"Чистая" любовь

— Что ж, тогда думаю на этом можно закончить наш разговор? — внезапно спросила Нанами, как ни странно, решительным тоном, вытирая слезы и собирая остатки своей гордости. «Сейчас не время плакать. Нужно как-то выплатить долг и если не здесь, то буду работать на пяти, шести работах. Если потребуется, то буду работать до потери пульса. В любом случае, хватит уже жалеть себя!» Эту черту характера девушка унаследовала от отца: он был сильным, трудолюбивым и никогда не сдавался. В прошлом, когда Нанами была маленькой девочкой, она видела как отец уставал на трех работах, чтобы полностью обеспечить свою семью. Увы, но ни бизнесменом, ни директором больших компаний он никогда не был, да и не хотел. Возвращался отец поздно, поэтому девушка его почти не видела. Однако, когда она выбегала полная азарта и кукол, его слегка морщинистое лицо вновь озарялось улыбкой. Но однажды, Нанами впервые, случайно, выглядывая из-за угла, рядом с дверью ванной комнаты, увидела отца измученным, уставшим, бледным. Она была умной девочкой, поэтому сразу же поняла, что папа очень устает. Он никогда не показывал своей боли, не сдавался, даже когда было трудно. И когда Нанами стала взрослой как бы ни было трудно, она не сдавалась. «Чему быть, того не миновать.» — всегда говорил ее отец. «Нечего сопли жевать.» — думала Нанами, вставая. — Благодарю за внимание, оказанное мне. — она поклонилась. — Кёске, я же говорила, что она нам подходит. — вдруг сказала Юкидзи, слегка довольным тоном. — Как пожелаешь. Я только адвокат. — Признаться, я думала, что ты расплачешься (в общем-то к этому всё шло несколько минут назад) и будешь умолять меня не увольнять тебя, но ты сильнее, чем кажешься. Нанами ошеломленно подняла глаза. Ей казалось, что она ослышалась. Женщина взяла Нанами за руку. — Присядь, я не говорила, что увольняю тебя, я лишь сказала, что разрываю контракт. — Это разве не одно и тоже? — Нанами непонимающе хлопала глазами. Она собиралась выйти из дома, хлопнув дверью, доехать до Ами и там начать плакать и напиться, а ее не увольняют. — Да, с одной стороны, это выглядит как увольнение, — начал Кёске. — Но с другой, твой работодатель может просто заключить с тобой новый контракт и всё. — Но зачем? — Хороший вопрос. — сказала Юкидзи, посмотрев в глаза Нанами. Ее взгляд был расчетливый, холодный. У девушки по всему телу побежали мурашки. — Правда в том, что я хочу вылечить моего Томоэ от мизофобии. — Что? Но… Президент же не хочет ничего менять. — Верно, поэтому то, что сейчас происходит должно остаться тайной для всех, в том числе и для Ами. Я специально при ней разыграла тот спектакль, чтобы она не волновалась за тебя и у нее не возникло никаких дополнительных вопросов. Нанами до сих пор пыталась понять что происходит, но мозг, видимо, не хотел работать. — Эммм, но Вас не смущают мои долги? — В свете последних событий — нет. — загадочно сказала Юкидзи. — Я знаю, что мой мальчик касался тебя. — Он называет меня грязной вещью… — буркнула девушка. «У кого-то ЧСВ зашкаливает.» — подумала она. — Не обращай внимания. Он ко всем так относится, просто кому-то говорит, а кому-то нет. Важно то, что Томоэ прикоснулся к тебе. Этого касания я добиваюсь последние пять лет, а тут такая удача! — Юкидзи даже хлопнула в ладоши от радости. — Это маленький шаг к его выздоровлению! — А Вы уверены, что я вам подхожу? — Хммм… А это уже в твоих руках. Женщина подошла к окну. Солнце освещало ее лицо, русые волосы, а ее очертания тела, осанка, будто сама Богиня стояла в лучах света. — Нанами, ты знаешь какого это, когда видишь своего ребенка каждый день, но не можешь к нему прикоснуться? Когда он вымывает всё до блеска? Когда он не может пойти в кино, в кафе, даже просто пообщаться с друзьями? Когда… он считает собственную мать… «грязной»? — голос