***
– А ну стоять, селёдка тухлая! Всё равно догоним, утконос ненормальный! – от неожиданного крика Пенни вспрыгнула на забор (в минуты страха отсутствие лапы совсем не мешает), а Уильям разлепил мокрые ресницы и с удивлением проводил глазами худого темноволосого мальчугана, который со всех ног удирал от каких-то мальчишек постарше и покрупнее. Те еле-еле плелись по улице, поэтому темноволосый мальчик без труда скрылся из виду. Уильям от души за него порадовался (сам частенько влипал в похожие истории), но его радость испарилась в ту минуту, когда самый толстый из банды поднял его за шиворот. – Пацаны, гляньте, чё за цыплёнок тут разлёгся! – парни, хихикая, обступили Уильяма и начали рассматривать, бесцеремонно дёргая за волосы и ощупывая одежду. – Добрый день, – тот замер, будто кролик при виде удава. – Вы гляньте, у него на носках оборки, как у девчонки! – прыснул со смеху один. – Ты чё вырядился, будто клоун из семнадцатого века? – насмешливо прищурился другой. – Из девятнадцатого, если быть точнее… – робко поправил его Уильям. Мальчишки разразились неприятным смехом, а на Уильяма нахлынула паника. Зачем они к нему лезут? Что он им сделал? Один мальчик засунул руку в карман Уильяма и извлёк оттуда часы и записную книжечку. Открыв первую страницу, он прочитал одно из стихотворений и противно захихикал. – Пацаны, а он, оказывается, потомок Шекспира! Рифмоплёт из восемнадцатого века! Тебя, случайно, не Уильямом зовут? – Настоятельно прошу вернуть мою рукопись!.. пожалуйста, – красный от стыда Уильям вскочил, выхватил записную книжечку и поспешно затолкал к себе в карман. Но мальчишки, успевшие прочитать несколько строк, так и покатывались со смеху. – Дадли, ты ваще слышал чё-нибудь более ге-ни-аль-но-е? – насмешливо растягивая последнее слово, спросил рыжий мальчуган у самого толстого мальчика. – Да это же шедэ-э-эвр! – самый толстый мальчик хохотал противным, повизгивающим смехом. У Уильяма от обиды чуть слёзы не пошли. Он знает, что не умеет писать стихи, но почему это всех так забавляет? Что в настоящем, что в будущем… – Вау, пацаны, да вы на часы гляньте! – сказал парень, который вытащил у него из кармана те самые злополучные стихи. Все моментально переключились с Уильяма на крупные, золотые часы на цепочке. – Прикиньте сколько они стоят? Около тыщи фунтов, не меньше! – Антиквариат… а чё, может подделка? – Да какая подделка, глянь – реальное золото! – Пожалуйста… – Уильям умоляюще посмотрел на банду. Он не понимал и половину их слов, но чувствовал, что часы ему возвращать не собираются. – Разрешите мне… – он потянулся за часами, но толстяк Дадли хлопнул его по руке. – Фиг, – смачно выразился он. – И знаешь чё, кончай с этими заумными словечками! Повыпендриваться хочешь, да? Уильям слегка оторопел. Что делать? Наверно, ему стоит хорошенько врезать этому противному Дадли по морде… но он, Уильям, никогда в жизни не дрался! Он воспитанный и умный мальчик, неужели он станет ввязываться в уличную драку? Но часы надо было спасать, поэтому зажмурившись от страха, Уильям дал мальчишке по лицу. Для Дадли это было всё равно что комариный укус, но тем не менее он очень, очень сильно разозлился. – Подраться хочешь, да? Ну чё, подерёмся…***
