Дай слово

Тео смотрит и не верит своим глазам. Моргает часто-часто, и промозглое небо расплывается цветными пятнами перед глазами. Дыхание сбивается в цепочку надрывных вздохов, и ладони потеют, возгораются живым пламенем, пекут. Лиам за руку притягивает к себе Хейден и целует — жадно, требовательно, сочно. Улыбается обезоруживающе-счастливо, ведёт ладонями по её спине и цепляется за задницу. Послушный влюблённый мальчик: ни единого ложного движения, ни одного случайного взгляда в сторону. Как будто существует лишь она. А может, для Лиама всегда была только Хейден? Может, он ждал всё это время только её? Рэйкен в одно мгновение перестаёт чувствовать себя живым человеком. Оплеванный, униженный, разбитый. Будто о тебя вытерли ноги и пинком под зад, как старого пса. Потому что наплевать на твои чувства, за которые ты держался из последних сил. Потому что за человека не считают и даже не подозревают, что у тебя тоже есть сердце. Которое ноет, рвётся, лопается по швам от боли. Ты — просто грязь под ногтями: о тебе моментально забыли, как только помыли руки. А ты лежишь, гниёшь в болоте одиночества и всё ещё на что-то надеешься. Телефон Тео хлопает прямо по бетонному покрытию, разлетаясь на части. Он в который раз проклинает себя за то, что забрался ночью на эту чёртову крышу. Хотел устроить романтичное свидание и предложить Лиаму встречаться. Ночь, луна, звёзды и они только вдвоём. Наивный идиот. Лиам и Хейден испуганно отрываются друг от друга, отыскивая глазами источник шума. Данбар натыкается на Тео, каменной статуей застывшего в ночной тишине. Он слабо различает его силуэт в темноте, но глаза полыхают ярко-жёлтым. Лиам улавливает в воздухе едкий запах горечи и разочарования. Он только что сотворил неимоверную глупость. — Тео, постой! — Лиам бросает Хейден на крыше одну, наплевав на её возмущённые вопли, и мчится за Тео, как угорелый. Путается в собственных ногах, спотыкается и срывается на бег. В голове набатом стучит, что Рэйкен важнее, и Лиам не спорит. Тео собирает всю ярость в кулак и движется вперёд, не останавливаясь ни на секунду. В спину упирается клокочущее дыхание Лиама, его пронизывающий взгляд, но Рэйкену плевать. Вернее, он хочет показать, что ему плевать. — Да остановись ты, чёрт возьми! — Лиам резко дёргает за локоть, поворачивая Тео лицом к себе. Сердце сходит со своей колеи, пуская по венам чистый яд. Это черная жидкая смола боли, которая одной лишь каплей парализует всё тело, выжимает из тебя жизнь литрами, давит на виски грозовой тучей вины. Лиам замечает в глазах Тео слёзы, и видеть его таким невыносимо больно. Казалось, Тео Рэйкена сломить невозможно — ни страхом, ни ненавистью, ни смертью. Можно, ещё как можно. Любовь ломает, не спрашивая разрешения. — Забери, он почти что целый, — Лиам понуро опускает глаза и протягивает Тео его телефон, точнее то, что от него осталось. Как иронично — разбитый телефон и разбитое сердце. У Рэйкена в груди минуту назад осколочная бомба взорвалась, а Лиам даже не догадывается об этом. Наверное. — Засунь его себе в задницу! — сердито шипит Тео, отбрасывая телефон куда-то в сторону. Экран трещинами расходится, а сердце Тео по кускам распадается. — Посмотри на меня хотя бы секунду, — Лиам руку не убирает и не даёт Тео вырваться. Стоят на крыше, как два придурка, и дёргают друг друга. Данбар не готов его так просто отпустить, потому что боль жгучая, заполняет грудину до края и рвёт-рвет без остановки. Тео очень больно. — Отъебись от меня, Данбар! — Тео не может успокоиться, не может спрятать слёзы и чувствует себя таким слабым, что выть хочется от бессилия. — Тебе лучше вообще не трогать меня сейчас! — Давай поговорим, — Лиам не просит, а умоляет. Держится дрожащей рукой за плечо, тянет таким тревожным голосом, что у Тео совсем не остаётся сил сопротивляться. — Мы давно уже должны были это сделать. — Я не хочу с тобой разговаривать, — Тео нервно трясёт головой, топит в горле слёзы и глазами безумными пополам распинает. — Я видеть тебя не могу! — Я даже не думал, что ты так отреагируешь, — Лиам мажет глазами по своим ботинкам и не знает, куда деть руки. Вина ржавым обручем сжимает рёбра, впивается под кожу иголками и режет насквозь. Неужели такие мучения приносит любовь? А если это чужая любовь? — Лиам, оставь меня в покое! — строго бросает Тео, отходя на несколько шагов назад. Ему нужно держаться подальше, до тех пор, пока боль не перестанет саднить так прожигающе-остро. — Не иди за мной! Лиам не может его отпустить. Они ведь связаны с Тео, всё ещё намертво связаны. Это ведь он вытащил его