В синем небе звезды блещут, В синем море волны хлещут; Туча по небу идет, Бочка по морю плывет… …«Ты, волна моя, волна! Ты гульлива и вольна; Плещешь ты, куда захочешь, Ты морские камни точишь, Топишь берег ты земли, Подымаешь корабли — Не губи ты нашу душу: Выплесни ты нас на сушу!». А. С. Пушкин
***
Тишина. Темнота. Лунный свет с трудом пробивался в зашторенные окна. В комнате повис запах легкого алкоголя. Раздавались приглушенные звуки капель дождя, ударяющихся о карниз. На смятой кровати мирно спала пьяная парочка. Лена лежала с бутылкой в руках, закинув ногу на Ибрагима. Шехзаде почему-то был облачен в платье, а на его голове застряла деталь женского туалета. Вдруг, раздались звуки полицейской сирены. Елена вздрогнула, икнула и, запутавшись в одеяле, упала на пол, потянув за собой Шехзаде. Тот упал сверху и испугано заверещал. — Ибрагим, тихо, Ибрагим, вставать, это Али-баба, надо прятаться. В дверь дома стали звонить полицейские. По комнатам раздались мелодии Моцарта. Юноша встал. Они выбежали из комнаты, наткнулись на лестницу, побежали куда-то вниз и оказались в какой-то темной комнате. — Тут нас не найти,— выдохнула Лена. — Тут так темно… Елена… Я боюсь теней… А здесь везде сплошная тень…— испуганно прошептал Ибрагим и прижался к девушке. — Ты прав… Надо зажечь солнце! — сказала Лена и хлопнула в ладоши, чтобы включить свет, но он не зажегся. — Не получилось… — расстроился Ибрагим, — Не бояться, не бояться, Ибрагим, я что-нибудь придумать…— уверенно сказала девушка и глубоко вздохнула. Лена попыталась осмотреться, наткнулась на стену и задела рукой выключатель. Свет включился. — Теперь светло, светло! — радостно взвизгнула Лена и захлопала в ладоши. Ибрагим прищурился от яркого света, исходящего из-за спины девушки. — Ты - солнце, Елена! Ты светишься! — улыбнулся юноша. Девушка улыбнулась, подошла еще ближе к Шехзаде и нежно обхватила руками его шею. — А ты до сих пор не понять?.. Пока я с тобой, тебе не страшны тени. Я - солнце, а тени бояться солнце. Я буду освещать твой путь. Всегда… —сказала Лена и поцеловала Ибрагима.***
Разгневанная Атике, считавшая, что уличила любимого в неверности, была крайне удивлена, поскольку Юсуф был один. Компанию ему составлял лишь одинокий кустик в горшочке. Не добежав до ночного горшка, долгое время изнемогавший от желания Генрих успел добежать только до цветочного, где он, наконец, смог опорожниться. Следы этого безобразия увидела Атике. Султанша обежала кустик со всех сторон, но соперницу так и не нашла. — И что теперь делать? — подумала она. Тут подошли мы с Лалезар. Я взглянула на принца, одетого в султанские одежды, и приняла его за Мурада. — Что это за недвижимость? — спросила я. — А не узнаешь? Это тот самый Юсуф, с которым ты любезничала на балконе, — язвительно сказала Атике. До меня дошло, что на полу валялся не султан, а Генрих. — Ну, толкнул человек меня, ну, случайно, торопился куда-то, так он извинился, зачем же так сильно наказывать? Генрих застонал. — Так ему надо помощь оказать! — включила я медика, — Похоже, он ударился головой, но ниче! До свадьбы заживет! — Нам не разрешат пожениться, — выдала себя Атике. — А и не нужно разрешение, оно у меня уже есть! — ответила я, думая о своем. Генрих пришел в себя и стал медленно отползать. — Больной! Стой! Тебе нельзя шевелиться! — бросилась я его догонять. Я повалила бурно сопротивляющегося Генриха и придавила его к полу. Атике открыла рот и наблюдала за этой камасутрой. — Чего стоишь? Помогай! — крикнула я. Генрих уже не шевелился и не подавал ниаких признаков жизни. Проходившие мимо гаремные девушки увидели страшную картину: на полу лежал бездыханный султан, фаворитка пыталась привести его в чувство, а Атике стояла рядом и громко рыдала, заламывая руки. — Нечего вам тут задерживаться, работать идите, — строго сказала Лалезар. Девушки, взволнованно перешептываясь, побежали прочь, повсюду разнося ужасную новость. Скоро во дворце не осталось ни одного, кто бы не знал о том, что часы султана сочтены.***
