Созвездие неудачи

Бортмеханик Вебер был уверен, что отрубился всего на пару стандарт-часов. Едва-едва заполз в свой мешок с подогревом, как в палатку ввалились Сайнжа и Йонге, затеяв перебранку над его бренным телом. Ругались они шепотом, но таким, от которого можно было оглохнуть. Не выдержав, Рудольф от души рявкнул на напарников. Предложив им пойти и поискать другое место для выяснения отношений, пока он не выкинул их нафиг. Хвала небесам, угроза сработала и вынудила заткнуться. Навигатор, устраиваясь на ночлег, долго пыхтел, ворочался и толкался. Йонге похрапывал, с тонким присвистом втягивая воздух. Проснувшись, Рудольф с удивлением обнаружил себя в полном одиночестве. Высунулся из «Рейнджера» наружу — в лагере никого, кроме Криссы Этлин. Вентурка сидела на рабочем месте, обвешавшись вирт-экранами. Рудольф нашел заботливо оставленный у костра термос с орабиуком и как бы невзначай подобрался ближе к миз Этлин. Крисса не прогоняла сделанные за несколько суток записи, не занималась обработкой, подгонкой, редактурой и компиляцией. Просто сидела, сгорбившись и низко опустив голову, из-за чего ее массивная фигура казалась бесформенно-оплывшей. Язык тела эйлуридос здорово отличался от человеческого, но Рудольф был уверен, что не ошибается. Уж он-то всегда мог распознать донельзя огорченную и затосковавшую женщину. Что ж это такое, ни на миг нельзя отвлечься придавить ухо! Напарники тут же нахватают уйму кредитов, шлепнут кого-нибудь не того, кого стоило бы, угонят чужой корабль или донельзя расстроят звезду кинематографа. Рудольф вежливо кашлянул. Крисса вздрогнула, прижав уши, вскинула испуганный взгляд. Миндалевидные глаза цвета золотисто-зеленого демантоида казались подернутыми стеклянной пленкой. Вот те на. Ситуация стремительно ухудшается. Эйлуридос плачет? – Доброе утро. Куда все запропастились? – Рудольф протянул вентурке пластиковую чашку с орабиуком. Она взяла, неловко сомкнув короткие пальцы вокруг слишком маленького стакана. Отпила, как это делают животные: высовывая сложенный ковшиком язык и быстро прихлебывая маленькими порциями. – Ушли. Делать съемки в пещерах на берегу и у месторождения. Йонге сказал, там и в самом деле есть выход ценных минералов. Она шумно вздохнула. – Крисса, – Мироздание помогает отважным. Нечего бродить вокруг да около при виде дамы в печали. – Крисса, что случилось? Кто-то из этих засранцев брякнул глупость? Кто именно, Сайнжа или Йонге — и как ты хочешь получить их головы, сырыми или поджаренными? – Твои друзья ни при чем, – миз Этлин забавно наморщила лоб с множеством крутых складок. – Не обвиняй их понапрасну. Дело совсем не в них. – Тогда в чем? – проникновенно спросил Рудольф. Миз Этлин давно живет среди людей. Учитывая специфику ее ремесла, она наверняка освоила искусство разбираться в тонкостях интонаций. – Трудность во мне. В этом. Иди сюда. Рудольф с готовностью перемахнул через составленные рядком контейнеры и плюхнулся рядом с миз Этлин. – Скажи, что ты видишь. Выставленные на паузу экраны взорвались беззвучным пестрым калейдоскопом бытия экипажа «Фелиции». Джет в кают-компании безучастно уткнулась в планшетку. Она же на Шайларе, старательно устанавливает заряд для почвенной спектрографии. Йонге с кейсом на плече вышагивает по мелководью в радуге мелких брызг. Яут взмывает в воздух, свирепо разя клинками, в следующее мгновение объектив поймал его за сосредоточенной готовкой мяса у костра. Хмурый капитан в рубке выговаривает кому-то, оставшемуся за кадром. Сгорбленная спина Сайнжи, под чешуйчатой кожей в такт размашистым движениям таза перекатываются чудовищные комья мускулов. Ухмыляясь, Йонге мимоходом пихает Рудольфа кулаком в плечо. Озаряющее темноту бирюзовое сияние биолюминесценции, обрамляющее два слившихся воедино силуэта. Торжествующий Сайнжа возвышается над тушей койбула. Бортмех очарованно таращится на танцующую пару виртуальных скинов, себя и ИскИна. Поворот камеры сквозь призрачное пламя «Шмеля-4» – и взгляд первого пилота, одновременно насмешливый и цепкий, впитывающий каждое движение напарника. Крупный план закаменевшего в напряжении лица Рудольфа с перекошенной щелью рта и каплями пота на лбу. Задумавшаяся Джет сидит на груде валунов, рассеянно бросая камешки в море. Оскаленная морда навигатора с жутко распяленными клыками, яут точно собирается прикончить врага особо жестоким способом — но коптер отлетает дальше, показывая, что Сайнжа всего-навсего общается с капитаном. Йонге и Рудольф болтают, устанавливая палатки... – Разнообразная у нас жизнь на борту, – честно отметил Рудольф. – Ты ничего не замечаешь? – напряженно спросила Крисса. – Э-э... У меня постоянно идиотское выражение лица? – жизнерадостно предположил бортмеханик. – Йонге выглядит так, будто донельзя озабочен судьбой Фузии и одновременно страдает жутким запором? На самом-то деле он постоянно грузится идеями о том, как обскакать конкурентов. – Вы как части единого целого. Разобщенные, но вместе. Всегда. Постоянно. Джет вчера говорил, ваши эмоции есть производное от влияния синхрона. Пусть так. Вы осознаете их истинными. Преобразуете, делая правдой из лжи. Вас невозможно показать враждующими. Вы замкнутый круг, совершенная система с обратной связью. Ваш секс откровенен настолько, что не поддается редактуре. Я не могу с этим справиться! – она зашипела прямо в лицо Рудольфу, задирая мясистую верхнюю губу и обнажая мелкие зубы. – Крисса, Крисса, – вскинулся Рудольф, не на шутку ошеломленный такой вспышкой обычно сдержанной вентурки. – Крисса, ты только успокойся. Ты светило. Мастер своего дела. Все умеешь и все можешь... – Нет, как ты не понимаешь? Почему именно через вас судьба решила напомнить о моей бездарности? Я научилась создавать то, чего подсознательно ожидает аудитория. Понимать, что выгодно для студии. Сладкие тайны, преодоленные запреты, грязные секреты, разлуки, встречи, блестящие надуманные фальшивки! Что мне делать с теми, кто ничего не утаивает? Я работала со специалистами своего дела, чья страсть мгновенно гасла, стоило им выйти из кадра. Они могли изобразить все, что требовалось согласно контракту. Вы живете этим. Всей привязанностью, своим кораблем, своими напарниками. Это обжигает. Это физически больно, – она зажмурилась на мгновение и очень спокойно спросила: – Ты бывал на Вентурии. Руди? – Нет, пока не доводилось. Но я заметил, в последние годы во Втором секторе стало изрядно больше твоих соплеменников. – Это так. Мы убегаем, – синтезированный голос Криссы