Дофамин

Возле закусочной ее не было. Ну, конечно, а ты чего ожидала? Что бездомная свернется клубочком на размокших картонках и станет по-кошачьи зализывать свои раны? Телефон в кармане выплюнул сообщение: "Хлоя, у тебя все хорошо? Приходи, пожалуйста, домой, не надо на меня злиться." Хлоя сплюнула на тротуар: - Ага, щас. Но идти все равно было некуда. Шагов через восемь она все-таки скинула в ответ скупое "ок". И потащилась на маяк. Закат уже отгорал. Поднявшись на скалу, и выйдя на открытую площадку - солнце брызнуло в лицо, аж глаза защипало - Хлоя сразу увидела, что на скамейке кто-то сидит. Вот это подарочек! Эта тетка действительно следит за ней! - Эй! Когда женщина обернулась, показалось на долю секунды ... нет, это просто солнце било в глаза!.. показалось, что они уже лет сто знакомы... - Привет, Хлоя, - бездомная смотрела на нее такая вся безмятежная и спокойная, и правда как кошка с заостренной схуднувшей мордочкой. - С днем рождения. - Откуда ты знаешь мое имя?! Бездомная молча улыбалась, глядя на нее снизу вверх, и Хлоя почувствовала, как закипает. - Тебя придурок Мэдсен нанял за мной ходить?! Это тебе зачем?! - выкрикнула она и швырнула сумку ей на колени, сверху посыпались фотографии, обвиняюще шелестя. Бездомная зажмурилась на секунду, прикусила губу и вся будто сжалась. И хотя она не издала ни звука, было ясно, что ей больно, Хлоя ощутила неясное, зыбкое раскаяние под ложечкой. - Ой, - тихонько пробормотала бездомная, первым делом, вынув из сумки искалеченную камеру и беспомощно взвешивая ее на ладони, как дохлого зверька, - разбилась, - и снова подняла на Хлою глаза. - Слушай... - тут она как-то само собой начала мямлить, - врач сказал, у тебя сломаны ребра... и... - Я знаю. Я должна тебе кое-что рассказать, - тетка отложила камеру, и протянула к ней худую ладонь. Отступив на шаг, Хлоя сложила руки на груди и нахмурилась, выставив щитом свою праведную злость. - Да уж наверное! - Это прозвучит безумно, - чертово безмятежное спокойствие! - Посмотри сначала, что такое синдром Вернера, чтобы я смогла продолжать. - Какого?.. - в ответ безмятежное спокойствие, блять! Вот черт! Хлоя закатила глаза и полезла за телефоном. - Ну, Вернера синдром, - кисло продекламировала она вслух с экрана, — наследственный что-то там преждевременного старения организма, проявляющийся поражением кожи, глаз, эндокринной, костной и других систем организма. Описан в тыща девятьсот бла-бла-бла под названием «катаракта в сочетании со склеродермией»... ну и чо? Какого хрена мне все это нужно?! - Хлоя, это я, - прошелестел в ответ мягкий голос. - В смысле? Кто я?! Женщина вздохнула и медленно провела рукой по рассыпанным фотографиям. Худой, тонкий палец замер над одной из них, а потом опустился, пристукнул для убедительности и спрятался в кулаке, как хитрый зверек в норке. А Хлоя сквозь время уставилась туда, где Хлоя и Макс улыбались на камеру, туда, где все было хорошо; это туда, от которого уже давно ничего не осталось. - Чо? - она медленно подняла взгляд и тут же прыснула - так это было нелепо, невозможно, глупо все - синие глаза за сетью морщин упрямо смотрели в ответ. - Этого не может быть! - выкрикнула в лицо, заметалась, замахала руками, вышагивая вдоль скамьи. - Что за наркоманский бред ты сочиняешь?! Чтобы прикрыть уебка Дэвида! Вы что вдвоем курили?! Тебе лет шестьдесят! - Хотелось бы думать, что все-таки немного меньше, - уголки ее губ дрогнули. - Мне незачем врать. Врач сказал тебе, что я скоро умру. Хлоя застыла, будто пришпиленная этим словом. И вдруг ощутила в руке холодную тяжесть