Заставь моё сердце биться снова...

Заснуть мне, как я планировала изначально, не дал один уже порядком поднадоевший фактор-раздражитель Чон Чонгук. Смекнув, что его хотят в очередной раз продинамить, он просто отнял у меня свою кофту, без которой сразу стало неудобно, потому что на кочках голова билась об окно, да и вообще оно холодное было. И твёрдое. — Давай сыграем в десять фактов? — тихо спросил меня парень, когда я почти подобрала удобную позу и начала засыпать. Да чтоб тебя! — Ну, валяй, — великодушно разрешила, махнув рукой. Чем бы дитя ни тешилось… — В смысле, валяй? Ты давай говори первая. — А я почему? — Потому что, — вот он, настоящий «мужицкий» аргумент. — Окей. Меня зовут Асоль, — хитро улыбнулась. — Ещё девять. — Эй! Так нельзя! Я это и так знаю, хитрюга! — возмутился парень. Пф, а вдруг не знает? Или забыл? А я напомню. Я ж из благих намерений, а он… Эх… — Ладно-ладно, тогда задавай вопросы. — Хорошо. Ты когда-нибудь влюблялась? Больная. Тема. Зря ты её затронул. — Нет. — Что, совсем?! — искренне удивился, посмотрев на меня, как на восьмое чудо света. Ну нифига ж себе удивление. Можно подумать, это обыкновенное дело — влюбляться. Я, может, однолюб вообще! — Да. Ещё семь, — попыталась вернуть своё прежнее настроение. — А ты влюблялся? — Я? Ну… Вообще-то… — Ой, только не говори, что в меня! — наигранно удивилась, прижав ладошку ко рту. — Да не, с чего бы, — отмахнулся. Прямо обидно даже как-то стало… — В общем, дело было в далёкой средней школе… — и весь следующий час я наблюдала, как стремительно падает в моих глазах этот человек. Нет, я понимаю, сердцу не прикажешь, ухаживать за девочкой мальчишку не научишь, но, блин, довести её до того состояния, когда она заедет по физиономии твоего друга, который окажется в ненужное время в ненужном месте — это слишком. — Придурок, — только и фыркнула я, отворачиваясь к окну. Вот честно, мне жаль эту девочку. Он же ей всю жизнь практически испортил. Мать его друга — та ещё наседка, папа — юрист, угадайте, что случилось с девочкой? Бинго! Ребёнка поставили на учёт. Ох уж эта любовь, даже в средней школе от неё одни проблемы. Не удивлюсь, если и в детском садике всё сложно. Однако почему-то каждый мечтает испытать это чувство. Обжигаясь вновь и вновь, люди всё равно продолжают, словно мотыльки, лететь на этот свет. — Однажды девушка спросила у мотылька: «Знаешь ли ты, что огонь — это ловушка, которую поставил человек? Зачем же летишь к нему? Ведь в отличии от меня ты живёшь всего день». Мотылёк ей ответил: «Огонь так прекрасен, что я не могу иначе. Не бывает красоты без боли», — пробормотала я, грустно улыбнувшись. Пожалуй, это моя любимая легенда. И чем-то это напоминает мне любовь. Не бывает счастья без боли. И я — не исключение, я тоже хочу полететь на этот огонёк, пусть он и будет призрачным, блеклым, слабым, не способным выстоять даже против лёгкого дуновения ветерка, я всё равно хочу на него лететь. Странное желание, не так ли? — Что? — Да так, ничего, — улыбнулась. Следующий час меня донимали вопросами, вроде «А какие цветы ты любишь? А какую дораму считаешь самой романтичной? А что ты любишь больше: одиночество или компанию?» и так далее. В общем, когда мы подъехали к «лагерю» я была выжата, как лимон. Ну правда, чувак, я хотела поспать, а ты всё испортил! Как так вообще можно? Лагерь представлял собой два домика и лесочек рядом. Домики стояли друг напротив друга посреди полянки, а между ними были подготовлены ветки для костра, вокруг которых лежали брёвна. Серьёзно? Сидеть на брёвнах? Романтика-а-а-а… Первые десять минут это будет романтично, не спорю. Но потом попа