Вскоре парням надоело избивать Уильяма, который даже замахнуться толком не умел, и они ушли. А тот ещё несколько минут лежал ничком на земле, сжимая в руках часы и прислушиваясь к их мерному тиканью. – Мурр, – Пенни слезла с забора и потёрлась о руку Уильяма. Тот упёрся руками в жёсткий асфальт, медленно поднимаясь. Кружилась голова, всё тело болело. Никогда его так не били, даже Томми со своей бандой!.. Руки и лицо в грязи, надо бы умыться. Уильям с трудом встал и направился к ближайшей луже, чтобы смыть грязь. Он с грустью посмотрел на своё отражение в воде. Щуплый мальчишка с золотистыми, вьющимися волосами, голубыми глазами, и наивно приоткрытым ртом с влажными пухлыми губами. Костюм грязный, местами порванный… доигрался. Интересно, почему эти ребята так завелись насчёт его одежды, неужели сейчас так не одеваются? Уильяму стало слегка обидно за свой костюм. Он помнил, как радовался, когда мама повела его к портнихе, помнил, сколько счастья было, когда костюм был наконец готов. Уильям помнил, как все соседские мальчишки не спускали с него глаз от зависти (некоторые из них всё ещё носили платья), помнил, как гордилась матушка. Матушка… мамочка… где ты, мама?..***
Северус Снейп внимательно вглядывался в окна самого опрятного и аккуратного дома на Тисовой улице. Что ж, всё как и в прошлый раз: Поттер убирает со стола, горе-родственники смотрят телевизор. Видимых повреждений на теле мальчика нет, а значит, можно возвращаться… Северус быстрыми шагами направился в ближайшую подворотню, чтобы побыстрее аппарировать домой. Дождь усиливался, сумерки сгущались, хотелось уже поскорее выпить чашечку кофе и начать разработку нового зелья... Но не миновав и пары домов, он наткнулся на ребёнка. Омерзительного ребёнка. Северус вообще терпеть не мог детей, а уж таких так тем более: сопливых, грязных, с жалобными глазами… – Позвольте спросить, сэр, – внезапно обратился к нему тот. Снейп тяжко вздохнул и еле-еле подавил желание оттолкнуть мальчика подальше. – Чего тебе? – Я не займу много вашего времени, сэр. Не сочтите за труд, ответьте, – заторопился мальчишка, – вы не знаете, есть ли где-нибудь поблизости помещение, в котором позволительно переночевать… просто мне крайне холодно засыпать на улице, сэр… и немножко страшно, – в подтверждение этих слов, ребёнок громко шмыгнул носом. Северус поморщился, смерив мальчика долгим взглядом. Да, этот мальчуган – волшебник, да ещё и очень сильный. Магией от него разит за милю. Ну и что с того? Нет, конечно, можно, вполне можно растрогаться, пожалеть и притащить этого оборванца в Хогвартс, накормить, умыть, причесать… хотя что это он? Неужели он, Северус Себастьян Снейп, всерьёз собирается опекать какого-то мальчишку, которого он видит впервые в жизни? Оборвыш умоляюще смотрел на Северуса, а из его пиджака высунулась голова кошки, которую мальчик поспешно затолкал обратно. Нет-нет, только не это. Ещё и кошки ему не хватало. Да и вообще, ни к чему ему все эти детские сопли, капризы, истерики. Воспитатель из Снейпа всё равно никакой, опекун – тем более. Конечно, просто так пройти мимо он тоже не может: всё-таки сам в детстве беспризорничал и знает, как это тяжело. Недолго думая Снейп решил откупиться. – На-ка, малыш, возьми фунт, – Снейп протянул мальчику хрустящую бумажку и еле слышно пробормотал: – На первое время хватит, а через пару месяцев в Хогвартс поедешь, никуда не денешься. – Простите сэр, но я не могу взять эти деньги! – слабо запротестовал ребёнок. – Я не попрошайка, сэр, заберите свой фунт! – Не канючь, а то и вправду заберу, – пригрозил Северус. Мальчишка немедленно спрятал деньги в карман. – А теперь проваливай отсюда, и не вздумай снова попасть мне на глаза! – Северус быстрыми шагами пошёл дальше, стараясь не оглядываться. А дрожащий от холода, промокший насквозь Уильям так и остался смотреть ему вслед, не зная, что делать. Он не знал, что в неком Хогвартсе несколько часов назад раскрылась Книга Доступа, не знал, что Перо Приёма* вписало в неё имя «Уильям Пратт». Уильям совершенно не знал, что его ждёт…