City of Trees

       На той неделе Тэхён в баре больше не появлялся, что нельзя было сказать о Юнги. Предвкушение, следовавшее за разочарованием, стабильно держало его в плохом настроении. Он не осмеливался спросить о парне у Юнги вне своего рабочего времени. — Как прошло его похмелье? — произнёс он на следующий день, чему ответом послужило: — Ёбарь ещё не сталкивался с грёбаным похмельем. Что охуеть как дерьмово.       В следующую среду, несмотря на выходной, он открыл дверь квартиры, чтобы вынести мусор, и, входя в здание, прямо мимо него прошёл Тэхён. — Утречка, — пробормотал он, холщовая сумка почтальона ударялась о его бедро. — Эй, подожди.       Тэхён обернулся с явным любопытством. Длина его волос была чуть ниже уровня глаз. Его футболка отвлекала внимание изображениями жутковатого оленя-призрака и каких-то треугольников в пастельных тонах.       Может, дело было в футболке или в его пугающе выжидающем взгляде, но Чонгук почувствовал прилив адреналина в мозг. Он старался оставаться спокойным. — Я, ах, я бармен. С прошлого четверга.       Тэхён простоял так с минуту, открыв рот и глазами исследуя потолок, как будто пытался что-то вспомнить, и Чонгук почувствовал собственный румянец. Если он старался найти взглядом Тэхёна каждый раз, когда дверь в бар открывалась, а тот даже не мог вспомнить его, всё всерьёз прескорбно. — О, да! Я пил в прошлый четверг. Я извиняюсь, ты был там? Я не помню, кто был барменом. Чонгук почувствовал себя так, словно ударился головой о стену: — Да, это был я. — Ах. Значит, мы соседи? — Да. — Окей, клёво. Я зайду попозже выпить, мистер бармен. — Он выстрелил в него излишне подчёркнутым знаком мира и своей сверкающей улыбкой, а после растворился, сбежав вниз по ступенькам, крикнув, — я бы задержался подольше, но у меня занятие! — Оставляя за собой шлейф брошенной фразы.       Чонгук просто остался стоять здесь, около своей двери, пытаясь осознать произошедшее.       Спустя почти час он поймал себя на том, как гипнотизировал дверь, словно ждал, что Тэхён мог постучать в любую секунду. — Во имя всего святого, прошло всего полчаса; что со мной происходит? — спросил он у телевизора, который ответил очередной рекламой Тако Белл¹. Не такой уж положительный ответ. Ему пришло в голову, что Тэхён в любом случае не собирался заходить и сказал так чисто из вежливости, чтобы закончить разговор. Возможно, он бы и не вспомнил.       Он предположил, что парню даже всё равно. Восемь часов его выходного дня прошли за игрой в Halo, и он не планировал бросать всё из-за Тэхёна или чего-либо ещё. Он уже достаточно времени отнял от спортзала. Парень включил игру и окончательно потерялся в ней.       Прошло всего лишь девяносто минут, прежде чем раздался стук в дверь. Чонгук сматерился, положив контроллер, и вспомнил о Тэхёне только тогда, когда поворачивал ручку двери и был совершенно не готов к тому, что ждало его за ней: он и его пугающая футболка. — Вот дерьмо! Тэхён ухмыльнулся: — Меня называли и похуже. — Ах. Прости. Эм. Хорошо, заходи внутрь. Дай мне поставить игру на паузу. — Halo, да? — Играешь? Тэхён покачал головой: — Я проходил The Legend of Zelda, когда был помладше. И Pokémon, конечно. — Само собой. Я ещё никогда не залезал во франшизу Zelda. Хочешь выпить? — Ты сказал, что работал барменом, правильно?       Чонгук обошёл его, парень в узких джинсах и старой поношенной футболке стоял посреди его гостиной, Чонгук остановился на минутку и посмотрел на него. Тэхён тихо поржал: — Да? — Прости. Просто меня ввело в ступор, что мы соседи и ты стоишь в моей квартире. — Да, я здесь. Это странно? — Полагаю, что нет. Мы встречались только один раз, и ты был в дрова. Тэхён тяжело застонал и опустился на пол: — Почему я всегда знакомлюсь со всеми подобным образом? Я не помню, когда в последний раз с кем-то знакомился и не был пьян. Такой отстой! Я всегда чувствую себя такой задницей, что не помню никого. Чонгук фыркнул: — Да, это задело немного. Что хочешь выпить? Тэхён подскочил к барной стойке с отсылкой: — Мартини! Взболтать, но не смешивать. — О, боже. — Шучу, шучу. Ты можешь мне сделать что-нибудь с водкой? — Ох, хочешь Отвёртку? — Просто водка с АС²? Можешь мне что-то экстравагантное? — Водка с мартини? Кровавая Мэри? Космо? Секс на пляже? Тэхён ухмыльнулся: — Мне плохо от этого дерьма. А песок везде, в прямом смысле «Везде». Так что, давай остановимся на последнем. Чонгук