разболится, спина устанет, да и вообще замёрзнуть можно. Кажется, романтика во мне убил пессимист. В первом домике будут спать парни и два профессора-мужчины, а во втором, соответственно, мы, девочки, и три женщины-профессора. Причём нам нереально повезло, потому что нас поселили на первом этаже. Там комната больше, чем на втором, поэтому и было так решено. На втором этаже мы бы просто не поместились. Мы будем иметь свободный доступ к выходу из домика всю ночь, ну и про холодильник не стоит забывать. Вообще, мы уже взрослые, совершеннолетние, умные люди, за нами никто так не следит, как за теми же школьниками. Но без профессоров всё равно уехать не разрешили. Прискорбно. А вот парням не фортануло, они будут жить на втором, хе-хе. Их просто меньше, чем нас, поэтому и в комнате на втором этаже они прекрасно уместились. Одно не радует, спать мы будем на полу. Но с другой стороны это окупается полной свободой до захода солнца (в том смысле, что мы можем спокойно гулять по лесу с одним лишь условием — гулять группами) и полусвободой после его захода. — Мы верим, что вы все уже дети смышлёные, — кто-то прыснул на слове «дети» в нашем нестройном ряду. — Но всё же постарайтесь не наделать глупостей, — сказал профессор свою напутственную речь. Кто-то из парней сзади добавил «и детей», у кого-то загорелись глазки, кто-то послушно кивнул, а кто-то я, у которой в голове пронеслась картина с двумя горящими домиками, пылающим лесом и кучкой пьяных студентов с бутылками рисового винишка в руках, которые решили отпраздновать масленицу. Ну, а что? — Асоль, ты будешь? — протянули мне упаковку с печеньками одногруппницы. Не сказать, что у нас хорошие дружеские отношения, но и вражды между нами нет. Просто не особо мы и общаемся. — Не, меня что-то в автобусе укачало, — мотнула головой, отчего к горлу подкатил ком. Терпеть не могу поездки из-за того, что меня обязательно укачает. Лох по жизни, не иначе. — Может, лучше тогда воздухом подышать? — У меня таблетка есть, дать? Если честно, я не ожидала, что они меня вот так примут. Во-первых, мы знакомы лишь на уровне «дай списать» и я знаю, что они учатся вместе со мной. Ну, некоторых по именам ещё знаю. И всё. Да ещё и моё общение с Чонгуком должно как минимум их напрягать. Но нет, они ведут себя так, будто мы друзья детства. Странно всё это, странно. — Не стоит, — улыбнулась. — Я уже выпила. Неожиданно в окно, под которым я сидела, что-то прилетело. Все девчонки встрепенулись, у кого рядом было зеркало, начали поправлять причёски, другие же — перешёптываться, и одна я с видом, а-ля «а чё необычного-то?», встала со своего матрасика и выглянула в окно. А-а-а, теперь ясно, почему девчонки так себя ведут. Прямо под окном стоят парни. Пф, смысл бросать камни в ни в чём неповинное окошко, когда преподаватели нас практически ни в чём не ограничили? Что за ребячество? Пожав плечами, села обратно. Мало ли, какие у них, романтичных натур, привычки и повадки, не мне об этом судить. Стоит отдать должное моим соседкам, они уже успели нанести лёгкий едва заметный макияж, сделать на голове «небрежные» причёски, а некоторые ещё и переодеться. Ну и ажиотаж. — Ты идёшь? — спросила меня одна одногруппница, открыв окно. — В окно? — вот тут я даже водичкой, которую только что пила, поперхнулась. — Ну да, — все они дружно закивали. — А что такого? Это же поход, романтичное приключение, — снова закивали. Да уж, главное, чтобы в итоге оно не оказалось постельным приключением, кхм. — Да не, я тут посижу, — попыталась отмазаться. Ага, так меня и оставили. — Да чего ты, пошли, повеселимся! Когда ещё такая возможность