Вуалехвост

«Борт «Бэш-14-прим», посадка разрешена, готовность к проходу ворот — десять минут». — Птерро отбил код подтверждения, а Кренник мельком взглянул на маячащий за лобовым иллюминатором буксир и снова вернулся к изучению висящей над головой структуры. Огромное кольцо постоянного орбитального шлюза, позволяющее припарковать к нему полдюжины ИЗР, а внутри разместить несколько сотен истребителей, медленно опускалось вниз, в расползающуюся неровной кляксой дыру в защитном поле планеты. Тральщики, снабженные мощными генераторами лучей захвата, растягивали в разные стороны россыпь шарообразных поглотителей энергии, обеспечивая шлюзу проход необходимого размера. Буксиры сновали туда-сюда, разгоняя непрерывный поток транспортных шаттлов по нескольким временным шлюзам, которые в ближайшие сутки должны были быть перемещены на безопасное расстояние, но пока для удобства висели прямо над достраивающейся «Цитаделью». На днях там должны были начать установку тарелки подпространственной антенны. Временные шлюзы работали в режиме сканирования, фиксируя номера проходящих бортов и раздавая пилотам указания насчет посадочных площадок. «Борт «Бэш-14-Прим», ваш шлюз двадцать шестой, очередь восемь минут», — ровный голос оператора снова разорвал тишину, но одновременно с ним пространство расцвело близкой вспышкой. — Крифф! — Кренник, сидящий на месте второго пилота, вцепился в привязные ремни, видя, как в ближайшей к ним группе шары-поглотители начинают лопаться один за другим. Перегруженные накопители энергии охватила цепная реакция, через несколько секунд слизнувшая тащивший их тральщик и случившийся рядом буксир. Радужная пленка защитного поля дрогнула и с нарастающей скоростью поползла к временным шлюзам, закручиваясь причудливыми протуберанцами. — Вниз, Птерро, вниз! — Просить пилота дважды не пришлось. Шаттл вильнул, подпрыгнув испуганным эопи, и камнем рухнул вниз, воя безжалостно форсируемым двигателем. Где-то над ним случайным завихрением планетарного дефлектора свернуло в трубочку два грузовых челнока, а все, что от них осталось, взорвалось при столкновении с перекосившимся временным шлюзом. Буксиры шарахнулись в стороны, рассыпая аварийную порцию поглотителей, и через несколько минут собрались плотной стайкой над уцелевшими тральщиками. А воющая на всех частотах сирена внезапно заткнулась. «Приносим свои извинения за доставленные неудобства, борт «Бэш-14-Прим». Следуйте на посадочную площадку 22-12-10», — невозмутимо сообщил оператор. Кренник, дождавшийся, пока прекратится болтанка, нервная дрожь и желание обложить отборным хаттским матом всех офицеров базы, а шаттл от неуправляемого падения перейдет к устойчивому полету, протянул руку, переключая канал на передачу, и зло процедил: — Тому… кто отвечает за технику безопасности, я лично… объясню его профессиональные обязанности. «И затолкаю инструкцию… поглубже!» — Борт «Бэш-14-Прим», генерал Рамда обязательно получит запись всех ваших пожеланий. Оставьте сообщение после сигнала, — тон оператора остался неизменным, как и положено дроиду, но в синтезированном голосе коммодору почудилась тень сарказма. Преследовавшая его всю дорогу до цели — последних ярусов матово-черной пирамидальной башни, прячущейся в паутине лесов и кранов, поднимающих детали антенны на самый верх циклопического сооружения. — Рамда, если подобное произойдет с шаттлом губернатора Таркина, вы тоже будете приносить извинения за доставленные неудобства? Лично Императору, а? — Кренник воззрился вниз, на открывающийся из центра управления «Цитадели» роскошный вид, намертво сцепив руки под плащом и молясь о том, чтобы не сорваться и не наорать на генерала прилюдно. — Мы постараемся учесть… — Мои пожелания? — ядовито повторил слова дроида Орсон. — Так вот, я их вам сейчас озвучу. Кратенько. Все временные шлюзы должны находиться на безопасном расстоянии от места работ по установке шлюза основного. А команды тральщиков, завидев фейерверк, не должны ждать особого приглашения для начала действий по протоколу аварийной ситуации. На тот свет их и так возьмут, и даже за материальный ущерб не спросят! — Коммодор, — начал Рамда и осекся, встретившись с Кренником взглядом. Вздохнул и попробовал еще раз, правильно: — Директор, перенос шлюзов приведет к трехкратной временной задержке и потребует перестройки графика движения… — Значит, сделаете это на сутки раньше плана, — холодно отозвался Орсон. — Или дождетесь того, что шлюз — основной, а не эта мелочь — рухнет прямо на «Цитадель». За которую, как я бы хотел отметить особо, до момента подписания акта приемки отвечаете именно вы, генерал. Единолично. Рамда поскучнел, взглянул на пляж, на котором суетились крошечные, как казалось с такой высоты, фигурки грузовых шагоходов, немного подумал, пытаясь выбрать из всех заготовленных сценариев самый нейтральный, и, осененный внезапной идеей, предложил: — Директор, а вы не хотите взглянуть на помещение архива изнутри? Сейчас там практически пусто, к приему информации мы по плану будем готовы через четыре месяца, когда закончится монтаж оборудования, а соединение адмирала Горина прибудет сюда с Фондора. — Ведите, — Кренник усилием воли подавил взметнувшееся волной раздражение. Он прекрасно понимал, что его пытаются подкупить грубой лестью — проект архива он рисовал сам и был бы рад увидеть, как он воплотился в дюрастали и кванадии. «Еще совсем немного, и можно будет вытащить сюда Галена… И подсунуть ему разработки по «Вуали», а то теоретики в ней уже три года ковыряются, а результатов даже на паршивую статью в региональный научный вестник не набралось. А потом опять в столицу…» Корусант встретил Орсона ослепительным сиянием стоящего в зените солнца. Умытый