Полет над Босфором сблизил Кесем и Кеманкеша еще больше. Всплеск воды заглушил вопли Кесем. — О, Аллах, где мы? — В шкафу, Султанша. — Я знаю, что в шкафу. Где шкаф? Это конец? Мы уже в аду?.. — прошептала она. — Султанша, с Вами даже ад для меня покажется раем, — подбодрил ее Кеманкеш. Тут по воле волны шкаф перевернуло, и Валиде заняла позицию над Пашой, тесно прижавшись к нему и придавив его своим весом. По телу Кесем пробежал приятный ток, она прикрыла глаза, наслаждаясь близостью с Кеманкешем. Паша задрожал, словно от озноба, сердце учащенно забилось, его бросало то в жар, то в холод, лоб покрылся испариной, он стал учащенно дышать, будто ему не хватало воздуха. Примерно те же симптомы испытывала Кесем, только Султанша изнемогала от страсти, а Паша испытывал муки клаустрофобии. Вскоре ему стало еще хуже. Он закричал и стал истерично бить руками по стенкам шкафа, пытаясь выбраться. — Здесь так темно и тесно, — испугано сказал Кеманкеш. — Понял намек? — игриво прошептала ему на ушко султанша и слегка прикусила мочку. — Да…откройте дверку, — взвыл Паша. — О, Аллах, Кеманкеш, не волнуйся, шкаф не откроется, он очень прочный, — «успокоила» она его клаустрофобию, — так на чем мы остановились?..— томным голосом продолжила она, еще больше придавив Кеманкеша. Мустафа тщетно старался не поддаваться панике. Его утешало лишь то, что он находился в шкафу не один. Руки Кесем стали нежно гладить его лицо, что помогло Паше хоть немного успокоиться и не развалить плавательное средство. Кеманкеш зажмурил глаза и попытался представить себя где-то на открытом пространстве. Приступ паники потихоньку спадал. Шкаф качало из стороны в сторону. Проблемы Кеманкеша приумножились: напомнила о себе морская болезнь. Кесем почувствовала, что сходит с ума от приступа возбужденной страсти, сжигавшей все ее тело. Султанша страстно вцептлась в кафтан Паши. Ногтями она непроизвольно впилась в его кожу и, только через несколько секунд осознав это, разжала пальцы, но Кеманкеш сделался апатичным и безразличным. У него сильно кружилась голова, желудок скручивало и выворачивало наизнанку. Обед просился наружу, Кеманкеш изо всех сил сдерживался, чтобы оставить его внутри. Тем временем Кесем нащупала пуговицы на кафтане Паши и трясущимися от страсти руками начала их расстёгивать. Ее дыхание стало прерывистым. Кеманкеш попытался отстановить султаншу и обхватил руками ее плечи, пытаясь отстранить Кесем от себя. Султанша поняла это действие иначе и переместила его руки себе на бедра. Дыхание Паши сбилось, он не мог сделать полноценный вдох, сердцебиение сопровождалось болью в груди, он перестал ориентироваться в происходящем и впал в полусознательное состояние. Султанше на секунду показалось, что что-то идет не так, но потом она прогнала эти мысли, свалив пассивность Кеманкеша на робость. Кесем запустила руку в волосы Паши и начала покрывать горячими поцелуями его шею, медленно спускаясь к груди. В бреду Кеманкеш повторял имя султанши и тихо постанывал. Может, от качки, а, может, и от действий Кесем. Султанша начала расстегивать свое платье и потянулась поцеловать Кеманкеша… Доброкачественный шкаф, покачиваясь на волнах, гордо, как боевой корабль, плыл по проливу. Не хватало только развивающегося флага. Когда шкаф доплыл до стоящей на берегу крепости, береговая стража заставила причалить к берегу и потребовала предъявить пропуск. До выяснения обстоятельств они были задержаны. — Надо доставить их в крепость. Потом разберемся, кто они такие. — Как вы смеете?! Я - Валиде Кесем Султан! Я приказываю немедленно доставить нас во дворец! — вопила Кесем, заглушая крики чаек и снимая с себя