Твой запах...

Обожаю его улыбку, такую яркую и прекрасную. Люблю его пронзительные глаза цвета неба. Схожу с ума от одного только его запаха. Всегда любил смотреть на него, когда он только проснулся. Его эта милая улыбка и сонные светло-синие глаза (эти глаза достались ему от отца). Все это вызывает такой прилив эмоций, который я успешно сдерживаю. Истинный сын своего отца, ледяной слизеринский принц. А ты, наоборот, всегда открыто выражаешь свои эмоции рядом с родными. Ты просто солнышко. Такое теплое и я люблю, что ты такой. Отец говорит, что ты пошел весь в своего второго отца. Ты многое от него взял так же и его натуру. Я видел его на фотографии с отцом. Она всего одна, но зато там у него такая улыбка, будто у него весь мир в руках, а не просто парень, державший его за руку. Вот с моей матерью у него никогда такого не было. С ней он всегда бесчувственный и холодный, будто кусок льда. Но моей матери, в общем-то, плевать — на это у нее столько любовников, что и не счесть. А отца и в правду жалко, он ведь потерял свое счастье. Все из-за чистоты крови, зато у него хотя бы есть частичка его, но это всего лишь частичка. И я его понимаю прекрасно, и от этого становится тошно, ведь мы никогда не сможем официально быть с Гарри вместе. Я не смогу взять его за руку, обнять, прижать к себе и заявить всем, что он мой. Или пока не могу. Но скоро я сделаю все так, что смогу сделать все, что угодно. Он должен стать моим и только. Плевать на всех, я не отпущу свое счастье. Пока я задумался над всем этим, Гарри уже успел съесть все блинчики, что я приготовил и теперь облизывался. Смотря на меня глазами, полными непонимания, он спрашивает с неподдельным волнением: — Что-то не так? — я смотрю на него и улыбаюсь. Приближаюсь и целую в уголок губ, где еще остались следы меда, провожу по нему языком. Он так любит это лакомство, что всегда так сильно пачкается, когда ест его. Отстраняюсь, с улыбкой замечаю его смущение. Он прячется за своей темной челкой и бурчит себе под нос: — Дурак, можно было просто сказать, — встаешь и идешь в свою комнату. Я сижу на месте несколько минут и следую за тобой. Ты сидишь на краешке кровати, опустив голову. Я медленно подхожу ближе, сажусь перед тобой на колени и кладу голову тебе на них. Ты вздыхаешь и начинаешь перебирать мои волосы. — Зачем все это? Я смотрю в твои океаны глаз, улыбаюсь и еле слышно шепчу: — Потому что ты мой, — ты убираешь руки с моей головы и вновь вздыхаешь, кидая печальный взгляд на окно. Но я не обращаю на это внимания, поднимаюсь на ноги, поворачиваю твое лицо пальцами и целую прямо в губы. Нежно, но при этом слегка грубо, напористо. Я хочу движением своих губ покорить тебя. Я все старался быть нежным, правда, выходило это не очень. Но мне было плевать, я целовал тебя, опрокинув спиной на кровать и наваливаясь сверху, ласкал твое тело руками. Одна моя рука блуждала под твоей майкой, а вторая поглаживала бедро. Я кусал твои губы в поцелуе, овладевал твоим ртом своим языком, лаская твой язычок. А ты лишь стонал сквозь поцелуй и изгибался от прикосновений. Я на несколько секунд оторвался от тебя, чтобы достать из заднего кармана брюк смазку. Не зря я ее вчера не вытащил. Ухмыляюсь, кидая ее куда-то на кровать. И опять припадаю к твоему телу, вновь лаская тебя с удвоенной силой. Ловлю каждый твой вздох и перемену в запахе. Я рву на тебе майку, отрываюсь от твоих губ и припадаю к твоим соскам. Ласкаю один языком, иногда покусывая, а второй перекатываю пальцами. Ты весь изгибаешься от этой ласки. Я развожу твои ноги своим коленом и упираюсь им в твой член. Ты трешься об мою коленку, пытаясь получить как можно больше удовольствия, но я тут же ее убираю. Забираюсь на кровать полностью и подхватываю тебя под попой двумя руками. Сажаю к изголовью. Ты ничего не понимаешь, а я пользуюсь этим и привязываю твои руки к изголовью. Теперь ты еще больше не понимаешь, что происходит. А я не тороплюсь тебе объяснять, лишь покрепче привязываю тебя к кровати и любуюсь твоим обнаженным и возбужденным видом. Пора начинать свое маленькое шоу. Я встаю пред тобой и начинаю медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Ты ловишь взглядом каждое мое движение и томно вздыхаешь, когда я начинаю избавляться от рубашки сантиметр за сантиметром, обнажая твое прекрасное бледное тело. Я отбрасываю рубашку в сторону, наклоняюсь к твоему лицу и целую тебя в губы, лишь мимолетно касаясь их. Ты тянешься за большим, но я прикладываю палец к твоим губам и прошу потерпеть. Продолжаю снимать с себя каждую деталь одежды. Под конец ты уже готов умолять меня, лишь бы я прикоснулся к тебе и поцеловал неистово и страстно. Чтобы мои руки блуждали по твоему телу, сминали и подчиняли его. Именно этого я и добивался. И вот ты уже шепчешь в возбуждении: — Дра-а-ако, прикоснись ко мне и делай все, что захочешь, пожа-а-алуйста, — сейчас я понимаю, что от желания у тебя помутился рассудок, как и то, что может последовать после этого. Но сейчас мне плевать. Я хочу тебя.