недавним дождем город сиял миллионами стекол, сверкал полированным металлом отделки высотных зданий и роящихся в своем вечном танце аэроспидеров, которыми традиционно были забиты все трассы. Прикинув, на сколько часов он уже опоздал и сколько еще потратит на то, чтобы добраться от исследовательского центра «Небесной мощи» до жилых кварталов, Кренник приказал сажать свой челнок прямо на площадку для атмосферной техники. Размеры шаттла и умения пилота это позволяли. А сам коммодор имел дурную привычку поощрять чужую склонность к натурным экспериментам. «Птерро и Птерадон, боги! Если это всплывет — слухи неделю ходить будут!» О том, что пилот и личный помощник обожает эту немного неуклюжую машину настолько, чтобы дать ей имя собственное, коммодор узнал не так давно, но предпочитал лишний раз не задумываться, считая подобную преданность скорее достоинством, чем недостатком. Правда, иногда Птерро позволял себе какой-нибудь забавный, с точки зрения Орсона, жест — например, обход корабля с поглаживаниями и разговорами о том, какая он «хорошая птичка», и закрывать глаза на это становилось немного сложнее. Охрана во главе с Матизом стойко прикидывалась в такие моменты слепой и глухой, благо под шлемами ухмылок видно не было, но в приватной обстановке наверняка перемывала косточки не только Дастингу, но и собственному шефу. Привычно кивнув паре штурмовиков, Кренник ступил на нагретый солнцем пермакрит и уже через пару минут стоял у двери в квартиру Эрсо. — Добрый день, — на лице Джин отразилось явное недовольство. Впрочем, глупо было винить девчонку-подростка в том, что она не радуется, обнаружив на пороге вместо матери совсем другого человека. Особенно в первый день каникул. — Добрый день, Джин. — Орсон шагнул в квартиру, вынуждая ее маленькую хозяйку попятиться. Она уже доросла ему примерно до плеча, но осталась такой же тощей и угрюмой, какой он ее помнил год назад. Пройдясь по гостиной и машинально переставив пару безделушек на полке, Кренник взглянул в окно и только потом перевел взгляд на девочку. Та стояла у стены, нахмурившись и сложив на груди тонкие руки. И была при этом очень похожа на молодого Галена. «Ох уж мне эти кризисы… У одной — взросление, у другой — самоопределение, у третьего просто слишком много слишком умных мыслей, которые обязательно надо превратить в развесистые теории и дыру в бюджете». — Мне сообщили, что экспедиционная партия, отправленная на Ла’му, задержится из-за проблем с пересадкой. Так что Лира вернется не завтра, а недели через две. — Орсон заметил на спинке дивана старую игрушку Джин, поднял, поправил бантик на растрепавшемся хвосте и тихо хмыкнул. Ребенок, в тринадцать лет еще совершеннейший ребенок. Джин недовольно засопела, явно догадавшись, о чем он сейчас подумал. Ей сложно было отказать в наблюдательности, да и некоторые… особенности, ярче всего проявлявшиеся в общении с другими людьми, она тоже взяла от Галена, но в целом Кренник был уверен, что девочка вырастет максимум сообразительной, гениальности ждать не стоило. «А жаль, династия ученых была бы веским доводом для… сохранения породы». — Как бы то ни было, оставить тебя тут одну я не могу, так что собирай вещи, поедешь в комплекс «Небесной мощи», на вашу старую квартиру. — Орсон покачался на каблуках, разглядывая лампу, стоящую в углу гостиной. Самым разумным было бы сдать девчонку дальним родственникам, но это значило, что ее придется везти на Арию-Прайм и терять неделю времени. А ведь за ней неизбежно последует вернувшая из экспедиции Лира, с которой надо было поговорить без свидетелей и на очень серьезные темы. — Я только из интерната и опять… — Джин нахохлись, как мокрый птенец, и принялась дергать себя за выбившуюся из короткой косички прядь. А обернувшийся Орсон увидел, что костяшки на обеих руках младшей Эрсо сбиты. И явно не при падении, слишком уж характерным был след от знакомства с чужой челюстью. — Судя по всему, в интернате тебе не нравится, что неудивительно, — резюмировал Кренник. — Вся в отца… Кстати, на будущее, не пытайся передавить противника грубой силой, это не твое. Стань умнее и изворотливее. И накажи его чужими руками. Лира вряд ли одобрила бы подобные рекомендации, но драки она бы не одобрила тоже. — А если я не смогу? — Джин оставила косичку в покое и сквозь отросшую челку уставилась на гостя с неподдельным интересом. — Тогда будешь драться, — пожал плечами Орсон, возвращаясь обратно к полке с безделушками. Чтобы через минуту вздрогнуть от прозвучавшего в тишине щелчка предохранителя. — Не дергайся, — голос у Джин не дрожал, не дрожал и ствол бластера, зажатого в тонкой руке. Того самого, который он когда-то подарил Лире — искаженное отражение смотрело на него из бока стеклянной вазы, доказывая, что все происходящее — не дурацкая шутка, а не менее дурацкая реальность. — И не шевелись лишний раз. — Ребенок… — Поворачиваться пришлось очень медленно. Да, он мог дотянуться до оружия и выстрелить тоже успевал. Но вот режима оглушения в его собственном бластере предусмотрено не было, а калечить девчонку не хотелось. — Я — Джин Эрсо, у которой вы сначала забрали отца, потом увели мать, а теперь отбираете дом. Не ребенок, человек! — Как пафосно, — сарказма даже не хотелось прятать, — кто научил? «И кому я оторву голову, когда выясню детали?» — Не ваше дело, — отчеканила Джин, но расширившиеся зрачки выдали ее — девчонка боялась и явно блефовала. Орсон медленно опустил руки, позволив плащу скрыть их, и незаметно вдавил кнопку комлинка. — Ребенок… положи, пожалуйста, бластер, и поговорим как взрослые люди. Ты ведь этого хочешь? Стать взрослой и самой отвечать за свои решения? — мягко произнес Кренник, делая даже не шаг вперед, а лишь обозначая