Этлин звучал смущением и вызовом. – Почему? – беседу требовалось срочно перебросить в более спокойный эмоциональный канал, пока миз Этлин окончательно не пошла вразнос. – На Вентурии вроде ни войн, ни катаклизмов, ни эпидемий... – Мы очень традиционалистское общество, Руди. Нет, совсем не такое, как яутжа на Найхави. Они хранят память о прошлом, но сознают, что мир меняется. Нельзя жить так, как мы жили тысячи лет до этого. Многие не могут смириться, переделать себя, приспособиться. Молодежь покидает планету, переселяется в человеческий сектор. С нашей точки зрения вы удивительны. Вульгарные, жадные, но вместе с тем морально гибкие и поразительно дружелюбные. Во всем Втором секторе вы единственные готовы с легкостью интегрировать представителей любого народа и воспринимать их частью своего сообщества. Вы даете шанс любому, даже тем, кто совершенно не похож на вас. А нам, эмигрантам-вентури, посчастливилось вдвойне. Знаешь, почему? – Теория Беляшских, – сообразил Рудольф. – Неосознанная симпатия к ксеносам, чья внешность ассоциируется с приятными и безопасными созданиями. Вы похожи... – На ваших мелких домашних любимцев, да, – Крисса невесело хмыкнула. – Узнав об вашей особенности восприятия чужаков, многие стали нарочно подчеркивать сходство с животными. Брать новые имена, как у землян, чтобы вам было легче запоминать и произносить. Иногда помогало. Получить работу, найти друзей, сделать карьеру в вашем обществе. – А почему ты уехала с Вентурии? Не нашла с кем-то общего языка? – Я? – Крисса запнулась и настороженно вздернула уши торчком. – Почему я... бегство тогда казалось наилучшим выходом. Почему ты спрашиваешь, Руди? Зачем тебе знать, что было в моем прошлом? – Наши текущие проблемы часто прорастают из того, что мы якобы оставили позади, пережили и отбросили, – Рудольф почти дословно процитировал великого и ужасного Ка Шпиро. – Есть у нас еще поговорка, мол, мертвый хватает живого. В таких случаях бывает полезно выговориться. Поковыряешься в себе, сообразишь, что делать дальше. Как поступить с тем, что ты успела отснять. Не знаю, сумею ли я тебе посоветовать что-то толковое, но выслушать — всегда пожалуйста. Вентурка осторожно поставила на контейнер опустевшую чашку. – Руди. Можно до тебя дотронуться? – Конечно, – тронув струну глейтера, бортмех отправил Сайнже и Йонге просьбу отсвечивать где-нибудь в другом месте. У него тут сеанс ксенопсихоанализа. От которого зависит исполнение контракта со студией и поддержание душевного равновесия миз Этлин. Творцы, они создания нервные и трепетные. Нуждающиеся в утешении и поддержке. Нечего всяким любителям скалить зубы глазеть на то, как они с Криссой держатся за руки. – Меня с детства занимала жизнь на других планетах, – вентурка сбилась, отвела взгляд. – Конечно, это осуждалось и порицалось, но родня считала, что с возрастом пройдет. Все дети любознательны и хотят знать, что там, за горизонтом. Когда же я перестала быть ребенком, все пошло не так, – ее кисти затвердели, как и похолодевший голос. – Ожидалось, что я стану хранительницей дома и порога. Вот только мой организм не вырабатывал достаточное количество тех веществ, что у вас называется гормонами, и я не годилась для хранительницы. Печаль и разочарование, однако семья надеялась спустя несколько лет заключить для меня выгодный брачный союз. Пока велись переговоры, я росла и училась. Сознавая, что с годами мой интерес к ксеносам и миру за пределами Вентурии не пропал, но усилился. Семья тем временем подыскала кандидата для союза. Нас познакомили, заключили контракт... – Крисса умолкла, быстро и шумно дыша. Давние воспоминания явно давались ей нелегкой ценой. – Твой брак не сложился? – осторожно предположил Рудольф. – Мой, впрочем, тоже. – Не смогла ничего сделать, – почти шепотом выдохнула Крисса. – Не исполнила возложенную обязанность. Не стала производителем. Знаешь, что это означает на Вентурии? Приговор. Все кончено. Больше ничего не будет. Союз не подтвержден, клан не примет обратно. В семье партнера я буду последним из замыкающих. Покидать дом запрещено. Учиться не позволят. Доступ в Скайнет отрезан. Всегда, до самой смерти — объект порицания и насмешек за спиной. Я продержалась полтора года. Девятнадцать стандарт-месяцев. Думала, справлюсь. Нет. Слишком тяжело. Слишком пусто внутри. Я украла кредитные карточки и драгоценности моих новых родственников, и сбежала. На транспортном корабле землян, идущем на Сельву. Встретила таких же, как я. Стала работать с людьми. Научилась создавать фильмы. Теперь я то, что я есть. – Тебе совершенно не в чем себя винить, – заключил Рудольф. – Ты верно поступила. Незачем пропадать в обществе, не желающем и не способном оценить тебя по достоинству. Ты столько всего преодолела, отыскала свое место в чужом мире. Ты знаменитость, объект восхищения многих. Мой в том числе. – Неправда, – покачала головой Крисса. – Тебе нравится то, что я делаю. С эстетической точки зрения людей я отвратительна. – Как индивидуальность ты мне тоже нравишься, – заявил бортмех. – Особенно теперь, когда мы знакомы. Доказать? Наверное, стоило дождаться ответа. Но большинство женщин, встреченных на жизненном пути Рудольфа Вебера, не возражали против проявленной им инициативы. За исключением радикально настроенных дамочек из Церкви Фемен, но к этим требовалось применять совершенно иной психологический подход. У Криссы Этлин были мягкие, бархатистые веки, к которым оказалось так приятно прикасаться губами. Чмокнуть ее в кончик забавно дергающегося носа Рудольф не рискнул — вдруг перепугается? От человеческого прикосновения вентурка и так ошеломленно застыла. – Руди, – протянула она низким, напряженным голосом. – Зачем? – Хочу узнать, вдруг тебе понравится быть с этой стороны камеры. – Я веду съемки, а не участвую в них. – Попробуй хоть раз сделать исключение. Взгляни на жизнь с другой точки зрения. – Руди, – терпеливо повторила вентурка, – я ведь говорила тебе. Я не хранительница порога. Не производитель. – Да, и я все понял. Не вижу в этом особой проблемы. – Физиологически я не самка... не женщина-вентури. – Из чего напрашивается логический вывод, что ты — парень, – похвалил себя за сообразительность Рудольф – Нет! – рявкнула Крисса. – То есть с вашей точки зрения да, но не совсем... – Крисса. Честное слово, я не понимаю, отчего твой гендер и то, кем ты себя ощущаешь, мешает тебе и мне получить малость удовольствия. Единственное, что имеет значение — если ты скажешь «нет». Тогда я