застрявшую в волосах тину. — Ну, не знаю, — протянул комендант,— На вашем корабле не было штандарта династии. — Я - династия! Я - регент этого государства! Валиде Кесем Султан! — Ага, еще скажите, что Вас сопровождает командующий флотом, — с иронией сказал комендант, показав на Кеманкеша. — Да, именно так! Адмирал флота Кара Мустафа Кеманкеш Паша! — возмущенно сказала Кесем, наступая на коменданта. — Встань на место, женщина! — устало отмахнулся он. — Слышали, что сказала Султанша? — подключился к диалогу позеленевший от качки Кеманкеш,— Немедленно доставьте нас во дворец, у меня вечером свадьба. — Что-о-о?! — чуть не растерзала его Кесем, — Свадьбы не будет! — Если нас не отвезут, то точно не будет. Тут внимание стражников переключилось на комод, который я выкинула вслед за шкафом. — Тут, похоже, еще нарушители. Поймать! Стражники сказали друг другу следить за Кесем с Кеманкешем. В итоге, они остались без надзора. Кеманкеш предложил бежать. — Нет, ты сошел с ума? Я никуда не пойду! Вокруг лес, и я мокрая, — уперлась Кесем, — Если ты спешишь на свадьбу, то можешь идти, а мне торопиться некуда. Он поднял на руки сопротивляющуюся Кесем и потащил ее подальше от места, где их могли задержать. — Что ты делаешь? Поставь меня на место! — кричала она. — Ваше место во дворце, Султанша. Кесем вскоре перестала сопротивляться. Она млела и таяла в крепких руках Паши, тот тоже был рад возможности потискать свою госпожу. — Держи меня крепче, я же соскальзываю, — томно говорила Кесем. Вдруг, Кеманкеш спотыкнулся и полетел кубарем вместе с Кесем, ударившись о что-то деревянное. — Какая удача, надеюсь, Вы ничего не повредили? — сказал Паша, затем пояснил, — Мы нашли лодку. Внезапно потемнело и налетела гроза. Они успели спрятаться под лодкой, до того, как пошел проливной дождь и началась настоящая буря. Деревья со стоном пригибались к земле. Цветы поникли, опустив свои роскошные лепестки. Птицы умолкли, терпеливо ожидая неизбежного. Яркие молнии и сильные раскаты грома пугали Кесем. Паша крепко прижимал султаншу к себе, стараясь успокоить, и они, как могли, согревали друг друга. Дождь прошел также быстро, как начался. Кеманкеш перевернул лодку и помог Кесем сесть в нее. Они поплыли ко дворцу. — Сегодня твоя свадьба… Неужели нельзя этого избежать? — Это приказ повелителя, госпожа. Боюсь, что ничего нельзя сделать. — Нет, можно, — повысила голос Кесем и вскочила с места. Лодка закачалась и перевернулась. Они оба оказались в воде. Намокшее платье тянуло Кесем ко дну. Она барахталась, но все равно не смогла удержаться на поверхности. Кеманкеш вынырнул и не обнаружил госпожи. Паша нырнул за ней, и ему удалось выловить свою рыбку. Он вытащил Кесем на берег. Султанша жадно вдыхала воздух и кашляла, пытаясь восстановить дыхание. Одной рукой Кесем обхватила шею Паши, а другой - вцепилась в его кафтан. Султанша положила голову на его плечо и, поняв, что она в безопасности, обмякла в крепких объятиях Кеманкеша, периодически приходя в себя и слабым голосом повторяя его имя. — Госпожа, Вам надо согреться и прийти в себя, — заботливо сказал Кеманкеш, занося Кесем в ближайший сарай. Мустафа положил Кесем на сено и собрался пойти за дровами, чтобы высушить вещи. — Ой, там мышь! — крикнула султанша и вцепилась в Пашу хваткой, которой позавидовал бы ее кот, — Не оставляй меня одну! Кеманкешу ничего не оставалось делать, как взять Кесем с собой. Разыскивав дрова, они наткнулись на мирно пасущегося ослика, который бы смог послужить им транспортным средством, возможно, не очень комфортным, но зато надежным. Вернувшись в сарай, Кеманкеш развел костер. Тем временем Кесем попыталась снять с себя сырую одежду, но без помощи служанок это было сделать невозможно. — Кеманкеш, подойди сзади и помоги мне развязать корсет. Паша сначала смутился, но потом все-таки медленно