движение. — Я уже взрослая, — отозвалась Джин, дернув стволом бластера. А Орсон впервые обратил внимание на ее легкую заторможенность — пальцы, которыми она сжимала оружие, наверняка должны были уже устать, но она продолжала держать его на вытянутой руке, словно не чувствовала веса. «С-ситх, да она под наркотиками! — сообразил Кренник. — И хорошо, если только под ними». Слухи о новых проблемах золотой молодежи Корусанта до него доходили с большой задержкой, но о том, что сейчас стали модны всякие протестные движения, которыми активно пользовались особо продажные сенаторы, он узнать успел. А теперь увидел результат подобной обработки вживую. — Взрослая Джин Эрсо… Боль обожгла плечо внезапно — он даже не успел заметить, как девчонка нажала на спусковой крючок, но уже падал, уходя от следующего выстрела. Стеклянная ваза брызнула осколками, а следом за ней — окно. Джин отшвырнула оружие в сторону, подхватила с пола какой-то сверток и рыбкой нырнула в зияющий прием. — Матиз! — Подняться удалось со второй попытки. Под сапогами хрустело стекло, а плечо дергало так, словно в рану загнали раскаленный штырь и поворачивали при каждом движении. — Ушла по крышам, — невозмутимый глава охраны смерил его взглядом, высунулся в окно под стрекот комлинка на шифрованном канале и отступил обратно, — ее ведут сканерами, полицию уже вызвали. Передали, что цель не вооружена, но опасна. — Она под кайфом, — Орсон ухватился здоровой рукой за плечо, в попытке унять боль, — так что может запросто свернуть себе шею на следующем прыжке… Хатт, почему никто не уследил? — Наверное, потому, что никто не просил следить. — На вошедшем в разгромленную гостиную человеке тоже был белый китель, на котором ранговая планка с лейтенантскими знаками различия смотрелась несколько… фальшиво. Слишком уж холодным и цепким был взгляд и незапоминающимся — лицо. — А вызов полиции — это лишнее, право. Мы разберемся сами. — ИСБ? — Кренник дернул головой, показав подбородком на свою рану, и Матиз после секундного колебания отступил в коридор, оставляя их наедине со следователем. — Совершенно верно. Отдел пропаганды и работы с населением, коммодор. Агент Мар, я буду вести ваше дело, — невозмутимо представился безопасник. Орсон моргнул. — Мое дело? — он недоверчиво вздернул брови, уронив при этом руку — привычный жест растерянности, призванный убедить противника в его искренности. А на деле — возможность мгновенно добраться до оружия. Которая, кажется, стала актуальной именно теперь, а не пять минут назад. — Разумеется, — агент отошел на шаг, осматривая сцену, — Лира Эрсо встречалась с разными… сомнительными личностями, назовем это так, именно с вашего ведома. Поэтому ничего удивительного в том, что ее дочь тоже связалась с какой-то сектой, нет. Понимание ситуации обожгло ледяной волной страха. Кто-то, имеющий доступ к его «конторским» каналам связи, влез в материалы операции и решил ее перекроить на свой лад. Врагов у Орсона хватало и раньше, но с каждым шагом по карьерной лестнице их число росло. Как и их возможности. — Я думаю, правильнее будет сказать, что это вы взяли ребенка в разработку, сделав из нее приманку, на которую клюнул… представитель секты, — парировал Кренник. — При этом никто не учел возможный риск… — Все риски учтены, коммодор, — безмятежно отозвался агент. — Маяк приведет нас куда надо и позволит устроить показательное задержание. По итогам которого ребенок с проблемами развития получит соответствующее лечение и будет возвращен гулящей матери, а маленькому и совершенно искреннему признанию наших заслуг на камеру главы семьи придаст необходимый вес. Зрители рыдают, мамаши берегут своих чад, а вы ищете другую шлюху. — Что? — Поверить в то, что все спланировано настолько бездарно, не получалось. Никак. Поэтому Орсон и не верил, вот-вот ожидая обнаружить в словах бесцветно улыбающегося агента второе, если не третье дно. И обитающих там тварей. — Если вы скажете, что проблем в развитии у этой маленькой мерзавки нет, то смею вас уверить, наш выбор был оправдан — в коллективе Эрсо является изгоем, регулярно провоцирует конфликты и не может похвастаться хорошими отметками. — Мар снова усмехнулся. — И не надо убеждать меня в том, что ее отец гений. Был бы гением, ваш проект закончился бы десять лет назад. Но для пропагандистского ролика сойдет и это. Зрители… доверчивы. Агент смерил медленно закипающего коммодора взглядом, задержавшись на подпалине от выстрела на правом плече. Достал из кармана комлинк, сверился с хронометром и произнес: — Надеюсь, послезавтра в двадцать ноль-ноль вы будете готовы к записи. И будете… прилично выглядеть. Орсон слепо шагнул вперед, позволяя себе поддаться гневу и выместить его на самом подходящем для этого объекте. Агент, не ожидавший удара в челюсть, рухнул на пол, но тут же змеей метнулся за потерянным при падении комлинком. И сдавленно взвыл, когда Орсон наступил ему на пальцы всем весом, ломая и давя кости. Пластиковый корпус комлинка жалобно пискнул под каблуком. — У меня, лейтенант, очень плотный график, — выдохнул Кренник. — Поэтому никаких записей не будет. Восемнадцать часов спустя все еще не было найдено никаких следов Джин. Кренник, связавшийся напрямую с руководством отдела пропаганды, выяснил, что операция действительно планировалась именно в таком виде, в каком ее изложил агент Мар. И младшей Эрсо предстояло стать первой из якобы «спасаемых от тлетворного влияния улицы» детей. Ознакомившись со списком жертв и обнаружив там еще несколько знакомых имен, Орсон с чувством наорал на первого попавшегося адъютанта и добился встречи с заместителем директора подразделения, которому высказал все, что он думает о взаимодействии ИСБ и разведки