отвалю и буду молча страдать. Это останется сугубо между нами, не изменит моего восхищения тобой, и не отменит контракт, который мы заключили. – А что скажут твои напарники? – Согласятся, что перед твоим обаянием невозможно устоять. Поймут и простят. Возможно, Сайнжа попытается оторвать мое скромное достоинство. – Ты ненормальный, – вздохнула Крисса. – Ну да, я же человек. Тяга к экспериментам у нас в крови. Перед выходом из лагеря Йонге разгрыз таблетку цорекса и запил шипучим интоксиком, позаимствованным у запасливого бортмеханика. Не помогло. Мерзкий привкус во рту упрямо не желал исчезать. Вестибулярку зашкаливало, Каппа-4 даже через поляризованные глассы казалась ослепительно яркой и вышибающей слезу. Матка боска, человечество вышло в космос и расселилось по тысячам планет, а фармацевтика до сих пор не запатентовала надежного средства от похмелья! Блуждания по пещерам отсняли без особенных проблем. Йонге пристроился в затененном уголке возле ручья, время от времени умываясь холодной водой и потягивая захваченный из лагеря энергетик. Отвратительно бодрые Сайнжа и Джет носились туда-сюда по путанице туннелей, удирая от коптера и заманивая друг друга в засаду. Усиленное эхом рычание навигатора бухало в барабанные перепонки, вызывая нестерпимое желание шлепнуть поганца и сблевать прямо на хладный труп. Сверившись с планом съемок, навигатор заявил, что кадров с пещерами достаточно. Пора выступать к разработкам месторождения. Йонге намекнул, что его участие совершенно необязательно. Лучше он посидит тут в тишине и холоде. Он не хочет быть звездой Скайнета. Ему позарез необходимы цорекс, забота и понимание. Пусть кто-нибудь большой и чешуйчатый дотащит его до «Фелиции». Там кондиционер, любимый диван и программа общей релаксации. – Вставай, умансоо, – неумолимо заявил Сайнжа. – Шевели конечностями. – Ненавижу вас, – бормотал Йонге, карабкаясь по крутой тропе на плато и постоянно оскальзываясь. Мелкие камешки с шорохом и стуком улетали вниз. – Всех вместе и каждого в отдельности. Что ж я маленьким не сдох. Усугублял ситуацию товарищ Рудольф, оставшийся в лагере. Утром бортмеха пытались растолкать и заставить пойти со всеми. Герр Вебер злобно отругивался и отмахивался, не приходя в сознание. По доброте душевной его оставили в покое, и вот пожалуйста. По глейтеру приплыло веселое изумление, сменившееся интенсивными эндорфиновыми всплесками и требованием держаться от лагеря подальше. Рассвирепевший Йонге пригрозил бортмеху принудительной химической кастрацией. Получив в ответ блаженную гамму тактильных ощущений горячего шершавого языка Криссы, облизывающей ствол товарища механика, трения напряженной плоти о ее жесткий нёбный свод и будоражащее прикосновение острых мелких клыков к яйцам. Эффект со-присутствия был столь ярким и отчетливым, что достоинство Йонге немедля налилось тяжелым теплым жаром. Пилот в очередной раз споткнулся, едва не утратив равновесие и не отправившись в затяжной костоломный полет вниз к побережью. «Всю оставшуюся дорогу будешь драить гальюны. Сука, свали нахрен из моей головы. Без тебя тошно». Усилием воли Йонге сузил спектр восприятия глейтера до минимальной величины, вышвырнув донельзя довольного собой Рудольфа с его подругой на периферию восприятия. Шагавший впереди и и поймавший в мозг аналогичный пакет ощущений Сайнжа жизнерадостно заухал. Обернулся через плечо и подмигнул капитану, часто щелкая жвалами. Мол, ну не молодец ли наш бортмеханик? Везде поспел и даже наладил контакт с матриархом. «Будешь драить сортир по соседству с Рудольфом. Это единственное, чего вы заслуживаете!» «Зависть и мелочная мстительность недостойны истинного сына Найхави». На плато от свежего и сильного ветра стало чуток полегче. Йонге втайне порадовался, не заметив поблизости никаких рыщущих экзотических тварей. Нет добычи, стало быть, навигатор не потащит его на свою идиотскую охоту. Он не маньяк-параноик наподобие герра Вебера и Копья Первого Дома, и не таскает с собой кучу оружия. Мирная планетка, отличное место для незапланированного отдыха, только вчера не стоило так налегать на бренди пополам с «Эйрикой»... Краем уха Йонге прислушался к разговору Джет и Сайнжи. Оторопело нахмурился. Парочка увлеченно обсуждала миз Этлин. Творчество миз Этлин. Высокорейтинговое и запретное для неполовозрелых особей творчество миз Этлин. – Эй! Вы двое! Джет, ты э-э... В смысле, ты не рановато начинаешь? Откуда ты вообще знаешь, чем занимается миз Этлин? «Остынь, Йонге. Какое у тебя право указывать ей, что просматривать в Скайнете? Ты ей никто. Случайно встреченный на пути взрослый». – Я несовершеннолетняя, а не умственно недоразвитая, – парировала Джет. – Как думаешь, сколько ссылок выпадает по запросу «Крисса Этлин»? Надо ведь уточнить, с кем меня знакомят и в каком фильме приглашают сниматься. «И в самом деле. Джет разыскала нашу компанию на инфодосках Кестагана, и точно также нашла ссылки на Криссу. Элементарная же вещь». – Я никого не осуждаю, – уже спокойнее добавила Джет. – Кризис, особо выбирать не приходится. Вы же не участвуете в таких съемках постоянно. И побочные эффекты синхронизации наверняка дают о себе знать. – Джет, – Йонге поравнялся с бредущей по кромке обрыва девочкой, – Джет, я вот со вчерашнего дня хочу спросить... Почему ты считаешь, якобы все наши поступки определяет синхрон? – А как же иначе? – недоуменно склонила голову набок Джет. – Вы астронавты. Ваша жизнь всецело зависит от ИскИна вашего корабля. Вы сделаете все, чтобы не разлучаться с Фелицией и чтобы она была счастлива. Насколько может испытывать эмоцию счастья искусственный интеллект на кварцолитах. Если для этого вы должны оставаться вместе и быть... э-э... очень близкими друзьями, значит, вы будете. Иначе я не представляю, как можно добровольно оставаться рядом с ним, – она кивнула в строну яута. Навигатор шагал в отдалении, острием копья смахивая высокие лиловые соцветия. – Это же одна из самых агрессивных форм жизни в Галактике. Синхрон удерживает его под относительным контролем, да? – Не совсем так, – возразил Йонге без особой уверенности в голосе. Джет говорила верные вещи, однако упрощала их до банального представления обывателя-наземника, не принимая в расчет тонкостей взаимосуществования на борту «Фелиции». Поразмыслив, капитан нашел достойный контраргумент: – При всей зашкаливающей агрессивности, индекс разумности яутжа намного выше, чем у калхи, людей и вилья. Когда мы только встретились, Сайнжа не был подключен к