Классный выстрел

Тони внес несколько корректировок в план этажа Питера на новой Базе Мстителей и с удовольствием потянулся. Стоило бы, конечно, показать план самому Питеру, но тот, как всегда, начнет ныть, что не нужно, что все равно он все свое время будет проводить в апартаментах Тони... Если, конечно, его тетя внезапно сменит гнев на милость и разрешит ему жить или, хотя бы, изредка бывать на Базе. Пока же они с Мэй находились в отношениях враждебного нейтралитета. После одного из визитов Тони к Паркерам, она пошла “провожать Старка до лифта”, а на самом деле лишила того прощального поцелуя. А, между прочим, именно на этих поцелуях он тогда и держался: как оказалось, за прошедшее время он очень привык к поддержке паучка и с трудом привыкал жить, не видя его часами и даже днями. — Знаешь что, Старк, — сказала Мэй тогда. — Я терплю твое присутствие в своем доме ровно до того момента, пока Питер рядом с тобой счастлив. И, когда, — судя по уверенности этого самого “когда”, вариант “если” она не рассматривала, — эйфория первой влюбленности схлынет и ты снова заставишь его страдать, я буду первой, кто укажет тебе на дверь. Я понятно изъясняюсь? — Предельно, — кивнул ей тогда Тони и ступил в лифт, отремонтированный его же стараниями — то есть стараниями Пятницы. Прожигающий его спину взгляд он постарался проигнорировать, что было сложно: он на самом деле хотел наладить отношения с Мэй, но та будто не замечала все его попытки подружиться. Питер по-прежнему оставался под домашним арестом, но Мэй не возражала насчет того, чтобы Тони приезжал в “гости”. Он привозил еду на вынос, и они вместе смотрели в кухне-гостиной — в спальню паучка они так ни разу и не сунулись, за что Тони получил несколько благодарных взглядов от Мэй — что-то незамутненно бессюжетное. Пришлось для этого прикупить Паркерам плазму, за что его чуть было не выставили за дверь, на этот раз, ради разнообразия — сам Питер. То ли дело в привычке, то ли в испытываемых эмоциях, но Тони чуть ли не чувствовал, как рядом с тем гораздо быстрее восстанавливается от полученных во время битвы с Таносом ран. Вскоре Тони вернулся к тренировкам и вернул себе прежний тонус, с удовлетворением замечая все большее количество заинтересованных взглядов Питера, очень близко к сердцу принявшего травмы Тони и тетушкино “без интима”. Видно было, что ему того хотелось, и хотелось сильно, но он сдерживал себя. Неожиданно, но Тони считал это забавным и специально допускал небольшие провокации. Буквально намеки: скинуть пиджак под предлогом жары или же закатать рукава, демонстрируя запястья, на которые паучок так неприкрыто залипал. Или же мог надеть облегающие бедра брюки и рубашку любимого Питером глубокого синего цвета, которая необыкновенно шла Тони: у него была охрененная для мужчины вне зависимости от возраста фигура, и он не стеснялся ее демонстрировать. Вкупе с жилеткой, которая, по словам Пеппер, убийственно подчеркивала талию — не то чтобы он считал, что этим можно гордиться, но его задница в таком случае объективно притягивала взгляды. Особенно один: жаждущий взгляд карих глаз научившегося не краснеть в такие моменты Питера. Согласно отчетам Пятницы, тот все чаще снимал наушник с Карен, а это означало, что Тони был на верном пути, ведь почти единственное, что паучок предпочитал делать без “присмотра” своего личного ИскИна — это дрочить. А Тони с удовольствием подкидывал “дровишек” в костер его желания, не в силах не возбуждаться хотя бы в минимальной степени в его присутствии, прекрасно зная, что это не останется незамеченным благодаря тонкому обонянию паучка. Честно говоря, Тони немного завидовал выдержке Питера: сам он бы в жизни не продержался так долго. Он никогда не отличался излишним терпением, в вопросах секса — особенно. — Мистер Старк, вы будете рады услышать, что миссис Паркер воспользовалась заведенным для нее счетом, — Пятница сказала это настолько ехидно, что Тони сразу понял, что дальше должен быть какой-то подвох: с