флота. Даже если разведка эта прикрывается пальмовым листком Инженерного корпуса. Тот вынужден был признать, что дианога дианоге глаз не выдавит, нехорошо это, невзирая на все… разногласия, и пообещал всяческое содействие. Толку от этого не было никакого. Весь красивый сценарий захвата руководства «секты» пошел сарлакку в пасть, поскольку ни живых, ни мертвых разумных в нужном месте не оказалось. Более того, помещение явно было заброшено еще во времена Республики, и проводить собрания там было невозможно по причине аварийного состояния здания. А агент Мар, курировавший операцию от начала до конца, очень кстати умер в больнице от совершенно неожиданно развившейся аллергической реакции на банальное обезболивающее. И Орсон, стоя над трупом, испытал иррациональное желание сломать покойнику оставшиеся пальцы. Потому лишь, что больше ничего не мог сделать. За вторым дном начало отчетливо просматриваться третье, но Креннику все никак не удавалось ухватить ускользающую мысль. Он не в состоянии был даже приблизиться к разгадке личности заказчика, которому могло хватить наглости пойти не только против него самого, но и против всесильного гранд-моффа. Похоже, искать надо было не в досье ИСБ, а среди «ближнего круга» Палпатина. Доступа в который у него все еще не было. Так и эдак повертев мысль обратиться напрямую к Таркину, Орсон вынужден был от нее отказаться, хотя интуиция буквально кричала, требуя этого. Но лезть без доказательств в конфликт такого уровня было самоубийством. И не только карьерным. Поэтому приходилось ждать, изображая бурную деятельность и отмахиваясь от врачей и собственной охраны. А потом вернулась Лира. Безжалостно выдернутый из зыбкого медикаментозного сна, он бессмысленно хлопал глазами, пытаясь осознать, что именно ему говорят, вычленить из потока бессвязных жалоб нужное. И проснуться нормально, наконец. — Что случилось с Джин? Что случилось с Джин? Что случилось… — В лихорадочно блестящих глазах нависающей над ним Лиры стеной стояла паника, но это не мешало ей раз за разом повторять свой вопрос, монотонно дергая Кренника за измятый рукав рубашки. — Сбежала. — Орсон сел прямо и скривился от боли. Спать в рабочем кресле было плохой идеей, но не спать было еще хуже. — Ей заморочили голову, наговорили чуши и вот… — Настолько, что она в тебя стреляла?! — Лира переводила взгляд с его перевязанного плеча на лежащий на столе бластер. Бирка с голографическим номером вещественного доказательства издевательски подмигивала розовым. — Лира, она была не в себе, — Кренник на секунду сжал виски здоровой рукой, пережидая приступ головокружения, — и очень вероятно — под наркотиками. Тут какая-то… многоходовка. Агент, планировавший операцию, мертв, тот, кто все это якобы санкционировал, на самом деле не отдавал такого приказа… Все очень сложно. — А Джин? Где Джин? — Лира сообразила, наконец, перестать его тормошить и отодвинулась, опустившись на одно колено и нервно сплетя пальцы на подлокотнике кресла. — Ее ищут. Все ищут, кого я смог заставить, — Орсон криво усмехнулся. — Извини, но попросить Арманда Айсарда лично полазить с фонариком по нижним уровням не в моих силах. Ответный смешок был больше похож на всхлип. Лира осела на пятки, обхватив себя руками, и принялась тихонько раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь удержать остатки самоконтроля. — Тот, кто это организовал, — Кренник повернулся в ней вместе с креслом, наклонился вперед, упираясь локтями в колени, и заговорил, следя за тем, чтобы каждое его слово дошло до адресата, — точно знал, с кем, где и когда ты встречалась в последней экспедиции. Я позволил тебе это, чтобы ты сама убедилась: «борцы за свободу» чаще всего понимают борьбу как тотальную резню, уничтожение всех несогласных. Я не пытаюсь сказать, что мы лучше… — Орсон кивнул на свой висящий на спинке соседнего кресла китель. — Все это: звания, проекты, возможности — дается не за красивые глаза и требует полной отдачи. Требует… служения. Остаться чистым практически невозможно. Но порядок лучше анархии, и если сейчас ослабить поводок, то галактика сорвется в новую гражданскую войну. — Если затянуть сильнее — будет то же самое, — Лира вздернула подбородок, взглянув ему в глаза с привычной решимостью и упрямством. Кренник пожал здоровым плечом. — Я надеюсь, что если это и произойдет, то после моей смерти. А жить я собираюсь долго. — Орсон секунду помолчал, пережидая новый приступ боли — действие лекарств ослабевало, как его и предупреждали. Мысленно встряхнулся, заставляя себя сосредоточиться и сохранять позу, помогающую поддержать иллюзию «доверительного разговора». Поймал взгляд Лиры и как можно мягче произнес: — Но мы сейчас не о судьбах галактики думаем, а о том, как вытащить твоего ребенка. Верно? Лира заторможенно кивнула, попавшись на простейший психологический крючок. — Поэтому ты сделаешь так, как я прошу, хорошо? Останешься пока в пределах комплекса «Небесной мощи», а наружу будешь выходить только под охраной моих штурмовиков. Я думаю, что твою городскую квартиру наверняка обшарили, перевернув все вверх дном, но мне надо знать, что из вещей Джин взяла с собой. Был ли ее побег побегом от всех, или она пошла в ловушку, одурманенная наркотиком. Нам надо сузить круг подозреваемых, понять, где искать девочку. И чем скорее мы это выясним, тем быстрее она вернется домой. Ее файл есть у полиции, на контроле всех космопортов и станций монорельсов — если она появится хоть где-нибудь, я немедленно об этом узнаю. Он протянул здоровую руку вперед, сжав пальцы Лиры в ободряющем жесте, и едва не взвыл — опираться только на локоть правой было очень скверной идеей, но ради дела приходилось терпеть. — Если у тебя есть какие-то