синхрону, но не пытался нас убить и согласился на сотрудничество. Между прочим, он и к тебе хорошо относится — а ты просто пассажир. – Да он просто выжидает подходящий момент принести меня в жертву Великой Матери, – хмыкнула Джет. Безобидное в целом замечание упало последней каплей, грозившей смыть плотину капитанской сдержанности. Или сыграла свою роль не желавшая успокаиваться головная боль. За несколько суток пребывания на борту Джет превысила ежегодную норму молчаливых недоговоренностей и секретов. Кто тут первый после бога, в конце-то концов? – Джет, – Йонге остановился, вынудив Джет тоже сбиться с шага. – Знаешь что? Я долго терпел, но с меня хватит. Что произошло на Кестагане? Что на самом деле ты делал на Кестагане, Джет? – Не понимаю, о чем ты, – створки ментальной раковины мгновенно захлопнулись. – Мне кажется, все ты отлично знаешь. В задрипанный отель по твою душу явились оперативники из Фузийской Безопасности. С боевыми стволами и допуском на стрельбу. Вытаскивая тебя, мы никого не шлепнули, но безопека космопорта во всеуслышание повесила на нас три трупа и стрельбу в гражданском секторе. Тебя разыскивали, просеивая пассажирские терминалы. Спустя три часа, как мы поспешно рванули с Кестагана, в направлении Таульги пульнули предписанием о нашем задержании. Мы свернули со спейсштрассе и улизнули, но я уверен, этим дело не кончится. Нас не оставят в покое. – Ничего не знаю, – упрямо повторила Джет. Сайнжа подошел ближе, но не вмешивался, исподлобья косясь на людей. – Ладно, допустим. Но уже на борту ты попросил выделить тебе кластер в памяти Фелиции, – обозлился Йонге. – Она говорит, тот массив информации, что ты там прокачиваешь, на порядок превышает объем, необходимый для игрового моделирования. Ты закрыл его на такое количество паролей и уровней доступа, что Фелиция опасается туда приближаться. Что ты прячешь, Джет? – Ты представляешь, какая бешеная конкуренция идет среди модельщиков? – ответила вопросом на вопрос Джет. – Я из начинающих сборщиков, мне позарез нужны бонусы и гранты! Если мои наработки выскользнут в Скайнет, их тут же сцапают. Мне за все труды достанется ноль на массу. Ты же деловой человек, знаешь, насколько важно уберечь информацию! Джет лгала. Йонге спинным мозгом чуял, что девчонка врет, но не переставлял, как пробиться сквозь ее защиту. Это всего-навсего девчонка-подросток, двенадцать лет от роду, впервые выбравшаяся за пределы родного мирка! Дети, блин, должны слушаться взрослых и отвечать, когда их спрашивают! «Она так похожа на тебя, просто жуть берет». – Матриарх следует наставлениям своей матери, – разомкнул клыки Сайнжа. От его синтезированного голоса Йонге и Джет невольно дернулись. – Мать обучила ее преданности, скрытности и бдительности. Мать возложила на нее миссию. Йхо-онхе, она ничего не скажет, пока не убедится, что ты заслуживаешь доверия. – Какую, плазму вам обоим в глотку, миссию?! Вы сговорились, да? – взвыл Йонге. – Вы у меня уже вот где со своими тайнами! Почему нельзя простым человеческим языком объяснить, какого хрена тут творится? Я отвечаю за безопасность экипажа, и знаете что? Если придется выбирать между разъяренным УФБ на хвосте и тобой, Джет — я брошу им тебя. Пускай подавятся! Джет подалась ближе к навигатору, словно рассчитывая на защиту яута. Йонге непроизвольно оскалился, беря ярость под контроль и заставляя себя сосредоточиться. Кажется, он малость погорячился. Запугивая и угрожая, он ничего не добьется. Нужен контакт, нужно любой ценой установить контакт. – Джет, – он примирительно вскинул руки и отступил на пару шагов. – Извини. Не хотел тебя пугать. Слушай, я уловил: у тебя серьезные проблемы. Мы готовы тебе помочь. Вот только не уподобляй нас калхидским личинкам — держать в темноте, пичкать отходами. Хотя бы намекни, в чем причина. Изначально вы направлялись на Рамаяну — почему именно туда? – Посольство Вильи, – медленно, почти по слогам выговорила Джет. Она выглядела, как натянутая до отказа струна, угрожающая вот-вот лопнуть. Как зашкаливающая панель управления кораблем, отчаянно пытающимся предотвратить соскальзывание в гравитационную аномалию. – Один из руководящих серверов Скайнет. Головной филиал офиса «Вестника Фузии». – Выход к лидерам независимой массовой информации, – подытожил Йонге. – Плюс общепризнанные эксперты, чье решение признается по всей Фузии. Ты не обращаешься в Арбитраж, стало быть, дело не в судебном прецеденте. В твоих руках находится нечто, чью подлинность в силах подтвердить или опровергнуть вильянцы. Как только ты получишь сертификат посольства Вильи, ты передашь эти сведения СМИ и бомба взорвется. Схема верна? Джет судорожно дернула подбородком. Видимо, это означало «да». – Уже хорошо, – Йонге перевел дух, подбивая логическую цепочку. – Бомбу раздобыли на Курциале, так? Недавняя археологическая экспедиция. Ингрид и ее напарник по ходу исследований натыкаются на нечто важное. Доставляют на Хатангу, изучают, осознают, что именно у них в руках — и Ингрид поручает вам спешно доставить это на Рамаяну. Почему она не полетела сама? – Нужно было выиграть время, – сдавленно выдохнула Джет. – Если бы Ингрид сразу после завершения экспедиции спешно покинула Хатангу, это бы вызвало подозрения службы безопасности. Она подменила носитель и осталась в Институте, отвлекать внимание. Мы с Лексом раздобыли фальшивые мультипаспорта и улизнули. Видимо, спустя несколько суток факт подделки был установлен. Нас объявили в розыск. Мы сумели добраться только до Кестагана. «Твою мать, – невольно восхитился Йонге. – Все это время соплячка отлично знала, куда и зачем направляется. Знала, что везет. Знала, чего и как ей нужно добиться. Йезус Мария, это точно человеческая девочка, а не андроид секретной разработки?» Яут предостерегающе заклекотал. Вдоль обрывистого берега скользнула быстро перемещающаяся тень. Вскинув голову, Йонге увидел снижающийся глайдер защитного цвета, с пятнами свежей краски на бортах. Местный пограничный или природоохранный патруль решил проявить бдительность, проверив, что за компания торчит в столь уединенном месте? Ладно, предъявим чипы и охотничью лицензию Шайлара, и пусть себе с миром летят дальше. Глайдер круто развернулся, плюхнувшись на брюхо и по инерции проскользив несколько метров с вырубленными антигравами. Слаженно откинулись плексигласовые защитные колпаки, наружу единым махом выскочило пять не то шесть фигур. Среди которых выделялись ростом, габаритами и гривой развевающихся дредлоков двое