похихикал и достал персиковый шнапс с верхней полки. — Эй, если ты бармен, можешь снабжать меня алкоголем? Я не очень люблю использовать свою фальшивку. — Чувак, мне восемнадцать. — Серьёзно? Я подумал, что ты старше меня. И ты бармен? Чонгук закивал: — Мне разрешено возиться с алкоголем, но не употреблять. — Кто тебе всё это покупает? — Намджун, обычно. Помнишь его, верно? — Намджун, Намджун, эм… Должно быть тот горячий парень с блондинистыми волосами, я прав? — Да. Господи. Ты вешался на него и даже не помнишь его имени? Ты ушёл с ним. — Мы даже тусовались всю ночь. Я думаю, что поцеловал его на прощание. Не думаю, что ему понравилось. Чонгук фыркнул, сомневаясь в сказанном. — Что у тебя там? — спросил Тэхён, кивая на напитки. — Я всё-таки делаю Отвёртку. — Оо-о! Я хочу Мимозу после такого! — Извини. Но у меня нет шампанского.       Тэхён надул губы, играя выражением своего лица, как только Чонгук сделал коктейли, тот втянул щёки и свёл глаза в кучу. Он прикусил губу и вернул щекам прежний вид, выпучив глаза, и Чонгук взорвался от смеха. Тэхён посмотрел на него со святой невинностью. — Что? — Что это за гримасы?       Тэхён пожал плечами, очаровательно скорчив рожицу, и забрал свой напиток. Чонгук не мог перестать смотреть, как тот на пробу делал большой глоток, а потом расплылся в улыбке такой яркой, что Чонгук готов был поклясться, что было звуковое сопровождение. — Это круто!       Он повернулся, чтобы присесть. Его задница выглядела изысканно в этих узких джинсах. Чонгук глотнул чистой водки, перед тем как взять свой бокал и сесть рядом с Тэхёном, который обнял руками свой Секс на пляже, словно тот был чашкой горячего кофе. По крайней мере, эта поза скрывала мёртвого оленя на его футболке. — Итак, что ты сделал, чтобы заполучить такую милую квартиру? — спросил Тэхён, кокетливо глянув на него поверх края своего бокала. — Я бармен, пытающийся заработать достаточно, чтобы бросить работу в саваннском магазине «Bee Company» и начать платить за квартиру самостоятельно. Мама оплачивает половину стоимости.       Тэхён посмотрел на него с выражением «я-стараюсь-не-заржать-над-тобой» лица и чем-то похожим на лёгкую ухмылку: — Это довольно мило. Чонгук старался не смутиться. — Что насчёт тебя? — Я на стипендии. Моя мама тоже помогает мне платить за мою любимую квартиру без мебели, что наверху. Вероятно, мне стоит устроиться на работу и обставить её достаточно хорошо, и можно будет сутенёрить, водя людей домой. — Так ты учишься в СКИиД? — Ага. Саваннский Колледж Искусств и Дизайна, Саваннский Кампус, студент предпоследнего курса. Иллюстрация. В прошлом году всё начиналось с буквы «С» до моей специальности. Я всё запорол. — Достаточно просто, когда Саванна стоит впереди каждого названия. Иллюстрация? Тэхён опустил свои ноги на пол и неловко одной рукой потянул верхнюю часть футболки: — Я её разрисовал. — Ауч. — Довольно типичная вещица, но, эй, эстетика продаётся, и если кто-то спросит меня, где я её взял, то могу продать им, сняв со своего плеча. Чонгук ухмыльнулся и Тэхён засверкал, оскалив зубы: — А какая у тебя специальность? — спросил он. — Я не учусь. Только работаю. — Хах. Пора искать работу. Ты занимаешься чем-то творческим на стороне? — Иногда тренируюсь в зале. Я, вроде как, могу петь и танцевать, — пробормотал Чонгук, — и немного рисую. — Клёво! Я тоже пою. У меня есть друзья-танцоры. Ты должен познакомиться с ними.       Чонгук, как правило, держался подальше от тех, кто учился в СКИиД. Он притих и потягивал свой напиток. Тэхён, казалось, не был ничем обеспокоен, рассматривая квартиру с широко распахнутыми глазами, качая головой так, будто слушал музыку. — Значит, Halo, — сказал он, уставившись в телевизор, — часто играешь? — Да, постоянно. — С друзьями или сам по себе? Чонгук фыркнул. Последние месяцы было, мягко говоря, одиноко. — У меня не особо много друзей, кроме Намджуна. Все разъехались по колледжам. Или вообще перестали со мной общаться. — Ты определённо должен прийти потусоваться с бандой, — он сложил пальцы наподобие пистолета, держа при этом в руке стакан. — Мне не двадцать один. Я не могу пить. Тэхён прекратил стрелять из пальцев-пистолетов: — Мне тоже! И я не имею в виду бары. Чем самым интересным ты тут занимаешься? — Halo. — Серьёзно? Ты живёшь и работаешь в центре Саванны, и играешь в Halo? Куда ты ходишь, когда хочешь куда-то выбраться и чем-то заняться? — Ну, не знаю, спортзал? Кондитерская на Ривер-стрит? Тэхён глазел на него с изумлением: — Как ёбанный турист. Ты, наверное, шутишь. — Этот город отстой! Зачем мне покидать свою квартиру? — Он отстой, только потому, что ты думаешь, что знаешь его. Я встречаюсь с таким постоянно. Люди приезжают сюда из клёвых городов, и они так рады, сбежав из дома, но после первого в жизни перерыва начинают тосковать по дому и упиваться горем, и очень ценить место, откуда прибыли. С тобой то же самое. Это туристический город, и он зовётся так не без причины. И колледж искусств здесь тоже не без причины.       