самого момента, когда Питер ей во всем признался, Мэй не трогала кредитку, и маловероятно, что она поменяла свое отношение ради чего-то незначительного. — Не томи, — простонал Тони, — что я не рад буду услышать? — Миссис Паркер оплатила занятия мистера Паркера с психоаналитиком, — в голосе Пятницы звучало сочувствие. — Блядь, — не смог сдержать — да и не хотел — своей реакции Тони. — Надеюсь, вы это не о миссис Паркер? — ответила Пятница с весельем. — Давай не будем, — Тони посмотрел на часы: они с Питером договаривались сегодня встретиться в шесть, что было поздно для их обычных встреч, а сейчас не было и четырех. — Постой, значит, сегодня они уже общались? — Да, у них был первый сеанс, — подтвердил ИскИн. Значит, Питер знал, что Мэй планирует это сделать, и ни слова не сказал Тони. Тот бы, по крайней мере, мог… А что он, на самом деле, мог сделать? Кроме, разве что, подослать Вдову или Сокола, чтоб та или тот уговорили Мэй на штатного психоаналитика Щ.И.Т.а? По крайней мере, с тем можно было говорить, не опасаясь, что личность Человека-паука станет известна всем. С другой стороны, это давало Щ.И.Т.у дополнительный компромат на Тони, что тоже было нежелательно. — Питер уже дома? — Он поднялся с места и быстрым шагом направился к выходу из мастерской. — Да, но он не один: миссис Паркер, вероятно, сегодня уйдет на работу позднее. Они ссорятся. Тони вздохнул: из-за сложившейся ситуации Паркеры ругались чаще, чем хотелось бы, и он был этому причиной. — Питер расстроен? — бросил Тони, на ходу раздеваясь: пока он отстраивал Базу, жил в своем особняке, где большую часть времени никого больше не было. Почему-то было обидно, что Питер не сказал ничего Тони насчет того, что будет ходить к психоаналитику. И, по-видимому, Пятнице, то есть, Карен, запретил: иначе та доложила бы об этом, как только это стало бы известно. На секунду Тони опалило пугающей догадкой: может быть, Питеру нужно было решить более важные проблемы, чем их отношения? Поводов было полно: он чуть не погиб, видел, как умирает множество людей, был заперт в бункере, в конце концов. Мало ли как все это отразилось на неокрепшей подростковой психике? Внутренний голос, до одури похожий на голос Наташи, зарычал на него, что он излишне трясется над Питером, который, на самом деле, уже давно не ребенок и видел многое без особых последствий для психики. Видимо, вместе с осознанием собственной силы к нему пришло и осознание, что вокруг него всегда будет твориться какая-то хрень. И иногда она будет включать в себя убитых — не Питером — людей, и тот с этим смирился, хотя по-прежнему переживал каждый раз, как в первый. Тони встал под контрастный душ: Пятница права, стоило дать Питеру время прийти в себя, разобраться с эмоциями, отойти от очередной ссоры с тетушкой. — Не могу судить, но, вероятно, эмоциональное состояние мистера Паркера нельзя охарактеризовать как “расстроен”, — ответила Пятница, когда он закончил. — Он снял часы и наушник на время сеанса, но все выглядит так, будто расстроена миссис Паркер. — Дай-ка звук, — Тони подхватил с полки пушистое полотенце и пошлепал в гардероб, вытирая голову. Повременить было верным решением: пока он оденется, пока доедет, можно будет решить, как себя вести. — Мистер Старк! — предупреждающе начала Пятница. — Ты же помнишь, что Питер разрешил мне доступ в любой момент, когда на нем часы? — конечно же, Пятница помнила, она так сконструирована, просто он ей слишком многое позволяет. — Мэй, — услышал он усталый голос Питера. Он по-прежнему не называл ее тетей, что Тони объяснял упрямством и взрослением. — А что ты думала, я буду делать? — Ну уж точно не издеваться над бедной женщиной, — вздохнула Мэй. Голос стал громче к концу фразы: видимо, она подошла ближе. — Теперь она уверена, что у тебя поехала крыша. — Где ты увидела издевательство? — проворчал Питер. — Я ей все честно рассказал, что я Человек-паук… — Тони улыбнулся, предчувствуя, что будет дальше, — что люблю Железного человека, а он