Утопия для дворецкого

Бар «Разбитое сердце» известен всем жителям Города. Гаруспик[1] Эрик Слингби часто заходит в это заведение за твирином[2] и для того, чтобы потогроваться. Обычно, владелец кабака — мистер Лау приглашал к себе танцевать только красивых девушек, с которыми после можно было договориться о «продолжении банкета». Странная трактовка термина «проституция». Даже не понятно, как девушки соглашались на это. Ведь воспитанием твириновых Невест занимались с самого их рождения. Невеста должна быть помошницей своему мужу Червю[3], танцуя особый танец в период дождей она вызывает для него травы из-под земли. Червь обменивает травы на еду или кровь. Так они проживают довольно долгую жизнь, пока не настанет время «Свадьбы». Свадьба — это старый степной обычай, который обязаны выполнять все Невесты. В этот день смерть встречается с новой жизнью(пр. Автора: ритуал был частично взят из нового Мора). Сначала Невеста долго танцует в Степи, прощаясь с жизнью, потом зовут менху, Гаруспика, мудреца и вождя для всех детей Бодхо, который предаёт кровь и плоть Невесты — Земле, в объятья госпожи Суок[4]. Невеста обязательно должна умереть девственной, тогда Мать Бодхо[5] подарит Червю продолжение его рода: Червёнка или Невесту. Таковы суровые законы Степи. Однако, сегодня жизнь Слингби резко изменилась. Линии сошлись и завязались в удавку, на которой вот-вот повиснет молодой Гаруспик. На сцене вместо девушки-Невесты извивался красивый стройный юноша в одеждах твиринных Невест. И как бы ни хотелось признавать взгляда от него не могли многие…

Танец Алана под: Этническая музыка мира — Бамбуковая флейта. Япония.

Потрясающая белая кожа тонких рук, платье из трав, не скрывающее почти ничего. Можно было даже рассмотреть тёмные ореолы сосков, а вот сама «бусинка» была скрыта полоской травяной ткани. Эти полоски проходили за спину, оборачивались несколько раз вокруг живота, открывая ямочку пупка, а потом, ложась единым слоем, сплетались и закрывали выступы тазовых косточек и пах, затем, лентами струились по бедрам. Почему линии этого мальчика не удаётся прочесть Эрику? Ответ напрашивается сам собой. Этот мальчик из семьи менху. Но Алан, так звали юношу, не принадлежал к знатному роду. Он был рождён в обычной семье степняков, а его отец работал на Бойнях. По законам Степи, мальчик должен был продолжить дело своего отца, но Алану передался чудесный дар его матери, которая была сбежавшей Невестой. С самого раннего детства юноша слышал зов твири. Он уходил в Степь и долго слушал тихое пение, а потом подсматривал за ритуалами Невест, когда они взывали к Матери Бодхо, принося свои жертвы. Алан сбежал от своей семьи и поселился у Червей-кочевников, но те требовали от него, чтобы взял себе в жёны Невесту, а юноша этого не хотел. Он хотел лишь танцевать в Степи дни и ночи напролёт, и кабак господина Лау подходил для этого, как нельзя лучше, да ещё и платит он неплохо. Юноша даже не отказывает себе иногда в бутылочке твирина. Так же Лау покупает траву, которую не сложно нарвать в Степи, и даже разрешает оставаться ночевать с другими «девочками» в каморках. Темно, тесно, но зато не холодно. Алан очень любил танцевать, но, сегодня его жизнь изменилась. Линии сломались. Сегодня он танцует лишь для одного человека, для того, кто сидит за последним столиком, для того, кто смотрит сейчас на него не взглядом похотливых пьяниц-мужиков, но любовным взглядом прекрасных ярко-голубых, как само небо глаз. POV Эрик Невозможно оторвать взгляда от совершенства. Мать