Дай слово

Стайлз Стилински как-то пошутил, что в Бейкон Хиллс вымерли все сверхъестественные существа, кроме оборотней. Битва с подельниками Монро стала последней. Скотт решил остаться в городе и устроился на полную ставку в клинику Дитона. Малия, вопреки ожиданиям, отправилась покорять Париж. Лиам с головой ушёл в учебу, посвящая всё свободное время подготовке к выпускным экзаменам. У Стайлза больше не оставалось причин оттягивать отъезд. Его давно ждали в академии ФБР. На самом деле одна причина всё-таки была. Языкастая, упрямая и жутко вредная. Стайлза угораздило связаться с самой большой занозой в заднице. Тео Рейкен. Вместо оценок и школьных учебников — послужной список убийств. Вместо колледжа и посиделок с друзьями — съёмная комната и редкие разговоры со Скоттом. Тео приняли в стаю благодаря Стайлзу. В мире соулмейтов существуют правила, которые обязывают принять того, кого выберет член стаи. Стилински не был оборотнем, но закон стоял превыше всего. Совсем недавно он был тем человеком, который на дух Рейкена не переносил. Тем человеком, который придумал больше всего изощренных способов его убить. Тем человеком, который во время одной из драк поцеловал его. Он поцеловал убийцу. Но пути обратно уже не было. Так бывает. Ты можешь влюбиться в своего врага, когда перестаёшь играть против него. Стайлз чувствовал рядом с Рейкеном то, чего никогда не было с Лидией. В один момент пересек черту от десятилетней влюбленности в Мартин до желания быть нужным. Тео защищал его, не в силах защитить от самого себя. Когда Стайлз уехал в Куантико, напряжение Скотта разгорелось сильнее. Медленно переросло в бушующую ярость, которая была опасной для стаи. Малия и Лидия находились достаточно далеко, чтобы переживать из-за этого, а Кори, Мейсон и Лиам отмалчивались, ожидая последствий. Они могли пострадать, но слово альфы всегда было последним. МакКолл не верил в то, что чувства Тео могут быть настоящими. — Вы со Стайлзом вместе? — Скотт приходит к нему с этим вопросом каждый день. Он всё надеется услышать ответ, который его устроит. Рейкен редко ему отвечает. Он рад, что встреча была назначена в центре города: разглядывание пестрых вывесок магазинов не выглядит так нелепо. Они часто встречались в людных местах, будто Скотт опасался сорваться и напасть. Рядом с Тео он никогда не был примерным другом, каким был для Стилински. Скотт умел скрывать свои эмоции, но ярость, кипящая внутри, вырывалась из груди надсадным рыком. Тео каждый раз мысленно готовился к удару в спину. — Можешь не смотреть на меня так, Скотт, — Тео обводит его косым взглядом, пиная камушки под ногами. — Я знаю, что ты этого не одобряешь. — Дело не в этом, — Скотт произносит ровным голосом, не выражающим никаких эмоций. Рейкен впервые не ощущает его отчаянное желание заехать по морде. — Я не хочу, чтобы в моей стае были проблемы. — Я не причиню вреда Стайлзу, — Тео пристально смотрит ему в глаза, чтобы МакКолл почувствовал, что он не врёт. Стилински слишком много для него сделал, чтобы ставить его жизнь под удар. — Физически нет, — объясняет Скотт. — Но ты можешь причинить ему боль. Тео съеживается то ли от промозглого ветра, то ли от ноющей в груди совести. Она нечасто подаёт голос, но если это связано со Стайлзом, она никогда не молчит. Такого Рейкен не ожидал услышать. Он не давал повода сомневаться в его преданности Стайлзу. Но порой недоверие МакКолла достигало вершины, и Тео уходил в себя. Он не мог пойти против альфы, но несправедливость сводила его с ума. — О чём ты говоришь? — Тео вспыхивает от злости, и его глаза загораются ярко-голубым. Ему сейчас наплевать, что вокруг полно прохожих. — Пока ты в стае, я могу уловить твои эмоции, — Скотт