направился к ней. — Да сними уже с меня это мокрое платье! — топнула ногой Кесем. Когда Кеманкеш пытался снять с нее корсет, он допустил маленькую оплошность - один из китовых усиков этого хитрого дамского приспособления внезапно распрямился и вонзился в то место, на которое уже покушался кот Кесем и милая вилка Наташи. Смешно? Так вот ему было не до смеха. — Да что это за наказание такое? — Кеманкеш с воплями носился по сараю. — Хватит бегать, пока я тут голая стою! Ты ветер нагоняешь! Кеманкеш остановился и занялся делом: стал сушить одежду. Кесем расположилась на сене, завернувшись в теплый плед, что лежал неподалеку. Посмотрев на Пашу, она поняла, что он сможет согреть ее гораздо лучше какого-то куска ткани. Султанша откинула плед подальше и жалобным голосом обратилась к Паше: — Мне тут холодно, Кеманкеш, придумай что-нибудь. — Залезайте глубже в сено, султанша, я попытаюсь Вас согреть. Кесем была довольна, Кеманкеш тоже. Они собрались в дорогу так быстро, как только смогли, но тут возникла небольшая проблемка. Кесем не могла сесть на осла. Она скакала вокруг бедного животного, как шаман с бубном, пытающийся вызвать дождь, однако ее шаманство не увенчалось успехом. Тогда Кеманкеш встал на колено и подставил ей руки, чтобы помочь оседлать ослицу. Первая попытка совсем не удалась. Кесем бодро подпрыгнула, перелетела через осла и оказалась где-то далеко с другой стороны. Вторая попытка была не лучше прежней. Тогда Кеманкеш не выдержал, взял Кесем в охапку и посадил ее на осла. Ну, как посадил?.. Так, что бедное животное от смеха чуть не подавилось своей колючкой, которую жевало. Тут появилась новая проблемка. Осел уперся и не желал куда-то двигаться. Его дергали за уздечку спереди, толкали сзади, сжимали бока ногами, пытаясь завести мотор. Животное с тоской смотрело на двух ненормальных, не понимая, чего они от него хотят. Кеманкеш встал рядом с ослом на четвереньки, пытаясь показать, что надо делать. Осел радостно хмыкнул и пошел за Пашой, передвигающимся перед ним на четвереньках. Видимо, этот танец ему понравился. Стоило Кеманкешу остановиться, осла тоже не могла сдвинуть с места никакая сила. — Похоже, пешком было бы идти быстрее, чем ехать на осле, — сказал Кеманкеш. Кесем ни за что не хотела идти пешком, поэтому Паше пришлось продолжить па-де-де с ослом.***
Генрих начал приходить в себя. В глазах было темно. На него навалилась какая-то тяжесть, было трудно дышать. — Я умер, и меня похоронили… — пронеслась в голове страшная мысль. В ужасе он начал биться в конвульсиях, махать руками, дергать ногами, пытаясь сдвинуть с себя тяжелую крышку гроба. Обезумев от страха, он начал кричать: — Санта Мария! Помоги мне! Святые небеса, неужели мне уготовлена мученическая смерть? Обещаю, что никогда не буду грешить, если мне удастся выбраться отсюда! Обещаю стать примерным мужем и семьянином! Мне так рано умирать! Я же еще не стал королем, а мне так идет корона! Мамочка, забери меня отсюда! Силь ву пле! — молил Генрих. Тут небеса услышали мольбы принца, и он почувствовал, что на него больше ничего не давит, и раздался ангельский голос: — Ну, перестань пихаться! Что ты разлегся? Вставай! Принц решился открыть глаза. Над ним склонилась Наташа и била его по щекам. — Ангел спустился с небес, чтобы спасти меня! Мерси! Мерси! Санта Мария! Мадемуазель, Вы должны стать моей женой и матерью моих детей! — Ну, на счет детей не обещаю… Пока это не входит в мои планы. Но женой стать могу, если представился подходящий случай,— протянула я. — Юсуф! Ты сошел с ума! А как же я? — слезы от ярости мгновенно высохли, — Ты смотрел мне в глаза, ты тронул мое сердце, а потом ты исчез, сбежал, ты смеялся надо мной, считал меня глупой! Ты мне врал! Атике бросилась ко мне, высказывая упреки: — Ты отобрала у меня солнце, растоптала мою землю, сорвала все цветы в моем саду и похоронила в той земле мое счастье, мою любовь. — Атике, солнце мое, — пролепетал принц, — Без тебя в моем шампанском не хватает пузыриков! Выходи за меня, будь моей королевой! — Может, Юсуфу Аге нужен лекарь? Похоже, он повредил голову, —робко вмешалась Лалезар. — Лалезар, радость моя, роди мне наследников,— продолжал настаивать Генрих, — Стань моей супругой! Лалезар испуганно попятилась. — Аллах, Аллах! Он бредит… Уф, бедный евнух, до сих не смирился с утратой, ай-ай! Я позову лекаря…***
