую Шмидт ввел Чарльзу, и Леншерр категорически запретил испробовать это на ком-либо. Он обещал связаться с одним человеком в Штатах, когда будет возможность, чтобы проанализировать состав препарата и, возможно, вывести какой-то антидот. Чарльз тоже не горел желанием вливать в себя лишние лекарства, тем более с неизвестным свойством. Он все еще принимал таблетки, которые ему дали в больнице, и этого было более чем достаточно. Голова больше не ныла и не кружилась, прошла тошнота, и его не знобило от любого перепада температуры. Даже пледом он накрывался только иногда, и теперь Эрику и Шону не приходилось страдать от пылающего жаром камина. Единственной проблемой оставались ноги.       Эрик заставил его делать упражнения не только перед сном и не только те жалкие трепыхания, которые пытался повторить Чарльз за медбратом. Командным тоном он сначала заставлял бедного русала, пыхтя и сопя, делать простые движения, но уже через пять минут бестолковых попыток сам хватал Чарльза за ноги и сгибал-разгибал ему колени и стопы, пока, в конце концов, выведенный из равновесия русал не начинал пинаться.       — Чтоб тебя крабы искусали!!! Прекрати хватать меня за ноги!       — Ну, давай, отпихни меня, раз тебя это так бесит!       Чарльз был вынужден признать, что тактика Эрика работала. Теперь он мог приподнять колено, когда сидел, и удерживать его навесу какое-то время, мог выпрямить ногу и даже с трудом вычертить на полу квадрат. Но он все еще не был в состоянии встать или идти.       Последние новости были слишком плохи, чтобы они могли тянуть дальше.              После обеда Эрик уехал в город, оставив взволнованных мутантов одних, а вечером вернулся с рассеченной скулой и сумкой оружия.       — Человеческое оружие! Неужели ты считаешь, что оно поможет победить Шмидта? — пока Эрик заклеивал рану на щеке, Чарльз, нахмурившись, сидел у дверного проема в кресле.       — Оно не будет лишним. То, что Шмидт и его приспешники — мутанты, не значит, что они защищены от пуль. В отличие от меня, конечно, — Леншерр обернулся и уставился на телепата. — Ты попытался активировать Церебро?       После возвращения Эрика в его тело, Чарльз больше ни разу не прикасался к человеческому изобретению. Оно привлекало и пугало его в равной степени. Телепат был привычен к тому, что в любой момент мог коснуться разума собеседника, проникнуть дальше в его воспоминания или просто разделить с ним какие-то эмоции. Да, он мог и повлиять на него: стереть память, утешить, внушить что-то. Но то, что позволяло Церебро… На те несколько минут Чарльз почувствовал, что в его руках находились чужие жизни. Он мог бы заставить их подчиниться его воле — всех их! — и не получить никакого сопротивления, мог уничтожить их личности, оставив безмозглыми медузами, мог внушить им ужас или благоговение перед собой, мог даже заставить их разумы слиться в одну сложную систему, в которой он был бы ключевой фигурой. Церебро увеличивало его возможности, и Чарльз боялся, что оно может стереть границы его разум. Что если он растворится в чужих умах, не справившись? А если начнет упиваться властью? Он помнил свою ненависть к Шмидту там, на Каспартине. Желание убить этого мутанта затмило всю его сущность, стало его целью на те несколько минут, пока он не рухнул в море, сжигаемый другой болью: физической, а не душевной.       Чарльз видел это не только в своих воспоминаниях. Он видел это в душе Эрика… Ненависть шла с ним по жизни, уходя корнями глубоко в те далекие времена, когда он был еще ребенком, неспособным противостоять жестокости взрослого мир… Красной жирной полосой крови она пересекала всю его судьбу, то истощаясь, то набухая вновь, заслоняя пеленой глаза, отнимая рассудок. Так Эрик и попался Шмидту в последний раз, взбешенный, совершающий ошибку за ошибкой. И Чарльз видел это в Шоне, в Ангел, в Рейвен — во всех, кто столкнулся со Шмидтом. Все они были заражены его жестокостью, он словно всаживал в сердца людей ядовитое жало и оставлял неизгладимый след.       Что будет, если Чарльз поддастся ему, как и Эрик когда-то? Рейвен выжила в отличие от матери Эрика, но сегодня Чарльз увидел: будут другие жертвы. Они были раньше, и Шмидт не остановится, пока кто-нибудь не уничтожит его…       — Я… Я не рискнул делать это в твое отсутствие, Эрик.       