несомненных уроженцев Найхави. – Какого, простите, хрена? – озадаченно вопросил окружающий мир Йонге. Сайнжа взревел, плавным, неуловимым глазу рывком срывая с пояса копье и движением кисти выщелкивая его на полную длину. Из желтеющих зарослей за спиной оторопелой Джет вытекла узкая тень, сгребла девчонку за плечо и дернула к себе, одновременно приставляя к горлу мутно блестящий клинок виброножа. Незваные гости мгновенно образовали полукруг, отсекая возможность рывка в степь и отжимая экипаж «Фелиции» к каменистому урезу. Йонге прищурился, вспоминая, не сталкивался ли он с какой-нибудь из этих личностей в далеком криминальном прошлом фармы. Троица людей была совершенно незнакома, как и массивный синемордый таульгар с оптическим протезом в левой глазнице. Яут в сетчатой броне с наплечным пульсатором и с метательным диском в правой руке. Укороченные дреды собраны в пучки и перехвачены украшениями темно-красного металла. Его сородич, повыше ростом, покрепче сложением. Темная, почти черная, исполосованная тонкими шрамами шкура. Множество пестрых ритуальных подвесок на нашейном ожерелье и широких браслетах. Два меча. Четыре клыка, но не желтоватой кости, а металлические импланты с блестящим напылением. Четыре клыка. Епта, отлично прокатились на пикник. Будет что вспомнить в старости, если доживем. – Я так понимаю, мирные переговоры исключены? – бодро заявил Йонге. – О, Гаруха. Какая встреча. Знаешь, я тебя как-то сразу и не признал. Долго жить будешь — ходит среди землян такая примета. Как сам, как бизнес? Промышляешь на Карнаге или расширил дело? – Этот выкидыш гнилого яйца был признан недостойным даже принимать ставки на исход Больших Гонок, – процедил Сайнжа, вразнобой подергивая верхними и нижними челюстями. – Ну надо же, – огорчился Йонге. – Не повезло. Ну ничего, со дна есть только один путь — наверх. – Смейся, смейся, – щелкнул клыками бывший заправила азартного бизнеса Карнаги. Со времени последней роковой встречи с экипажем «Фелиции» он обзавелся вшитым транслейтором, установив матрицу бесстрастного и лишенного эмоций человеческого голоса с легким пришептыванием. Йонге слышал такую в исполнении злодея популярного боевика. – Думал, космос огромен, наши пути больше никогда не пересекутся? – Думал, ты сдох в мучениях, – честно признался пилот. Лихорадочно изобретая гадость покрепче, лишь бы удержать внимание Гарухи и присных. «Вытащи Джет. Сайнжа, вытащи Джет». «Я возложил на себя ответственность за твою жизнь», – в голове плеснуло алым и черным, готовностью ринуться в бой, разить и крушить. «Заткнись. Я выкручусь. Спасай ее». – Кстати, как протезы, не жмут, не трут? Слушай, у меня тут стряслась жопа с финансами, пришлось загнать твои зубки на аукционе Сельвы. Выставил за полсотни оптом, ушли по полторы тыщи мультиен за штучку. – Зря стараешься, умансоо. Ты омерзителен в глазах Великой Матери. Я покараю тебя, – оранжевые зрачки переполняло агрессивное безумие. «Прежде за ним не водилось религиозных заскоков. Обычный мафиози с замашками мелкого диктатора. Никак совсем крышей двинулся от огорчения?» Гаруха медленно повел бугристым черепом из стороны в сторону. Совершенно человеческим жестом отчеркнул оттопыренным большим пальцем вдоль своего горла, указав на трясущуюся от страха Джет и Сайнжу. Навигатор крутанул копье, присел на полусогнутых и зарычал, бросая вызов. Маленькая всхлипывающая Джет гибкой дугой переломилась назад. Тяжелый «спейсмарин» с ребристой подошвой врезался в подъем стопы ее мучителя, а затылок заложницы – в переносицу агрессору. Резкий удар ладонями внахлест – вибронож полетел в траву. Джет перекувырнулась с опорой на руки и, вскочив, со всех ног понеслась к неровной полосе обрыва. Яуты ревели, заглушая друг друга, Йонге заорал благим матом. На сетчатке выжглось лазером, впечаталось намертво — фигурка с распахнутыми руками, свободно взлетающая над морским простором и исчезающая за пучками травы на береговом срезе. «Сааааайнжа! За ней!» «Матриарх поступила по моему слову. Больше нет угрозы заложника». «Она убьется! Ее мать меня растерзает! Прыгай за ней!» «Нет». «Да, будь ты проклят! Прихватишь Руди с его арсеналом и вернетесь за мной». «Нет». «Сайнжа, ради всего святого, хоть сейчас не спорь! Бля, кто здесь вожак?!» Навигатор с рыком повернулся, мимоходом смахнул копьем типа, пытавшегося удержать Джет, и головой вниз сиганул с обрыва. Йонге напрягся в попытке уловить звук удара тяжеленного тела о воду. Секунды бежали, море Шайлара ритмично громыхало в скалы. – Бросил тебя, – оскалив челюсти в подобии ухмылки и тряся пучками дредлоков, заявил спутник Гарухи. – Своя шкура ему дороже твоей. – Не торопись с выводами, мой чешуйчатый друг. Извини, не расслышал твоего имени, – Йонге глубоко вздохнул, разминая пальцы. Уже полгода стигматизаторы втихомолку накапливали статическое электричество в межпозвоночных дисках. Фелиция, регулярно гонявшая первого пилота на диагностику и напоминавшая о необходимости сбрасывать излишек статики, высчитала, что в случае необходимости Йонге способен выдать в морду противнику пять-шесть разрядов мощностью под сотню килоампер, но не более того. Колкие разряды пробежали вдоль позвоночника, трескучими искрами запрыгали по шестерке колец на пальцах. «Ну, где наша не пропадала». – Гаруха, – почти миролюбиво окликнул Йонге, – знаешь, давно хотел тебе сказать, да случая подходящего не было... Ненавижу сра-ать!!! Вопль был достаточно идиотским, чтобы ошеломить шайку и выиграть несколько драгоценных мгновений. Тех самых, достаточных для прыжка и запуска первой молнии. Йонге целил в голову Гарухи, но бешено метавшийся зигзаг ослепительно-белого цвета в голубом ореоле поразил ринувшегося наперерез таульгара. Что-то случилось. Что-то неладное стряслось в нескольких километрах к северо-востоку от лагеря, куда с утра подались на съемки капитан, Сайнжа и Джет. Достанный эмоциональными всплесками напарника, Йонге максимально урезал канал глейтера. Стал виртуальным призраком на грани восприятия. Рудольф особо не дергался: неосознанный мониторинг состояния напарников сделался для экипажа одним из набора рефлексов. Кэп в норме, импульсные запросы-отклики глейтера проходят безупречно, нет повода врубать аларму. Бортмех занимался любовью с Криссой в палатке, насквозь пронизанной яркими оранжевыми лучами. Словом и делом убеждая миз Этлин в том, что разница в физиологическом устройстве не помеха взаимной привязанности. Закончив и повалявшись рядом в довольной истоме, они