телефона. - Ладно, - выдохнула. Подобралась, пытаясь хотя бы внешне успокоиться, встала прямо напротив, прошила взглядом. - Ладно. Тогда скажи, что ты, - горькое от сокрытого внутри имени местоимение жгло рот, она выплюнула его с издевкой, - мне написала? Два года назад. Прежде, чем исчезнуть. Боли не было. Полумрак скрадывал склонившееся над ней лицо. - Максин, детка! Просыпайся! - Мама! Боже мой, мама! Какая ты молодая и красивая! - с удивительной легкостью взлетев на кровати, чтобы обнять ее. Крепко-крепко. Простое, забытое счастье. - Спасибо, дорогая. Как ты себя чувствуешь? - Прекрасно! - выдохнула она, постепенно осознавая, что ничуть и не врет. Боли не было. Голова казалась кристально ясной, дышалось легко, четырнадцатилетнее сердце без труда прогоняло по венам кровь, хрящевая ткань надежно скрепляла суставы, нейроны передавали импульсы без задержек. Потому что ей было четырнадцать. Ей было четырнадцать! Было четырнадцать!.. Снова!.. Украдкой за спиной матери Макс покосилась на свою обновленную, чуть пополневшую руку. Нежная кожа разгладилась, русла голубых вен ушли в глубину, все было таким округлым и мягким, полным жизни. Четырнадцать!.. - Хорошо. Я думаю, тебе все-таки стоит посидеть сегодня дома. Ты устала. Вчера был тяжелый день, - мама погладила ее по голове и отстранилась, заглянула в лицо, ища подтверждения ее словам, что все в порядке. Какая она была родная, и как было здорово снова обнять ее... ХЛОЯ! Имя поднялось из глубины сознания на поверхность и затопило целиком, ей стоило огромного труда сдержаться и не закричать, чувствуя, как легкие заполняются воздухом, которым где-то на этой земле сейчас дышит Хлоя. К счастью, в этот момент мама встала и отошла к окну, чтобы впустить в комнату солнечный свет, иначе она непременно заметила бы, как дочь изменилась в лице. Она продолжала говорить, и Макс стоило огромных усилий следовать за ходом маминых мыслей, она просто кивала в ответ. - Папа уже ушел на работу, а у меня сегодня несколько собеседований, мы оба вернемся поздно. Закажи себе пиццу, номер пиццерии и кредитку я оставила на кухонном столе. Ты ведь сама справишься? Молодец! - А потом мама поцеловала ее и ушла. - Хлоя... - прошептала Макс. И засмеялась. Задохнулась, неловко размазывая по щекам хлынувшие сами собой слезы. На секунду сжалась, обнимая колени, но сейчас же вскочила, и путаясь в одеяле принялась шарить вокруг в поисках телефона. Вот он! На экране оповещение - 38 пропущенных сообщений. Макс глубоко вздохнула и открыла чат. Они пролетели перед глазами, сливаясь в почти отчаянное: "Эй. ну скажи хоть что-нибудь. пожалуйста". Пальцы уже заметались по клавиатуре, но она заставила себя опомниться, стерла несвязные яростные признания и отложила телефон в сторону. Нужно успокоиться. Теперь некуда торопиться. Вся жизнь впереди. Можно обдумать все хорошенько. Все по порядку. Сперва нужно умыться. Прежде чем взглянуть на себя в зеркало - зажмурилась. Четырнадцатилетнее отражение смотрело на нее широко распахнутыми глазами. Да, для Макс по ту сторону стекла это тоже необычная ситуация, она никогда не любила рассматривать себя в зеркале. Отражение потрогало ее лицо, запустило пальцы в снова густую челку - нужно было просто принять это, и это было здорово, черт побери!.. Черт... Черт! Седой волос? В четырнадцать? Только что его не было! Макс готова была поклясться в этом, она слишком внимательно рассматривала свое молодое лицо, и не могла его не заметить. Он появился за эти несколько минут, что она умывалась. Так. Седой волос - это еще не повод для паники, подумала