Я оставила принца и Атике наедине и, прихватив с собой Лалезар, пошла по их местным бутикам. Если сказать точно, то мы обошли все султанские сокровищницы в поисках подходящего платья и аксессуаров. — Повезло тебе, Наташа, Кеманкеш Паша станет хорошим мужем, —мечтательно сказала Лалезар. — Кеманкеш? А, точно, я же за него выхожу. Тогда подберем еще что-нибудь для него.***
Шесть евнухов с трудом тащили сундуки с добром, отобранным для предстоящей вечеринки. — Так, сначала занесем кафтан Кеманкешику, а потом займемся более важным вопросом: в чем мне пойти? Тут же совсем нечего надеть!***
Кеманкеша в покоях не оказалось. — Так, где счастливый жених? — возмущенно спросила я,— Стража, где этот Кеманкеш? Стражники удивленно переглянулись: — Паша не выходил из своих покоев. — Как не выходил? Из комнаты всего два выхода. Через дверь он не выходил… Не вылетел же в окно? Я, конечно, не подарок, но, чтоб настолько отчаяться? По вашему мнению он - птичка и вылетел погулять? А, может, он стал мышкой, и его съел этот белый и пушистый кот? — ехидно спросила я, — Точно! Кот! Надо заменить эти безвкусные бубенчики на розовый бантик, тогда он отлично подойдет к костюму жениха. Хаджи, поймай кота и Кеманкеша найди.***
Мурад проснулся и наслаждался тишиной. В дверь постучали. Султан не успел ответить, как в его комнату с ужасным шумом ввалилась толпа людей. Мурад вскочил с кровати, посчитав, что на него посмели совершить покушение. Толпа исчезла также быстро, как появилась, оставив посреди комнаты гору сундуков, на вершине которой восседала я. — Наташа, как ты смеешь входить в мои покои без разрешения? — Вообще-то я постучалась, — уточнила я, — Хватит дуться, лучше помоги мне, — примирительно добавила я. — Ладно, что случилось на этот раз? — вздохнул Мурад — Я иду на вечеринку. Там я должна быть самой красивой. Ты, как мужчина, должен сказать, какой наряд самый сногсшибательный. Когда ты упадешь, я пойму, что нашла то, что мне надо.***
Прошло два часа.***
— Почему ты так долго? Я уже устал, мне это надоело, — с несчастным видом сказал Мурад. — Смотри, это платье хорошо? — спросила я, наконец, показавшись из-за ширмы. — Да, это платье хорошо,—устало согласился султан. — Или то хорошо? — капризно спросила я. — То хорошо, — покорен повторил Мурад. — А какое «то»? Я тебе пять показывала: красное, золотистое, синее, белое, то, с накидкой… — Это лучше всех, — надеясь закончить эту пытку, сказал Мурад. — А это лучше по цвету или модели? — не сдавалась я. — Это лучше по всему, — обреченно ответил мужчина. — Смотри, а так? — спросила я, надев фату. — Вот, это платье лучше, — бодро заверил он. От удивления я остолбенела. — Ты что, издеваешься? Платье то же, я фату надела! — возмущенно сказала я. — А-аа, ну, я сразу понял, что так лучше, с фатой хорошо, заиграло сразу же, — выкрутился султан. — С фатой лучше? — улыбнулась я, примеряя изумрудное колье, — Это или рубиновое? — Да, да, рубиновое. — А, может, просто с алмазами? — Можно и так. — Или будет старить? Может, жемчуг? Будет более нежно. — Можно жемчуг. — Нет, изумруды лучше, они к глазам подойдут. Надо еще сюда корону. Каждая девушка в день свадьбы - королева. Ну, как? Подойдет? — спросила я, надев высоченную корону. — Подойдет, подойдет, — отмахнулся Мурад. — Тебе что, все равно, в чем я пойду? — возмутилась я, — Мне кажется, что, даже если я голая пойду, ты не заметишь! — Что ты такое говоришь? Как я тебя голую не замечу? Вон, ты по саду вчера голая бегала, я заметил, все заметили! Я закатила глаза.***