Чонгук покачал головой, ему нужно было вернуться на твёрдую почву, когда дело дошло до собственного грёбаного города: — Это туристический город, потому что художественный колледж оживил его, а не наоборот. Тэхён махнул рукой: — Это неважно. Ты знаешь «Foxy Loxy»? Чонгук фыркнул: — Какая-то хипстерская кафешка, я прав? Тэхён усмехнулся, встал и впопыхах добил коктейль: — Какая-то хипстерская кафешка. Это место просто охеренное! Охуенные брауни с бурбоном и беконом. БББ. — Бро. Спокойнее. Что случилось? — Мы идём туда. Прямо сейчас. И весь остаток дня я проведу, знакомя тебя с твоим собственным городом. Ты не имеешь права отказаться. Я плачу за всё. Поднимайся! Уже почти полдень!       Тэхён выключил телевизор, затем попытался выключить приставку, но бросил затею. Чонгук выключил сам, по-прежнему пребывая в замешательстве. — Погоди, что ты делаешь? Дай мне переодеть мою домашнюю одежду. Тэхён захихикал и последовал за ним в спальню: — У тебя тут миленькая маленькая комната. С видом на Бротон. Самая прекрасная улица в городе, вот она. — Что? Та улица с магазинами. Она очень шумная, — сказал Чонгук, открыв рывком свой комод, — надеюсь, они не развесят гирлянды по всей улице, прикрепив их к моему окну зимой. Видишь этот крючок? Тэхён подошёл к окну и посмотрел вниз на металлический крюк в стене прямо под окном. — Да, но огоньки такие миленькие, — заскулил он. — Готов поспорить, что нет, когда один из них будет светить прямо в твою спальню на протяжении всей ночи каждый день. — Я вытащу его. — Погоди, что? Нет! Это же вандализм! Они заставят меня заплатить за него. — Слишком поздно.       Чонгук перепрыгнул через кровать, чтобы обнаружить, что Тэхён уже отвинтил крюк. Он злорадно посмеялся и уронил его на мостовую. — Вот. Он упал. Никто не будет обвинять гравитацию. — На нём твои отпечатки пальцев! — Как будто они будут проверять. Расслабься! Пошли!       Чонгук не был уверен, почему он согласился побегать по городу в середине полудня в августе, если мог быть счастлив дома, играя в Halo и попивая больше водки. Он планировал оставаться в пижаме весь день. Он уже снял рубашку от пижамы и пошёл к ящику за футболкой. — Эй, повернись, — сказал Тэхён. — Зачем? — сказал Чонгук, с любопытством обернувшись. Первый раз за день Тэхён выглядел очень серьёзным. Чонгук внезапно удивился, вдруг на нём был паук или что-то в этом роде. — Тэхён… — Я скажу тебе через минуту. Продолжай поворачиваться.       Чонгук оборачивался до тех пор, пока не встал лицом к лицу с Тэхёном, выглядя при этом очень напряжённым и слегка напуганным. — Хах, — сказал Тэхён мягким голосом, одной рукой играясь со своими губами, — ты сложен лучше, чем я думал. Так тут есть мышцы, они тут есть. Ох. Это было нечто. Чонгук наклонился и положил руки на свои колени, шумно выдохнув от облегчения. — Чувак, не пугай меня так. Мне показалось, что там был паук или что-то в этом роде. У меня было достаточно хлопот с тараканами, и чёрные вдовы мне тоже не нужны.       Тэхён засмеялся до странного сдержанно. Он ещё пялился на торс Чонгука. Тот одарил его своим самым подозрительным взглядом и надел футболку. — Ох, чёрт, — пробормотал Тэхён. Чонгук покраснел: — Ты можешь отвернуться? Мне надо остальные вещи переодеть.       Тэхён очень медленно поворачивался, до последнего момента держа взгляд поверх плеча, зажав нижнюю губу зубами, а затем со вздохом посмотрел вперёд. Чонгук подумал, что так быстро он ещё никогда не менял бельё. Парень почти упал, запутавшись в своих баскетбольных шортах. — Окей. Можешь повернуться.       