ИСКУССТВЕННЫЙ ОТБОР

Покинув старое заброшенное здание, они оказались под абсолютно прозрачным небом. От горизонта до горизонта по черной глади космоса блуждали миллиарды звезд. Прямо над головами солдат вместо солнца, совсем близко, так, что, казалось, чувствуется легкий ветерок, идущий от нее, зияла черная дыра, затягивая в себя огромный желтый шар плазмы. Странно, что находясь так близко, эта планета еще не попала под влияние чудовищной гравитации. Фигуры бойцов небоскребами возвышались на фоне бесконечной равнины. В их мире не было ни гор, ни рек, ни морей, ни лесов, только ярко-красная трава, плотным ковром устилающая землю. Для астронома это место стало бы одновременно раем и адом. Раем потому, что для изучения космоса на планете Пустых не требовалось почти никакой дополнительной техники. Адом потому, что местные системы звезд абсолютно чужды для Землян. Пришлось бы потратить уйму времени на то, чтобы нарисовать все это, дать имена, обозначить координаты и предоставить заключение о возможном присутствии жизни около каждой отдельной звезды, после чего обнаружить неточность в расчетах и, плюнув на все, направить свои стопы в бар. К счастью, Влад не имел никакого отношения к астрономии, и ему не пришлось мучиться догадками по поводу происхождения странной синей туманности в левой части небосвода. Пустые тоже не любили поднимать голову вверх — привычка, оставшаяся с давних времен, когда они жили под землей. И только Девятнадцатая, скользнув взглядом по необычному явлению, как-то неопределенно хмыкнула. — Ты чего? — обернулся Влад на этот странный вздох. — Да так, — опустила его спутница голову. — Наслаждаюсь простыми человеческими радостями. Дышу, чувствую, наблюдаю. — Тебе действительно плевать на всех? И ты просто уйдешь, когда получишь свой артефакт? — А тебе разве не плевать на улиток, запертых в банке? — Я бы отпустил улиток. — Но ты бы не кормил их. Не охранял бы от птиц. А ту улитку, которая переползала бы перед тобой дорогу, ты бы и вовсе раздавил. Они ведь такие незначительные! Трудно заметить. Кстати, ты знал, что Художники с улитками в прямом родстве? Я прочла это в одной из энциклопедий Бастиона. — Любишь читать? — вспомнил Влад отвращение на лице библиотекаря, когда тот упоминал красноволосую. — Книги — это совокупность власти. Тот, кто прочтет их больше, в итоге будет распоряжаться судьбами других, потому что он знает все возможные и невозможные варианты развития событий, — вскинула указательный палец к верху Девятнадцатая. — Я бы посмотрел на то, как Вассерман станет президентом, — усмехнулся юноша. — Кто такой Вассерман? — Даже этого не знаешь. Похоже, что в твоих книгах написано далеко не все. — Я выбирала исключительно полезные книги. — А в этих книгах вы встречали так называемые стихи? — вдруг вмешался в их беседу боец, шедший позади всех. Командир поначалу хотел на него шикнуть, но передумал. — Я слышал однажды стих, от одного из рабов. Это было очень давно, на незнакомом мне языке. Но может быть, с тех пор стихи все еще пользуются спросом? — А как же, — гордо вскинула подбородок Девятнадцатая. — Я помню наизусть все стихи, которые когда-либо встречала. — Может быть, вы прочитаете для нас хотя бы один? — С удовольствием, — выдержав короткую паузу, Девятнадцатая сначала почти шепотом, но все громче и громче, подобно нарастающей буре, стала произносить слова. Слова эти превращались в предложения, а предложения оживали: Я не люблю фатального исхода. От жизни никогда не устаю. Я не люблю любое время года, Когда веселых песен не пою. Я не люблю открытого цинизма, В восторженность не верю, и еще, Когда чужой мои читает письма, Заглядывая мне через плечо. Я не люблю, когда наполовину Или когда прервали разговор. Я не люблю, когда стреляют в спину, Я также против выстрелов в упор. Я ненавижу сплетни в виде версий, Червей сомненья, почестей иглу, Или, когда все время против шерсти, Или, когда железом по стеклу. Я не люблю уверенности сытой, Уж лучше пусть откажут тормоза! Досадно мне, что слово "честь" забыто, И что в чести наветы за глаза. Когда я вижу сломанные крылья, Нет жалости во мне и неспроста — Я не люблю насилье и бессилье, Вот только жаль распятого Христа. Я не люблю себя, когда я трушу, Досадно мне, когда невинных бьют, Я не люблю, когда мне лезут в душу, Тем более, когда в нее плюют. Я не люблю манежи и арены, На них мильон меняют по рублю, Пусть впереди большие перемены, Я это никогда не полюблю. В стихотворении было столько силы, что глаза Влада невольно наполнились слезами. Да, они проходили его по школьной программе, Высоцкий был одним из фаворитов учителя литературы. Ребята и девчонки по многу раз читали заученные отрывки, но совсем не так. У Девятнадцатой был талант. Она пропускала чувства через себя, бросая их на землю, к ногам слушателей. — Теперь и я запомнил, — произнес просивший почитать стихи боец едва слышно. Несколько минут они шли в тишине. Алая равнина казалась бесконечной. У Влада начала кружиться голова от этого насыщенного цвета, а может, из-за каких-то других особенностей местной флоры. Он остановился, чтобы немного передохнуть. Солдаты продолжали идти вперед. Не обернулась даже Девятнадцатая. У Влада сложилось ощущение, что о нем все забыли. В этой истории ему полагалось занять одно из главных мест. Найти шпиона, спасти Лену, вернуться домой. Таков был план. Но что делать, когда шпион находится сам собой, Лена оказывается предводителем восстания, и совсем не хочет возвращаться на Землю, а вместо любых возможных и невозможных героев появляется надменная девка с красными волосами, которая умеет делать абсолютно все на свете, но даже не собирается кого-то спасать, если ей это невыгодно. А теперь она еще и стихи читает! Нечестно! Но должно же быть что-то, ради чего он все еще идет вперед? Надежда на лучшее? Мир не изменится сам собой. Чтобы привычный ход вещей повернулся вспять, нужно, чтобы кто-то крутанул это чертово колесо. Собрав последние силы в кулак и стараясь не замечать боли в ногах, ведь новые сапоги уже давно натерли не одну мозоль, Влад поспешил вслед за удаляющимся отрядом. *** Посреди красной равнины раскинулся палаточный лагерь. Точно такой же, как у бедуинов из научного фильма. Только вместо тканей под звездным небом тускло отсверкивали металлические пластины, а верблюдов здесь заменяли огромные шестиколесные машины. По прибытию в лагерь Влада с Девятнадцатой сразу же отвели в самый большой шатер. — С какого перепугу вы решили, что эта человеческая женщина настолько важна для нас? Мы должны пожертвовать ради нее одним из самых могущественных артефактов, существующих в природе? — подпер подбородок массивной рукой предводитель Пустых. Этот дядечка, в отличие от своих подчиненных, не носил брони, и Влад смог, наконец, разглядеть во всех подробностях, как выглядят эти существа. Вдоль синих конусообразных запястий извивалась татуировка в виде змеи. На плечах и груди — изображения драконов, тигров и других хищных тварей, пожалуй, даже слишком фантастических. Но почему-то Влад сразу понял, что татуировки изображают поверженных воином врагов. То ли он об этом где-то читал, то ли подслушал. Мышц у Пустых как будто не было вовсе, тело абсолютно гладкое, напоминающее яичную скорлупу. С волосами та же тема, разве что с самой макушки свисал этакий шнурок, наподобие веревочки, за которую дергают, смывая бачок в туалете. — Я и не сказала, что вы должны пожертвовать артефактом ради нее, — невозмутимо парировала Девятнадцатая. — Можете пожертвовать им ради меня, или ради него, — кивнула она в сторону Влада. — В каком смысле? — нахмурился синекожий. — В самом прямом. Вы никогда не вернетесь домой, если не отдадите мне мою собственность. Это мое, разве не ясно? Оно было украдено. — Как раз для возвращения домой мы и собираемся его использовать. И если мы его вам отдадим сейчас, этот план провалится. Я знаю, откуда этот артефакт. Я лично помогал Елене Александровне его найти. Порталы Бастиона, ведущие в мир демонов, настроены таким образом, что Пустой не может пройти сквозь них. Он тут же увязнет во временной аномалии и будет бесконечно делать свой первый шаг через арку. И только Линза Лета способна обойти законы времени. Ведь для этого она и была создана. — Черт возьми, там