Леншерр вопросительно поднял бровь, и Чарльз потупился:       — Мне просто нужно, чтобы я мог зацепиться за чей-то разум, как за маяк. Не знаю, как далеко Церебро позволит мне продвинуться по суше, но я бы не хотел потеряться.       Эрик какое-то время взвешивал услышанное и, в конце концов, кивнул.       — Хорошо. Попробуем после ужина?       Ели в напряженном молчании. Шон был притихшим. Он не сказал ни слова после возвращения Эрика, и тот тоже молчал. Голосовые связки Кэссиди восстановились, они все убедились в этом, когда тот, споткнувшись во дворе, заорал и взорвал окно в сарае. Однако Чарльз серьезно намекал Эрику, что лучше не подключать к охоте на маньяка-психопата подростка. Сам Шон явно очень не хотел снова видеть Шмидта, но, судя по хмурым взглядам Чарльза, собирался пойти наперекор своим страхам и предложить свою помощь. Но еще не решился.       Шон так ничего и не сказал, кроме пожелания спокойной ночи, и Эрик был уверен, что Чарльз приложил к этому руку, отправив подростка отоспаться и одуматься. Пока взрослые, расположившись в спальне Чарльза, достали Церебро.       — Что я должен буду делать?       — Ничего, просто будь здесь. Ты почувствуешь мое присутствие в твоей голове, но я не буду читать твои мысли, просто буду держаться за твое сознание.       — Что-то может пойти не так?       Эрик был полностью собран. Даже не вступая в телепатический контакт, Чарльз ощущал его целеустремленность. Он будто оседлал любимое быстрое течение, и уже ничто не могло его остановить, любая преграда просто будет снесена его холодной расчетливостью или хаотичной яростью.       Чарльз был куда менее уверен. Все, что угодно, могло пойти не так. Возможно, он мог даже умереть. Но все-таки удачное использование Церебро в прошлом давало шансы на то, что все получится.       — Я не знаю, друг мой. Просто… будь ко всему готов.       Упрямый кивок в ответ, и Чарльз надел обруч на голову, тихий щелчок включателя — и телепат вздрогнул.       Эрик тут же напрягся, испугавшись, что что-то опять случилось, но тут же почувствовал прикосновение к своему разуму. Чарльз сидел в кресле прямо и смотрел сквозь окружающие предметы, Эрику даже показалось, что его голубая радужка слегка светилась. Прошла одна минута, вторая. Чарльз не двигался, впав в подобие транса, не говорил, его выражение лица не менялось. Он все еще касался сознания Эрика, значит все хорошо, верно? Эрик не знал и, спустя пять минут напряженной тишины, уже не был уверен: все так и должно быть или Чарльз уже ушел слишком далеко в своем разуме и не может вернуться.       — Чарльз?       Ответа не последовало.       — Чарльз, ты меня слышишь? Если да — ответь что-нибудь.       Снова тишина. Телепат продолжал смотреть в никуда, сквозь Эрика, вставшего перед ним.       Можно ли было его касаться? Может, стоило сорвать чертово Церебро с его головы?       — Ты нашел Шмидта? Что происходит? Скажи хоть что-нибудь, черт возьми?       Губы мужчины дрогнули, словно он пытался что-то сказать, и Эрик почувствовал, что чужое сознание начинает ускользать из его головы.       — Чарльз!       Из носа Чарльза скользнула красная струйка крови, и в ту же секунду Эрик отключил Церебро и отшвырнул его в сторону. Голова Ксавье опустилась, и весь он обмяк в кресле, будто его позвоночник потерял всякую прочность.       — Проклятье. Чертовы телепаты!       Эрик потряс его за плечи, добившись возмущенного слабого стона, и, в конце концов, Чарльз смог поднять голову.       — Как ты? Смог что-то найти? Что произошло? — Эрику все еще приходилось его поддерживать, так что он не мог добраться до ванной, чтобы принести полотенце. Лицо и рубашка Чарльза оказались перепачканы в крови, все еще текшей из носа.       — Я… не нашел…       — Я могу тебе чем-то помочь?       — Не тряси. Голова болит.       Кое-как устроив бледного телепата на кровати, Эрик вернулся с холодным полотенцем и таблеткой от головной боли. Чарльз жадно выпил стакан воды и позволил умыть себя без возражений. Мысли Эрика метались от волнений за русала до злости на его слабость и на самого себя за эти чувства. Они не могли позволять себе слабости, их позиция по отношению к Шмидту и так была крайне жалкой и нестабильной. Один металлокинетик, испуганный подросток и русалка-телепат в инвалидном кресле. Каждый раз, думая об этом, Эрик пытался убедить себя, что раньше было еще хуже: он был совсем один. Теперь его шансы стали чуть выше. Правда, сколько приспешников набрал себе Шмидт к этому времени?       — Эрик.       — Я здесь. Тебе что-нибудь принести?       Кожа Чарльза перестала быть такой болезненно-бледной, кровь остановилась, и зрачки не заполняли всю радужку — очевидно, головная боль отступила.       — Нет. Я видел… Видел так много людей… И мутантов… — ему было тяжело говорить. — Таких же потерянных, как ты когда-то. Одиноких. Им нужна наша помощь, Эрик.       — Чарльз, — Леншерр до боли сжал его пальцы, возвращая на землю, — нам нужно найти Шмидта и остановить, чтобы он ни задумал. Если он сделает следующий ход, помощь будет нужна нам самим!       Чарльз прикрыл глаза, старясь взять себя в руки. Без сомнения его друг был прав. Шмидт — их первостепенная задача, но… Стоило надеть Церебро, как он снова увидел разумы окружающих, наполненных мыслями и эмоциями. Он зацепился за Эрика и двинулся дальше, к огонькам, расположенным в городе. Чарльз словно видел их сразу все, и в тоже время они ускользали от него. Одни попадали четко в поле зрения, другие оставались на периферии, но он мог прикоснуться к любому. Этот город был небольшим, но в нем были не только люди. Каким-то образом Чарльз понимал, что некоторые из них были мутантами: напуганные подростки, внезапно открывшие в себе необычные силы, угрюмые одиночки, оставшиеся без семьи из страха быть обнаруженными, непонятые сумасшедшие, лишившиеся разума телепаты и эмпаты, не справившиеся со своим даром, отправленные в больницы, где их держали запертыми и скованными. Чарльз двигался дальше и дальше, в соседнее поселение, в следующий город. Они были везде: то тут, то там мелькал огонек чьего-то напуганного разума, и Чарльз хотел помочь им. Хотел помочь им всем, утешить, дать надежду, сказать, что они не одиноки в этом мире.       Кажется, в какой-то момент он потерял контроль, утонул в своих стремлениях, заплутал среди разумов и забыл о своем маяке. И если бы Эрик не сорвал с его головы Церебро, кто знает, смог бы он вернуться обратно вообще или провел бы остаток дней в таком же заведении, как некоторые из тех, кого он видел.       Чарльз усмехнулся. Он боялся, что утонет в желании отомстить Шмидту, но его качнуло в привычную стезю. Эрик что-то снова спрашивал, но Чарльз смог лишь прошептать:       — Попробуем завтра…       …И провалиться в спокойный сон. Чтобы ни случилось, он сможет выстоять против отравляющей жестокости Шмидта. И как только с ним будет покончено, они с Эриком займутся делами поважнее. Эрик точно согласиться ему помочь, Чарльз был уверен.              К следующему вечеру было решено попробовать еще раз. Эрик не настаивал, но Чарльз чувствовал себя хорошо и поклялся больше не «заниматься всякой ерундой», а бросить все силы на поиски Шмидта.       В этот раз решено было провести сеанс телепатического поиска, расположившись в гостиной. Шон присоединился ко взрослым, усевшись на диване недалеко от Эрика и получив хоть и несколько разочарованный, но все же ободряющий кивок от Чарльза. Он все еще не был в восторге от идеи втянуть подростка в охоту на Шмидта.       — Постарайся не думать слишком сильно, Эрик. Это напрягает.       — И как это сделать? — Эрик попытался отвесить подзатыльник хихикнувшему Шону, но Чарльз уже надел Церебро на голову и нажал на кнопку.       Прикосновение к разуму в этот раз было ощутимей, словно телепат решил ухватиться за маяк попрочнее, чтобы не повторить вчерашних ошибок, и Эрику пришлось отбросить лишние мысли, мешавшие поискам. Шон рядом заворожено наблюдал за застывшим Чарльзом, смотрящим расфокусированным взглядом сквозь предметы. Какое-то время они просто сидели в тишине, слушая лишь размеренное дыхание друг друга, пока пальцы Чарльза не начали сжимать подлокотники кресла, а брови не нахмурились.       — Чарльз?       — Что происходит? Это нормально? — Шон весь подался вперед, лицо телепата из сосредоточенного сделалось напряженным, зрачки расширились.       — Чарльз, ты опять?.. — рука Эрика словно против воли схватила телепата за запястье, он уже потянулся к Церебро с намерением прервать очередной неудачный сеанс, когда раздался хлопок и что-то красное мелькнуло на периферии зрительного поля.       Он успел только обернуться прежде, чем Азазель метнул кинжал в Шона и, схватив Чарльза за плечо, исчез.