будет? Действительно… — Да не, — снова отмахнулась. — Пошли-пошли. Стоит ли говорить, что один против пятнадцати — заведомо проигрышный раунд? И стоит ли говорить, что я уже стою на улице, прыгая с ноги на ногу от холода? Даже кофту взять не дали, ироды. — Ну что? В лес? Чего?! Что, простите? В лес? Вечером? Да уже смеркаться начало! Но кто ж меня спросил? Меня лишь подхватили под белы рученьки и повели вместе с остальными. — Да всё-всё, никуда я не сбегу уже, я даже дорогу не запомнила, — буркнула я, высвобождаясь и отходя в конец толпы. Все болтали, смеялись, какой-то парень из другой группы нашёл растение, похожее на крапиву, и пугал им девчонок, а они и рады только, хоть и сами знают, что не крапива это вовсе. Эх, такие беспечные… Мне бы так… — Чего скучаем? — на плечи опустилась рука так же, как и я, отставшего Тэхёна. Вот только его мне не хватало. — Не скучаем, — попыталась сбросить чужую руку. — Да ну? А-а-а, это, наверное, потому что Чонгук не пошёл? — хитро улыбнулся. — А он не пошёл? — безразлично спросила я, взглядом поискав тёмную макушку. И правда нет. — Да брось, ты же давно заметила. — Ты в сводники заделался? Чего пристал? — Я точно не ошибся с выбором, — довольно закивал, даже не думая отрицать мои слова. — С каким ещё выбором? Ты что несёшь, Ким Тэхён? — Чонгуку как раз нравятся такие, — хмыкнул. — Какие? — закатила глаза, ожидая услышать «холодные, королевы льда» и тому подобное. — Неприступные, — м-м-м, что-то новенькое, хотя смысл не меняется. — С другими, — кивнул на одногруппниц, — скучно, они и сами готовы пофлиртовать. — Это плохо? — изогнула бровь. — Нет, но не после двадцатой девушки. — У тебя было двадцать девушек? — хотелось спросить это как можно более безразлично, но вышло что-то поражённо-удивлённо-шокированно-гневное. — Обижаешь, — довольно протянул парень. Прям-таки обижаю, так я и поверила. — У меня было больше, — подмигнул. Ух, ёлки, это ж скольких невинных душ он с пути истинного сбил? Стоп. А у кого двадцать было? Только не говорите мне, что… — Да-да, именно у него, — поняв по моему охреневшему выражению лица, что до меня дошёл смысл его слов, сказал Ким. Ну и ну… — Мне всё равно, — буркнула, всё же скинув чужую руку и ускорив шаг. Правда, в итоге меня всё равно обогнали и оставили плестись в конце. Ну и ладно. Неожиданно прямо мне на голову упала шишка. Ауч, больно, между прочим! И вообще, откуда шишка в лиственном лесу?! Подняла «снаряд» с земли. Шишка как шишка, ничего особенного. Но откуда она могла вообще взяться? Посмотрела по сторонам в поисках ёлочек-сосенок, обезьянок-белочек. И нашла одну обезьянко-белку, которая махала мне рукой, подзывая к себе. Ага, бегу и падаю, Чон Чонгук, бегу и падаю. Проигнорировав многочисленные «пс», которые уже больше напоминали жужжание огромной мухи, просто пошла дальше за группой громко смеющихся одногруппников, посильнее закутавшись в кофту. — Асоль, матрёшку тебе в балалайку! — подбежал ко мне крайне возмущённый моим игнором парень. — Кого во что? — Забей, — махнул рукой. — Пошли! — Куда? — Туда! — неопределённо махнул рукой. — Чон, блин, Чонгук! Ты задолбал появляться из ниоткуда, что за фишка такая?! Ты либо остался в домике, либо пошёл с остальными! Так какого фига мне в голову прилетает шишка! Шишка, мать её! Где ты вообще шишку достал, индивидуал фигов?! — Не хочешь, как хочешь, — пожал плечами. И через мгновение я уже была перекинута через одно из них. Да что за ё моё?! И знаете что самое обидное? Все одногруппники видели сцену моего похищения, но никто и пальцем не пошевелил, чтобы спасти меня из лап чудовища! Вот и верь после этого людям! Сгрузили меня