***
Особой гордостью Энсины были горячие источники, которые били из-под земли и за несколько столетий превратились в сложную систему общественных и частных купален по всему городу. Воды для отвода было много, поэтому город был украшен многочисленными садами с плодовыми деревьями, между которых были проложены узкие оросительные каналы. Стекая вниз с невысокого холма, на котором располагался сам город, вода устремлялась вдоль полей, собираясь в озёрах, а потом боковым притоком к горной реке, сливаясь с ней, через много дней достигала берега моря. Дворцовые купальни были отделаны розовым мрамором и цветными мозаиками. Ингвар с удовольствием скинул с себя парадную одежду: она раздражала его своей мягкостью и легкостью, давала ощущение, будто выставляет он напоказ своё голое тело, не прикрытое ничем существенным. Но ему сразу же принесли длинный халат, более плотный, но такой же гладкий и скользящий по телу. Массивная цепь за день натёрла шею, и, наконец, удалось избавиться от непонятного полустёртого рисунка на лбу. Пожилая служанка настолько тщательно водила мокрой тряпицей, намотанной на палец, по центральной точке, что казалось, еще немного и проткнёт там дыру. Ингвар сразу правильно понял, зачем ему прислали женщину в возрасте: чтобы он не отвлекался и занимал себя разглядыванием обнаженной и стройной фигуры Альваро, его спины, над которой трудился лекарь. «Если смотреть так, — сосредоточенно рассуждал герцог, – то я бы смог исполнить свой супружеский долг прямо здесь, а если спереди — то это Альваро, которого приятно обнимать и целовать, закрыв глаза… А как он умело ртом работает… Проклятье! А он прав — я думаю сейчас о нем, как о шлюхе!». Казалось, Альваро услышал его мысли: повернул голову, бросив обеспокоенный взгляд. Глубоко вздохнул. Повел плечами будто хотел отстраниться от чего-то навязчивого и оттого — неприятного. Однако присутствие в купальне слуг — и мужчин, и женщин, его ничуть не смущало, что было удивительным для Ингвара: до возвращения в Энсину младший муж старательно прятал своё тело от чужих глаз под одеждой. На каменную скамью, на которой Альваро сейчас сидел верхом, широко разведя колени в стороны и чуть прогнувшись вперед в прямой спине, слуги поставили ещё дымящееся блюдо с едой — мясом и варёными овощами. Пряный запах трав разлился в окружающем воздухе, обостряя желание попробовать блюдо на вкус, даже если не голоден. Наблюдая за младшим мужем, Ингвар теперь отмечал те мелкие детали, которые тот до сих пор скрывал или они ускользали от внимания: он любит пить белое вино, держит вилку в левой руке, посасывает ноготь большого пальца в волнении, потирает подбородок щепотью при принятии внутренних решений. Альваро сейчас был в стенах дома, что видели его и в горести, и в радости, и которые всецело принадлежали ему, наконец, почувствовал себя в безопасности. Вот и раскрывался с каждой минутой — красноречиво, но продолжая хранить молчание. — Я закончила, — служанка нарушила созерцательный покой Ингвара, — пойдёмте, милорд. Ингвар медленно встал, подошел к Альваро и мягко тронул его за плечо: — С тобой тут ничего дурного не случится, пока меня не будет? Тот поднял голову и улыбнулся: — Я тебе очень благодарен… Нет, не беспокойся, больше никто меня не тронет. Ты произнес свой закон, который отменить можешь только ты сам. Иди, получай удовольствие! Банщицей была женщина, мужеподобная, с сильными руками, такая же здоровая по комплекции, как и сам Ингвар. Его тело три раза расслабили горячим паром и два раза окатили ледяной водой, долго разминали, скребли и натирали душистым маслами. И когда он такой благообразный и благоухающий, завернутый в длинный кусок ткани, подошел к арочному проему, ведущему в зал, где он оставил младшего мужа, то стал незамеченным свидетелем жаркого спора. Говорили на коэйне. «Его» этар, но не Примус, как боевой петух стоял перед не менее бравым Эсперо. Они громко втолковывали что-то друг другу отчаянно жестикулируя, указывая то на Альваро, то размашисто обводя руками всю купальню в целом. Граф сидел на скамье, поджав под себя ноги, и высказывал реплики, будто подначивая спорщиков продолжать в том же духе. Пожилая служанка иногда ворчливо прикрикивала на них, когда расстояние между спорившими сокращалось, и в ход могли пойти кулаки. Этар Альваро стоял у входа, прислонившись к стене спиной, и, скрестив руки на груди, меланхолично наблюдал. У него за спиной хихикали две молодые служанки. — Мы вас ждали, ваше благородное высочество! — Эсперо первым заметил, что замотанная в белое фигура в