Бодхо наградила это дитя женской грацией и волшебством, но телом мужчины. И хочется убить всех, кто сейчас облизывается на этого паренька и напоить кровью Суок, что с радостью примет этот дар от менху. Как жаль, что надо вернуться в убежище пока не наступил рассвет… Конец POV Эрик Гаруспик вздыхает, проводя юношу взглядом за кулисы, в виде двух, расписанных яркими цветами штор, с бахромой по краям. Он достаёт из кармана стебель чёрной твири и вертит его в руках. А, ведь, вчера этой травинки не было, и как это она проросла так быстро сквозь камни? Конечно тут и думать не надо. Сразу видно Невеста траву призвала. Но кто? Тоже можно догадаться. Чудной узор на листьях этого стебелька чёрной твири, вряд ли кто-то из девушек Лау мог бы сюда такой призвать, значит остаётся только этот невинный юноша… А ведь чёрная твирь только на могилах растёт… Дверь бара скрипнула. Все мужчины, включая владельца заведением, заметно напряглись. Эрик обернулся дабы узнать причину. Перед ним стояла Алая Хозяйка, в красивом лиловом платье, почти касающееся пола. Её алые волосы струились до колен, а зелёные глаза победно блестели. Она чувствовала себя госпожой и царицей этого Города, впрочем, это было не так далеко от истины, ведь Белая Хозяйка ещё не скоро сможет соперничать с Алой. — Смотрите-ка, кто пожаловал! Неужто, сама Шабнак-адыр[6] пришла по мою душу? — весело начал разговор Эрик. — Так грубо! — хмыкнул Грель. — Ты, что одонг[7]? Тогда, как же тебе удалось избежать расправы? Всех ваших, кажется перебили три дня назад, а остальных вчера заколотили в Термитнике. — Я из рода менху, — ответил Слингби. — Тсс! Послушай меня, олгой[8]! Я знаю, что ты договорился с архитекторами, которые хотят покинуть наш Город, я же хочу, чтобы они остались. Я тебе заплачу, да и один из рецептов дам, а ещё расскажу тебе о том мальчике, что запал тебе в душу. Ну, как тебе такая сделка? — Я подумаю… — надо сказать. Последние слова Грелля больше всего задели Служителя. Ведь Эрик знал, что Хозяйки не могут лгать… а это значит, она уже видела будущее юноши… почему же сейчас сердце Эрика так болит? — Здравствуй, Уильям. Я тут подумал над вашим с господином Лау предложением и решил, что не смогу достать вам твири. Я нашёл секретные рецепты отца и теперь смогу изготовить новые виды твириновых настоев, — обратился я к спивающемуся горе-архитектору. — Да-а-а? Это интересно. Останемся, брат, ради такого-то? — оторвался он от бутылки. — Ради такого не остаться — грех! Приносим свои настои, Слингби, выпьем за гениальность твоего отца, которая сейчас воплощается в тебе, — похлопал меня по спине владелец кабака. — Да, благодарю, — поклонился я и поспешил к Грелль. — Я уговорил их. Они остаются, а теперь скажи мне правду, Хозяйка, что будет с этим юношей? — Ой, ха-ха-ха, — засмеялся Грелль, привлекая всеобщее внимание. — Ой, не могу! Ты и правда его любишь, вот умора! Ха-ха-ха. — Не смей так со мной разговаривать, женщина, отвечай на мой вопрос! — в порыве злости Эрик схватил Алую Хозяйку за запястье руки, за что получил острый обжигающий взгляд её зеленых глаз. Грелль дёрнул руку, и Слингби сам не понял как пальцы его разжались, а рука невольно повисла. — Проклятая шабнак! — Ой, а ты проклятьями сыпать не спеши, — Алая расправила плечи и тряхнула своими красными волосами. — До меня они всё равно не достанут, а вот я могу тебя запросто проклясть… — Грелль обошёл Гаруспика, и подцепив лямку на его куртке, потянул на себя, — Только, вот, я не буду этого делать, мне тебя жа-а-аль, ты