лишь на какой-то цветочной поляне. Так, что-то это мне напоминает… Солнце уже практически зашло, передав «эстафету» луне, которая уже во всю светит вместе с несколькими звёздочками. Большая часть цветов уже закрылась, остались лишь самые стойкие, которые просыпаются только ночью. И, признаться честно, они мне нравились куда больше дневных. Знаете, есть что-то в них необычное. Наверное, я увидела в них себя… Они, как и я не видела любви, не видели солнца. Печально, конечно, но зато они видели луну. Не знаю, что из этого красивее, но, полагаю, холодная луна притягивает куда больше как раз своей холодностью. Так, что-то меня унесло. — Ну давай, вы же любите такое, — похлопал по траве рядом с собой уже развалившийся на земле Чонгук. Чего? — Да ложись ты, на звёзды смотреть будем, я готовился, — и, схватив меня за руку, потянул на землю. — Ну и как же ты готовился? — ухмыльнулась, стараясь улечься поудобнее. Чёрт, всё равно холодно. — Смотри. Это, — указал рукой в небо, — созвездие Большой медведицы. И тут я не смогла сдержать своего смеха. Серьёзно? Большая медведица? Да её разве что школьник найти не сможет. — Да чего ты ржёшь-то? Слушай легенду, — гневно нахмурился Чонгук. — Ладно-ладно, дерзай. — Однажды богиня Артемида со своими служанками отправилась на охоту. Зевс, случайно увидевший это, восхитился красотой одной из юных дев — Каллисто. Он влюбился в неё, как мальчишка, и, чтобы овладеть ею, явился в образе Артемиды. Вскоре у них родился сын Аркад. Но о предательстве Зевса узнала его супруга, богиня Гера. Разозлившись, она превратила Каллисто в ужасную медведицу. Сын долго искал свою мать, но так и не смог найти. В один день, во время охоты, ему встретилась большая медведица. И он выпустил стрелу… Если честно, я так заслушалась и погрузилась в историю, что даже не заметила, как солнце совсем зашло, сверчки запели свою привычную песнь, а я каким-то неведомым образом оказалась прямо под тёплым боком Чонгука. Или это он придвинулся? — Зевс не мог позволить своему сыну убить мать, и умереть своей возлюбленной, поэтому, схватив её за хвост, он поднял её на небеса быстрее, чем она приняла свою смерть от руки сына. Но пока Зевс тащил медведицу на небо, её хвост растянулся, поэтому он такой длинный. Так Каллисто стала прекрасным созвездием Большой медведицы, к которой вскоре присоединился и её сын — Малая медведица. Зевс каждый день наблюдал за сиянием Аркада и Каллисто, что стали ещё прекраснее, а Гере оставалось лишь кусать локти и умолять Посейдона заморить жаждой соперницу. Однако получала отказ. Каждый день эти созвездия опускаются к самому горизонту, к морской глади, чтобы утолить жажду и сиять с новой силой, — закончил свою историю Чонгук, а я только сейчас заметила, что уже лежу на его руке. Смущает ли это? Ещё как! Нет, я всё ещё ничего не чувствую, но это как-то… ново, что ли. Непривычно. Ещё и его голос такой чарующий… — Асоль, а тебе кто-нибудь говорил, что тебе идёт лунный свет? Чего? Вот тут я реально удивилась. Чон Чонгук, когда ты стал таким романтиком? На тебя так природа влияет? — В… В каком смысле? — заикание — первый симптом. Я, конечно, в душе поддерживаю Чонгука и держу за него кулачки, но не так же быстро! Это удар по моей гордости, в конце концов! — Солнечный свет тебе совсем не к лицу. Ты сама холодная и непоколебимая, от тебя улыбки не дождёшься, — тут я мысленно посчитала, сколько раз улыбнулась за этот день. Он уверен, что не дождётся?.. — А солнечные люди сами как солнце. А ты не такая. Ты привлекаешь своей неприступностью, и лунный свет тебя только красит. Так-так-так, полегче, юноша! Серьёзно, сколько