Тэхён нагнулся, опустив голову в пол, туловище повисло между ног, лавандовые волосы подметали пол, руки плюхнулись плашмя на ковёр, а футболка с мёртвым оленем скользнула к лицу вниз от его внезапно обнаружевшегося пресса. — Ура! Я могу тебя теперь видеть! Он выглядел совершенно иначе вверх тормашками с волосами, убранными от лица. Странно и старше. И был действительно блядски гибким. — Эм. Тэхён снова встал прямо, распрямив плечи и поправив футболку: — Для начала мы пообедаем. Чонгук надел кепку с прямым козырьком и кроссовки фирмы Vans: — Идём.       Они поели в азиатской лапшичной под названием «Летающий Монах», которую Чонгук видел всякий раз, когда проходил мимо, спеша на работу. Теперь он мог понять, почему здесь всегда многолюдно. Еда была офигительно вкусной, но Чонгук ронял половину взятого палочками: почти донеся их до рта, когда смотрел на Тэхёна. Тот сыпанул соли в свой напиток развлечения ради, добавил соевый соус в суп без какой-либо на то причины, сложил скульптуру датской ветряной мельницы из салфеток, попытался откусить меню и съел яичный пирог, не используя рук.       Тэхён протащил его по всей Бротон-стрит, останавливаясь в каждом хоть чуть-чуть заинтересовавшем его магазине секунд на десять. Они остановились на Париж-Маркете у винтажной антикварной лавки, Тэхён побрызгался пробниками духов и присел в заднем углу подвала на пару минут, тыкая на кнопки старой пишущей машинки. Чонгук поднялся вверх по лестнице, чтобы посмотреть какие-нибудь книги по фотографии, и когда обернулся, то увидел Тэхёна в блестящей золотой и визуально весьма дорогостоящей бандане в его волосах. — Как я выгляжу? — Мило? — ответил он честно, и Тэхён очаровательно засмеялся, свернувшись в три погибели. — Золотой хорошо сочетается с сиреневым. — Я куплю её. — Бандану? Это так по-девчачьи. — И она стоит двадцать семь долларов. Неважно.       Чонгук не позволил им зайти в саваннский магазинчик «Bee Company». Тэхён схватил его за руку и попытался затащить туда. — Чёрт возьми, нет! Я работаю там! С чего мне жаждать идти туда? Я думал, что ты хочешь показать мне вещи, о которых я ещё не знаю. — Оу-у, но я хотел покаламбурить про пчёл и мёд!       Чонгук сделал шаг в сторону от Тэхёна, тем самым в итоге слишком сильно потянув на себя. Они оба упали на тротуар. — Студенты СКИиД, — пробормотал какой-то человек, обходя их стороной. Чонгук вздохнул. Тэхён всё ещё лежал на нём сверху, хихикая: — Пошли, почитаем забавные книжки в Urban Outfitters. — Я не заходил туда, с тех пор как он открылся. — Настало время перемен! Это или я заставляю тебя пойти со мной в Victoria’s Secret. Тебе не захочется видеть, как я себя веду в этом магазине. — Похер. Ладно.       Чонгук вышел из магазина с книгой рецептов блюд из марихуаны, Тэхён — с тёмно-бирюзовым лаком для ногтей: — Я думаю, он станет следующим моим цветом волос. — Не собираешься оставаться в сиреневом? — сказал Чонгук, протянув руку, чтобы потрогать их.       Тэхён склонил голову к руке Чонгука, что почти заставило того отдёрнуть руку: — Я меняю его каждый месяц или около того. Для меня это ничего не значит. Я шальной, импульсивный, непредсказуемый. А что ты собираешься делать? — Ах, ничего? — Окей. Это была довольно нестандартная цитата. Не то, чтобы люди ссылаются на неё очень часто. Виноват. — Она откуда? — «Скотт Пилигрим против всех». — Никогда не смотрел его. — И теперь я знаю, что мы будем смотреть сегодня вечером.       Прогулка до «Foxy Loxy» оказалась намного дольше, чем ожидал Чонгук, но он много чего увидел по пути туда. Тэхён провёл его через несколько кварталов, спрятавшихся в тени парков, располагавшихся через каждые пару кварталов по всему городу. Те были заполнены дубами, под которыми можно укрыться от дождя. Сами деревья были покрыты серым мхом, с которого капала вода. По крайней мере, это напомнило Чонгуку проведённые бесчисленные часы за попытками покататься на скейтборде вдоль кирпичных аллей со своими друзьями в средней школе или как держался за руку мамы, когда она провожала его сквозь толпы весёлых пьяниц, наводнявших кварталы в День Святого Патрика. — Здесь действительно жарко, — пробормотал Тэхён, а затем окунул голову в общественный фонтан. Его волосы приобрели прекрасный ярко-фиолетовый оттенок, когда стали влажными. Чонгук побывал в самом милом в мире маленьком домике-книжном-магазине с Тэхёном, с волос которого всё ещё капала на футболку вода, отчего белая ткань стала слегка полупрозрачной. — Выглядишь неряшливо, — сказал Чонгук, пока тот рылся в романтических новеллах. — Я горяч! — Тебе не следовало надевать узкие джинсы. — Но моя задница классно смотрится в них. — Какая задница?       