уже давно проклят кровожадной Суок. Она ждёт жертву. Кто он, скрытый под знаком Тавро[9], ты уже знаешь? — Вот же, ведьма рыжая! — выплюнул вслед, уходящей Хозяйке, Слингби. В кабак зашёл ещё один необычный гость. Гаруспик сразу обратил внимание на странный плащ из змеиной кожи: как есть, сам Змей! Странный человек подошёл к архитекторам, а именно к Лау Тау и Уильяму Т. Спирсу — двум братьям, по проектам которых в Городе был построен Многогранник. — Спиваешься, Уильям, — обратился человек к младшему из братьев. Тот нехотя отскрёб себя от стола и швырнул допитую бутылку в потревожившего его твиринные грёзы.(пр.Автора: пьяный Уильям — лапочка, но всё равно Себу не любит))))))) — Норма-а-аль-но я! — пьяно растянул он. — Хде эта-а-а… М-м-м… Грелль… Где? Я-а-а точн знаю это она была!!! Где брат мой?! — У-у-у… — покачал головой профессор Михаэлис. — Да, тут я смотрю, совсем всё плохо. Скажи, Уильям, не знаешь ли ты танцовщицу Веру? — У-у-уйди-и и не мешай мнэ! — всё так же пьяно протянул горе-архитектор. — Да-а-а… Какой же всё-таки у Спирса талант! Вон какой Многогранник, видел али нет? — вмешался в эту «идиллию» какой-то мужик. — Да, неужели? Правда?! — решил уточнить человек в змеиной коже. — Как есть правда! По его чертежам Башня строилась. Великий человек, а губит свой дар по чём зря, эх! — махнул на рукой на хмельного Уилла мужик. — Почему так? — поинтересовался странный человек. — Да, всё это Алая ведьма. Говорят, как Грелль Фантомхайв ему отказала, так он, после этого прикладываться к бутылке, значит, начал. Любовь у них говорят была, вот, — кратко объяснил мужик и медленно похромал к барной стойке. В это время запыхавшийся Алан отдыхал в каморке на своём топчане, уже переодевшийся для похода в Степь. В каморку зашла какая-то танцовщица из зала и громким шёпотом позвала: — Вера, Вера! Вера, тебя тут какой-то приезжий ойнон[10] спрашивает! Ой, страшный, весь в змеиной коже! Вера! — Что?! Неужели его мой отец послал?! Ладно, скажи, сейчас выйду, — отозвалась одна из самых милых девушек, с которыми был знаком Алан. Вера, так звали девушку, поднялась со своего места и аккуратно зажгла свечу. Её койка находилась как раз напротив койки Алана, и впервые увидев хрупкого мальчика в такой одежде, девушка даже сначала испугалась. — Ой, шабнак тебя раздери, Алан!.. Напугал! — вскрикнула девушка, пытаясь прийти в себя. — Это же… одежда мясников… Мать Бодхо, Алан, тебе её носить не тошно? Алан лишь пожал плечами, а потом вышел через «служебный вход». Однако на улице юношу уже ждал небольшой сюрприз. Алан вышел из полутьмы каморки кабака. Осенние ночи в Городе уже были холодными и очень тёмными — хоть глаз выколи. Не успел Хамфриз пройти нескольких метров, как «поцеловался» лбом с деревом. Алан слегка попятился и потёр ушибленное место, а потом немного обиженно воззрился на «дерево». Какая же его ждала неожиданность, когда вместо дерева, его привыкшие к темноте глаза, разглядели очень большого широкоплечего мужчину, чьи глаза по-волчьи светились. Алан часто слышал от других танцовщиц о мужчинах «положивших на него глаз», но не воспринимал это всерьёз… до этой поры. Юноша сам не понял, как его ноги вдруг стали ватными, а по телу пробежался панический страх, он развернулся и со всех сил сиганул прочь, — «Где свет? Где люди? Помогите! Помогите!!!», но был схвачен за шкирку сильной рукой, которая поволокла его назад. — Прошу не надо! — из последних сил громко зарыдал Алан. — Смотри! — грозно приказал хриплый голос, дёргая юношу за руку, заставляя