* * *
В туалете было настежь открыто окно, и лицо обжигал морозный ветер. Лиам часто видел, как здесь собирались старшекурсники покурить, но Тео с сигаретой он видел впервые. Рейкен никогда не прятался, позволяя себе курить даже в коридоре. — Ты писатель? — Тео потушил сигарету о подоконник и подступил ближе. Лиам не мог закрыть кран, чувствуя на себе прожигающий взгляд. Рейкен смотрел прямо на него. До этого дня Лиам был уверен в том, что тот не знает о его существовании. Он ошибался. — С чего ты взял? — Данбар резко обернулся, стряхивая капли воды с ладоней. — Отвечать вопросом на вопрос — дурной тон, — Тео пытался задеть, уколоть, ужалить, но Лиам не мог пошевелиться. Только смотрел. — Я видел, как ты пишешь в своей тетради. Скотт не один раз расспрашивал его о той проклятой тетради с бордовой обложкой. Когда Данбар был на парах, он даже попытался залезть в его тумбочку. Но Лиам всегда носил эту тетрадь с собой. В ней были не только стихи. Там были мысли о будущем и о Рейкене. Тео внезапно стал его опасной тайной. — Я — не писатель. Голос скрипнул, и Лиам опустил глаза. — Значит, ты никто. Данбар запомнил этот взгляд. Тео посмотрел на него с вызовом, и Лиаму хотелось принять этот вызов.* * *
— Я хочу написать что-то для тебя, — они впервые обедали вместе. Лиаму казалось, что между ними завязывается человеческий разговор. Тео изучал его с нескрываемым любопытством, и надежда больно резала по рёбрам. Слухи о Рейкене были один грязнее другого, и Лиаму не хотелось погрузнуть в болоте. Стать очередной игрушкой или того хуже жертвой. Ему просто хотелось любить. Того, о ком были его мысли. Того, о ком был каждый новый стих. Того, кто наполнял смыслом его пребывание здесь. — Для меня? — Рейкен слабо улыбнулся, накалывая вилкой отбивную. Лиам сжал пальцы в кулак, ощущая крупную дрожь. Улыбки Тео, редкие и осторожные, имели особую цену, и Данбару хотелось верить, что каждая из них только для него. Тео упрямо твердил о том, что нет ничего важнее творчества. Но он был для Лиама важнее всего на свете. — Да. — Напиши о том, что первое увидишь, когда закроешь глаза, — Рейкен любил говорить загадками и мечтать вслух. Лиаму просто нравилось его слушать и быть рядом. Каждое слово — хлесткая волна. Каждый взгляд — удар прицельно в сердце. — Как это? — Лиам смотрел на него неотрывно. — Первая мысль — лучшая мысль. «Первая любовь — настоящая», — Данбар улыбался собственным мыслям.* * *
После первого поцелуя Лиам тайно отправил Тео записку. Её не нужно было подписывать, потому что Рейкен знал его почерк: «Очередной влюбленный где-то в мире разрывает круг. Смерть принесет рождение. И я, как все влюбленные, как все несчастные, — поэт». Лиам был влюблённым и одновременно несчастным, потому что Тео не принадлежал только ему. Рейкен никогда не принадлежал кому-то, кроме себя самого. Но чувства Лиама никогда не были ошибкой. Любовь помогла ему стать настоящим поэтом.