В покои вошел Хаджи. — Кеманкеша Пашу не нашли, его нет во дворце. — Как это нет? Жених на свадьбе должен сказать мне «да» и надеть мне на пальчик колечко. Ой, я даже придумала какое! Надеюсь, Валиде не будет против, если я позаимствую ее кольцо, оно подходит к моему колье, получится прекрасный комплект, Хаджи, сходи за ним. Хаджи хлопал глазами, думая, как ответить. — Но… Это невозможно, госпожа не снимает кольцо. — Хочу колечко! — упрямо топнула я ногой. Мои губки задрожали, на глазках появились слезки. — Мурад, я хочу это колечко! Ты, повелитель всего мира, не можешь достать это кольцо? Тебе жалко? — Хаджи, скажи Валиде, что я жду ее.***
— Наташа, о какой свадьбе идет речь, почему я ничего об этом не знаю? — сказал султан, насупив брови. — Пустяки, дело житейское, скоро узнаешь, будет сюрпризом. — Я не знаю, что такое «сюрприз», но мне это не нравится. — Как может не нравиться то, чего ты не знаешь? — Я - падишах, ни один никях в этом дворце не проходит без моего согласия, запрещено, понимаешь? — А ты совсем ничего не помнишь? Ты сам написал согласие на мой брак, — виртуозно соврала я. — Брак?! — воскликнул султан, — Никакой свадьбы не будет, я запрещаю. — То есть… Ты хочешь сказать, что слово падишаха ничего не значит? И что тебя не устраивает вообще? Всем будет весело, хорошо! Какие проблемы? Тут в покои зашел Хаджи. — Валиде Султан нет, повелитель, ее не могут найти, — сказал он и вышел. Я возмутилась: — Да что такое? Жениха нет, кольца нет, скажите еще, что розовый бантик не можете для кота найти! — Что у тебя за затея такая? Ты - часть моего гарема, тебе нельзя выходить замуж. — Да не в гареме я, ты сам меня освободил, — уверенно продолжила лукавить я. — Как? Я не помню такого! — недоумевал Мурада. — Как не помнишь? Кеманкеш, как честный человек, обещал жениться, а ты, узнав, что будешь свидетелем, разрешил этот брак. — О, Аллах… — Короче, я придумала. Еще можно спасти эту вечеринку. Придется внести некоторые коррективы, а тебе придется выступить в роли жениха. Кстати, ты же еще не женился? Тебе это будет интересно. Или тебе слабо? — Если тебе так хочется… — Океюшки, — улыбнулась я, — Кстати, и свекровушки-то нет, никто не будет пить мою кровушку,— про себя заметила я и хихикнула. Я вышла из покоев и объявила слугам: — Сбор в five o'clock! Все собираемся в банкетном зале! Те озадаченно переглянулись. — Я говорю, что в пять вечера праздник, в гареме, не опаздывайте, иначе голову снесу, шучу, конечно, а, может, не шучу, — хихикнула я и добавила,— Явка обязательна, передайте всем.***
Вскоре страшный слух о скорой кончине падишаха вышел за пределы дворца и охватил весь Стамбул. — Люди! Не говорите, что не слышали! Султан сильно болен! Молитесь Аллаху за его выздоровление! — Похороны Султана или свадьба Визиря: что состоится первым? —раздавалось из толпы. — Делаем ставки! Я на свадьбу! — Как же мы без султана? — послышался женский плач. — Пусть сдохнет этот тиран! Кесем Султан посадит на трон своего Шехзаде! — Как она посадит, если она пропала? — Похороны Кесем Султан или свадьба Визиря: что раньше? Услышав это, Кесем гневно воскликнула: — Стоит мне покинуть дворец, в государстве начинаются беспорядки! Аллах, Аллах, что нам делать, Кеманкеш? — Я - Валиде Кесем Султан Хазретлери! — воскликнула она, гордо восседая на осле и оттряхивая со своей одежды солому, — Я наведу порядок в столице! — Дорогу! Валиде Султан Хазретлери! — приосанился изрядно потрепанный Кеманкеш. Народ безмолвствовал. И лишь плач маленького ребенка доносился откуда-то издалека. Ослиная процессия торжественно въехала в главные ворота дворца…