из ада, помог ему измениться, сбросить с себя скорлупу безжалостного убийцы. Рэйкен никогда и не был убийцей. Тео был потерянным волком, который запутался в себе, который так сильно хотел любви. А любовь — это далеко не райское наслаждение. Это скользкий червяк, питающийся человеческими страданиями, который рано или поздно съест тебя живьём. Тогда уже не будет боли — только бесконечная пустота глубиной в Тихий океан. Тео понял это слишком поздно. — Я не уйду, пока мы не поговорим, — Лиам не отступает, и почему-то от этого Тео становится легче. Так, будто ещё можно вернуть время назад. Или сделать вид, что ничего не было. Это ведь не сложно. — А нам есть, о чём разговаривать? — голос у Тео трескуче-сухой, разочарованный и глаза измученные, влажные. — По-моему, всё и так ясно. — Мне вот, например, ничего не ясно, — Лиам вскипает, подступает угрожающе близко и едва ли не рычит от злости. Тео никогда не показывал своих слабостей, наглухо заколачивая в себе чувства, рвущиеся наружу. Ледяная глыба оттаяла. Неужели из-за…? — Твои проблемы, — из-за него, Лиам теперь чётко это понимает, потому что в голосе Тео вьётся обида неиссякаемая. — Я ведь думал, ты знаешь, что я… — Ты что? — Лиам вытягивает из него чувства медленно, аккуратно, по нитке, лишь бы не разорвать спутанный клубок. Как много всего спрятано глубоко внутри, под толстым слоем напускной ненависти — там, под рёбрами. В его сердце завитков бурлящих чувств не сосчитать. — Неважно, — холодно отвечает Тео, потупив взгляд. Лиам добивается от него правды. А нужна ли она ему на самом деле? — Это важно, Тео, — Лиам мягко касается руки, будто прощупывает пульс. Он боится потерять Тео, боится отпустить его, но в каждом прикосновении слишком много тепла и нежности. — Ты никогда ничего не говоришь, в этом вся и проблема. Лиам — не слепой и не дурак. Он всё понимает, видит и чувствует. То, как Тео уничтожающе-преданно на него смотрит, закусив губу. То, как бархатно-осторожно прикасается, водит горячими ладонями по коже, будто теплом своим делится. То, как внимательно слушает и, как не странно, прислушивается, всегда оставляя право выбора за Данбаром. Это правильно. Это непозволительно откровенно. Это жизненно необходимо. Лиам слишком быстро привык, привязался, буквально погряз, а потом испугался, как ребёнок. Потому что так не бывает. Потому что это же Тео. Потому что должен ждать Хейден. Или уже не должен? — Отлично, теперь я во всём виноват, — Тео лихорадочно-грустно улыбается, и слова упрямо рвутся наружу, никакое сердце не выдержит. — Парень, в которого я влюблён, целует свою бывшую девушку, или уже не совсем бывшую, а в итоге виноватым делает меня. Мне казалось, что я тебе нравлюсь. Правда. Впервые голая правда, без иллюзий и приукрашиваний. Чувства как на ладони — запёкшимися в глазах слезами, испуганно колотящимся внутри сердцем и до посинения сжатыми кулаками. Сказать, казалось, так просто — сбросить тяжкий груз и выдохнуть с облегчением. Но перед глазами густой туман страхов клубится, в котором теряются мерцающие глаза Лиама. Крах надежд или всё-таки гложущая боль на всю жизнь? Лиам поражённо молчит и медленно толкает в пропасть. Скорее бы разорвать эти тишину застойную. — Стоп, что? — хрипло спрашивает Лиам. Не ожидал жалящего потока правды, даже вздохнуть спокойно не может. Слабость во всём теле и обрывки перепутанных мыслей. — Ты всё прекрасно слышал, — Тео смотрит открыто, не отрывая глаз, а в голове колоколом звенит надежда несгибаемая. Проходит несколько секунд, и Лиам не реагирует. Впитывает по буквам, переваривает каждое слово и молчит. Он просто не знает, что нужно говорить. Потому что Тео впитывает глазами движение каждого мускула на лице, каждую бисеринку пота на лбу, каждую искорку страха в глазах. Рэйкен ведь чувствует его полностью, разве что только мысли прочитать не может. Снова не выдерживает, вздыхает приглушённо и норовит уйти. — Ты не можешь сказать мне такое в лицо, а потом просто развернуться и уйти, — Лиам пытается удержать, уцепиться в плечо мёртвой хваткой и не отпускать. У него есть, что сказать, лишь бы смелости добавить хоть каплю. — Ты дал слово, что не бросишь меня. — Я ошибся, — Тео скользит по пальцам ледяной ладонью и обводит Лиама тоскливым взглядом, словно смотрит в последний раз. Лиам хватается глазами за его спину и не решается остановить. Перед глазами повисает его стеклянный взгляд, усеченный слезами, которые едва можно было разглядеть в темноте. Ночная тишина поглощает надрывный всхлип Данбара, и он понимает, что к Хейден больше никогда не вернётся.