Свора

      Как гласит народная мудрость: «Бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как работают другие люди». Именно этим сейчас занимался Майк. Вокруг царила бестолковая суета. Сидя на большом бревне и медленно попивая чай, Захариус наблюдал как все обитатели лагеря собирали вещи. Ну, как все… Видимо, вернуться в цивилизацию спешили только Леви и Энни, потому что дети лишь хаотично передвигались по территории, толкались и перекладывали свои вещи с одного места на другое. Со стороны палаток, то и дело, доносилось: — Саша! Ты не видела мою тушь? — Йегер! Слезь с моих шорт! Я пытаюсь собираться! — Кто стащил мой бутерброд? — Я хочу нарвать букет цветов с той красивой поляны в лесу, — внезапно сгенерировала идею Криста. — Отличная идея! — с горящими глазами поддержал её Йегер. — Я помогу! — с этими словами, он поднялся на ноги и стал в спешке пробираться через разбросанные вещи. В конце концов, запутавшись в штанах Жана, Эрен, с громким криком впечатался лицом в землю. Энни, как и остальные, быстро бросилась к парню, который, закрыв руками лицо, перевернулся на спину и громко застонал. По правой щеке из-под ладони потекла кровь. — Вот куда ты так летел? — присаживаясь на колени возле него, спросила Леонхардт. — Совсем под ноги не смотришь! Убери руки, я взгляну. Как только Эрен оторвал ладони от лица, взгляду девушки открылся стремительно распухающий красный нос. — Жить будешь, — вздохнула она и, достав из кармана платок, вручила его мальчику, — пошли умываться. Стоило этим двоим скрыться из виду, как дети стали бурно обсуждать лицо Йегера. Жан только начал шутку о странных отношениях между Эреном и земным притяжением, как сзади послышался грубый голос тренера: — Долго стоять будем? Или вы хотите остаться жить в лесу? В темпе, собираемся! Дети, спешно начали двигаться, имитируя бурную деятельность. Увидев, что Леви уже всё собрал и спокойно пьёт чай вместе с Майком, не собираясь помогать им, и поняв, что работы им не избежать, ученики всё же стали складывать вещи, собирать палатки и грузить сумки в автобус. Они были рады, что отъезд их происходит без того путешествия по лесу, которое они совершали в первый день.       Время близилось к полудню. Солнце жарило уже в полную силу. Ривай, сидя у костра, всё чаще стал поглядывать в сторону озера. — Тебе тоже кажется, что они как-то долго там возятся? — спросил Захариус, замечая, несвойственную Аккерману нервозность. — Да, — пробормотал в ответ Леви и поставил кружку на землю, — пойду проверю. Как только он поднялся с бревна, со стороны пляжа показались Леонхардт и Йегер. — Легки на помине, — бросил Аккерман, собираясь вернуться на своё место, но заметил, что Энни держится за ранее травмированное плечо. Поняв, что что-то случилось, он быстрыми шагами направился к ним. — В чём дело? — строго разнеслось по поляне. — Не ори, — морщась от боли ответила блондинка, — Йегера совсем ноги не держат. Стоило нам выйти на пляж, как он споткнулся о торчащие из песка корни. Мне пришлось подхватить его, чтобы он, в очередной раз, не поцеловал землю. Просто сработала реакция. И всё. — Сколько раз я тебе уже говорил? Береги плечо! — хмурясь, проворчал Леви. — Оно так никогда не заживёт. Энни закатила глаза, эти нотации она слышала уже не в первый раз, с того момента, как повредила руку. — Пойдём, — строго приказал Аккерман и направился к машине, — я тебя перевяжу. Майк, присмотри за насекомыми. Захариус, не поняв о каких насекомых говорит Леви, стал судорожно осматриваться. Позднее до него, наконец, дошло, что тот имел в виду детей.       Энни залезла на капот машины, а Ривай, достав из багажника аптечку, подошёл к ней. — Давай руку, — сухо произнёс он, ставя рядом сумочку с медикаментами и доставая оттуда бинт. Леонхард послушно развернулась так, чтобы ему было удобнее бинтовать. Аккерман грубо схватил её за запястье и резко повернул. Девушка коротко вскрикнула и зажмурилась. — Терпи, — буркнул он, не обращая внимания на её реакцию. Энни сделала глубокий вдох, беря себя в руки. Характер Леви, как и его самого, иногда приходилось просто терпеть, без возражений. Он бинтовал туго, накладывая повязку плотно, по всей поверхности руки. Но, с каждым мгновением, казалось, он остывал и движения становились мягче, медленнее и ласковее. — Ты не хочешь поговорить о том, что произошло ночью? — внезапно нарушил молчание Аккерман. — Чего?! — блондинка даже не сразу поняла, что он говорит, засмотревшись на его движения. — Я спрашиваю о том, как вышло так, что мы поменялись палатками? — парень остановился и поднял на неё глаза. — Что произошло ночью? Леонхардт, задумавшись, смотрела будто сквозь него. Она попыталась вспомнить, как именно закончились их ночные приключения, но воспоминания, как назло, умело прятались где-то в закоулках сознания. Обратив внимание, что Ривай закончил бинтовать руку, Энни ловко спрыгнула с капота машины. — Спасибо за помощь, — бодро сказала она и слегка толкнула Леви в грудь, тем самым, освобождая себе путь к отступлению. Аккерман поддался её движению и, отступив, непонимающе посмотрел ей в след. — В машине поговорим! — произнёс он.       Наконец, все вещи были уложены, мусор собран, а дети загнаны в автобус. Лес, казалось, опустел. Вокруг вновь царило его первозданное спокойствие. — Ничего не забыли? — спросил Майк, подходя ближе к Леви, который бродил по поляне, осматривая её. — На удивление, даже мусор весь убран, — ответил он. — Тогда я звоню Смиту, пусть предупредит родителей детишек, что мы едем. Я тут с вами пол дня потерял. — Да, конечно, — Аккерман нащупал в кармане ключи и направился к машине. Усевшись за руль и осмотревшись, он понял, что чего-то не хватает. Бросив взгляд на пустое пассажирское сиденье, он выглянул в окно, окликнув Майка. — Эй! А где Энни? — Она в автобусе, следит за детьми, — пожал плечами Захариус и забрался на водительское сиденье. — Хм, ловко придумала, малышка Энни, — буркнул себе под нос Ривай и хлопнул дверью.