она почти весело. И все-таки это была совсем не та ситуация, в которой женщины за тридцать могут позволить себе состроить хорошую мину. Тем более, что через полчаса седых волос у нее уже было несколько. Придирчиво осмотрев себя, в уголках глаз она обнаружила первые морщинки. К обеду они стали заметнее. Так. Хорошо. Давай посмотрим правде в глаза. Перемотка времени в конечном итоге так ни разу и не привела ни к чему хорошему. Какой сюрприз! Предположим, мои собственные биологические часы стремительно возвращаются обратно на тридцать лет вперед. Но все остальное-то время никуда не торопится (чтобы убедится, она несколько раз сверила текущее время, полазила по новостным сайтам и даже включила телевизор - все на свете жили в привычном режиме, и только Максин Колфилд за пару часов состарилась еще, ну, может, на годик-другой). Раньше так никогда не бывало. Но с другой стороны, раньше ты никогда не прыгала так далеко, и не оставалась так долго. Кто знает, на сколько я буду выглядеть вечером, когда родители вернутся, а через неделю, если не раньше, - и вовсе стану старше их обоих. Если повезет, меня сразу примут за взломщицу. Либо начнут таскать по врачам, и все скоро кончится в белой палате под надзором унылых датчиков и профессоров. Да и зачем им все эти хлопоты?! Вместо подростковых истерик моим родителям сразу достанется старческое брюзжание и расходы на геронтолога. Я старею - потому что мне давно уже не четырнадцать, но, кто в это поверит?! Нет, этот вариант не годится! К черту! В конце концов, я сделала это не для того, чтобы прожить жизнь заново. Главное, жива Хлоя! И я все еще могу ее увидеть... увидеть... Хлою... В тот день камеры в жилом комплексе зафиксировали одинокую фигуру в надвинутом на глаза капюшоне, выходящей из здания, лица было не разглядеть. В течение последующих нескольких часов с кредитной карточки миссис Колфилд в разных банкоматах (в последнем из них она и осталась) были сняты не слишком большие суммы. В это же время телефон ее дочери описывал аналогичные круги по городу. После с него было отправлено единственное сообщение и связь оборвалась, больше он не отслеживался. Разбитую трубку нашли в кювете на обочине шоссе, очевидно ее сбросили с эстакады. Худи девочки и бейсболку ее отца, прихваченную из дома, через какое-то время обнаружили у бездомного старика. На допросе он клялся, что нашел это все мусорном баке. А четырнадцатилетняя мисс Максин Колфилд бесследно исчезла. На следующий же день, после того как с родителями переехала в этот проклятый Сиэтл! - Я люблю тебя! Я буду всегда тебя любить, всю жизнь, где бы я ни была. Пожалуйста, помни об этом, что бы ни случилось. Она произнесла эти слова без тени улыбки, смущения или торжества в голосе. Просто сказала и все. Произнесла без запинки, слово в слово. Хлое даже не нужно было смотреть в телефон, чтобы в этом убедиться. Она знала это сообщение наизусть, оно отпечаталось у нее в голове, на внутренней стороне век. Она видела его даже, когда не хотела. Даже когда убеждала себя, что это вранье. Иначе оно не было бы последним полученным от нее, правда? Когда Макс все-таки уехала, от нее ничего не было слышно целые сутки, Хлоя чуть не рехнулась, и тут это! Но ни один из ее неловких ответов так и не дошел до адресата. Абонент больше не появлялся в сети. Приходила полиция. Приезжали ее родители, и миссис Колфилд рыдала на диване у них в гостиной, но... - Хлоя, прости. Это правда я. - Так. Стоп! Этого не может быть! Вы даже в мою личную переписку залезли! Это уже какая-то сумасшедшая теория заговора! Вы просто хотите