тем самым подняться. Алан, захлёбываясь слезами, послушно открыл глаза. Прямо у дороги, в траве лежали расчленённые тела трёх мужчин: на их лицах навсегда застыл этот страх перед убийцей… животы были мастерски вскрыты начиная от трахеи заканчивая низом живота, будто препарированные лягушки. Аккуратно было изъято только сердце, прочие органы просто валялись рядом со своими бывшими хозяевами, в лужицах крови, кишки были просто вспороты, а их содержимое разбрызгано по земле. Алан ещё сильнее заплакал, осознавая свою участь. Сильная рука выпустила его, и юноша безвольно осел на холодную землю. А ведь вокруг ходит много людей, и ни один, ни один не соизволил вмешаться. Конечно, ведь ни кому не улыбается перспектива лежать рядом с этими людьми… Потрошитель, жестокий убийца сейчас прикончит и Алана. Что ему стоит? Зачем вся эта «демонстрация силы»? Уж лучше бы сразу убил! Глаза юноши ещё больше округляются, когда убийца склоняется над своими жертвами, на которых уже и так нет живого места и растягивает их брюки… Безжалостно его нож отрезает нежную плоть. Рука грубо бросает, чуть ли не в лицо Алана, три их члена. — За-зачем? — всхлипывает юноша. Его голос уже сорван, а сил на рыдания больше не осталось. Он сломлен и теперь лишь редко всхлипывает. — Зачем Вы это сделали?! Они же были хорошими… — Людьми? — Алан вздрогнул и, подобрав под себя ноги, кивнул. — Не люди это, ойнон, даже не звери! Ты хоть знаешь, что они хотели с тобой сделать? - Эрик пнул отрезанные органы сапогом. - Вот я им это и отрезал, чтобы другим неповадно было. — Т-так, Вы меня не убьете?! — в очередной раз всхлипнул Алан. — Нет! Кто тебе сказал такую глупость. Я тебе, что, зверь какой? — возмутился Слингби. — Вы на быка похожи, — чуть смутившись, ответил юноша. Почему-то он уже не боялся этого грозного человека… Исходило от него какое-то странное тепло и запах, будто сожженных осенних листьев… — Опасно тебе, ойнон, по Городу ночью шастать. Я с Алой Хозяйкой говорил сегодня, она меня предупредила. Попросила помочь чем смогу, вот я и решил предложить тебе, ойнон, жить у меня в убежище. — Нет, что Вы! Вы и так меня спасли, как же мне отплатить Вам? — смутился юноша. — Станцуешь для меня в Степи да твири для настоев принесёшь. Другой платы мне и не надо, — улыбнулся менху, протягивая юноше сильную руку. — Я Эрик — Служитель из рода менху. — Меня зовут Алан, — ответил юноша, поднимаясь на ноги и следуя за Гаруспиком уже без опаски, совсем забыв о мерзких, во всех смыслах, расчленённых негодяях. Эээ… Не поместилось в комментариях части… [1] Гаруспик=менху=знающий линии тела, имеющий право разрезать тела, лечить, знающий особые рецепты, врач, хирург. [2] твирин — получаемый из твири «алкогольный» напиток, обладает снотворным и антисептическим действием, может вызвать галлюцинации. [3] Червь — степное существо, недочеловек. Часто являются пастухами для быков. Живут кочевыми племенами. Не имеют письменности как таковой. [4] госпожа Суок, или просто Суок — «тёмная сторона», воплощение всего зла или Смерти. [5] Мать Бодхо — трактуется как создательница всего, воплощение добра, справедливости, противоположность Суок. [6] Шабнак-адыр — дословно переводится как «костяная людоедка» — злая ведьма из глины и костей. [7] одонг — Червь который занимается быками, загоняет их в Бойни. [8] олгой — некий житель Степи, примерно то же, что и одонг. [9] Тавро — знак, £ обозначающий некое живое существо, «вмещающее в себя мир», которое должен спасти Эрик. [10] ойнон — «знающий что-то», мудрый.