догадки, идеи — проверь их. Звони куда хочешь, кому хочешь, но используй защищенный комлинк, а не общий терминал. Это все… останется между нами, понимаешь? Лира слабо сжала его пальцы в ответ. Отвела взгляд, потом вдруг спохватилась, неловко вскочила, заставив Орсона отшатнуться и все же охнуть вслух. Дернулась было помочь, но замерла, когда он слабо отмахнулся: — Все в порядке, из госпиталя меня уже выгнали и велели не возвращаться. А тебе надо отдохнуть с дороги и собраться с мыслями. — Кренник взглянул на нее снизу вверх, прекрасно зная, что его мнимая уязвимость сейчас тоже играет свою важную роль. — Твоя помощь может оказаться неоценимой, поэтому постарайся вспомнить как можно больше. Лира снова кивнула, задержалась на пороге кабинета, словно собираясь еще что-то сказать, но мотнула головой, отметая эту мысль, и закрыла за собой двери. А Орсон подхватил со стола комлинк, стоящий в беззвучном режиме и истерично мигающий значком вызова последние пять минут. Под его прикосновением экран осветился коротким сообщением капитана Толван. Код «красный». «Гален…» *** Он до последнего не верил, что им позволят сесть — обманчивая обычность ситуации нарушалась лишь стоящим на второй посадочной площадке десантным шаттлом и скучающими у его трапа двумя солдатами в белой броне. Но этого было вполне достаточно. — Матиз, стрелять на поражение, — Кренник уложил правую руку на перевязь, сжав в кулаке миниатюрный комлинк, и придирчиво расправил складки накидки, пряча приборчик от посторонних глаз, — но только по команде. Начальник охраны понятливо кивнул, плавным жестом проведя ладонью по своему тяжелому бластеру. Орсон криво усмехнулся, когда стойки шасси коснулись металла посадочной площадки, и с легкостью поднялся с кресла. Адреналин и достижения современной фармакологии плескались в крови, давая ему возможность действовать на пределе оставшихся сил. Сколько бы их ни было. — Тогда поехали. Бесконечный ливень щедро швырнул водяной взвесью в гостей и встречающих. Орсон сморгнул капли с ресниц, пытаясь получше разглядеть лицо очередного лейтенанта в белом, но тот был ничем не лучше предыдущего — такая же бледная моль, которую забудешь, как только она исчезнет из поля зрения. — Право, коммодор, не стоило беспокойства, — об чужую улыбку можно было порезаться, но застывшее в светлых глазах лейтенанта напряжение сводило весь эффект на нет, — посланный вам сигнал был чистой случайностью. Капитан Толван охотно подтвердит это. Стоящая радом Толван механически кивнула, не меняя выражения лица. Капли дождя стекали с небрежно намотанного шарфа-капюшона на форменный плащ и частично попадали за воротник, но женщина не реагировала, продолжая изображать памятник. — Ну, раз я уже прилетел, то хотел бы убедиться лично, — Кренник расплылся в ответной фальшивой улыбке. — Кстати, может, вы мне объясните, с чем связано ваше появление, лейтенант? Кстати, как вас?.. — Брека. Лейтенант Брека, разведка флота, — невозмутимо отозвался тот. — Дело государственной важности. Об измене… Но подробнее вам объяснит коммодор Алай. Брека взглянул на стоящих за спиной Кренника двух штурмовиков и дернул уголком губ. — Полагаете, для этого разговора вам понадобится охрана, Директор? Орсон демонстративно вздохнул, показав на свою висящую на перевязи руку: — Знаете, лейтенант, я с ними скоро спать буду, для надежности. Стоило один раз пренебречь мерами безопасности… — Дело ваше, — пожал плечами разведчик, проигнорировав шутку. — Прошу за мной. Удары подкованных каблуков гулко отдавались в пустых коридорах комплекса. Они так и шли — Толван с лейтенантом, Кренник, за ним пара штурмовиков в черном и четверо в белом. И с каждым широким шагом неуставный капюшон капитана все сильнее сползал с ее головы. — Толван, вы же раньше не любили подобных… украшательств? — Орсон поймал мотнувшийся хвостом краешек плотной ткани и дернул вниз, открывая затылок капитана. Брека обернулся, автоматически потянувшись за оружием, и тут же медленно сполз по стене, отброшенный выстрелом в упор. Сломанными куклами попадали на пол солдаты в белой броне, а Матиз лишь поправил наплечный ремень винтовки. — Вот значит как, — Кренник обошел Толван по кругу, протянул руку и снял с ее шейного протеза ограничитель для дроидов, — играем по крупному… Женщина судорожно всхлипнула, едва не рухнув на пол, но смогла устоять, упираясь ладонями дрожащих рук в колени. Брека, все еще не потерявший сознания и зажимающий обеими руками рану в животе, поймав обращенный на него взгляд, судорожно заскреб каблуками по полу в безуспешной попытке отползти подальше. И сдавленно взвыл, плеснув красным из перекошенного рта, когда Толван с силой пнула его в пах. — Капитан, не увлекайтесь, — Кренник поморщился, разглядывая заляпанный кровью пол, — эта часть тела ему уже точно не понадобится, но утилизировать труп стоит все же одним куском, а не фаршем… Толван кивнула, охнула сквозь зубы и машинально потерла шею ладонью. Зашипела, как разъяренная нексу, отдернув руку, и с отвращением уставилась на мокрую перчатку. «Имея дело с женщинами, нужно быть очень внимательным к деталям. Стоило Бреке намотать эту тряпку чуть аккуратнее, и все бы пошло не так…» — Что тут случилось в мое отсутствие? — Кренник жестом показал Матизу, что нужно сделать дальше, и обернулся к сверлящей ненавидящим взглядом свою жертву Толван. Та очнулась, выпрямилась во весь рост и доложилась по форме: — Тридцать два часа назад совершил посадку десантный шаттл коммодора Алая и его людей — пилоты, этот лейтенант и дюжина штурмовиков. У него были все коды допуска и разрешение на проведение проверки деятельности базы. В первый день они, как и другие проверяющие до них, осмотрели лаборатории, стоянку