Юкидзи дрогнул. Ей было больно говорить об этом. — Он не почувствовал вкус жизни. — она развернулась лицом к девушке. С расстояния в несколько метров Нанами почувствовала пронзительный и колкий взгляд. — Ради своего сына я сделаю всё что угодно, пойду на любые жертвы, лишь бы он был здоров. Томоэ просто не понимает как сильно я люблю его. «Жалко ее. Конечно, я не могу полностью представить ее горя, но думаю, что ей очень плохо.» — подумала Нанами. — Ты поможешь мне? — спросила Юкидзи, подойдя к Нанами в плотную. — Назад пути не будет. — Я … попробую. — улыбнулась Нанами. — Хорошо. — выдохнула женщина. — Если всё получится, то я выплачу весь твой долг, даже буду начислять зарплату, меньше в два раза той, что была раньше. Однако, в случае провала, я увеличу твой долг в два раза. Поверь, это в моих силах. Нанами не трудно было поверить, глядя на женщину. Юкидзи была в строгом деловом костюме, что дополняло образ расчетливого человека. Ее взгляд был то нежным, то впивающимся и страшным, как у тигрицы, а девушка чувствовала себя антилопой. Того и гляди, чтобы не съели. — Кёске, ты подготовил все бумаги? — обратилась она к мужчине, о существовании которого, Нанами давно забыла. Он кивнул и достал новый контракт и положил перед лицом Нанами. — Заполни здесь и здесь, а тут поставь подпись. — быстро объяснил Кёске. Сейчас решалась судьба девушки: всё или ничего. Либо жить без долгов, либо всю жизнь оплачивать его, только возросшим в два раза. Нанами взяла ручку и с мыслью: «Чему быть, того не миновать.» — подписала бумаги. — Отлично. — впервые, за несколько часов, на ее лице появилась по-настоящему счастливая улыбка. — Они будут хранится у тебя. Береги их. Нанами кивнула. — Кёске, отвези Нанами к Ами, чтобы она могла забрать вещи. — Хорошо. В этот момент, Нанами показалось, что Кёске больше походит на слугу, чем на друга-адвоката, ведь он ведет себя… странно. Девушка так бы и думала об этом, если бы ее кое-что не осенило: — Госпожа, а Ваш друг… — Не беспокойся. — сказала женщина, перебивая ее. — Я доверяю Кёске, как себе. — она наклонилась к уху девушки. — Но если что, то я просто сделаю так, чтобы он замолчал навсегда. Нанами побелела на глазах. Ей не на шутку стало страшно от этих слов. — Шутка. — сказала Юкидзи, увидев реакцию девушки. — Ха-ха, — Нанами посмеялась, но страх всё равно не отступал. Она уже поняла, что от женщины можно ожидать всё что угодно. — Пока будешь выполнять свою работу: убирать, пылесосить, протирать полки. Но не меняй свой характер. Думаю, ему это будет на пользу. — усмехнулась она. Нанами вышла из дома, пока Кёске собирал свой портфель. — Не собираешься говорить? — спросил он. — А зачем? Пока это не нужно. Для меня главное сейчас — мой сын. А это подождет. Зачем бросаться козырями раньше времени? Кёске пожал плечами и вышел. Рядом с домом стоял новенький «вольво» серебристого цвета. — Залезай. — сказал он Нанами. «Мама, папа, порою, я ощущаю себя богачкой. Я в таких машинах с роду не каталась. Интересно, а я смогу сделать когда-нибудь дождь из денег? Господи, о чем я думаю!» — Нанами еле сдержала смех от своих мыслей, иначе Кёске принял бы ее за слабоумную. *В офисе* «Наверное, обустраивается уже.» — злился Томоэ. Он никак не мог работать. — Президент, с Вами всё хорошо? — Лучше не бывает! — с неожиданной злобой сказал парень. — Это связано с тем, что Нанами будет работать у Вас? — Как сказать, дело не только в этом… — Томоэ замолчал. Парня что-то смутило в диалоге. Он был спокойным, обыденным: Микаге с невозмутимым видом сидел за столом, просматривая файлы в своем ноутбуке. «Стоп, секунду. Разве я говорил о том, что…» — Томоэ побледнел. — Как Вы узнали?! — только и смог выпалить парень, но это вышло настолько эмоционально, что Микаге невольно поправил галстук от некоторого неудобства.