Тыльная сторона любви.

Вам знакомо чувство, когда обрывается весь чудесный, прекрасный, вымышленный мир, который ты создала в беззаботном детстве которое давно прошло? Эта чертова реальность в теле ребенка, кажется веселой, жизнерадостной, счастливой. Но как дети ошибаются… В теле подростка начинает вся эта «чудесная реальность» оставлять тебя. Мир грез растворяется. Мир который ты строил на протяжении своей короткой жизни просто рушиться. В детстве вам говорили, что вы красивы, и все это подтверждали. Ты верил всем. У тебя была надежда, что вот все будет хорошо именно тогда, когда ты будешь подростком. Но это не так. Это темный переулок куда лучше не заглядывать и не сворачивать. Вы красивы, по крайней мере вы так думаете. И какая-то девчушка, которой просто управляла зависть, говорит тебе что ты уродина и корова на которую никто не посмотрит. А что ты ответишь? Правильно, ничего. Ты не можешь. Внутри тебя безнадежно рушиться этот аккуратный, вымышленный мир в твоей голове. Твое воспитание говорит тебе на ушко чтобы ты молчала. И ты позволяешь управлять собой. Хрусталики скатываются по бледноватой щеке. Вот он. Темной переулок. Ты свернула туда. Тебя от туда спасет от коварной и злой темени только одно чувство. Любовь. Но ты уже не веришь в себя. Поздно. То же самое случилось с Мари. Она закрылась в себе, после мнения какой-то девочки, которая до синих чертиков завидовала Чен. Многие утверждали что она красотка и фигура прекрасна. Но слишком большая решетка стояла на этом понятие. Решетка под кличкой — боль. Вернемся в реальность. -Я не куда не поеду! Езжайте без меня! Какой толк, если в Париж поеду я, если день рождения у Алекса! , -устраивала вторую истерику девушка. — Ты там нужна, чтобы поддержать брата. И наверное тебе хочется осмотреться в своем новом городе. Не забывай, что через месяц Париж станет твоим новым городом. А сын Габриэля покажет тебе весь этот прекрасный городок! , — утверждает отец, — Иди собирай вещи, через 2 часа выезжаем! -Я не буду там жить целую неделю! , — Мари стало больно, что родители не слушают ее мнения. -Ты будешь там жить не неделю, а всю оставшуюся жизнь. Либо ты идешь собирать вещи, либо будешь все семь дней ходить в этой одежде. Я все сказал! , — Том вышел из комнаты, тем самым еще больше подтвердил, что ему наплевать на мнение дочери. Синевласка упала на пол. Что ей делать?! Она не хочет туда ехать. Для чего?! Для чего эти Агресты? И сын Габриэля? Все эти вопросы закружились вихрем с осознании того, что она просто вещь, красивая блестящая вещь, которую таскают с собой. Девушка схватилась за голову, чтобы хоть как-то успокоить бесконечный вихрь вопросов, домыслов и боли. Прошло 2 часа. — Мари, детка ты готова? , — женщина аккуратно постучала по дубовый двери. — Да мам, — дочка опустила голову, словно провиняясь в чем-то перед матерью. — А ну-ка, голову выше, носик верх, спину прямо, — Сабина с надеждой посмотрела на Мари, чтобы хоть что-то прочитать во взгляде дочери. Ей интересно, что же там внутри. Что такое произошло, что из радостного ребенка, стал угрюмый подросток. Дочка редко говорила по душам с матерью. У Сабины появилось чувство будто Маринетт ей не доверяет. Взгляд был загадочный, впрочем как и всегда. Мари никогда не открывала все карты. Она была загадкой для всех, даже для отца с матерью. Редко Маринетт что-то рассказывала Тому, но это было лишь маленькая часть того, что на самом деле чувствует девушка. Она все держала в себе. Для окружающих это была улыбающаяся девушка, а внутри ее разрывало на части. Раньше Мари рассказывала все Алье. Но теперь когда лучшая подруга уехала, Маринетт полностью поставила крест на открытости. Чем больше проходило времени без Альи, тем более угрюмее становилась девушка. — Тебе там еще понравиться! — Город или избалованный сынок?, -не выдержала девушка, а сколько можно ей навязывать это ахинею? Кроме родного города где она сделала первые шаги и первый вздох, ей милее ничего не будет. Сабина замялась. Это была такая мучительная пауза. Она была странной. Будто мать и вправду хочет свести ее с сыном Габриэля. — Конечно город, — женщина всплеснула руками, взяла чемоданы дочери и пошла к выходу, — Я надеюсь ты все взяла? — Да, конечно, — с некой обидой голосе сказала Дюпен-Чен.  — Тогда садись в машину и мы выезжаем! Встречай нас Париж! Сиденье. Вкусняшки. Телефон с зарядом 100 процентов. Наушники. Музыка. Вот, что любит Маринетт. Она чуть чуть послушала утомительный разговор родителей. Посмотрела на Алекса, который уже умудрился заснуть. И убедившись, что ни одна сволочь не смеет помешать ее блаженству, закрыла глаза. Девушка начала строить свой воображаемый мир, с идеальной жизнью. У синеволосой это было обычное занятие. Идеи приходили сами собой. Как идеи для танца. Резко в ее голове встал вопрос. Почему ей заинтересованы пол школы и все ее одноклассники? Почему и чем можно ей завидовать? Потому что она красивая. Нет, это не то. Она уродина. Может у нее красивая фигура. От кого она слышит эти уродливые мысли. Господи. От такой же уродки и жирной коровы. Все в нее влюбляются из-за красивых глаз. У нее косой взгляд и цвет со всем не идет к ее не очень то и красивому лицу. Тогда из-за чего? Из-за семьи? Ее там не понимают, не уважают ее мнения. Она по сути никто. Никто и ничто. Девушка потихоньку прикрыла длинными, густыми и черными ресницами свои прекрасные глаза, слишком много на сегодня мыслей. Слишком много… Она постепенно погрузилась с головой в неисследованное царство Морфея. На самом деле Дюпен-Чен была не права. Она правда красива. Это подтвердят многие. Девушка загадка. Вот какую кличку носила Мари в клубе безнадежно окутанных ее шармом парней. Во главе них когда-то стоял самый настойчивый поклонник — Натаниэль. Он дарил цветы, заваливал подарками и комплементами. Подружился с ее родителями. Короче, сделал все возможное и не возможное. И когда настал тот момент, тот момент когда он купил это, такое же красивое и таинственное кольцо как Мари. Натаниэль хотел пригласить девушку на ужин и сделать ей предложение, чтобы она была и целовала только и только его. Но за неделю до этого долгожданного события, наш герой уехал в Париж. Последними словами Натаниэля были: ''Когда я увижу тебя снова, когда взгляну в твои прекрасные глаза, то знай, я сделаю то, что скрепит нас на всю жизнь. Прощай и до новой встречи.'' Маринетт ничего не чувствовала. Даже Натаниэль не смог подобрать, тот заветный ключик, к решетке на сердце Мари. Вот и вся история о неразделенной любви. Куртцберг до сих пор хранит то кольцо, которое посвящается только одной девушке на свете, девушке его мечты, девушке загадке, Маринет Дюпен-Чен. — Дорогая мы приехали, — Сабина пыталась разбудить свою дочь. — Да, Да хорошо. Все встаю, — обладательница васильковых глаз вышла из машины. Потянулась. И открыла свои большие васильковые глаза. Первым что она увидела это забор. Железный забор. Пусть он и украшен всякими при всякими узорами. Но, твою мать, железный забор! Впечатление конечно оочень яркое, серое и железное. Прямо как у Мари. Вроде она была рада, что она наконец-то приехали. С другой стороны не хотелось оставаться в Париже, ей хотелось домой. — Ты иди в дом с Алексом, а мы пока чемоданы разгрузим, — отец разрушил или просто растоптал своими большими ногами 45-того размера ее хрупкие мысли. — Хорошо, — девушка с не охотой взяла брата за руку и повела к так впечатлившимуся ей железному забору. Она постучала. Железные двери открылись. На удивление Мари без скрипа. Она наступила своей маленькой ножкой на владения Агрестов… и конечно поскользнулась. Если бы не чьи-то сильные руки, девушка что-нибудь себе сломала. Вдруг раздался где-то около ее уха приятный мужской голос. — Ну здравствуйте, мисс Дюпен-Чен. Я Адриан Агрест, сын Габриэля — девушка потихоньку открыла глаза и увидела большую блондинистую шевелюру и яркие зеленые глаза. Вдруг парень подмигнул ей. — Ну почему яяя? — Мари быстро встала и поняла что же ей предстоит последующие 7 дней. Все намнооого хуже, чем она себе представляла.