грузовых шаттлов и казармы, после чего запросили доступ к архивам и возможность поговорить с учеными. На второй день Гален Эрсо был отделен от основной группы ученых и заперт в своем кабинете. И, полагаю, подвергнут медикаментозному допросу. — Что?! Кто посмел без моего ведома? «Я буду вести ваше дело», — всплыли в памяти слова агента ИСБ, а по спине пробежал неприятный холодок. — Разрешение на проведение проверки было подписано адмиралом Раксом из разведки флота, сэр. Именно поэтому я сразу сообщила вам… о гостях. Орсон резко выдохнул, чувствуя, как внутренности скручивает тугим узлом. Галлиус Ракс, человек из ниоткуда, изредка появлявшийся рядом с Палпатином в первые годы Империи и получивший звание коммодора в двадцать с небольшим. Тайный агент и блестящий аналитик, выбравший себе издевательский псевдоним «Только для ваших глаз», которым он подписывал свои доклады о ситуации во Внешних Регионах для Юларена, но все знали, что ложатся они прямо на стол Императору. «Ситхова подстилка…» Слухи о протеже Палпатина ходили разные, в том числе весьма пикантные. А Таркин, знавший чуть больше прочих, отзывался о «Галли» с заметным презрением, отмечая, что демонстративной любовью к классической музыке помоечное происхождение не исправишь. Возможно, Ракс и был помойной крысой, но крысой исключительно зубастой и опасной. И точно был из другой весовой категории, а значит, без губернатора и правда не обойтись. — Толван, защитное поле над площадкой можно сделать непрозрачным? — Кренник еще раз посмотрел на расползающееся по полу пятно крови. Решение проблемы приходилось изобретать на ходу, но когда это его останавливало? — Относительно, сэр. Аргонн пытался его на днях наладить, но с обычным результатом. — Ладно, нам хватит. Матиз, грузите куколок на борт в контейнерах, только чтоб ничего не торчало. И вызовите уборщиков. — Ненужная уже перевязь полетела на пол. — Пора показать нашим гостям, где тут выход. Толван неприятно оскалилась и поправила кобуру с бластером, второй рукой набросив на голову изрядно растрепавшийся капюшон. Остаток пути они проделали в напряженном молчании. У дверей кабинета скучала еще пара штурмовиков, при виде Кренника и Толван синхронно шагнувших в стороны, освобождая проход. Но через порог Орсон переступил в одиночестве. А створка за его спиной опустилась с отчетливым щелчком блокировки замка. — Ах, господин директор, мы вас так ждали, так ждали… Сидевший за столом Эрсо человек бросил взгляд на листок, который держал за уголок двумя пальцами, как дохлое насекомое, и опустил его в утилизатор. Мелькнул кривой силуэт банты и не менее кособокое солнышко, и Орсон узнал в уничтоженной бумажке детский рисунок Джин. Один из самых первых, который она когда-то передавала отцу в собственноручно склеенном конверте. — Что вы делаете, Алай? — Кренник успел краем глаза выхватить из полумрака комнаты сгорбленную фигуру Галена, стоящего у стены с отсутствующим видом, и постарался тут же забыть об этом. — Коммодор Алай, директор, — поправил его гость, чем-то неуловимо похожий на своего покровителя — такой же бледный, темноволосый и темноглазый. Неудивительно, что дура Толван засмотрелась и позволила нацепить на себя блокиратор. — Впрочем, судя по тому, что мы нашли, директорствовать вам осталось недолго. Многолетнее пренебрежение утвержденными нормами безопасности, личные отношения с подозреваемым… Ах, простите, с подозреваемыми. Всеми. Орсон стиснул челюсти. Копали под него явно не первый день. И очень старательно. — Лира Эрсо неплохо вышла на голографиях, ваш плащ ей идет… Особенно поверх синего кружева хорошо смотрелось. Впрочем, этим мало кого можно удивить, столица привыкла к любовникам, любовницам и межвидовому скрещиванию всех мастей, — продолжал свой монолог разведчик. — Но есть же и Эрсо-младшая. Трогательный ребенок с большими глазами и некоторыми проблемами в общении с себе подобными. Сбежавший ребенок. Как думаете, почему она сбежала, м-м-м? О широте ваших взглядов ходят легенды, Кренник, так что скандал будет… красивым. И громким. Алай уперся локтем в стол и шутливо погрозил Орсону пальцем. — Видите, директор, у нас тут полный букет. И губернатор Таркин будет только рад от вас избавиться. Смотрите, как удобно, а? — Вам или… Галли? — Орсон намеренно пошел на обострение конфликта, провоцируя противника. Но с тем же успехом можно было постучать кулаком по броне ИЗР. Разведчик небрежно отмахнулся он него, как от мухи, и вновь вернулся к своему занятию. — Только не говорите, что вы надеетесь на заступничество Амедды, — бумажки с рисунками исчезали в утилизаторе одна за другой, и было видно, что процесс доставляет Алаю некое извращенное удовольствие. — Ну что вы, — Кренник выпрямился и взглянул на застывшего у стены Эрсо. Тень того Галена, которого он знал. — Я надеюсь на протокол, который запрещает вам самовольное уничтожение улик. Все вещественные доказательства должны быть тщательно пронумерованы, помещены в защищенное от взлома устройство хранения и переданы на Корусант, в Главное управление разведки флота. — Ах, как же вы любите инструкции… — притворно вздохнул Алай, сбрасывая уцелевшие бумаги со стола в стоящий рядом раскрытый кейс. — А особенно их нарушение. Поднявшись с кресла, он защелкнул чемоданчик, разгладил несуществующие складки на белоснежном кителе и ухватил под локоть все еще безучастного к происходящему Галена. — Пожалуй, это доказательство я тоже возьму с собой, директор, — холодно улыбнулся разведчик, дергая Эрсо на себя. — А вам, так и быть, останется голография. Знаете, Кренник, в юности вы были очень милы. Жаль, что после допроса вы даже на это не сгодитесь. Право, жаль. Орсон взглянул на оставшуюся на опустевшем