Хемлок Гроув 4: Притяжение

Роман с большим аппетитом уплетает из белой фарфоровой тарелки-миски овсянку со специями, голубым сыром и донорской кровью. Местная ежедневная газета, которую Годфри читает под еду, только способствует отличному упырьему аппетиту. Следует хорошо питаться, силы пригодятся. В сегодняшнем утреннем выпуске речь идет о возобновившихся загадочных нападениях, оставляющих посреди города зверски растерзанные тела. В Хемлок Гроув снова творятся странные вещи, против которых обычная полиция бессильна. Так как в статье нет фотографий или заметки о обескровливании жертв, Роман для себя ещё не решил, дебоширит чокнутый оборотень или ебнутый на всю голову упырь. Не суть важно. Роман разберется. Этот город принадлежит Годфри. Ровно в девять пятнадцать, когда Роман достает из духовки ароматный говяжий стейк средней прожарки с травами и запеченными овощами, снова звонит настырный Блински. И Роман срывается. Его достал ежедневными звонками этот ученый идиот. - Нет, Блински. Не надоел. Мечтай молча и слюни подотри. Тебе слюнявчик подарить, чтобы ты наконец отвалил? Не отдам я его тебе на опыты! Мне плевать, что ты мой лучший ученый! Что непонятного в слове "нет"?! Позвонишь завтра с тем же вопросом - уволю к чертовой матери! - Роман делает пару глубоких вдохов, успокаивается и уже спокойнее добавляет, прежде чем нажать на сенсорном экране красную кнопку отбоя. - Выясни, кто стоит за последними громкими нападениями. Нет, не я. Я, по-твоему, похож на идиота?! Я не оставляю следов. Не звони. Жду полный отчет на мой компьютер сегодня. Даю время до полуночи. Роман раздраженно откладывает мобильник на кухонный стол, снимает белые кухонные перчатки-варежки с принтом голубых цветов, напоминающих лютики, незабываемую ночь втроем... "Лютики." - так назвала их с Питером Миранда, прежде чем поцеловать обоих в то прекрасное утро, когда они проснулись втроем в одной постели и казалось, что жизнь налаживается. Бедная Миранда, похищенная и жестоко убитая сумасшедшим Спиваком... Роман мотает головой, отгоняя непрошенные воспоминания о былом недолгом счастье и очередной огромной болезненной потере. Приглаживает волосы, утешая себя, и сосредоточенно красиво сервирует поднос: ставит на серебристый поднос большую круглую плоскую белую тарелку, выкладывает на нее стейк с овощами, добавляет на поднос несколько крупных красных яблок, упаковку печенья с кусочками шоколада, графин с водой и чистый высокий стакан. Витаминно-белковый завтрак для оборотня готов. Роман легко подхватывает поднос левой рукой и направляется в сторону двери, ведущей на нижний этаж современного особняка. Спускается по лестнице, проходит три черные двери, вводя свободной рукой восьмизначные коды. Новую прислугу Роман заводить не стал. Слишком рискованно, когда холодильник забит пакетами с донорской кровью, а в подвале живет незаконно удерживаемый человек. Особо не для кого - Надю пока так и не нашли. И, как показывает богатый подобный опыт, опасно для самих людей слишком близко находиться с нелюдями. Лита Годфри умерла, рожая от упыря. Оливия Годфри убила своего многолетнего человека-любовника. Миранда Кейтс... лучше смерть в огне, чем то, что с ней случилось. Даже дворецкого Романа застрелили. Хороший был старик, достойный и исполнительный. Хватит с Романа невинных смертей. Себя он вполне способен прокормить, Блински снабжает его кровью и миллиардная империя Годфри точно не обанкротится от заказов еды из ресторанов. Да и сам Роман на кухне не птенец кукушки, кое-что умеет и постоянно совершенствует свои неплохие кулинарные навыки. Питер обнаруживается спящим, сладко посапывает на низком черном пуфе с чувственно приоткрытым ртом, уткнувшись носом в черную подушку. Роман тихо ставит поднос на низкий деревянный столик возле пуфа и всматривается в умиротворенное лицо спящего. В веревках или наручниках нет нужды. Роман силён, как никогда ранее, потому что полноценно питается, а Питер едва может стоять на ногах после недельного разгула в ипостаси белого взъерошенного волка. Теперь, когда Руманчек злится и неосознанно пытается обратиться, только глаза оборотня на миг меняют форму и то быстро возвращаются в "нормальную" человеческую. Даже в полнолуние двенадцать дней назад Питер так и не смог обратиться, шумно тяжело дышал и беспомощно скулил всю ночь от нечеловеческой боли во всем теле, лежа головой на коленях Годфри. А Роман не спал вместе с ним всю ночь, гладил Питера по волосам, нежно массировал подушечками пальцев кожу головы и нёс какую-то тихую ласковую утешительную чушь, которую уже не помнит. С восходом солнца Питеру стало лучше. Измученный, совершенно вымотанный, с мокрыми от слез щеками, он нашел в себе силы, чтобы укусить ласкающую руку. Тогда Роман