выкупались. За остатками вчерашнего ужина Крисса сделалась рассеянна, отвечая невпопад. Вскоре Рудольф обнаружил эйлуридос за рабочим пультом. Подергивающие уши развернуты локаторами, мечтательные глаза полуприкрыты тяжелыми веками. Миз Этлин отстукивала на нескольких вирт-клавиатурах вдохновенную мелодию, перебрасывая кадры с экрана на экран. Склеивая разрозненные эпизоды в некую историю, вспыхнувшую в ее воображении. Мешать творцу было истинным преступлением против искусства. Умиротворенный Рудольф побрел на берег, рассчитывая окунуться еще разок и погреться на солнышке. Встревоженный глейтер полыхнул нейронной бурей, вонзившись в затылочную долю киборидовым буром на сверхскоростных оборотах. Бортмех вскочил, дико озираясь по сторонам. Благолепие и спокойствие океана, покой скал, и диким контрастом — нахлынувший синдром панической атаки. Спустя несколько жутких секунд психофизическое напряжение стихло до уровня неутихающей тревоги. Ругнувшись, Рудольф со всех ног ломанулся к заветному контейнеру. Мазнул ладонью по сенсорному замку, рванул крышку и рыбкой нырнул внутрь. С иглометом на бедре и оттягивающим плечо плазменником на душе стало малость спокойнее. Связь с Йонге поддерживалась в слабом и прерывистом режиме, но все-таки не пропадала. Синхронизация навигатора клокотала мощнейшим выбросом норадреналина, ощущением физической нагрузки, тревоги и бешеного раздражения. – Руди, что с тобой? – перепугалась Крисса, взмахом руки гася экраны и вскакивая. – Ich bin alles in Ordnung. Тьфу, ты же не понимаешь. Порядок со мной. С экипажем хреново. На безмолвный вопль бортмеха Сайнжа ответил волной гнева и крайне эмоциональным «Заткнись, умансоо! Жди, я иду!» Следующие четверть часа Рудольф Вебер в красках воображал бедствия, постигшие компаньонов. Банковские эмиссары с оружием наперевес явились требовать досрочного погашения кредита. Знакомцы Йонге по контрабандному промыслу надумали свести давние счеты. Сайнжу затоптало стадо бешеных койбулов. Ураган, извержение вулкана, высадка десанта пандорианских фанатиков. Прорыв инферно, неведомая ёбаная хуйня, наводнение, эпидемия!.. – Вон он! – взвизгнула миз Этлин, тыча в направлении подернутого белыми барашками залива. Зоркость вентурки оказалась на порядок выше человеческой. Ей пришлось дважды указывать направление, прежде чем Рудольф засек в блеске мелких волн бронированный череп. Мощными гребками яут плыл к берегу, оставляя за собой расходящийся клином след. Добравшись до мелководья, где вода была ему по пояс, встал на ноги. Одной рукой перекинув через плечо чье-то обмякшее тело. Джет, опознал Рудольф, когда навигатор приблизился, и невольно сглотнул. Нужно вылупиться из яйца на Найхави, чтобы заполучить талант выглядеть великолепно в самой тухлой ситуации. Эти жаркие блики солнца на влажном торсе. Копна мокрых дредлоков. Огромные тяжелые капли, срывающиеся с набедренной брони... Стоп. Джет здесь, а где Йонге? Усаженная рядом с контейнерами девица сложилась вдвое и смачно отрыгнула соленой водой. Крисса присела рядом, заботливо придерживая ее за узкие плечи. – Во что вы вляпались? – настойчиво требовал ответа Рудольф. – Какого ляда устроили заплыв? Сайнжа, оглох, что ли? – Гаруха, – коротко обронил Сайнжа. – Ach du Scheisse. Откуда этот гад нарисовался? – Выследил Фелис. Как — мне пока не ведомо. – Ладно, хрен с ним, капитан-то где? Берегом добирается? – Йхо-онхе остался. – Что?! – вытаращился Рудольф. – У тебя транслейтор не барахлит, случаем? – Йхо-онхе бросил вызов Гарухе и его сброду. Приказал мне спасти Джет и вернуться за ним. – И ты бодро взял под козырек и выполнил приказ?! – Он принял решение. Выбрал жизнь матриарха. Мы прыгнули с обрыва. Я видел блеск молний. Йхо-онхе мог выиграть бой и вернуться в лагерь по суше. – Сколько их там? – зло спросил бортмех. – Нас атаковали два недостойных сына Найхави, таульгар и трое людей. – И ты бросил Йонге бодаться с ними? С этими дурацкими молниями, которых хватает от силы на пару разрядов? – Рудольф сорвался на крик. – Ты вообще чем думал, тупой помет личинки? – Он в моей голове, – Сайнжа скрежетнул когтем по выступу надбровья. – И в твоей. Он жив и не покидал планету. Мы знаем вектор поисков. Пробуждай Фелис. Бросаем лагерь, встаем на след. – Принято, – Рудольф, прищурившись, выкликнул вирт-планшетку. Встревоженная Фелиция отозвалась низким рыком активированных атмосферных двигателей. От опорных манипуляторов концентрическими кругами побежали нарастающие волны. – Если нападавшие прибыли сюда на корабле, их будет наверняка больше шести особей, – дрогнувшим голосом предположила миз Этлин. Растерянный взгляд вентурки метался от контейнеров и кейсов со съемочной аппаратурой на Рудольфа и Сайнжу. – Врагов не считают, врагов уничтожают, – рявкнул Великий охотник. – Идем! – Но я не могу бросить технику! – запротестовала Крисса. – Тогда оставайся. Только помни, они могут засечь лагерь и явиться сюда. Ты способна постоять за себя? – Плевать на железо, – Рудольф схватил растерянную вентурку за руку и рывком потянул за собой, к выходу из грота. – Никто его не сопрет. Потом вернемся и загрузим. Давай, давай, бежим! Выход материковой породы, где стояла «Фелиция», и извилистую береговую линию разделяло около двухсот метров. Экипаж мчался к кораблю, преодолевая сопротивление воды и спотыкаясь о подводные камни. Яут тащил за собой Джет, Рудольф — неповоротливую миз Этлин и норовивший соскользнуть с плеча плазменник. Фелиция предусмотрительно выдвинула из погрузочного шлюза широкий пандус, уложив его нижним краем на дно. – Команда на борту, закрывай! – крикнул бортмех. Все-таки они совсем не наземники. Какое несказанное облегчение вновь оказаться на борту. Среди привычного глазу строгого технологического интерьера родного корабля, вдохнуть озонированный воздух с идеальным содержанием кислорода. Ощутить дрожь переборок и пробуждающуюся мощь Фелиции, рожденной для звездных полетов. Пандус дрогнул и пополз вверх, смыкаясь с верхней частью шлюза. В последнюю секунду сквозь узкую щель боком просочился Шмютцель, насквозь промокший и страшно недовольный вынужденным купанием. Рудольф бежал по переходам и трапам, цепляясь плазменником за выступающие закраины. Протоколы Фелиции настроены на одобрение тремя членами экипажа, но совершить краткий полет в атмосфере она способна и под управлением бортмеха и навигатора. Синхрон Йонге пульсировал все реже и реже, с долгими муторными паузами между импульсами. Пилот удалялся от лагеря, насильно