столе треснувшую голорамку, в которой картинки дробились и наползали одна на другую, смешивая тридцать лет жизни Галена в бессмысленный пиксельный песок, поднял бластер и выстрелил Алаю в затылок. Разведчик покачнулся, выпустил кейс из рук и рухнул на пол. В ту же секунду из-за двери прозвучали еще два выстрела. Кренник шагнул вперед, присел, обшаривая тело, и с удовлетворенным возгласом выудил из поясного кармашка карточку доступа. — Здесь не Валлт, Гален, отомри, не время изображать оскорбленную невинность! — Он дернул скованные запястья Эрсо, разворачивая наручники замком к себе. Одной рукой расстегивать их был очень неудобно, но помощи ждать не приходилось. — Мало того, что я должен терпеть выбрыки твоих баб, так и ты туда же, пацифист хаттов. Пощечина была такой силы, что Орсон едва не упал, запнувшись о лежащий под ногами труп. Неверяще потянулся к скуле, чувствуя, как горит кожа, и уставился в широко распахнутые, черные от боли глаза человека напротив. — За что, Гален? — Ты… обещал… — руки Эрсо сжались в кулаки, заставив Кренника вспомнить, как тот одним ударом заставил отступить более крупного противника. — Обещал что? — от ярости перехватило горло, и голос превратился в шипение. — Заботиться от твоих близких? О которых ты вспоминаешь раз в десять лет? Подставлять свою шею раз за разом, когда Лиру опять несет на подвиги во имя свободы и демократии? Покрывать ее визиты куда не надо? Делать вид, что я готовлю из нее двойного агента, когда она мечтает от меня избавиться? Дарить твоему ребенку игрушки, пока ты придумываешь очередную теорию? Что я еще обещал?! Гален молча провел рукой по лицу, размазывая капли чужой крови, и показал испачканную ладонь Орсону. — Ты слишком легко убиваешь, — тихо сказал он, бездумно растирая по пальцам густеющее красное. — Не думал, что для тебя это новость, — скривил губы в злой усмешке Кренник. — Тогда чем ты лучше… этих? — Эрсо кивнул на тело на пороге кабинета. — Тем, Гален, что я пока на твоей стороне. *** Ему снова удалось вывернуться. Свалить гибель шаттла «инспекторов» на некстати разгулявшуюся грозу, стереть следы крови с пола, а компрометирующие записи — с камер. Пережить выволочку от Таркина, ограничившегося в итоге сухим: «Работайте, Кренник, не отвлекайтесь. Мне нужен результат, а заговоры — не ваш… уровень». И даже попытаться объясниться с Галеном, списав некоторые скользкие моменты из оставшихся после «допроса» записей на искусный монтаж. Но это не могло вернуть обратно уничтоженное, склеить осколки разбитого, фальшивого в своей кажущейся безопасности мирка Галена, в котором тот существовал годами. А тут его взяли и выкинули из панциря, выставили на потеху публике и всеобщее осмеяние. Доказали… неуникальность. Заменимость. Растоптали песочный замок доверия шагающим танком. Проблема заключалась в том, что замок строили двое. А ломали… многие. А тут еще Лира решила добить окончательно. — Человека, который должен был забрать нас тогда с Корусанта, зовут Со Геррера. Они сидели в холодной темноте его служебной квартиры, разбавляемой только редкими проблесками фар пролетающих мимо спидеров да заревом огней над ночным городом. Лицо Лиры белело в полумраке фарфоровой маской, расколотой алой прорезью накрашенных губ. Совет затаиться на время и не высовываться она, разумеется, проигнорировала при первой же возможности. И даже пару раз умудрилась уйти на нижних уровнях от ненавязчивой слежки. Всего на час-два, но даже за такое время можно натворить дел. «Боги галактики, почему ты такая дура?» — тоскливо подумал Орсон, хрипло вздохнул, потер лицо рукой, заглянул в свой опустевший бокал и поставил его обратно. — Лира… ты понимаешь, что есть вещи… за гранью моего терпения? Это — одна из них. — Нам нужно на Джеду, — тихо ответила та, словно не слыша обращенных к ней слов. — Джин… была в курсе того, с кем я встречаюсь. Знала и про Со. Она могла… попытаться добраться до него самостоятельно. — Тринадцатилетний ребенок? «Ребенок, которого мельком видели в маленьком космопорту на той стороне планеты. Видели в составе многодетного семейства. И опознали только несколько часов тому назад, сумев достроить лицо по попавшим на камеры фрагментам». — Орсон закрыл глаза, признавая неизбежное. Если… если он сумеет переломить ситуацию в свою пользу, пусть и ценой того, что Джин умрет или будет искалечена, морально или физически, то он получит своего двойного агента. Настоящего, а не фикцию. И «заговор молчания» двоих против третьего. Гален не вынесет одновременной потери всех, кто представляет для него ценность. А раз так, то придется чем-то пожертвовать. Неизвестной их маленького уравнения. Неучтенным фактором. Ребенком. — Она… не знает, что сейчас представляет собой Со, — Лира прижала кончики пальцев друг к другу и замерла, разглядывая получившуюся клетку. — А ты знаешь? — с холодной иронией поинтересовался Кренник. Ему очень хотелось на кого-то накричать или разбить что-то хрупкое. А лучше — чью-то голову. Но он знал, что это всего лишь откат от лекарств. Как и дергающая боль в плече, которая уже давно должна была прекратиться. — Догадываюсь, — бесцветно произнесла Лира. — Я должна поехать туда как паломник. Это будет… уместно. Убитая горем мать ищет утешения в вере. Она вскинула глаза — сухие и блестящие. С затаившейся в глубине расширенных зрачков искрой будущего безумия. — Но мне нужна будет поддержка. Тот, кто сможет меня вытащить, если мои переговоры провалятся. Мне нужен ты, Орсон. «Я буду жалеть, если ты умрешь. Правда буду». — Хорошо, я полечу с тобой. Точнее, за тобой. — Он снова потер лицо, пытаясь взбодриться, но усталость накатывала океанским прибоем, стирая связные мысли и мешая сосредоточиться. — Нашим шахтам