любит меня, а ты мешаешь нашему счастью, — в его голосе Тони безошибочно услышал нотки собственного сарказма. — Я не виноват, что она мне не поверила. Я серьезно хотел с ней обсудить то, что меня волнует, но, как видишь, не удалось. — Питер, — грустно сказала Мэй. — Ты и не замечаешь, что пытаешься быть на него похожим. Закопался в железки и учебники, язвишь, огрызаешься. С Карен этой своей переговариваешься постоянно. Я прямо вижу перед собой версию Тони Старка два-точка-ноль. Еще немного и вслед за ним начнешь пить и… Тони и не думал, что она так все это воспринимает. Да, Питер хотел закончить старшую школу экстерном, но только потому, что соображалки на это хватало: он и раньше в школе балду гонял, потому что забивал на учебу, гоняя по вечерам воров и мелких хулиганов да переводя бабушек через дорогу. Не высыпался, готовился к занятиям на переменах, в общем, школа не была его основным приоритетом. А до этого пытался привыкнуть к новым способностям и пытался пережить смерть дяди. Если бы не все это, такая мысль наверняка бы пришла ему раньше. Тони был уверен, что у Питера большой потенциал в сфере инженерии: они уже запатентовали несколько полезных штуковин. Он вполне мог и МИТ закончить экстерном. И все, что Мэй в этом видит, это то, что он повторяет судьбу Тони? Да и можно ли говорить о “повторяет”: Питер развивался вполне соответственно своему возрасту, это не Тони, который в пятнадцать уже закончил университет и дописал первую диссертацию. Потом, правда, ему было не совсем до науки какое-то время: он рассмотрел, какое вокруг количество красивых девочек, и на пару лет погрузился в пучины разврата. Хотелось бы верить, что в этом Питер тоже не пойдет по его стопам. А в остальном тот все еще светлый, до невозможности разумный и спокойный ребенок. — Ну, договаривай, — практически выкрикнул тот. — Стану наркоманом и бабником? Поверь мне, я прекрасно осведомлен обо всех фактах биографии Тони. Почему ты не можешь мне довериться? Это так сложно? Тони это рассмешило: наивно было полагать, что он расскажет паучку вот все моменты своей долгой и насыщенной жизни. — Солнышко, если бы я тебе не доверяла, Старка бы уже полоскали в газетах за связь с несовершеннолетним, — мягко заметила Мэй. — Я всегда на твоей стороне, ты же знаешь? Так себе угроза, надо сказать. Она же наверняка понимает, что вместе с Тони в газетах полоскали бы и Питера. — Знаю, — кажется, оттаял Питер. — Прости за мою выходку, ты хотела как лучше. — Это ты меня прости, ты явно не готов еще все это обсуждать, — отозвалась Мэй. Тони как раз закончил одеваться и вывел на голоэкран картинку с часов Питера: хоть и очень хотелось, Тони так и не установил в квартире Паркеров ни одной дополнительной камеры или подслушивающего устройства. Судя по ракурсу стены и закрывающим обзор длинным волосам, Питер и Мэй обнимались. Этим заканчивалась практически каждая ссора этих людей. Тони даже подозревал, что это общая суперспособность этой семьи: только что они переругивались или даже орали друг на друга, а потом обнялись, обоюдно извинились и дальше снова живут душа в душу. Где-то глубоко он даже завидовал этой суперспособности: у него так не получалось даже с паучком, хотя тот сильно старался. — Приготовишь себе что-нибудь сам, ладно? — Мэй отстранилась и подхватила сумку с диванчика, на котором Тони постоянно отрубался первые несколько недель после того, как покинул скучный госпиталь Щ.И.Т.