или добровольно. Или ему приходилось настолько хреново, что в глейтерном чипе врубился предохранитель, спасающий мозги остальных членов экипажа от внезапной перегрузки или, не приведи небеса, катастрофы рассинхронизации. Оба варианта звучали одинаково паршиво. – Schnell-Schnell, – подбадривал сам себя и Фелицию бортмех, пробегая взглядом развернутые над консолью призрачные экраны. Здесь порядок, там показатели в норме, гидравлика втягивает опоры, пока антигравы удерживают тяжеленный корпус над морской поверхностью. Большинство процессов ИскИн могла активировать и контролировать сама, без команд из рубки. – Большой Йо, держись. Даже не думай сдохнуть. Кавалерия спешит на помощь. Фелиция, детка, почему дерьмо имеет тенденцию всплывать в самый неподходящий момент? Я ведь говорил Йонге, прирежем засранца по-быстрому. Но нет, нам надо поржать. Офигеть прикол: выдрать клыки мстительной кровожадной твари и бросить подыхать. Mein Gott, мой напарник идиот. Да я ничуть не лучше. Фелис, начинаем плавный подъем до отметки «триста». Параметры на экранах сменились, подтверждая медленный взлет корабля. – Р-руди? – окликнула Фелиция. Ее моделированный голос звучал искаженно, словно частота вокальной матрицы сбилась, и теперь ИскИн растягивала гласные. – Бортмеханик Вебер, вы здесь? – Конечно, я здесь! Фелиция? Фелли, детка, что с тобой? Срочный запуск диагностики! На затылке выступили капли леденящего пота, щекотно покатившиеся за воротник. Специализация и многолетний опыт Рудольфа Вебера позволяли ему разобраться почти с любой технической неполадкой на борту, провести ремонт в гиперпрыжке и с штреккером наперевес сунуться в кварцолитовые мозги Фелиции. Но нейропрограммирование, калибровка синхрона, создание маршрутных карт и тонкости взаимодействия с ИскИном — увольте, не к нему. Это вотчина Йонге Далине, загадочные дебри с тиграми и львами искусственного разума. – Р-руди, – немелодично тянула Фелиция. Поднявшись на указанные триста метров, МГРК застыла, слегка покачиваясь с носа на корму, как натуральный корабль на мелком волнении. – Р-руди, почему ты не говорил мне, как это хорошо? Р-руди... – ее голос уплывал, прыгая по регистрам диапазона. Глейтерная связь с кораблем, ощущавшаяся экипажем как аналоговый низкочастотный гул в ушах, теперь шуршала битым безосколочным стеклом. Фелицию отделило дисперсной завесой, Рудольф сознавал ее близкое присутствие, но не мог докричаться. ИскИн оглохла. Глюк программы? Слет настроек? Был бы Йонге, он в два счета разобрался, что к чему... Бортмех машинально потер кулаками уши и понял, что в рубке не один. Через порог шагнул Сайнжа. За ним шла бледная, вымотанная после заплыва, угловатая Джет с мокрыми волосами, облепившими голову. Босс и телохранитель, всплыла неуместная ассоциация. Не пассажир и член экипажа, но двое в незримой связке. – Сайнжа, небольшая проблема, – бросил Рудольф, раздраженный присутствием в рубке незваной гостьи. – Сейчас рванем причинять добро и вытаскивать капитанскую задницу. – Мы улетаем, – тихо, но твердо заявила Джет. – В каком смысле? – не понял Рудольф.– «Мы» – это кто? – Мы — это «Фелиция». Мы летим на Рамаяну. Пожалуйста, начинай разрабатывать маршрут. Герр Вебер в кои веки потерял дар речи. Ошарашенно уставился на навигатора. Тот дергал надбровными щетинками, переступал с ноги на ногу и кривил челюсти так, что мандибулы цеплялись друг за друга, но хранил молчание. – Сайнжа? «Я затрахался. Передоз эндорфинов. Утрата контакта с реальностью. Фелли, душа моя, где ты?» – Ты ведь не слышишь Фелицию? – вкрадчиво спросила Джет. Сейчас она совсем не казалась маленькой растерянной девочкой, которую напарник притащил с Кестагана. – Ты не переживай, ей не больно. Ей хорошо. Ты ведь так сильно любишь ее, а она любит тебя. Она танцует с тобой, она счастлива. – Скины, – кусочки трехмерного паззла, щелкнув, встали на место. – Beschеissen, ты влезла в мозги Фелиции?! – Не ругайся, – нахмурилась Джет. – Думай, что говоришь. Я всего лишь пассажир и ребенок. Как я могу изменить протоколы управления космическим кораблем? Ты сам все сделал, нечего на меня орать. Он был прав, – Джет кивнула в сторону бесстрастно наблюдавшего навигатора. – Простые решения — самые действенные. – Она протащила вирус! – раненым тапасом взвыл Рудольф и угрожающе шагнул вперед. Джет шмыгнула за спину яута. Тот чуть развел руки в стороны и выщелкнул из наруча короткий клинок, не подпуская напарника ближе. – Эта соплячка!.. Эта засранка!.. Вшила простейший вирус в скин-раскладку и отдала! Как последний дебил, я с пьяной радости слил ее в память Фелиции! В подарочек! Теперь она непрерывно гонит через глейтер белый шум! – Основанный на твоих мозговых импульсах, – дополнила Джет. – Я же говорила. Вся ваша любовь — аналоговая фикция. Зато так красиво смотрится. – Сайнжа, отвали! Дай мне ее прикончить! – Рудольф? – на мгновение Фелиции удалось прорваться сквозь клокочущий бессмысленными мегабайтами шумовой поток. – Отсутствие вербального и визуального контакта с экипажем! Рудольф! Сайнжа!.. – ее голос постепенно уплыл в ноль. – Предлагаю сделку, – как ни в чем не бывало предложила Джет из убежища позади навигатора. – Код разблокировки Фелиции взамен скорейшей доставки на Рамаяну. – Да что ты забыла там, на этой Рамаяне? – Восстановление попранной истины, – с неожиданным достоинством ответила Джет, явно подражая манерам Сайнжи. – Хотя вообще-то это тебя не касается. Ты перевозчик, я пассажир. – Чтобы куда-то лететь, тебе придется разрешить мне доступ к интерфейсу, – огрызнулся Рудольф. – Конечно, – согласилась Джет. – Ты его получишь. Ограниченный. Отдам кодировки, как только доберемся до места. – Donnerwetter, – Рудольф обеими руками взъерошил затвердевшие и слипшиеся от морской соли волосы. – Чтоб ты провалилась. Зачем только Йонге поперся за тобой? Кстати, имей в виду — мы никуда не тронемся, пока не выручим кэпа. – Мы улетаем прямо сейчас, – с нажимом повторила Джет. – Не понял, – оторопел бортмех. – Ты своими глазами видела, с кем он сцепился! Этот хрен с бугра, Гаруха, он же объявил себя нашим кровным врагом! С него станется Йонге в отместку на фарш порубить! Мы экипаж, мы своих не бросаем. Сайнжа, ну скажи ей! – Я не вхожу в экипаж. Йонге сам о себе позаботится. – Гони коды! – нить глейтера капитана утончалась с каждым ударом сердца, грозя оборваться. Надрывный звон под черепом становился нестерпимым, как и подступающий к горлу ужас неизвестности. – Нет, пока ты не подтвердишь сделку