остался всего один заряд! — всплеснула руками красноволосая. — Я не позволю потратить его так бездарно. — Бездарным вы называете возвращение на родину нескольких сотен моих соплеменников? — Бездарным я называю… — Девятнадцатая явно хотела сказать нечто нецензурное, но сдержалась. — Хорошо. Допустим, я знаю способ провести вас без помощи Линзы. Тогда отдадите? — Тогда отдадим. — Но сразу предупреждаю, это будет болезненно. — Мы привыкли к боли. Мы ее испытываем непрестанно с тех пор, как попали сюда. Итак, что вы хотите сделать? — их взгляды встретились. Предводитель Пустых буравил Девятнадцатую черными немигающими глазами, а та в ответ холодно смотрела сквозь него. — Я открою еще один портал, напрямую в мир демонов. — Это невозможно! — вскочил синекожий. — Порталы нельзя создавать, их можно лишь перемещать в пространстве. — Тогда кто сотворил те, что уже есть? — усмехнулась девушка. *** Положив руку на голову утопающей в мягких носилках Лены (как только Девятнадцатая отпустила пленницу, Пустые сразу же организовали максимальный комфорт для своего кумира), Влад наблюдал за тем, как красноволосая чертит на земле причудливый орнамент. Лена по прежнему не проявляла ощутимых признаков жизни, но лицо ее, как показалось Владу, утратило часть жуткой бледноты, обретя легкий румянец. От антрацитового костюма почти не осталось следа, только на правой ладони под кожей темнела почти незаметная отметина, что-то вроде пятиконечной звезды. Когда уже Девятнадцатая возьмется за лечение? Она обещала управиться с порталом в считанные дни, а прошла уже целая неделя. Подключенная к Лене система жизнеобеспечения, конечно, делала свое дело, но даже самая мощная аппаратура на этом свете не сможет излечить душу. — Что же ты такое сделала? Почему утратила разум? Ведь артефакт все это время находился здесь, а ты — там. Откуда вся эта сила и жестокость? — бормотал Влад себе под нос, изображая детектива. Но он не был детективом. Влад был никем. Он ничего не умел в этой жизни… ну, почти. Ведь далеко не каждый способен забраться в любое подземное сооружение Москвы, да еще и уйти потом из него незамеченным. О, да, его любовь к подземельям, пожалуй, превзошла бы романтические отношения Ромео и Джульетты по своей тяге друг к другу. Юноша вспомнил, как они вместе с Леной убегали от путевого обходчика в тот злополучный день рождения. Как Влад чуть не сунул голову во внезапно заработавший нагнетатель воздуха, и как они потом долго смеялись, вспоминая глупые лица преследователей, на глазах которых беглецы словно сквозь землю провалились. Как же все изменилось. — У меня все готово! — прокричала Девятнадцатая, поднимаясь с коленей. — Вы это сообщаете уже в… десятый раз, — высунул голову из своей палатки предводитель Пустых. — Хватит будить моих людей, уважаемая. — Ой, простите, я и не знала, что тут бывает ночь, — уставилась на черную дыру в небе красноволосая. Ее взгляд скользнул левее, захватив странную синюю туманность. Влад это заметил. Уже не первый раз Девятнадцатая смотрела в том направлении. Что ее заинтересовало? Ну, звезды. Ну, светятся. Подумаешь. — На этот раз портал точно откроется, я уверена, — кивнула сама себе красноволосая. — Так открывайте его. — Спокойно. Мы сделаем все по плану. Так, как договаривались. Я строю портал, после чего, не включая его, возвращаю к жизни вашу дорогую и уважаемую Елену Александровну, вы передаете мне артефакт, я активирую портал. И мы расходимся каждый по своим делам, — приблизившись к Владу, Девятнадцатая приподняла уголки губ кверху. — Ну что, парень. Намучился ты, наверно. Скоро домой. Когда я создам новый портал, реальность затрещит по швам. Откроются все возможные и невозможные дороги. Ты сможешь вернуться домой. Да не переживай! Найдешь себе новую подругу на Земле. Повзрослел, возмужал. Они все будут у твоих ног. — Мне не нужна другая подруга, — нахмурился Влад. — В любом случае, желаю удачи. А теперь отойди. А то задену ненароком, — склонившись над телом, Девятнадцатая что-то быстро зашептала. Влад ожидал снова увидеть невероятное светопреставление: вспышки молний, раскаты грома, но не тут то