***

      Чёрный мустанг, сбросив скорость, свернул на парковку спортивного комплекса. За ним плавно заехал автобус. Как только Захариус заглушил мотор, дети стали выскакивать из автобуса, радостными криками приветствуя любимый город. За ними вышла уставшая Энни, сдерживание этих непосед в течении всего пути отняло у неё последние силы. Доволен поездкой был только Майк. Ученики, благодаря тренеру, к нему не приставали и вдобавок от всех детей очень приятно пахло мятой. Разобрав сумки, дети хлынули в корпус, попутно нацеловывая вернувшиеся к ним, наконец, телефоны. Ривай, прихватив с собой только рюкзак, тоже направился внутрь. Когда Аккерман вошёл, в холле его встретил сияющий от счастья Смит. Он двинулся на встречу, чтобы поприветствовать друга, но в след за тренером в СК ввалились ученики. Заметив их, директор сразу изменился в лице. — Леви! Я же запретил тебе трогать детей! — возмутился Эрвин, указывая на лицо Эрена. — Я тут не при чём, он сам, — безразлично бросил Ривай. — Ты издеваешься? За дурака меня держишь? — Нет, сэр, — обратился Йегер к Смиту, — это и вправду так. Я упал. Смит смерил этих двоих грозным взглядом, но всё же, решил им поверить. — Ладно, на этот раз прощаю, — процедил он и повернулся к выходу. Но, когда в здание вошла Леонхардт с замотанным плечом, мужчина резко развернулся на Леви и открыл рот, чтобы громко возмутиться, но Аккерман прервал его. — Не поверишь, тут я тоже не при чём, — ответил тот, поднимая перед собой руки. Шумно втягивая носом воздух, Эрвин устремил взгляд на девушку. — Это всё моя вина, — ответила она, мгновенно поняв, что тут происходит. — Ой, слушайте, идите вы! — нервно буркнул Смит и, бросив Риваю в руки папку с документами, быстрым шагом, направился в свой кабинет. — Изучайте, поговорим потом!       Сквозь повисшую тишину, после ухода начальника, послышался шум приближающихся машин. — Папочка! — крикнула Мина, указывая пальцем на улицу. — И мои подъехали! — заулыбался Армин. Ребята, не задумываясь ни на секунду, выскочили на улицу встречать родных. Они, как маленькие дети, уезжавшие на всё лето в лагерь и, наконец, вернувшиеся, бросались в объятия мам и пап. Тренеры, оставив на полу сумки, подошли ближе к стеклянным дверям, но выходить наружу не стали. Они лишь внимательно смотрели на счастливых детей, на мам, на глазах которых блестели слёзы счастья, на отцов, которые гордо смотрели на присмиревших сыновей. — Будто эти обезьяны на войну уходили, — недовольно прокомментировал Леви, наблюдая за тем, что творилось на улице. — Ну, судя по лицу Йегера, он где-то там и побывал, — ответила ему Энни, пожимая плечами. Наконец, вдоволь наобнимавшись, все стали рассаживаться по машинам. Прежде чем уехать на несколько километров от Легиона, ученики повернулись и помахали тренерам. — Спасибо! — крикнул Эрен, садясь в машину, но продолжая махать. — Спасибо за всё! — глухо прозвучал его голос, а после, хлопнула пассажирская дверь. Счастливые, но порядком уставшие, дети отправились домой. — Нам тоже пора вернуться в цивилизацию, — подытожила Леонхардт, смотря на удаляющиеся машины, — я очень скучаю по нормальному душу. — Это точно, — согласился с ней Аккерман, — ты домой? — Нет, — задумчиво пробормотала блондинка, — к братьям. Я ведь не была дома с самого отъезда за границу.