проёме двери не является очередным этаром. — Надеюсь, я не помешал? — нашелся Ингвар. Взоры всех присутствующих обратились на него. — А мы тут… наконец-то… памятуя об испытанном вами неудовольствии, мой дорогой старший муж, решили спросить вас по поводу очень важного дела, — не без сарказма заявил Альваро. — Каким же вы хотите меня видеть? Похожим на женщину, как желал Рикан, или похожим на мужа? — И? — спросил осторожно Ингвар, чувствуя подвох. — Как же мой младший муж должен выглядеть? — В том и дело, — продолжил Альваро изо всех сил стараясь выглядеть серьезным, еле подавляя смешок. — Волосы на некоторых частях моего тела выдирать с корнем или брить? Или оставить так как есть? — Идиоты, — обречённо выдохнул Ингвар. — Я же вас предупреждал, что это слово будет первым, что скажет герцог… — Альваро покрутил указательным пальцем в воздухе перед всеми присутствующими, уже не сдерживаясь. — И… — К черту ваши южные заебени, — одновременно произнесли старший и младший муж и переглянулись, потом схватились за животы, давясь от смеха. Отсмеявшись, Ингвар постарался напустить на себя серьезный вид: — А Рикан не желал, чтобы вы ему еще сиськи нарастили? Нет? — Вы хотите, милорд, — «его» этар, что сейчас спорил, оторопело воззрился на своего господина, — чтобы у младшего мужа была женская грудь? Это закон? — Эх, догадливый ты мой, — Ингвар закинул ему руку на плечи, по-дружески приобняв, этара при этом чуть не согнуло пополам. — Я хочу, чтобы мой младший муж сам решал, что ему одевать, что брить, какую пищу есть, в общем, поступал, как он считает нужным. Я понятно объяснил? А мы уже с ним как-нибудь сами разберёмся… — Он задержал своё внимание на Альваро: искренний смех младшего мужа вызывал в нем волну радости. Ему было очень приятно, от осознания того, что он мог делать Альваро счастливым.***
Пока они развлекались в купальне: Альваро дословно переводил те фразы, которыми обменялись Эсперо с этаром, а Ингвар внутренне хвалил себя за изящно проведённый раскол между слугами дворца и этарами, нежась спиной на специально нагретой каменной скамье, начали сгущаться сумерки. Слуги зажгли тусклые лампы на стенах, отчего пространство зала заполонили густые тени, а свет напитал кожу тел густым медовым цветом. Мужей оставили наедине. — Я буду сегодня спать вместе с тобой в одной постели, — тоном, не терпящим возражения, заявил старший муж. — Даже, если она уже, чем у Рикана. Младший муж недоверчиво взглянул на него исподлобья: — Мы втроём не уместимся. — Почему втроём? — Ингвар подскочил, приняв сидячую позу. Он никак не мог сообразить, о чём толкует Альваро. — Ты же сказал, что этаров в спальне не будет! — Этаров — точно не будет, но ты, мой старший муж, хотел позвать женщину. — Хотел, — со вздохом согласился Ингвар, и жалобно добавил, — и сейчас хочу. Но это уже мои личные дела! — «Зачем тратить ночь, если свободен весь день?». Он с облегчением опустился обратно на скамью. — Спать будем вдвоём, у тебя. Кстати, я твоих покоев так и не видел! Ты слишком долго продержал меня в спальне своего «бывшего». У тебя украшением кровати тоже кандалы висят? — Нет, — покачал головой Альваро, — пыточная была устроена в покоях моего старшего мужа и в том подвале, где ты был, — его голос сделался печальным, и ему было неприятно честно отвечать на такие вопросы. — На моей кровати он имел только право брать меня силой, называя это исполнением супружеских обязанностей. — Скажи мне, Альваро, — Ингвар не находил у себя в голове слов, чтобы выразить свою мысль помягче. Он встал с места и пересел на скамью рядом с младшим мужем, но не касаясь его, лишь ощущая исходящее тепло. — Что нужно делать, чтобы не брать тебя силой? Альваро повернул к нему голову, почти коснулся кончиком носа склонённого подбородка: — Ты еще плохо понимаешь, что такое для моего народа старший и младший муж. Мы боги! Не «как» боги, не «подобно» богам, не «приобретаем силу» богов, а становимся богами, точнее — единым богом Коатлем, когда подтверждаем наш союз. Коатль — это не юноша, сидящий на спине быка, а всё единое целое, что было перед твоими глазами в храме. А «супружеские обязанности» — для мужа и жены, чтобы зачать. Понял? — А ты считаешь, что я не готов, — медленно начал рассуждать Ингвар, — потому что я воспринимаю наши с тобой отношения в постели как между шлюхой и ёб…рем? Граф де Энсина судорожно сглотнул, покраснел, но порадовал отменной выдержкой: — Жестко! Прямолинейно! Откровенно! Но, точно, мой старший муж! — Тогда ответь мне, мой младший муж, также откровенно — кто я для тебя?