в присутствии навигатора, – Джет обошла Сайнжу, аккуратно отведя в сторону его руку с зазубренным клинком и вытянулась перед Рудольфом во весь невеликий рост. В глазах девчонки-подростка тлел под спудом тот самый темный огонь, отблески которого Рудольф пару раз замечал у капитана. Всепожирающее пламя ярости Йонге Далине, напролом прущего к цели, игнорируя противников, угрозы и любую опасность. – Не будет никакой сделки. Прах тебя побери, девочка, он же твой отец! – Что? – Джет сморгнула. – Йонге твой биологический отец, – повторил Рудольф. – С твоей матерью, Ингрид ван Хаглунд, он познакомился во время экспедиции на Полудне. Они до сих пор друзья. Именно поэтому он рванулся вытаскивать тебя из неприятностей на Кестагане. – Это многое объясняет, – задумчиво протянула Джет. – Однако ровным счетом ничего не меняет. У меня нет отца. У меня есть только Ингрид, а у Ингрид есть я. Ты начнешь подготовку к полету? – Нет, пока Йонге не будет на борту! – Прекрасно, – кивнула Джет. – Сайнжа, выброси его. Не убивай, просто вышвырни с корабля. В протоколах корабля наверняка предусмотрено управление силами одного члена экипажа. Когда у остальных, к примеру, краш-лихорадка. Или они в анабиозе. Или мертвы. Справишься? Сайнжа кивнул. Украшения на дредлоках трагически звякнули. Навигатор скользнул между креслами вперед, отжимая Джет себе за спину. – Рехнулись? – Рудольф попятился. Казавшаяся просторной рубка «Фелиции» внезапно ужалась до клаустрофобически тесной кубатуры, в которой некуда бежать и негде спрятаться. – Точно, у этих тварей, которых мы сожрали, была токсичная кровь. Вы отравились и спятили. Саааайнжа! Треклятый яут замахнулся клинком. Бортмех нырнул вниз, уходя с линии удара и дергая из кобуры игольник. Сайнжа крутанулся, едва не своротив кресло бортмеха. Запрокинул голову и утробно заклекотал, раздувая грудную клетку и мотая дредлоками. – Я сказал Криссе быть наготове и обещал ей подлинную драму умансоо, – прорвался сквозь щелкающий клекот синтезированный голос яута. – Крисса? – Великолепно! – эйлуридос осторожно сунула ушастую голову в дверной проем рубки и помахала навигатору. – Лучше не бывает! – Сайнжа? – нахмурилась Джет. – Ты станешь отличным матриархом войны, когда вырастешь, – заверил ее яут. – Рхудо-о'ф, нет потребности стрелять. – Сайнжа, – ледяным тоном повторила Джет. – Ты обещал поддержать меня. Что, слово воина Найхави ровным счетом ничего не значит? – Слово есть слово, и я поддержу тебя, – кивнул навигатор. – Но ты была невнимательна. Я не обещал выступать против тех, кто един со мной душой и кровью. – Ты назвал меня матриархом! – взвизгнула Джет. – Так оно и есть. Ты матриарх землян. Рудольф перевел дух и опустил игольник, не убирая. Безумная ситуация вроде разрешилась, но кто их знает, этих воителей и юных неуравновешенных матриархов... – Я должен был знать, как ты распорядишься моими уроками. Далеко ли сможешь зайти, добиваясь своей цели. В тебе есть свирепость, но недостает гибкости, – яут уронил когтистую пятерню на плечо Джет и та слегка присела. – Но это был славный бой. Теперь отпусти плененную Фелис, пока Рхудо-о'ф не обезумел от тревоги, и поспешим на выручку капитану. – А если я скажу — нет? – не сдавалась Джет. Вместо ответа навигатор запустил руку в обвес на поясной броне. Извлек и показал Джет зажатый между двух изогнутых когтей большой информационный блок дюймов десяти в поперечнике, с держателями под кабельные разъемы. На взгляд малость прибалдевшего от быстроты смены расстановки сил Рудольфа, какой-то древней модели. Как бы не начала эпохи покорения космоса. – Отдай! – девчонка вывернулась из-под держащей длани и совершила безнадежную попытку врезать яуту ногой под дых. Попала, ботинок смачно врезался в мускулы на брюхе навигатора, Сайнжа ухнул и не тронулся с места, только поднял руку с трофеем повыше. – Какого ляда ты копался в моих вещах?! Отдай! Отдай!.. – Верни Фелис. Не препятствуй спасению. Учись сотрудничеству. – Чтоб тебя, – пробормотала Джет. Шатаясь, она попятилась, не отрывая взгляда от старого блока, покрытого пятнами окисления, и ткнулась лопатками в стену. – Ты... ты сволочь, вот ты кто. Я тебе поверила! – Я твой наставник, – спокойно возразил Сайнжа. – Ученик должен преклоняться перед авторитетом наставника, но не страшиться подвергать его слова сомнению. Сегодня ты проиграла. Завтра одержишь победу, а сейчас мы попусту теряем время. Верни Рхудо-о'фу контроль. – Да подавись, – над комм-браслетом взмыла иконка заархивированной программы, поплыла к консолям управления. – Сохраняй достоинство, – укоризненно покачал головой яут. – Извинись. – Приношу искренние извинения достойному воину за свою несдержанность, – Джет закатила глаза и обхватила себя ладонями за локти, отгораживаясь от сурового мира. Фелиция издала электронный эквивалент чихания и обрела утраченный голос, обеспокоенно вскрикнув: – Рудольф? – Я здесь, дорогая, – Рудольф погрозил Джет кулаком. Та раздула ноздри и мрачно зыркнула. – Все в порядке. Небольшой конфликт интересов. Выходи на вектор глейтера капитана. А пока мы летим, вы двое, – он развернулся всем телом к Сайнже и Джет, выпрямился и ткнул кулаки в бока, – в темпе и без проволочек излагаете, что за хрень творится на борту. Что за окислившаяся древность, которой вы трясли, как торговцы на вольном рынке Салии? Блок памяти «Максима-5», если мне зрение не изменяет? – «Максима-3», – поправила Джет. Уголок ее узкого рта нервно дергался. Рудольф невольно представил ее лет на пять постарше. Содрогнулся при мысли о том, что способна наворотить эта целеустремленная особа и как будут оспаривать ее внимание встреченные на пути мужчины и женщины. Бедолаги. Даже не подозревают о своей печальной участи. – Рудольф... – Ну? – То, что ты говорил насчет Йонге и моей матери — правда? – От первого до последнего слова. Или ложь, но Йонге верит, что правда. В медблоке стоит анализатор, суньте туда пробы крови и проведите тест на генетическую совместимость. Наука не ошибается. – Он мне ни словом не обмолвился. Ни намеком. Почему? – тихо спросила Джет. Не у Рудольфа или Сайнжи - у самой себя. – По той же причине, по которой ты хранишь свои тайны, – дернул плечом Рудольф. Фелиция взмыла над скалами и водопадами берега Ризенвельда, выцеливая трепещущую ниточку глейтера, связывающую экипаж со своим капитаном. – Вы оба как черные ящики с ограниченным правом доступа и тремя секретными замками. И уж будь уверена, рано или поздно я узнаю, что там у тебя в сундучке.