Две очень миленькие и очень сварливые старушки выгнали их из магазина, когда Тэхён начал бросаться в него книгами. — Художественный магазин СКИиД, — сказал Тэхён, когда привёл его в магазин безделушек с прозрачными стенами, полный вычурных аксессуаров, подушек и картин, — мои творения будут достаточно хороши, чтобы продаваться в этом месте, прежде чем я закончу учебу, — сказал он, прыгая по всему магазину со скрещенными за головой руками.       Три других клиента в просторном открытом магазине повернулись, чтобы взглянуть на них. Чонгук спрятался за столом со свечами. Самая маленькая свечка стоила семьдесят пять долларов: — Тэхён, пожалуйста, не накапай тут ни на что. — Если бы у меня было больше налички, я бы всё в квартиру купил из магазинчиков, похожих на этот. На Бротоне есть местечко, где продаётся мебель из реальных деталей самолета. Я хочу что-то оттуда. Однажды, надеюсь, скоро, когда я выйду замуж за очень богатого мужчину, которого почти не будет рядом, вся крутая мебель будет моей.       Чонгук разглядывал какую-то периодику в дальней части магазина, а потом заскучал и забрёл в переднюю часть, где Тэхён перегнулся через стойку, бесстыдно заигрывая с кассиром, высоким, светловолосым мужчиной с проколотой губой и татуировками, покрывавшими его руки. Чонгук почувствовал себя немного не в своей тарелке. — Мы можем пойти? — тихо спросил он. — Окей! — Тот обернулся к парню. — Я написал свой номер на сумке. Позвони мне. — Часто так делаешь? — спросил Чонгук. — Да. Я люблю секс. Чонгук фыркнул: — Даже не сходишь поужинать с ним для начала? — Ни за что. Мне не нужен бойфренд. Я, вроде как, свободная душа, понимаешь? Я держу свои эмоции и свою личную жизнь каа-а-ак можно дальше друг от друга. — Как-то нездорово звучит, — сказал Чонгук. — До сих пор всё работало. Я не завожу отношений. У всех, кого я знаю, кто состоит в отношениях, к сожалению, не хватает времени ни на что, кроме них самих. Кажется таким ограничивающим. Я не могу представить себя эмоционально зависимым и развлекающимся только с одним человеком. Не буду я этого делать. — Мне кажется, звучит вроде славно, — пробормотал Чонгук, вспомнив все изматывающие вечера, которые провёл в своей квартире, желая, чтобы он не был один. — Ладно, нам просто надо найти тебе девушку в таком случае. Или парня. Тут есть клёвая чайхана через улицу, если захочешь пойти. И разговор пошёл в этом направлении: — Какая, нахер, чайхана? — Ну, не знаю. Ни разу не был. Я полагаю, там пьют чай? Чимин, мой друг, сказал мне, что раньше это место было государственной аптекой, а теперь у них стены забиты тоннами старых книг и всякого дерьма. — Чёрт, я знал, что этот город — мокрая мечта хипстера, но не знал, что всё настолько плохо, до этого дня. — Хипстер, хипстер. Ты продолжаешь использовать это слово. Я не думаю, что оно значит то, что ты думаешь, что оно значит. — О, серьёзно. Что же тогда оно значит?       Тэхён прикрыл рот на минуту, наклонив голову вбок, заложив руки за спину, и задумался. — На самом деле, я не знаю. Я думаю, что люди имеют в виду разные обособленные группы, когда говорят об этом, потому как охватывается такой широкий круг людей. В чистом виде это просто молодые люди, которые не отстают от альтернативных тенденций и моды на мейнстрим, что бы это ни было. Я думаю, ты имеешь в виду показушных идиотов, которые подходят под описание действительной стереотипной версии хипстерского поведения и активно презирают что-либо за её пределами. Что на самом деле делает мейнстрим тем, чем он является прямо сейчас, поэтому они полностью уничтожили целесообразность выбора, прогрессивную жизнь и, в первую очередь, купились на капиталистическую систему, которую как они утверждают — отвергают. Однако это не те хипстеры, о которых идёт речь. А всего лишь обособленная группа. И в действительности, хипстеры так отличаются друг от друга, поэтому мне не нравится вешать ярлыки на кого-либо подобным образом, потому что они все расходятся во многом, и ты можешь назвать кого-то хипстером, и это будет значить одно, а они назовут себя хипстерами, и это будет значить что-то совсем другое. — Ты хипстер? — Я уверен, что некоторые люди скажут так, да. Я называю себя художником и психом. А ты хипстер? — Вообще нет. — Хах. Серьёзно? Я не часто встречаю таких людей. — Таких нехипстеров? — Ага. Я хожу в СКИиД, знаешь ли. Никто не является нехипстером в той или иной степени, — Тэхён зацепился за руку Чонгука и пошёл вниз по тротуару, таща его за собой.       