***

      Вот он, тот самый дом из, казалось, такого далёкого детства. Всё та же скрипучая дверь, ведущая в душную парадную с зелёной краской на стенах. Ноги быстро шагали по старым ступеням. Первый этаж, второй, третий… Красивая, бордовая металлическая дверь. Рука легла на стальную ручку, потянула её вниз и вот, лицо обдало теплом и в нос проник заветный запах домашней выпечки. — Я дома! — слегка повысив голос, объявила Энни, закрывая за собой дверь. — Наконец-то! — ворчливо ответил Бертольд, выглядывая с кухни. — Райнер! — крикнул он куда-то. — Энни пришла! Из гостиной выскочил Райнер и сгрёб ничего не подозревающую сестру, в охапку. — Я так скучал, — прошептал он, прижимая Энни к себе. Рёбра блондинки, казалось, вот-вот треснут, но, вовремя подоспевший Берт спас ситуацию. — Ты не один её любишь, — настойчиво буркнул он, отталкивая старшего брата. — Как съездили? Как дети? Что с рукой?! Подрались с Леви? Бертольд, не умолкая, заваливал девушку вопросами, на которые она даже не успевала отвечать. Он много и быстро говорил, что было ему совершенно не свойственно. — Ребят, — громко сказала Энни, привлекая внимание братьев, — можно мне хотя бы переодеться? — Можно, — улыбаясь ответили они и направились в гостиную, давая сестре возможность пройти в квартиру и спокойно разложить вещи.       Девушка вошла в свою комнату, осматриваясь, будто видела её впервые, и лишь взгляд, случайно брошенный на какую-либо вещь, заставлял по крупицам вспоминать детство. В комнате было чисто, что означало лишь одно — братья заботливо убирались в её комнате, никогда не оставляя её без внимания. Сумка с вещами была забыта у входа, так как Энни уже стояла у книжных полок, рассматривая всё, что на них находилось. Жадный взгляд блуждал по корешкам различных книг и по мелким безделушкам, находившимся там. Ей хотелось всё это потрогать, чтобы волны воспоминаний накрывали её снова и снова. Вот, на глаза попался старый дневник, с аккуратным замочком. Когда Энни была маленькой, она верила, что этот замок открыть невозможно без специального ключа, и всегда искренне удивлялась, как братья знали всё, что там было написано. Это сейчас она понимала, что его можно вскрыть обычным стержнем шариковой ручки, что она как раз и сделала. Слежавшиеся страницы недовольно захрустели, открывая девушке мир её детских мыслей и фантазий. Читая написанное, блондинка улыбалась, довольно хмыкала, а иногда даже краснела. — Энни! — послышался громкий голос из коридора, от которого девушка вздрогнула, резко захлопывая дневник. — Всё готово! — Иду! — ответила она, оставляя занятие, которое её так увлекло.       Это был, наверное, лучший вечер младших Леонхардтов за долгое время. Они, наконец, снова собрались вместе за одним столом. Поедая блюда, приготовленные Райнером, они весело болтали обо всём, о чём так давно не говорили. Бертольд, улыбаясь, ковырял вилкой в тарелке, и не сводил взгляда с сестры, по которой так сильно скучал. Райнер, суетясь, бегал от кухни к гостиной, постоянно принося на стол что-то новое. Энни, смеясь, умоляла его остановиться, ссылаясь на то, что они с Бертом лопнут, но брат был абсолютно уверен, что в лесу сестра питалась чем попало. Вечер, закончился так, как всегда заканчивался в детстве: удобно устроившаяся на диване троица, включили очередной ужастик и, закутавшись все вместе в один огромный плед, уснули. После длительного отсутствия, после леса, Энни, наконец, почувствовала себя в тепле, уюте и безопасности. Уже через несколько минут, невзирая на страшные звуки, доносившиеся от телевизора, ей снился прекрасный сон.