сжимает его плечо до боли, пытаясь снять напряжение. В городе еще остались люди, не вовлеченные в сверхъестественный мир, и он не хочет рисковать. Тео отмахивается от его руки, отходя в сторону. Сжимает пальцы в кулак, чтобы спрятать когти. Одинокая капля крови срывается на землю, и Скотт принюхивается. Он не ощущает угрозы, но в голову Тео никто не может залезть. МакКоллу известно то, что может разрушить стаю изнутри. * * * Скотт не виделся с Рейкеном несколько дней, и тот был уверен, что он пришлёт кого-то из стаи. Одного из своих волчат, которые готовы насмерть загрызть за своего альфу. К сожалению, оборотней, оставшихся в Бейкон Хиллс было всего двое. Тео никак не ожидал увидеть в своей съёмной комнате Лиама. — Как у вас со Стайлзом? — Данбар сверлит его внимательным взглядом, не отходя от двери. Он не отошел от неё ни на шаг с того времени, как переступил порог. Может, боялся. Может, замышлял что-то. — Почему ты спрашиваешь? — Тео даже головы в его сторону не поворачивает, продолжая складывать вещи в шкаф. Его жилищные условия оставляли желать лучшего, но всё-таки у Рейкена было то, о чём он всегда мечтал, — свой уголок. Место, в котором ему не нужно было думать о своих словах и поступках. Где не нужно было подстраиваться под Скотта и его стаю. Он всё ещё принадлежал к его стае, но никогда не чувствовал себя её частью. — Да так, просто интересно, — Лиам опускается в кресло возле зеркала, и голос у него боязливый, дрожащий. Тео слышит, как его сердце ускоряет бег. — Раньше ты несильно интересовался моей личной жизнью, — Тео выплевывает с привычной усмешкой, и Лиам оскорблено опускает голову. Рейкен не помнит, чтобы Лиама как-то задевали его слова. Агрессия Данбара сводила на нет малейшие попытки Тео уколоть его или разозлить. Да, они много раз дрались. Да, они часто унижали друг друга. Но сейчас они были почти что друзьями. — Большую часть времени я занимался тем, что хотел тебя убить, — Лиам лишь подтверждает его слова, но Тео замечает его грустный взгляд. — Некогда было отвлекаться на размышления. Рейкен резко захлопывает дверцу шкафа и поворачивается к нему. — Скотт что-то тебе говорил? — он подступает ближе, и страх Лиама забивает нос. — Нет, — Данбар отвечает слишком быстро. — Врёшь, — Тео ловит каждый звук его сердца, и это кажется странным. Раньше он не мог так ярко чувствовать чужие эмоции. Будто на мгновение они становятся твоими. — Ты ведь знаешь, что я слышу твое сердцебиение. Это совсем не вопрос, но Лиам теряется. Отводит глаза и затихает, пряча руки в карманах. Тео почти не слышит, как бьётся его сердце. Перед ним будто закрыли дверь, которая вела к чему-то важному. — Ничего такого Скотт мне не говорил, — бормочет Лиам себе под нос. Почему-то определение «такое» Тео совсем не успокаивает. * * * — Стайлз, ты останешься дома, — Тео несильно сдавливает его плечо и усаживает на диван. Бейкон Хиллс пережил затишье перед бурей. В то время, когда стая МакКолла была наиболее уязвимой, в город забрела стая альф. Молодых и неопытных, но всё-таки альф. Малия, Лидия и Стайлз приехали помочь. После полуночи нужно было выходить в лес, чтобы осмотреть местность и встретиться с врагом лицом к лицу. Стилински и Мейсон в целях безопасности должны были оставаться дома. — Какого черта? — Стайлз возмущается и вопит уже несколько минут, не обращая внимания на хмурые взгляды Скотта и Лидии. — Я приехал из Куантико, чтобы отсиживаться дома, пока вы будете сражаться со стаей альф? Тео обнимает его за плечи и едва слышно шепчет на ухо: — Я не хочу, чтобы ты пострадал. Рейкена неожиданно прошибает дрожью, и по спине морозом пробегает холодный пот. Он чувствует, как чье-то сердце сжимается от