Scarlet court

      Барик почти каждую ночь спит вполглаза. Раньше, буквально полгода назад, ему было проще не обращать внимание на дискомфорт, который приносит постоянное ношение доспехов.       Конечно, дело не только в них. Дело в Вершителе. Рядом с ним совершенно невозможно чувствовать себя спокойно, даже думать трезво не всегда выходит.       — Для чего ты вообще пошёл на войну?       Барик не отвечает. Он слишком занят тем, что пытается то ли имитировать сон, то ли в самом деле заснуть.       — Я к тебе обращаюсь. Барик. Ты не спишь, — маленькое хищное создание подбирается ближе, садится на поваленное бревно, скрещивает в лодыжках ноги. — И не помогаешь.       — Милорд Вершитель, — Каменный Щит скрежещет, сам не в силах понять, зародился этот звук в его гортани или сочленениях доспеха на шее. — Не понял вопроса.       — Я тут подумал, — Вершитель Ярек хрустит шеей, — мы ведь с тобой похожи. Ты служишь Аше, потому что вырос на Севере, потому что ему служили твои родители.       — Служат, — поправляет Барик, — допустим.       Ярек вздыхает. Потом запрокидывает голову, закрывает лицо ладонями, и плечи у него поднимаются и опускаются.       — Опальные — твоя семья.       — Знаете, — неожиданно для самого себя вспыхивает Барик, — по последним сведениям мы торчим в двух шагах от Какофонии, и совсем не потому что направились поставить Голоса Нерата на место. Учитывая, в каком свете Вы представляли Опальных до этого, мне совсем не нравится такое сравнение!..       Ярека трясёт мелко-мелко, и Барик выдыхает:       — Простите.       До него вдруг доходит, что ладони и щёки у Вершителя всё это время были мокрые, и совсем не от речной воды, которой он умывался, прежде чем уйти спать. Он молчит и никак не отвечает, и Барик спрашивает:       — Что случилось? — трогает легонько плечо, и Ярек сгибается, всхлипывает, уже совсем не сдерживая спазмов.       — Я просто хотел сказать… Если совсем скоро я буду творить ужасные вещи… У меня просто нет другого выбора.       Выбор есть всегда, исступлённо и почти со злостью думает Барик, но эта его мысль повисает холодным молчанием. Опуская тяжёлую руку, он задевает кончиками пальцев позвоночник, предплечье, бедро Вершителя, потом кладёт себе на колени.       — Кивните один раз, если Нерат держит в заложниках Ваших родителей.       Ярек какое-то время сидит неподвижно, но потом двигает головой. Сложно понять, действительно ли он кивнул, или просто шея устала находиться в одном состоянии.       — С моей матерью всё в порядке. Но я рад, что… спасибо, Барик.       — За что?       — Расскажу как-нибудь в другой раз.       Барик думает, когда именно упустил шанс стать Вершителю другом — в тот ли момент, когда он провозгласил Эдикт Бурь? Думает, когда упустил что-то большее — раньше или позже?       Если спать каждый раз вполглаза, можно нечаянно стать свидетелем интересных событий. Например, того, что почти каждую неделю Фуга будит Ярека и тащит куда-нибудь в укромное местечко прочь от лагеря. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, зачем. В начале совместного путешествия Барик мог бы точно сказать, кого ревнует больше — младшую сестру или Вершителя — но здесь и сейчас он в этом совсем не уверен.