а. От воспоминаний заныла спина: купить им другой диван, что ли? Чтоб ему еще кто-то позволил. — Я уже опаздываю. Мэй работала администратором в небольшом отеле семейного типа и сегодня была, если Тони не изменяет память, в вечернюю смену. Отлично! Значит, им с Питером никто не помешает. — Тони привезет что-нибудь вкусное, — ответил Питер, и Тони застыл в ожидании второй волны ссоры. Мэй тоже остановилась и развернулась к идущему за ней племяннику. — Разбаловал тебя Старк, — она покачала головой. — Мы тебе оставим тоже, — усмехнулся Питер, целуя ее в щеку. — Не беспокойся за меня. Домашку я уже сделал, а с испанским мне Тони поможет. Тот саркастично хмыкнул: если они и займутся языком, то не таким. Отрубив трансляцию, он захватил пиджак, и отправился в гараж, размышляя о том, чего бы “вкусного” купить сегодня, учитывая тот факт, что в этом вопросе вкусы у них с Питером совершенно расходились: Тони до сих пор помнил те отвратные бургеры, которые они ели в парке. *** Едва за Тони закрылась дверь, Питер повис у него на шее, прижимаясь так, будто они не виделись вечность. Тони от неожиданности чуть было не выронил пакеты из ресторана китайской кухни. Питер же будто наслаждался его растерянностью, уверенно пристроив ладони ему на бедро и спину и сжимая сильно, но бережно, будто Тони какая-то блядская хрупкая драгоценная статуя. На самом деле, Питер всегда так себя вел: будто Тони сейчас рассыплется. Парадоксально, но тому это нравилось. — Мэй на дежурстве, у нас целый вечер впереди, — расплылся в счастливой улыбке Питер, выхватывая у него пакеты. — Я так соскучился! — И чем же мы займемся? — Тони и сам удивился, каким воркующим получился его тон. Кажется, Питер со своими обнимашками настроил его на игривый лад. — Вообще-то я думал насчет тех расчетов. Помнишь, что мы начали в прошлый раз, реактивного ранца для меня… — Только о расчетах думал? — усмехнулся Тони, опускаясь на так нелюбимый им диванчик. — Ну… — смутился Питер и, явно взяв паузу, стал выставлять коробки с уткой в мандаринах на журнальный столик. Одну из коробок он отнес в холодильник. — Я немного зол на Мэй и, честно говоря, хотел отсосать тебе просто ей назло, но сейчас понял, что это глупо. Тони задохнулся воздухом: ничего себе, как мы заговорили! Он был уверен, что никогда не слышал от Питера таких откровенных вещей вот так, между делом, но внимание на этом акцентировать не стал. Между тем, Питер не выглядел человеком, предвкушающим хороший секс. Хоть какой-то секс — тоже. Наоборот, в нем кипела злость: он сжимал губы в упрямую линию, двигался резко и рвано, даже с учетом приобретенной паучьей ловкости, а в голосе не было той легкой хрипотцы, которая лучше стояка говорила о возбуждении Питера. Конечно же, члену было насрать на наблюдения Тони. Прозвучало волшебное слово “отсосать” и, учитывая, насколько им обоим — и Тони, и, соответственно, его члену — не хватало секса, одного этого хватило, чтобы в паху стало теснее. Дополнительным фактором было то, что полноценного минета Тони от Питера так и не получил. — А в чем дело? — Тони сделал вид, что он не в курсе, почему Питер злится. — Да ладно, Пятница тебе наверняка все доложила, — махнул рукой тот и сел рядом, откидываясь на грудь Тони и позволяя устроить ладонь у себя на животе. — А доктор мне понравилась. Думаю, если б она не решила, что у меня гиперактивное воображение, то она, может быть, и помогла бы. — Может, не стоило ей говорить, что ты — Человек-паук? — рассмеялся Тони, выводя кончиками пальцев круги поверх футболки. — А попросить совета, как-то завуалировав ситуацию? На самом деле, не все еще потеряно, всегда можно немного припугнуть, немного поощрить… Уж Тони Старк собственной персоной должен будет ее убедить, что их с Питером роман — не только лишь результат разгулявшегося подросткового воображения. Тони легонько прижался к шее Питера губами: все же слишком опасно. Нужно придумать какой-либо менее скандалоопасный вариант. Вообще, Мстителям явно не хватает личного психоаналитика. — Что-то типа мой бойфренд запер меня, а сам пошел драться, собираясь помереть. Я все еще не могу ему этого простить, что мне, миссис Джонс, делать? — вклинился Питер в его размышления. Ох. Блядь. Тони как-то не ожидал, что они будут это обсуждать. Словами. Да ладно, все же закончилось, и закончилось хорошо, зачем снова поднимать эту тему? Он резко втянул воздух, соображая, что бы сказать. — Так, спокойно, — Питер рывком повернулся к нему и взял его ладони в свои: — если мы не хотим об этом говорить, то не будем. — Почему