жестко вцепился кровящей рукой в волосы Питера и сообщил непокорному рому на ухо, что если тот еще хоть раз попытается его укусить, Роман выбьет ему зубы и трахнет в рот. Сейчас Роман понимает, что низачто бы так не поступил. Чистой воды понтовый треп. Слишком обидно было получить в ответ на незаслуженную поддержку очередную черную неблагодарность. Роман думал оставить еду и уйти, но сам не заметил, как залип взглядом на приоткрытых красных губах и начал медленно склоняться к красивому лицу рома. Той восхитительной ночью на троих, Роман хотел его поцеловать, но Питер раскусил его планы и увернулся от поцелуя. Губы Романа прошлись по щетинистой щеке, Питер резко отодвинулся и Роман больше не пытался. А ещё эти губы были слишком красными на фоне бледной кожи и дрожали в темноте переулка, когда Роман всадил нож Питеру в живот и чувственно гладил пальцами Руманчека по лицу. Роману очень хотелось его поцеловать. Если бы только Питер тогда промолчал, не послал вампира к черту, всё могло сложиться иначе, не было бы клыков в шею. Роман бы целовал и целовал его в губы, вжав своим телом в кирпичную стенку переулка, плотно зажав рукой рану на животе Питера. А затем подхватил бы на руки, донес до своего белого внедорожника и отвез в институт Годфри, где Питеру оказали бы лучшую помощь. Губы у Питера едва теплые и мягкие. Не зря Роман додумался подставить в просторной клетке-апартаментах полы с подогревом. После возвращения из состояния варгульфа Питер очень слаб и сильно мерзнет даже при нормальной комнатной температуре. Роман мягко прижимается к желанным губам и благоговейно застывает, не веря, что наконец на это решился. Медленно двигает нижней губой, осторожно, стараясь не слишком побеспокоить спящего, облизывает языком и мнет губами губы Питера. Расстегивает еще одну пуговку на расстегнутой до груди белоснежной рубашке Питера. Роману нравится одевать Питера на свой вкус. Питеру с его мистической цыганской красотой очень идут белые рубашки до бедра и брендовые свитшоты. Роман не сдерживает глухого жаждущего стона, едва удерживается, чтобы не укусить Питера в губу, сделав поцелуй кровавым. К своему счастью, Руманчек начинает шевелиться, просыпаясь, и это заставляет Романа резко отпрянуть. Пытаясь скрыть следы своего преступления, Роман протягивает правую руку, которая дюжину дней назад была дерзко прокушена и уже полностью зажила. Легонько похлопывает Питера по щеке. - Просыпайся, спящая красавица. Пора тебе поесть. Питер приоткрывает светлые глаза, сонно моргает, тут же отталкивает руку Годфри и подымается в сидячее положение. Роман придвигает к нему столик с едой, за которую Питер принимается без всякой опаски. Первые пару суток Руманчек каждый кусок клал в рот с предельной настороженностью, будто ожидал какого-нибудь коварного яда в качестве изощренной мести от бывшего лучшего друга. - Что думаешь об этих нападениях, о которых пишут последнюю неделю? - демонстративно-пофигистическим тоном интересуется Годфри, наблюдая, как Питер жадно впивается зубами в теплый свежеприготовленный стейк. Питер разжевывает первый кусок гуманитарного блаженства и глотает, прежде чем ответить. - Меня там не было, насчет тебя не знаю. Когда ты выпустишь меня отсюда? Роман прикладывает пальцы к подбородку, весело усмехается. Только в глубине глаз упыря веселья нет и близко, там плещется что-то темное, нечитаемое и зловещее. - Чтобы ты снова строил планы о моем убийстве? Или Блински счастливо захватил тебя на опыты? Возможно, во второй раз он окажется умнее и мне сообщать не станет. А ещё, если ты вдруг забыл, напоминаю, есть целый прикрывающийся верой орден гребанных сектантов с особыми навыками и неплохими финансами, которые веками охотятся на таких, как ты. И лично у меня нет полной уверенности, что мы разобрались со всеми маньяками в белых масках. Где гарантия, что один из них не выследит тебя и не придет за тобой ночью с глушителем? Как ты собираешься защищать себя? Ты даже обратиться не можешь. Кроме всего этого, есть ещё не склонная к всепрощению хорватская мафия, главаря которой мы с тобой убили. - Дашь хотя бы позвонить матери? - угрюмо интересуется Питер, не отрываясь от еды, что не мешает ему в полной мере осознавать, в какой глубокой заднице он находится. Проще перечислить, кто не имеет к нему личных счетов. Новый шериф Хемлок Гроув и Гринпис. Роман выжидает, как хищник, пока Питер насытится. - Покажи мне. Питер психует, его глаза на несколько секунд становятся слишком яркими, вспыхивают потусторонним его нечеловеческой сути. - Черт возьми, Роман, это не смешно! Я не могу оборачиваться и ты это знаешь! Роман усмехается, он ждал такой реакции. - Покажи мне, как ласкаешь себя, и я дам тебе позвонить матери. Один звонок. Ничего лишнего.