убедить меня, что это я сошла с ума, хотя весь мир сумасшедший! Просто какой-то проект "Блюберд" армии США! Какого хрена! Взрослая женщина молча наблюдала за ее метаниями со скамьи. Если бы Хлоя могла сейчас видеть и понимать хоть что-нибудь, кроме себя самой (пускай это тоже выходило неважно), она бы наверное, заметила, как дрожат ее стиснутые до боли пальцы, так спокойно сложенные на коленях. - Я знаю. Но это правда. - Синдром Вернера, блять! Серьезно? Молчание. Тогда она отошла к обрыву и некоторое время переживала бурю внутри себя, потом резко повернулась. - Ладно. Ладно! Тогда скажи мне, что случилось тогда в гараже? Когда Макс складывала вещи в багажник, перед отъездом?! Бездомная закусила губу. В гараже было темно и душно. Макс складывала в багажник взятого напрокат специально для переезда внедорожника свои коробки - ну, те, в которых самое-самое важное - а Хлоя сидела там, свесив ноги, прямо у нее на дороге, и каждый раз пихала в бедро коленкой. Когда Макс в очередной раз застыла в нерешительности над кипой коробок, сумок и свертков, Хлоя заглянула в одну из уже погруженных, пошарила внутри: - О-хо-хо! - и вытащила за волосы на свет оторванную взрывом голову куклы - результат недавних экспериментов в ее комнате. Недавних экспериментов... Недавно, казалось, это недавнее будет вечным. Макс подошла и, поглядев с укоризной, наклонилась, чтобы убрать бывшую куклу обратно. - Такой задротке будет сложно найти новых друзей! - заявила Хлоя. - Спрячь подальше. - Мне не нужны новые друзья, у меня есть ты, - Макс выпрямилась и посмотрела сверху вниз. Господи, этот ее виноватый взгляд! - Прости, - Хлоя качнула ее ладонь, едва прикасаясь пальцами, - Я просто немного злюсь, - и прижалась горячим лбом к ее плечу, - потому что ты не сказала мне, что уезжаешь. - Хлоя... - Иди сюда! - стремительным движением схватив за руку, Хлоя втянула ее в багажник и, поджав ноги, захлопнула за ними дверцу. Они оказались так близко, зажатые коробками со всех сторон, коленки до боли втискивались друг в друга. Но Хлоя все равно наклонилась к ней еще ближе, глаза ее лихорадочно блестели, длинные волосы, путаясь, падали на лицо. - Ты мне не друг. То есть не просто друг. Я просто... Она так волновалась и спешила, нетерпеливо облизывая губы, балансируя на этих шатких, неуверенных словах, как Филипп Пети между небоскребов, было нечестно заставлять ее взять на себя еще и это тоже. И тогда Макс просто наклонилась к ней и поцеловала. Всего на секунду. Просто коснулась ее губ своими губами и снова отпрянула. Они смотрели друг на друга. Сердце колотилось в ушах. Хлоя молчала, только сжала сильней ее руку, почти судорожно до боли. Макс вдруг сделалось страшно, что если она ошиблась. Если она нарушила что-то, что и оформиться-то еще не успело. Страх мурашками побежал у нее по спине, жаркой волной ударил в голову, она оцепенела, чувствуя себя ланью, замершей в свете фар приближающего автомобиля... И тогда щелкнул замок, дверца открылась, и внутрь заглянул папа. - Но так не бывает. Этого не может быть, - прошептала Хлоя. - Мне так жаль, - Максин неловко поднялась со скамейки, неуверенно остановилась напротив, не смея поднять рук ей навстречу, не смея смотреть на нее и не в силах оторвать взгляда. Хлоя глухо всхлипнула. И вдруг рванулась навстречу и обняла, крепко, отчаянно, больно невыносимо. - Где ты была все это время?! Что с тобой случилось?

***

- Где ты была?! - Наверное, здесь. - Почему ты мне не сказала?! - Как? Ты бы мне не поверила... - Но я же верю! - Веришь? "Напрасно. Потому что я все равно не скажу тебе правды."