же, — Тони провел большими пальцами по его запястьям, — если именно это нас волнует? Странно было говорить все эти “мы”... “нас”. Тони не помнил, когда в последний раз мог охарактеризовать себя в отношениях с кем-то как некую общность. Мы. Странно. Странно, как быстро они с паучком стали “нами”. — Волнует, — подтвердил Питер. — Я боюсь, что в следующий раз в бункере не будет Мэй, которая меня выпустит. Я не чувствую рядом с тобой уверенности в том, что ты позволишь мне решать самому. — Допустим, у меня есть некоторое оправдание в виде тридцати с хреном дополнительных лет опыта? — с нерешительностью, неожиданной для себя, предположил Тони. — Тем более, что иногда в твоей голове рождаются совершенно странные мысли. — Например? — Питер удивленно-вопросительно вскинул брови, будто не подозревал, о чем речь. — Например, что секс по обоюдному согласию, в процессе которого оба участника получили кучу удовольствия и кончили в итоге, может быть насилием, — Тони этот вопрос давно тяготил, но он все никак не мог подобрать момент. Неожиданно Питер крепко его обнял, спрятав лицо в изгибе его шеи. — Боже мой, мы разговариваем, — донеслось до Тони. — Прямо не верится. — Эй, мы постоянно разговариваем! — рассмеялся тот и прижался губами к виску Питера. — Ты всегда можешь сказать мне, чем ты недоволен. На самом деле, все эти недели они только и делали, что болтали о всякой ерунде: футбольной лиге, идиотских сюжетах мультсериала про Мстителей, реактивном ранце как у Стражей, переезде родителей той самой девочки, что когда-то нравилась Питеру. Странно, что ни один из них так и не набрался смелости сказать вслух, что его тревожит. — Так ты все еще обижен на меня за бункер? — осторожно уточнил Тони. — Вроде как, — Питер отвел взгляд. — Но единственное, что я могу сделать, это тренироваться и учиться, чтобы в следующий раз быть с вами всеми на равных. Тони сдержал вздох: проблема была в том, что будь Питер даже сильнее и тренированнее Тони в броне, не факт, что тот не скроет от него правды, беспокоясь за его благополучие. — Действительно, я не могу обещать, что я не решу, что ты не должен участвовать, но я могу обещать, что я обсужу это с тобой? — предложил Тони. Питер не отвечал так долго, что Тони уже не знал, что и думать. Он сказал что-то не то? Или Питер подбирает убедительные слова для возражения? Или… что? — До моего совершеннолетия, — в итоге выдвинул условие тот. — Обсудим это еще раз тогда? — выдвинул Тони ответное условие, и после паузы Питер кивнул. Дышать определенно стало легче. Тони предвкушающе усмехнулся: они же заслужили награду за то, что в кои-то веки откровенно поговорили? — Послушай, у меня есть идея, — протянул он, с удовольствием замечая заинтересованное выражение лица Питера. — Раз ты все еще злишься на меня за бункер… может быть… — он специально сделал голос низким и выдавал информацию короткими порциями, видя, что его слова заставляют Питера перебирать огромное количество вариантов, большинство которых, Тони был уверен, не были целомудренными. — Тебе стоит меня… наказать? Питер медленно вдохнул, прикрывая глаза и так же медленно заливаясь ярким румянцем. Как же Тони обожал его провоцировать! — Уверен, многим хотелось бы меня выпороть, но такой шанс выпадет только тебе, — продолжал он соблазнять паучка, практически задевая губами его раскрасневшееся ухо. — Хочешь, чтобы я извивался у тебя на коленях, пока ты меня будешь шлепать? Чтоб моя задница горела под твоей ладонью? Ммм? Ну, если и это его не проймет, то Тони признает, что умудрился найти в этом мире единственного человека, который способен противостоять его, как это романтично обзывают, “чарам”. — Обожеда, — Питер выдохнул это в одно слово и громко сглотнул, чуть отъезжая назад по сидению диванчика и чуть расставляя ноги. И Тони мог бы поставить на кон печень, сердце или любой другой орган — хотя кому они нужны, учитывая то количество алкоголя, которое он употребил за всю свою долгую жизнь, — что это было