Парк Форсайт, огромный, длинный прямоугольник зелени посреди южной части города, был на удивление переполнен людьми. Когда они вошли, Чонгук почувствовал себя выгульщиком собак, отпустившим поводок, и Тэхён тут же пробежался по верхнему уступу скамьи, а затем по дорожке на скамейку с другой стороны, отскочив от верхушки мусорного бака, покружил вокруг Чонгука и прыгнул тому на спину. Чонгук замахал руками и схватил парня за ноги, пытаясь поймать, но уронил. Тэхён немедленно скрылся в кустах азалии. Чонгук немного подождал на огромном центральном тротуаре, десяти метровом коридоре из цементных квадратиков с расположенными по бокам высокими дубами, что тянулся вниз к мерцавшему, как на почтовой открытке, фонтану. Парень надеялся, что Тэхён выйдет сам. Такого не случилось. Чонгуку показалось, что он пятидесятилетний мужчина, присматривавший за малышом. Он подождал минутку, чтобы перевести дух и последовал на его поиски через азалии.       Тэхён был на полпути к тому, чтобы взобраться на маленькое дерево, когда Чонгук нашёл его. — Чувак. Серьёзно? Ты сломаешь его. — Я уже залезал на него раньше. Это безопасно. — Ты поранишься. — Тебе серьёзно только восемнадцать? Ты брюзжишь, как моя мама. — О, боже, у тебя есть мама. Вот же бедная женщина. Благослови её душу.       Тэхён посмеялся и повис головой вниз на ветви, одной рукой схватившись за Чонгуково плечо и другой рукой придерживая собственную футболку, подтянув её вниз (вверх?). Олень выглядел ещё более пугающе под этим углом: странные чёрные линии перечёркивали его мёртвое тело, за исключением одного блестящего глаза, который выглядел ещё более сумасшедшим вверх тормашками. — Мы могли бы поцеловаться прямо сейчас как в «Человеке-Пауке». — Ты также мог бы спуститься вниз. — Ты невесёлый. — Он ударил по козырьку кепки Чонгука, повернув её набок. Чонгук просто вернул её обратно. — Сейчас уже три пополудни! Когда мы уже доберёмся до чёртовой кафешки!       Тэхён затащил себя обратно, расположившись на ветке, а затем фактически упал с дерева, если учитывать то, как быстро он спустился. Он побежал трусцой по лугу, находившемуся в тени, чуть ли не сбивая с дороги пешеходов, и Чонгук беспомощно последовал за ним.       По другую сторону парка Форсайта за дубами и знаменитым фонтаном стояло нечто вроде гигантского памятника между двух длинных полей, покрытых травой, игровые площадки и парящий над ними и служивший укрытием цирковой шатровой навес с зоной кафе в ближайшем углу и теннисными кортами поодаль, ближе к дороге. Студенты СКИиД толпились на полях, пролетали фрисби и футбольные мячи. Танцевальная труппа практиковалась на сцене под навесом. Люди загорали в купальниках на траве. Несколько девочек с дредами крутили хулахуп около старомодных корзин для пикника и одеял из клетчатого полотна. Ещё пару недель назад Чонгук мог с уверенностью гарантировать, что столкнётся здесь с людьми из своей старшей школы, но студенты первых и вторых курсов вернулись туда уже несколько недель назад, и все из его выпускного класса были в колледже. Он почувствовал себя слегка одиноко. Тэхён прогуливался по верху обезьяньей решетки для лазания на детской площадке. — Все эти родители засудят тебя, когда их дети попытаются скопировать твоё поведение и, упав, разобьют себе лица. — Эти родители могут отсосать м… ты знаешь, вообще-то, я думаю, что буду держать эту мысль при себе, пока вокруг столько детей. — Отличный план. Можем мы, пожалуйста, пойти посмотреть на ту чёртову кафешку? Тэхён одарил его «Взглядом»: — Хорошо, мистер «Ворчливые Жабры». Мы можем покинуть эту потрясающую площадку, но я вытащил тебя сюда сегодня не для того, чтобы ходить по простым кафешкам. Я вытащил тебя сюда, чтобы развлечься. А теперь давай напоследок примем участие в финальной битве фрисби. Поезд умозаключений Чонгука сильно сошёл с рельс: — Примем участие в чём?       Тэхён не был застенчивым человеком. Он также крайне удачно смог вмешаться в чужую игру в фрисби. Он был далеко не лучшим игроком, но Чонгук был достаточно хорош, играя за них обоих. В любом случае никто не ожидал от кого-то с сиреневыми волосами, неспособного сосредоточиться достаточно долго на еде, не попав при этом в неловкую ситуацию, понимания происходящего в стремительно развивавшейся игре «Алтимат-фрисби». Он мог бросить эту чёртову штуковину, но не мог вспомнить: на нём были шорты или скинни, даже притом, что всё ещё носил свою грёбаную оленью футболку. Он никогда не мог понять, в какую сторону поля следовало бежать.       