на Джеде не помешает одна маленькая анонимная проверка. — Спасибо, — Лира протянула руку и накрыла его ладонь своей, узкой и горячей. Ветер гнал мелкую серую пыль над бескрайней скалистой пустыней. Транспортный шаттл подскакивал на завихрениях воздушных потоков, припадая на правое заднее крыло и подозрительно подвывая двигателем в особенно глубоких воздушных ямах. — Священный город, или НиДжеда — прямо под нами. Скопище хибар на километровой высоте, толпы паломников, толпы местных, уровень преступности — как на Нар-Шаддаа. Нас не любят, но терпят, ходить без бластера и охраны чревато, в случае попадания в переплет — орать, и погромче, авось повезет, и не подстрелят ни свои, ни чужие, — жизнерадостная болтовня пилота раздражала и нервировала невозможностью приказать ему заткнуться. «Ты еще скажи, что вот та конструкция, торчащая из этих хибар как… в общем, как ранкорий зуб — это и есть хваленый Храм Кайбера». — Кренник задумчиво провел пальцами по непривычно черному рукаву кителя — на Джеду он действительно прибыл инкогнито, изображая инспектора интендантской службы. А его люди сменили броню на белую, надев личину обычных штурмовиков. Разумеется, истинной причиной визита была не просьба Лиры, а сводки разведки. Местные бездельники, расплодившиеся в окрестностях НиДжеды за последние годы, как черви в гниющем шаачьем трупе, решили, что контрабанда и продажа запрещенных в большинстве миров веществ, расширяющих сознание паломников до неприличия и преждевременных смертей, — это слишком мелко. И переключили свое внимание на шахты по добыче кайбер-кристаллов и регулярно проходящие по этим задворкам цивилизации транспортные конвои. «Еще немного — и придется вводить сюда усиленный постоянный контингент», — мысль автоматически перескочила на составление соответствующего рапорта. Не пригодится сейчас — пригодится потом. Судя по тем рудникам, которые он уже посетил, проблему требовалось так или иначе решать в самом ближайшем будущем. Луна была богата кайбер-кристаллами, но добывали их тут уже тысячи лет, и самые крупные и качественные, скорее всего, уже нашли. Часть передали джедаям и прочим сектантам, часть пустили на украшение храмов, святилищ и сувениры. Тут Орсон позволил себе ехидную ухмылку. Для идеалистично настроенной Лиры это наверняка окажется шоком. Предмет культа — мутный, мелкий и расколотый, продают из-под полы какие-то побирушки. Причем дерут за него столько, что за эти деньги можно купить небольшой шаттл. И ведь находятся идиоты, которые покупают. А потом с гордостью хвастаются в узком кругу «братьев по разуму» своей молчаливой борьбой против системы. «Ладно, это мелочи… А вот то, что Джин Эрсо взяла с собой кристалл с рыбкой, оставив любимую розовую туку, говорит о том, что сбегала она не сама, а под чьим-то чутким руководством. Ноги бы этому благодетелю повыдергать и обратно запихнуть другим концом. Крифф!» Брать с собой датапад с досье на всех потенциальных участников этой схемы было слишком опасно, поэтому приходилось обходиться собственной памятью. Если отмести Мара, который был кретином-карьеристом, не способным разглядеть приманку перед собственным носом, то стоило предположить, что к настоящему, а не мнимому, срежиссированному побегу Джин причастен кто-то из старых знакомых Лиры. О чем она, несомненно, догадывается. Но хочет разобраться с этим делом сама, не привлекая к ним излишнего внимания. «Кого же она может знать настолько хорошо, чтобы начать искать, но при этом постарается не сдавать? Хас Обитт? Или кто-то из ее подруг по экспедициям?» Кренник закрыл глаза и сосредоточился, восстанавливая картинку разгрома, учиненного в квартире Эрсо сначала самой Джин, а потом агентами ИСБ. По чистой случайности полка с игрушками осталась нетронутой. И на этой самой полке сидели куклы, самодельные, не те, которых он дарил. Одна из кукол при этом изображала существо, подозрительно похожее на дресселианца. Разумеется, с поправкой на сомнительный талант Лиры к шитью. «Неудивительно, что мы не засекли девчонку. Если ей подсказали, что брать и с кем лететь, причем подсказал тот, кто не первый год промышляет контрабандой и нарушением закона… Лира, Лира, неужели ты думаешь, что это сойдет тебе с рук?» По результатам прослушки он знал, что Джин несколько раз просила мать перевести ее в другую школу, а лучше — отправить на Арию-Прайм, к дальним родственникам. Но Орсон пока не готов был упускать такую возможность давления на Лиру. Та, поверив, что дочь находится вне его досягаемости, могла начать делать глупости. Но глупости она должна была делать строго по графику. Кренник осознанно провоцировал Лиру, надеясь в итоге переиграть ее и намертво привязать к Корусанту. Устаревшие моральные принципы, помноженные на чувство вины, должны были умерить ее аппетиты, как в свое время гибель исследовательского комплекса на Тиаму приглушила пацифизм Галена. А Мар со своей дурацкой инициативой только ускорил развязку, спутав карты всем игрокам. Что ж, Джеда — не место для ребенка, выращенного в тепличных условиях Корусанта. А Со Геррера девчонку не отпустит, буде той повезет добраться до него относительно целой. И если для него это лишь символ и точно такой же рычаг давления, то для любого из его менее сообразительных приспешников — просто красная тряпка, раздражитель, который надо пустить в дело немедленно. «Джин Эрсо, у тебя будет очень короткая и бестолковая жизнь, обещаю». — Орсон откинулся на спинку сиденья и принялся смотреть на приближающийся город. Мешанина серо-рыжых, громоздящихся друг на друга зданий медленно заполняла собой лобовой иллюминатор челнока, вызывая стойкую ассоциацию с помойной ямой. Священный город представал перед ним во всей своей красе.