приглашение. Последовал ему, переместившись так, чтобы иметь возможность лечь к Питеру на колени животом, и расстегнул ремень. Подмигнул паучку и нагло устроился кверху задом, не испытывая по этому поводу ни малейшего смущения. В отличие от Питера, который в ответ на это действие издал странный — можно было бы охарактеризовать его как восклик от изумления — звук. Спустя безумно долгое мгновение на спину Тони легла ладонь, которая без малого жгла через тонкую ткань футболки. — Хм. Что-то я ничего не чувствую, — с легкой издевкой, но при этом весело заметил он и покрутил бедрами. — Кое-кто передумал? — Еще чего, — с облегчением услышал он смех сверху. — Любуюсь. Другая ладонь довольно сильно сжала ягодицу через ткань, а потом потащила брюки вниз, стягивая разом и трусы. Тони даже не ожидал, что это будет в такой степени волнительно: лежать кверху задом на коленях у паучка. Между прочим, на худых острых коленях! Он вообще питается хоть чем-то или только вздыхает с утра до ночи? Пока он отвлекся на размышления о количестве еды, которую может запихать в Питера Карен — у Тони был уже травмирующий опыт такого рода с Пятницей, — что пропустил первый удар. Сначала по комнате раздался громкий хлопок, а потом Тони почувствовал довольно слабый шлепок. — Да ладно, — хмыкнул он. — Это вся твоя злость? Да угощающие тебя бабульки и то бьют сильнее, — и снова вильнул задом. — Ну это ты зря! — Питер засмеялся уже не скрывая этого и, крепко его удерживая (что несложно, когда ты один из сильнейших людей в мире), наградил пятую точку Тони градом шлепков то по одной, то по другой ягодице. Спустя буквально пару минут Тони на самом деле, как и обещал, начал извиваться: в меньшей степени, чтобы уйти — или подставиться? — под охаживающую его по ягодицам ладонь; в большей степени — чтобы потереться возбужденным членом о восхитительно шершавую ткань джинсов Питера. Внезапно все прекратилось, и только тяжелое дыхание Питера, да его член, упирающийся в бок, напоминали о том, что только что происходило. И горящий зад, но это само собой. — Тебе же это нравится! — возмущенно воскликнул Питер. — Какое же это наказание? — мурлыкнул он, сгребая мошонку Тони в горсть. — Заслуженное, — ехидно протянул тот, ощущая как прохладный воздух холодит разгоряченную кожу. — Правда? — Питер перекатил в ладони его яйца, заставляя волоски на загривке вставать дыбом от одной мысли, что он мог бы сейчас сжать пальцы. На самом деле, не мог, это же Питер, ему такая мысль попросту не могла прийти в голову… Хотя могла, судя по тому, что он только что это сделал: совсем немного, только чтоб ощущения стали острее, но от этого уверенность Тони в безобидности паучка покачнулась. Может, не зря же его Мэй обвиняла в попытках подражать Тони? — А я в курсе всех твоих предпочтений? — хрипло поинтересовался Питер. — Ну, это вряд ли, — протянул Тони ехидно. — Моя любовь к картошке фри с мороженым шокирует всех, кому я о ней рассказываю. Да и пижаму с Хэлло Китти ты не заметил тогда, наверное… — Но ты возбудился, — неуверенно пробормотал Питер, отпуская — наконец-то! — его яйца. В следующий раз, когда Тони захочется острых ощущений, он еще подумает, что страшнее, гнев Халка или паучок, вцепившийся Тони в самое дорогое. Питер тем временем облизал пальцы и начал поглаживать его по анусу. Приятно. Практически охуенно. Тони с трудом собрал мозги в кучку и, легонько, почти незаметно стал тереться о Питера, одновременно подаваясь навстречу его пальцам. — Смотри, тут как с твоей нелюбовью к оливкам, — стал пояснять Тони, стараясь не потерять мысль. — Так ты их не переносишь, а в твоей любимой пицце они тебе нравятся. Так и в этом случае, если меня завели… — на самом деле возможность перевести тему и потрахаться, — пара-тройка шлепков, это не значит, что я любитель этого дела. Как и ты, возбудившись от порки, не захочешь махать ремнем направо и налево, не в твоем характере. — Ага. — Питер убрал руку с его задницы. — Ремень. На тебе же был ремень? — Был, — с