***

      Дверной звонок настойчиво сообщал хозяйке квартиры, что кто-то очень хочет войти. Девушка резко встала с дивана и направилась в прихожую. — Кого принесло в такое время? — спросила она себя, бросая взгляд на часы, которые висели в коридоре. Она остановилась у зеркала и, игнорируя надрывающийся звонок, стянула резинку, распуская рыжие волосы. — Да иду! — раздражённо буркнула она, поворачивая ключ в замке и впуская ночного гостя. За дверью, молча, прислонившись плечом к стене, стоял Леви. Девушка удивлённо сделала шаг назад, она никак не ожидала увидеть его в своей квартире, снова. Парень впивался в её лицо горящим взглядом исподлобья, от которого рыжеволосой становилось не по себе. — М, проходи, — замялась Петра, — не думала, что… Она не успела договорить, как он ввалился в квартиру, пахнущий костром и древесиной. Едва успев захлопнуть за собой дверь, Аккерман сбросил с плеча рюкзак и, не снимая обуви, вцепился в девушку, жадно прижимая её к себе. Она успела только издать короткий испуганный вскрик, мгновенно прерванный поцелуем, который также, не продлился долго. В одно мгновение Леви развернул девушку к стене и прижал её всем своим телом. Левой рукой он оголил плечо Петры, сбрасывая с него край лёгкого халатика. В то же время, правая рука с силой сжала ягодицу девушки. Сильный, небрежный укус за оголённое плечо заставил Ралл негромко простонать.       Он был груб, пожалуй непозволительно, резко, жёстко, грубыми толчками брал её сзади. Риваю казалось, что она должна кричать сейчас, он ждал этого, но девушка лишь впивалась зубами в своё предплечье… Сквозь страсть, затуманившую голову, животное желание, удовлетворить свои инстинкты, в его голове мелькнуло одно: «Она не заслуживает такого отношения. Но она всегда уступает напору моих действий, отдаваясь в мою власть до самой последней клетки своего тела. Я просто не могу не поощрить это.». Запахи смешались: хвоя, палые листья, земля и папоротник — его, и её — тонкий, тёплый, неуловимо сладкий аромат. Они слегка кружили голову. Но стойкое ощущение, что ему не хватает чего-то важного, не покидало его. Чего же? Остроты?

***

      Морок… наваждение. Как давно он вышел из квартиры Петры? Почему оставил машину у её подъезда? Сколько часов бродил по ночным улицам? Телефон молчал. Уже под утро он вернулся домой. Остановившись перед входом в свою квартиру, он окинул взглядом соседнюю дверь. Что-то сдавило грудь, смыкая холодные щупальца на горле…       Открыв дверь, он вошёл в свою квартиру. Разувшись, Леви миновал тёмный коридор. Не глядя по сторонам, сразу направился в спальню. Та же обстановка, что и всегда. Он опустил на край кровати рюкзак и открыл его, запах леса хлынул в помещение. Запах, сводящий с ума и вспышками рождающий в памяти воспоминания о трудных, но таких тёплых днях, проведённых за городом. Запустив руку внутрь, он вытащил ту самую футболку. Внезапно он почувствовал, как окружение, что раньше внушало уверенность и чувство защищённости, теперь давило пустотой и чрезмерным одиночеством. — К чёрту! — со злостью рявкнул Аккерман и с силой запихнул футболку обратно в рюкзак, который от резкого движения упал на пол, звякнув застёжками. Вещи вывалились из него, но Леви это волновало в последнюю очередь. Не включая свет, он зашёл на кухню и открыл верхний шкафчик. Нашарив нетвёрдой рукой бутылку, он стал жадно глотать алкогольное тепло. — Не хватает, — горячо выдохнул он в пустоту, — всего…