боли. Этот всполошенный ритм он не перепутает ни с чем, но гонит прочь от себя дурные мысли. Кожа воспламеняется, жжёт, но Тео берет Стайлза за руку, переплетая пальцы. — Тебе не обязательно сейчас включать крутого бойфренда, — Стилински с возмущением скрещивает руки на груди. Рейкен знает, что тот быстро оттает и будет благодарить его за заботу. Будет целовать его нежно и осторожно. Будет трещать без умолку об обучении в академии и опасных преступлениях. Будет готовить ему завтрак и ужин. У них ведь всё серьёзно. — Ты остаёшься дома, — Тео почти что приказывает, и его пара должна подчиняться. На самом деле Рейкен никогда не верил в этот бред о родственных душах, но безопасность Стайлза его волнует. — Он прав, Стайлз, — Скотт хлопает его по плечу и бросает нахмуренный взгляд в сторону Лиама. Тео едва ли не кривится от боли. Она пробирается ещё глубже и раздирает изнутри. Не его, боль Лиама Данбара. — Отлично, — Стайлз недовольно хмыкает. Ночь обещает быть запоминающейся. * * * Молодые альфы громко заявили о себе, и пострадали почти все. У Скотта остались многочисленные следы от когтей на животе. Малии поранили плечо. Лидия заляпала кровью свою любимую дизайнерскую блузку, но для неё это стало настоящей трагедией. Больше всего досталось Лиаму. Альфа не мог ему помочь, потому что утратил способность забирать боль после смерти Эллисон. Скотт чувствовал, как медленно бьётся его сердце и украдкой поглядывал на Тео. Когда ранили Лиама, тот не произнес и звука. Он только молчал и думал о чем-то, не отрывая глаз от Данбара. Если бы Стайлз не был лучшим другом МакКолла, может быть, тому бы было его жаль. — Что ты собираешься делать? — у Лиама полные слез глаза и сорванный голос. Он кричал от боли без остановки, пока Тео нёс его на руках в клинику Дитона. — Вытаскивать твою задницу из дерьма, — Рейкен приседает возле него, рассматривая сочащуюся кровью рану. Тео становится трудно дышать. Лиам медленно начинает понимать, что Тео будет делать. — Забрать боль может только… — Лиам едва шевелит губами, но Рейкен отчетливо слышит каждое его слово. — Знаю-знаю, только соулмейт, — язвительно подмечает Тео. — Я не верю во всю эту чепуху. Лиам боится, и Рейкен чувствует его страх. Горький, ядовитый, липкий. Как отрава, которая заражает кровь и уничтожает изнутри. Тео так страшно потерять своего единственного друга. Данбар был единственным, кто слушал его всё это время и доверял. — Но… — у Лиама дрожат руки и голос. Слезы бегут по щекам, и Тео едва хватает сил вздохнуть. — Просто позволь мне спасти твою жизнь и дай свою руку, — Рейкен самостоятельно берёт его за руку и прикрывает глаза. Боль смоляно-черным потоком течет по жилам, освобождая сердце Лиама. Его дыхание приходит в норму, и он чувствует, как из груди вытягивают горечь, всю до последней капли. Тео почти не шевелится и не открывает глаз. — Ты мой… — Рейкен широко распахивает глаза, и они светятся морозно-голубым. Алая кровь растекается по краю радужки, и цвет неожиданно меняется. Глаза теплеют, загораются ярко-желтым. Он почувствовал это. Когда ты забираешь чью-то боль, когда она становится твоей, чужая душа пускает тебя внутрь. Ненадолго, всего лишь на считанные минуты. Но этого времени достаточно, чтобы узнать. Чтобы почувствовать своего соулмейта. — Я твой, Тео, — Лиам улыбается сквозь слезы. — Только твой. Данбар знал это с самого начала, но ему потребовалось нырнуть в лапы смерти, чтобы вернуть того, кто всегда принадлежал только ему. Быть рядом с тем, кого выбрало твоё сердце — это стоило бы даже смерти. Скотт ничего не говорит, но этой ночью он обязательно поговорит со Стайлзом. Стилински всё поймет, потому что его родственная душа тоже скоро найдётся.