Из него вышел идеальный троянский конь, естественным образом отвлекающий противника: пытаясь сделать сальто назад и приземлившись на лицо, изображая гориллу, просто корча рожи или воя и мчась к ним с выпученными глазами и вытянутыми руками.       Через час они пошли искать воду, одежда насквозь пропиталась потом и покрылась зелёными разводами от травы. Чонгук купил бутылки с водой в «ущербном» кафе, как назвал его Тэхён, пока сам провёл несколько минут в туалете. Когда же он вышел, яркие волосы были снова мокро-фиолетового оттенка, а одежда ещё более влажной, чем раньше, оленья футболка прилипала к прессу. — Чем ты занимался? — Я снял с себя одежду, сполоснул её в раковине и умылся, отжал, скрутив, и снова надел. Она высохнет, как только мы выйдем на улицу. Тебе следовало бы сделать то же самое. Можешь дать бутылку с водой? Надо выйти прежде, чем менеджер меня увидит.       Чонгук в течение нескольких секунд смотрел на своё красное, потное лицо в зеркало в туалете, на законном основании задаваясь вопросом, не было ли у него какой-то странной навязчивой тяги к приключениям всё это время, прежде чем взгляд упал на чьи-то сиреневые волосы в сливе раковины. Пол уже был в разводах от воды. Парень последовал примеру Тэхёна: помылся в раковине и сполоснул одежду.       На полпути к двери он увидел, что менеджер с очень сердитым выражением лица вышел из-за стойки, сжав зубы. Он ускорился, надеясь на препятствия в виде столов между собой и менеджером, что должны были бы его защитить, пока не выбежал из двери. — Тэхён, беги, беги, беги, он идёт, он идёт, блятьблятьблятьблять…       Тэхён тут же вскочил и побежал. Чонгук услышал, как дверь захлопнулась за ним, и ускорился. Они затормозили только через пару кварталов, подпирая стену и тяжело дыша, изнывая от жары, капая потом на тротуар. Щёки Чонгука болели от улыбки. Он повернулся к Тэхёну, который смотрел на него из-под своей сиреневой чёлки, ухмыляясь. Тот хихикнул и взъерошил волосы Чонгука. — Вот и всё. Хороший мальчик. — Хах? — Ничего. Идём. Чёрт, я так рад, что моя мокрая одежда остужает меня. Чонгук извивался от дискомфорта: — Она прилипла ко мне. — Она высохнет минут через пятнадцать.       Тэхён слишком много болтал, если судить относительно уровня усталости Чонгука. Парень рассказывал обо всём: начиная с генетических различий цветовой гаммы азалий и заканчивая летним кроссфитом, о существовании связи которых Чонгук никогда не задумывался, а затем они перешли к «Ковбою Бибопу», по-видимому, лучшему в мире аниме. Чонгуку нечего было добавить. Когда он понял, что разговор перепрыгнул на вещие сны и теперь извивался по пути к истинности природы добра и зла, ему пришлось остановиться и положить руки на колени. — Ты в порядке? «Foxy» уже близко. — Я просто. Дай мне минутку. Тэхён присел на корточки, чтобы посмотреть в лицо Чонгуку. Он был похож на птичку: — Прости. Мне говорили, что иногда я заговариваю людей до смерти. Мне помолчать? — Нет, нет. Не делай этого. Я просто не знал, что существует так много вещей, которые можно обсудить, и мне нечего добавить ко всему сказанному. Тэхён тихонько рассмеялся: — Ты должен услышать мою лекцию о гигантском кальмаре. Я обычно могу нырять в рассуждения о йети в сравнении с сасквочами, а затем плавно переходить к эволюции человека. Я очень горжусь этим. — Ничем не смогу тебе помочь. Может, насчёт сасквочей и то немного. — Выглядишь уставшим. Давай найдём тебе кофе.       Он ожидал, что «Foxy Loxy» будет чем-то сокрушающим после всего этого подъёма к нему, и в некотором смысле так и было. Им оказался простой дом, превращенный в кофейню: стойка, где должна была располагаться столовая; сидения, заполнившие комнаты; и стены, оклеенные произведениями искусства. Они сели на большом заднем дворе, окружённом высокими, увитыми плющом стенами, со стоявшими рядом светофором с красным сигналом и каруселью, травой, растущей в углу, мангалом для барбекю и небольшой сценой под названием «Акустический Альтер». Впервые за этот день Тэхён прекратил говорить и сидел смирно, и они, молча, пили кофе. — Мне нравится это место, — сказал Тэхён, развалившись на стуле и облокотившись о стол, положив руки около своего кофе со