романов он прочитал? Даже я (!), наркоман романов, такого не слышала и не видела ни разу! Что за перемены такие? — Ты это… — сглотнула. — Не пугай меня так… — Я тебе комплимент, между прочим, сделал, а ты пугаешься, — нахмурился. — Слушай, что с тобой произошло за один день? Где тот раздолбай, которого я знаю? — Раздолбай? — удивился. — Ну да. Придурок, который думает, что любая девушка побежит к нему по первому зову? Где он? — Ну… Ты же не любая. Такой подход не для тебя. А я же хочу выиграть тот спор, — хитро улыбнулся. А-а-а, так это всё из-за спора… — На что хоть спорили? — странное чувство дежавю… — Либо я влюбляю тебя в себя, либо влюбляюсь сам, — потёр затылок. Чего? В чём логика? — Типа кто первый сломается? — Ну да. — Ты дебил? — спросила после минутной тишины, когда Чон уже подумал, что тема закрыта, вновь уставившись на небо. — Что? — повернулся. — Ты дебил? Такой глупый спор. Я-то думала, ты в случае проигрыша должен будешь станцевать стриптиз в столовой, бросив трусы в директрису, ну или пробежать вокруг универа десять кругов в одних трусах, крича, что ты эксгибиционист-неудачник, — я так погрузилась в свои предположения, что не заметила, как меняется лицо Чонгука. — Слушай. У меня только один вопрос. Почему я везде раздеваюсь?! -… На это у меня не было ответа. Действительно, а почему?.. — Закрыли тему, — буркнула, придвинувшись поближе. Почему он такой тёплый? Что за несправедливость такая? Минут десять мы лежали молча, рассматривая небо. Потом мне наскучило смотреть на звёзды, и я повернула голову, в упор уставившись на профиль Чонгука. Да уж, красотой его мать-природа явно не обделила. Интересно, а у него реально было двадцать девушек, или Тэхён снова меня обдурил? Так, Асоль, это не твоё дело, успокойся. Надув щёки — старая привычка — повернулась обратно, вновь уставившись на луну. И чем я на неё похожа? Хотя, я сама себя недавно сравнивала с ней и ночными цветами. И всё же, неужели я и правда такая стальная леди? Я ведь тоже улыбаюсь. Да, сердце у меня не трепещет, щёки не горят, но я же тоже умею дружить. Пусть и не буду преданным другом, но, думаю, дружба может существовать и в моём случае. — У нас проблемы, — почувствовала я дыхание у себя на щеке. Повернувшись, уткнулась носом прямо в нос Чонгука. Так, парень, ты чего так близко? — Какие? — сглотнула. — Ты мне, кажется, нравиться начала, — выдохнул прямо в губы. Чего-чего-чего-о-о-о?! Что начала? Нравиться?! Да как так-то, а?! Это ж он был должен меня соблазнить, а не наоборот, ёлки-палки! И что делать теперь?! Секунда — и я уже перекатилась на метр от него. Так, подстраховки ради. Ещё через секунду я вскочила на ноги, тут же чуть не упав. Сердце… Оно… Оно пошевелилось… Блин, тупо звучит, будто я беременная. Но, блин, оно реально шевельнулось! Тьфу, трепыхнулось! Нет, не так снова. Оно!.. Оно!.. Чёрт, оно подало признаки жизни! Да как же это сформулировать-то?! — Ты чего? — так же вскочил на ноги парень. — Всё хорошо? — сделал шаг вперёд, но я тут же отошла на три назад, держась за сердце и хватая ртом воздух, выпучив глаза и вытянув вторую руку перед собой. — Я… Я-я-я… — не найдя слов, просто нырнула в кусты и побежала, куда глаза глядят. Что происходит-то?

***

Два часа. Ровно два часа я сижу под деревом и дрожу от каждого хруста веток. Как оказалось, ориентируюсь я не просто плохо, а хреново. Связь ловить не хочет вообще, зарядки осталось всего ничего, да ещё и ногу подвернула, когда пыталась залезть на дерево. — Что же ты со мной сделал, Чон Чонгук? — всхлипнула, зарывшись носом в колени. Что же мне теперь делать? Найдите меня уже кто-нибудь поскорее…