было. Красноволосая стояла, без единой эмоции на лице. Ее губы повторяли одну и ту же фразу. Так продолжалось несколько часов. Наконец, она выпрямилась и устало вытерла пот со лба. — Что? Ну что там? — зашептали синекожие, собралось их немало, почти весь лагерь. — Я не могу. Не могу пробиться. Это не в моих силах! — резко всплеснув руками, Девятнадцатая испустила гневный рык. — Эта сволочь как будто специально не хочет жить! — Попробуйте еще раз, — тихо попросил предводитель Пустых. Девятнадцатая снова склонилась над Леной. И вновь потекли часы. Влад сидел на холодном полу, не чувствуя собственного тела. Его руки давно были расцарапаны до крови, но ногти все еще рефлекторно скребли по острым фрагментам колонны, возле которой он сидел. — Нет. Это невозможно. Я сдаюсь! В конце концов, мне нужны силы, чтобы открыть портал. Тратить остатки на столь бесполезное занятие… извольте! Ее невозможно вернуть. Я пыталась. Я перепробовала все. И все тщетно, — отстранилась Девятнадцатая от носилок. — В таком случае, наш договор… — начал предводитель синекожих. — Будет пересмотрен, — продолжила за него Девятнадцатая. — Я открою портал, и вы мне отдадите Линзу. Вы и так получите желаемое. Зачем вам вообще эта девка? Она — обычный человек, таких много. — Вы ее не знали. Я знал, — прошептал мужчина. — Она — знамя, за которым идет войско. Вы не слышали, как она говорила. Вы не смотрели ей в глаза. — Я слышала, как она говорила, и я смотрела ей в глаза… перед тем, как победить ее в равном бою. Что, не ожидали? Да, это я ее сразила. Но не я ее довела до такого состояния. А вот нечего воровать чужие артефакты! — Принеси его, — кивнул одному из бойцов предводитель синекожих. — Но мастер! — возмутился тот. — Я сказал, принеси. Она права. В нашем деле важнее всего само дело. Ради него можно пожертвовать всем. Я бы пожертвовал тобой, я бы пожертвовал собой. И она — не исключение. Она знала, на что шла, — боец скрылся среди палаток. Вернулся он только через полчаса. — Пришлось повозиться с замками, — протянул он командиру маленький холщовый мешочек. При виде этой штуки глаза Девятнадцатой загорелись. Она быстрым шагом направилась вперед, вытянув руку перед собой. Но в грудь красноволосой тут же уставилось несколько сотен стволов. — Открывай портал, — спрятал мешочек за спиной предводитель Пустых. — Хорошо, хорошо, — бросив быстрый взгляд на орнамент, начерченный собственными руками, Девятнадцатая щелкнула пальцами. В воздухе тут же вспыхнула полукруглая рамка. По другую сторону портала таяли во мраке очертания узкого коридора. — Вот, видите? Все готово. Можете отправляться хоть прямо сейчас. Только подготовьте заранее мешки. Вас будет сильно тошнить. Кстати. Если надо, я могу сообщить людям в Бастионе, что вы атакуете. Собиралась заскочить к ним по дороге, взять пару интересных книг. — Сообщите, — кивнул мужчина. Размахнувшись, он швырнул мешочек в сторону красноволосой. Та поймала артефакт, не глядя, и тут же сунула в карман. — Приятно иметь с вами дело. Она ушла. А затем рассосались по своим палаткам и все остальные. Пустые готовились к наступлению. Влад остался один, посреди импровизированной площади. Кто-то из бойцов положил ему руку на плечо. Он что-то сказал, но юноша ничего не услышал. Перед его затуманенным взглядом таяла картинка детства, где они, вместе с Леной, жарят сосиски на костре посреди промышленной зоны. Синекожий отключил систему жизнеобеспечения и укатил аппаратуру в другое место, где она еще может пригодиться. Где есть живые. Белые волосы Лены свисали почти до пола. Ее рот застыл в полуулыбке, как будто за мгновение до своей смерти она успела обхитрить кого-то. И вдруг Влад понял, что Лена действительно улыбается. Он вскочил, подбежав к койке. Глаза женщины были приоткрыты. Она хихикала, стараясь сдерживать позывы, но все равно не могла сохранять абсолютного спокойствия. — Лена, это ты? Ты жива? — обрадованно схватил Влад подругу за плечо. — Тсс. Молчи. Никто не должен знать об этом. Помоги мне встать. Нам срочно нужно сделать кое-что. Я надеюсь, с тех пор, как мы последний раз залезали под землю, ты не утратил своих навыков?