легким опасением ответил Тони. — Давай-ка, подымайся. — он почувствовал легкий шлепок по ягодице и, не скрывая своего удивления, встал на ноги. Питер кивнул ему на кухонный стол. Тони, увидев, что в его глазах нет ни малейшего признака злости, развеселился и иронично вздернул брови: реально, их второй секс — и на столе? Что за мания такая: то на полу, то в ванной, лишь бы не в кровати? С другой стороны, а чем плох стол, когда взгляд паучка плывет, щеки горят и член, кажется, нет-нет, да порвет джинсы? Тони стащил со щиколоток мешающие брюки с трусами, снял перекосившиеся очки с Пятницей, и, оставшись в дурацкой футболке с крольчонком, продефилировал — другим словом этот ужас нельзя было назвать — к кухонному столу. — Ты есть-то сможешь за ним, если мы тут поебемся? — уточнил он, видя, как его ехидное замечание толкнуло Питера на край: грудь того ходила ходуном, а румянец распространился не только на уши и шею, а и за ворот футболки. — А сдержать стояк-то при Мэй сможешь, если мы это сделаем? — в тон Тони ответил Питер, подхватывая его одежду с пола, чтобы забрать из кармана пиджака резинку и пакетик смазки, а из шлевок брюк — ремень. Это уже становилось интересным. — Постараюсь, — фыркнул Тони, пялясь на Питера, который положил все добытое добро на край стола и потянул свою футболку вверх, демонстрируя, мать его, идеальный пресс, а потом отбросил ее в сторону. Развернув Тони к столу, Питер в несколько четких движений нагнул его, провел ладонью вдоль позвоночника и ловко обернул ремнем запястья Тони. Член при этом подскочил так, что ударился о столешницу, на которой тот лежал животом. Все же в доминирующем Питере было что-то невообразимо эротичное, несмотря на то, сколько раз Тони дрочил как на самое первое видео краснеющего-бледнеющего мнущего член Питера, так и на видео, где тот имел себя пальцами, выстанывая “Тони” с такой умоляющей интонацией… — Ты в ту ночь говорил, что любишь пожестче, — констатировал Питер, разминая все еще разгоряченную кожу ягодиц умопомрачительно прохладными на контрасте ладонями. Тони смог только промычать что-то согласное, и был тут же за это вознагражден: несколько мгновений — и внутрь протиснулись пальцы, явно с целью смазать, а не растянуть. Но все равно ощущалось это охрененно. Зашелестела упаковка презерватива, и Питер засмеялся. — Блин, Тони, я его порвал, — пояснил он свою реакцию и поцеловал того в лопатку. “Пожестче”, дождешься от него, да. — Я сейчас, никуда не уходи, — то ли серьезно, то ли подъебал его Питер и пропал: вероятно, пошел в комнату за еще одним презервативом. — Я тебе уйду, — прошипел Тони, переступая с ноги на ногу и размышляя о том, чего ему ждать. Питер на самом деле вернулся очень быстро, Тони только успел подумать, что трахать стол — не самая лучшая идея. Судя по звукам, на этот раз с резинкой Питер справился, и Тони даже оставил это без очередного ехидного замечания, настолько он хотел член Питера в себе. И тот не заставил себя ждать: приставил головку к анусу и легонько нажал, почти сразу же остановившись. Внутри было столько смазки — Питер ее не жалел, — что ничего не мешало Тони резко податься назад. Член, дополнительно смазанный поверх презерватива — действительно, не жалел — скользнул внутрь и заставил задохнуться от чувства заполненности. — Тони, — простонал Питер, вцепляясь ему в плечи. — Ох… Ты в порядке? — Если ты сейчас не заткнешься и не начнешь двигаться, вот тогда я… — угрожающе начал Тони и не успел закончить, когда Питер двинул бедрами, медленно, но в качестве альтернативы порванной заднице — просто замечательно. — Что-что? — довольно поинтересовался он, и Тони даже не нужно было видеть его лицо, чтобы знать, что он сейчас счастливо улыбается от уха до уха. — Тогда я… буду не в порядке, — закончил Тони свою фразу, давая Питеру полминуты на то, чтобы определиться с ритмом, и стал подаваться навстречу, вскидывая бедра от особенно удачных толчков и практически поднимаясь на носки. Гребаные быстрый рост