льдом. — Здесь… вроде как, странно, — сказал Чонгук, — очень отличается от тех мест, куда я обычно хожу, но я бы пришёл сюда снова. Здесь действительно клёво. — Слишком уж по-хипстерски, я прав? Чонгук заржал: — Да. Но полагаю, всё не настолько плохо. И эти брауни с бурбоном и беконом весьма обалденные. — У них отличные тако. — Волосы Тэхёна вновь стали сухими и очень пушистыми. Чонгук подумал, не будет ли он мурлыкать, как кот, если его погладить, а затем быстро выбросил из головы эту мысль. — Я странный, да? — сказал мягко Тэхён. — Что? Нет! Ну… да, ты очень странный, но я не думал так до этого момента. На мгновение Тэхён уставился на него: — Тогда о чём ты думал? — Ну, ты немного сумасшедший, но это хорошее сумасшествие. Что действительно весело. Спасибо, что вытащил меня и протащил по всем этим местам сегодня. Ты прав. Я уже давно не пытался повеселиться здесь, и думаю, что скучаю по этому. Тэхён широко улыбнулся: — Ура! Миссия выполнена. Но мне лучше вернуться. У меня ещё домашнее задание. Не думаю, что у меня будет время, чтобы посмотреть с тобой «Скотта Пилигрима» сегодня вечером. — Я, в самом деле, с трудом представляю тебя работающим. — Я очень стараюсь, если мне нравится то, чем я занимаюсь.       Тэхён не позволил им уйти так скоро, задержавшись ещё на полчаса, из-за чего время Чонгука пролетало за наблюдением того, как разные группки людей заходили и присаживались за столы рядом с ними, заводили порой разговоры о коктейлях или старшей школе. Казалось, Тэхён не вспоминал с трепетом свою школу. Он менял тему на войны пранков или концепцию ада всякий раз, когда та всплывала. На обратном пути они коснулись темы секса. — Ладно, это моя любимая тема для разговора. — Неужели? Все эти беседы о гигантском кальмаре и концепции добра и зла, а твоя любимая тема — секс? — Секс потрясающий. У тебя проблемы с обсуждением секса? — Нет, это просто как-то банально, учитывая, что я слушал твои философские разглагольствования весь день. — В этом предложении было много хороших слов. Я поаплодирую тебе. И кто говорит, что я не могу философски разглагольствовать о сексе? Есть что-то действительно возвышенное в том, чтобы ощущать член у себя в заднице. Чонгук взорвался от смеха. — Ты должен попробовать это когда-нибудь, — сказал Тэхён, подмигнув. — Я пробовал. Было охерительно больно. Мне не понравилось. — Твой партнёр делал что-то неправильно. — Поверь мне, я даже знаю что. — У тебя был секс с женщинами? — Неа. Меня заинтересовывали только несколько человек, и все они были мужчинами. — Интересно. Буду знать. Мне нравится то, что ты никогда не использовал слово «гей», чтобы описать свою явно гомосексуальную ориентацию. Я чувствую, что в этом есть нечто важное. — Прекрати быть грёбаным психологом. Я просто об этом не думаю очень много. Да, окей. Я гей. Мне нравится смотреть, как мужчины трахают друг друга в интернете. Мне бы хотелось завести парня. — Он сделал паузу, — на самом деле, я хотел бы завести и подружку тоже. Я бы не занимался с ней сексом, мне просто нравится идея «быть с кем-то». — Странно, — пробормотал Тэхён, покачав головой. Чонгук пожал плечами: — Все остальные на борту. Сам ты странный.       Дорога обратно была длинной и жаркой, и Чонгук всё ещё чувствовал себя липким после игры в фрисби. Даже Тэхён, подпрыгивавший рядом с ним, казался немного подавленным, тот остановился только для того, чтобы просунуть в одну мусорную корзину палку и поразглядывать фигуры из облаков, которые Чонгук никак не мог найти.       У двери Чонгука Тэхён попрощался, прижав парня к стене и впившись в него взглядом, как кошка. Чонгук заскулил и попытался сбежать, но Тэхён держал крепко и хихикал. — Увидимся позже, Куки. Между прочим, я серьёзен на счёт того, чтобы ты потусовался с моими друзьями. Мы зайдём к тебе. Наслаждайся Halo!       Он скользнул вниз по коридору, улыбнувшись парню напоследок.       Через десять минут Тэхён прошёл через незапертую дверь, обнаружив Чонгука, лежащим без рубашки на диване, уставившимся в потолок. — Оставил мою сумку, — сказал он смущённому Чонгуку. — Классные кубики.       Он склонился над спинкой дивана и осторожно ударил того в живот. Неловкое ощущение, словно электрическим током, прошило его, скользнув к паху. Чонгук взвизгнул и сжался. Тэхён хихикнул и отпустил парня, затем быстро поцеловал в лоб и выбежал.       Чонгук, пьяный и с головокружением, рано отправился в постель.