* * *
— Я снова победил, — Тео ураганом налетает на Лиама, едва не сбивая с ног. — Поцелуй меня. Он сияет, а Данбару хочется плакать. Лиам борется с этим пожирающим чувством каждый раз, и выплывать на поверхность всё труднее. Тео радуется каждой своей победе, как ребенок, и Данбар должен радоваться вместе с ним. Но не выходит. Когда машина Тео пересекает финишную прямую, Лиам видит только черную смерть. — Я ухожу, — Данбар кладет ладонь ему на плечо, увеличивая расстояние. — Куда? — голос Тео трещит, лопается, как склянка, и Лиам крепко зажмуривается. Он должен уйти прямо сейчас, пока у него есть силы. Завтра они снова проснутся в одной постели, и у Лиама не хватит духа заговорить о том, что не даёт ему покоя. Поднимать тему, которую обсуждали, обгладывали по косточкам сотни раз, не имеет смысла. Тео не бросит ради него гонки. Никогда. — Я не хочу больше здесь находиться, — Лиам выплевывает ему в лицо сердито, обиженно, и Тео хмурится. — Это всё не для меня, понимаешь? Лиам бежит вперед. Ему кажется, что он бежит. Но вместо этого тяжелые шаги и надежда, болтающаяся на шее удавкой. Надежда, что Тео пойдет следом за ним и остановит. — Лиам, подожди, — Рейкен выкрикивает ему в спину, не сдвинувшись с места. Может, гордость сдавила цепями. Может, страх показаться слабым полоснул по горлу. Всё это неважно сейчас. Сейчас, когда Лиам уходит от него прочь. — Оставь меня, — бросает Данбар с обидой.* * *
Тео с напускным спокойствием раскладывает столовые приборы, наполняет тарелки. Наверное, Лиам провозился на кухне не меньше двух часов, чтобы приготовить им ужин. Теперь он не праздничный совсем, но Рейкен не привык сдаваться. Нестись на полной скорости, обгонять, побеждать — его привычный ритм жизни. Данбар — важная часть его жизни, и он не собирается избавляться от необходимого. Лиам сверлит глазами отбивную и молчит. Он не произнёс ни слова с тех пор, как Рейкен забрал его домой из бара, который в нескольких метрах от их дома. — Может, мы поедим? — Тео насыпает в тарелку рис, коротко коснувшись руки Лиама. Пальцы дрожащие, озябшие, будто на морозе. Только вот сегодня на улице плюс пять, а Данбар отказывается подавать признаки жизни. — Я не хочу, — сухо цедит Лиам и отодвигает тарелку в сторону. Тео сдерживает себя, чтобы не растолочь эту тарелку у Данбара на голове. Сегодня День Святого Валентина, он выиграл гонку, и у них целая ночь впереди. Траурный вид Лиама подавляет желание расслабиться. Они мечтали провести этот день вдвоём, в их квартире. Потухшие глаза Данбара и полное отсутствие романтики — паршивый праздничный подарок, если честно. — Лиам, не порть праздник, — Тео накрывает его холодную ладонь своей, но Лиам отдергивает руку, как ошпаренный. — Что ты называешь праздником? — вспыхивает он. — День Святого Валентина или твою очередную победу? — Тебе не нравится, что я выигрываю? — Тео яростно сверкает глазами и сжимает пальцы в кулак. Каждый раз, когда они возвращались к этому разговору, они только приближались к последней точке. К разрыву, о котором Рейкену было физически больно думать. — Мне не нравится, что ты рискуешь своей жизнью, — подчеркивает Лиам, опуская глаза. — Мы уже об этом говорили, — Тео с обреченным вздохом прикрывает ладонью глаза. Лиам слышит его шумное дыхание. Он безошибочно может прочитать его мысли. Страсть. Машины. Скорость. Три слова, и где-то между ними повисло имя Лиама. Тео никогда не говорил, что для него важнее. Лиам наивно верил, что Рейкен повзрослеет. Прилежным семьянином он его не видел, но совместное будущее было его светлым огоньком. — Вот именно, — Лиам только хмыкает в ответ. — Я думаю, нам лучше разойтись. Тео плотно стискивает зубы. Данбар слышит, как хрустит его кулак. — Ты не сделаешь этого, Лиам Данбар, — Тео будто приказывает, но Лиаму больше не страшно смотреть в его полыхающие злостью глаза. Страхи давно уже в прошлом, потому что только один страх мешает ему жить. — Лучше сейчас, чем плакать на твоих похоронах, — Данбар всхлипывает как можно тише. — Какой же ты дурак, — Тео тянет его к себе, спихивая на пол тарелки и вилки. Прижимает крепко-крепко, обнимая за шею, и проглатывает едкую слезу. Он чувствует себя по-настоящему нужным, и это чертовски стремно.* * *
— Куда ты меня тащишь? — Рейкен выталкивает его во двор чуть ли не пинком под зад. Лиаму одновременно смешно и страшно, потому что родные теплые ладони закрывают ему глаза. Тео может его наказать, но в три часа ночи Данбару никто не поможет. Даже пожилой сосед, который любит выгуливать собаку поздно ночью. Сегодня он, как назло, поехал в гости к детям. Они одни во дворе, под свинцово-черным небом, засыпанным звездами. Лиам почти не вспоминает о том, как плакал у Тео на плече. — Смотри, — Рейкен резко перемещает ладони ему на плечи. Лиам вздрагивает, как от световой вспышки. Перед глазами цветными пятнами расплывается огонь. Десятки свечей, выложенные сердцем. Так ванильно и романтично — совсем не в духе Тео. Куда только подевался тот самоуверенный гонщик, который летает по ночным улицам быстрее молнии. Его душа прямо здесь, в огне, а сердце отдано ему. Лиаму Данбару, самому важному человеку. — Это для меня? — Данбар смотрит на огонь, как завороженный, и льнет к теплому телу. — Сегодня ведь День влюбленных, — Тео улыбается широко-широко, и Лиам прижимается к нему как можно ближе. Это и есть огонь спасения. Чувствовать улыбку, которая отдана только тебе и никому больше. Не видеть, а именно чувствовать. Как изгибаются губы, как морщится нос, как загораются глаза. Ты в человеке настолько сильно, что не ощущаешь времени. — Ты перестанешь гонять? — Лиам медленно поворачивает к нему голову. — Лиам… — Тео целует его за ухом, но не торопится с ответом. Боится снова всё испортить и потерять. В этот раз по-настоящему. — Я задал вопрос, — голос строгий, холодный, как металл, но глаза серебрятся, блестят. Для Тео это хороший знак. — Если ты так сильно этого хочешь, я подумаю об этом ещё раз, — Рейкен заключает его в кольцо своих рук. — Я люблю тебя, — Лиам поднимает голову к небу и закрывает глаза. Может, Тео не сможет отказаться от гонок. Может, со временем он потеряет себя и забудет о любви. Но Лиам хочет жить реальностью, в которой они счастливы. Ему не страшно сгореть.