и длинные ноги Питера, из-за которых Тони не хватало роста для хорошего угла проникновения! Сначала у них нихрена не получалось, но опыт Тони вкупе с энтузиазмом Питера все же победили, и вскоре тот уже вбивался короткими, но мощными толчками, проходясь — стараниями Тони — по простате и придерживая его под живот. Видимо, целовать куда попало (плечи, шею, спину) тоже входило в питерово “пожестче”, но Тони был не в обиде: так хорошо ему давно не было. А когда Тони хорошо, он бывает очень громким. — Тони, пожалуйста, тише, — прошептал Питер, но Тони почувствовал, как член внутри него, кажется, стал еще больше и тверже, хотя, казалось, уже все, предел. — Это безумно заводит, — добавил он. — Но соседи же услышат, — и рука, которая незадолго до этого прекрасно до звезд перед глазами пощипывала его соски — особенно левый, — закрыла ему рот. Тони одобрительно замычал, еще больше привставая, потому что ощущений не хватало буквально совсем немного: он уже чувствовал искорки удовольствия, расходящиеся по всему телу. После такой “тренировочки” завтра будет болеть все тело, но Тони ни капли не жалел об этом: давно он с таким кайфом ни с кем не трахался. При каждом движении член терся о столешницу, ощущений было слишком много, и Тони пришлось прилагать усилия, чтобы не кончить раньше Питера: после оргазма продолжать будет неприятно, а хотелось бы, чтобы он понял, каково это — кончить от того, как круто тебя принимает чья-то тугая — уже, вероятно, нет — задница. — Ты такой охуенный, ты знаешь? — шептал ему Питер. Тони к тому моменту совершенно выдохся и практически повис у того на руке, зафиксировавшись в позе, приносящей максимум удовольствия обоим и сжимая-разжимая мышцы. — Все эти рубашки, костюмы, жилетки… Это же порно ходячее… Ты, небось, и не знаешь, что у тебя одни руки круче всего “Плейбоя”… — Тони на это даже фыркнуть скептически не смог. — А стоит тебе нагнуться… И в этот момент Питер остановился. Не поняв, что случилось, Тони несколько раз моргнул и сфокусировал взгляд перед собой. И лучше бы он этого не делал: в паре метров от них стояла Мэй, и выглядела она при этом совершенно ошарашенной происходящим. Судя по вывалившейся у нее из рук сумочке и пятну на блузке, она зашла домой переодеться или же вообще отпросилась пораньше. Тони не хотел об этом думать, но невольно представил картину, которая перед ней открылась: ее племянник, обладающий нечеловеческой силой, трахает человека, в насилии над которым уже признавался, вынудив находиться в крайне неудобной позе, связав его и заткнув ему рот, чтоб он не мог позвать на помощь. Это было бы даже смешно, если бы не происходило с ними обоими прямо сейчас. Инстинктивно Питер прижал Тони к себе, видимо, совершенно забыв, что его член, которому, кстати, все происходящее ни капельки не помешало, все еще внутри Тони, и проехавшись по простате. Безумно невежливо, но это было последней каплей: выгнувшись всем телом, Тони кончил, содрогаясь всем телом и сжимаясь вокруг члена Питера, провоцируя и его оргазм. — Ох-ре-неть, — услышал он сквозь звон в ушах голос Мэй. Питер, наконец-то, убрал свою ладонь, давая возможность Тони что-нибудь сказать, но тот не мог подобрать слов, все еще находясь в состоянии посторгазменной неги и паники одновременно. Очки с Пятницей остались лежать на журнальном столике. Видимо, там же сейчас и наушник с Карен: ну они и идиоты! — Прости, но ты не могла бы отвернуться, — он все же определился, что сказать, и даже изобразил что-то типа улыбки. Судя по опасливому вгляду Мэй и резкому вдоху паучка за спиной — не получилось. — Не то чтобы я стесняюсь, но давай хоть Питера не будем смущать? Охреневшая Мэй вскинула брови, будто выражая мысль “а после такого вообще можно смущаться?”, но все же отвернулась. Тони развернулся к Питеру и, позволяя ему себя удерживать в вертикальном положении — ноги все еще дрожали, а руки были связаны ремнем, — наградил его коротким благодарным поцелуем. Что ж, их всех явно ждал тяжелый разговор.