Ученик с последней парты

15 марта и еще немного?       Лампа тускло освещала комнату, единственным источником звука были вилки, что стучали об керамические тарелки. Рэй и Дорис сидели за столом напротив друг друга, не роняя ни слова. Циммерман бездумно протыкал мясо, будто играясь с ним, кусок не лез в горло. По телу пробегали мурашки, сопровождаясь легкой дрожью. В комнате было прохладно, а все из-за разбитого окна. Вчера какие-то отморозки бросили камень и разбили стекло, пришлось заделывать дыру скотчем и газетами. Убирал осколки Рэй, именно поэтому его палец был облечен в пластырь. Самое интересное было то, что Циммерман даже не почувствовал боли, ибо в тот момент был погружен в собственные мысли, он заметил порез только тогда, когда кровь начала пачкать паркет.       Дорис понимала откуда корни росли и старалась сдерживать себя, хотя давалось это с трудом. Проблемы сыпались, не переставая. Позавчера, например, она успела вновь побывать у директора из-за той самой драки. На нее вылилось куча обвинений, что она не воспитывает сына, что таких, как Рэй, надо в клетке держать, что они подадут в суд за увечья. В конечном итоге Дорис повезло, она заплатила небольшую моральную компенсацию и покрыла новую медицинскую страховку, а ведь все могло обернуться заявлением в полицию.       Кстати о лечении, Рэй, похоже, слишком переусердствовал, потому что Вильям слег в больницу с многочисленными ушибами и легким сотрясением, но лежать Кэмпбеллу придется недолго, уже на днях он должен возвратиться домой. Рэя произошедшее также не обошло стороной, его отстранили от занятий, как и в прошлый раз, на две недели. Но, если честно, Рэю это было только на руку, ему было все равно на пропуски важных тем и экзамены, лишь бы не видеть серые лица, которые только и кривились в подлых ухмылках.       Дорис медленно пережевывала пищу, а ее взор был направлен на Рэя, по ее взгляду невозможно было прочесть мысли, но лицо ее выражало легкое недовольство. — Как твой палец? Не болит? — Пойдет, — равнодушно кинул Рэй. — М-м… Ты так и будешь в тарелке копаться? — А че? — Ничего. Еда остынет. — Она уже остыла. — Ты в последнее время плохо ешь, — подметила. — И? Ты хочешь об этом поговорить? — Не знаю… Меня беспокоит, что все эти дни мы с тобой, как на иголках. — А ты забыла из-за чего это? — приподнял бровь. — Рэй, я считаю это глупостями. — Че именно? — Обижаться на меня за это. Не знаю, как правильно объяснить, но это увлечение… — замялась на секунду. — Это неправильно. — А что же тогда правильно? — Ну ты же ведь никакой не гей, ты у меня по девочкам. — Я не гей, но это не дает мне права увлекаться мальчиками? Точнее мальчиком.       Дорис перестала жевать и на момент спрятала куда-то взгляд, она была в смятении. Все таки ей не хотелось терять теплые отношения с сыном, поэтому она попыталась вести себя спокойно и держать беседу на такой ноте. Если сначала она не горела желанием понимать Рэя, то спустя дни, она пришла к выводу, что разговор необходим. — Рэй, я понимаю, ты подросток и тебе хочется попробовать что-то новое, но ты должен осознавать, что такое не должно затягиваться надолго. Ты еще найдешь хорошую девушку и будешь счастлив. — У меня было много девушек и по-настоящему счастливым я чувствовал себя только с ним. — Много — это сколько? Штуки три-четыре? У тебя еще вся жизнь впереди. — Мам, — усмехнулся, — ты меня, видимо, не очень хорошо знаешь. Много — это много.       Дорис на секунду смутилась и чуть было не поперхнулась. — А почему ты мне не рассказывал? — А в этом есть смысл? Зачем тебе знать о всех моих секс-объектах? — Секс-объектах? — округлила глаза. — Выходит, что ты у меня парень несерьезный? — Выходит, что да. Но он стал для меня исключением, ты же сама заметила, как я изменился с его появлением. — Да, но как же твое будущее: семья, дети? Тебе ведь захочется и вот тогда ты поймешь, что это — не счастье. — А если не захочется? А если я больше никогда не полюблю? Ты об этом подумала? — Рэй, ты пока еще слишком юн, ты не понимаешь, что в старости, когда у тебя не останется никого, то ты будешь жалеть, ты будешь одинок. А меня уже не будет рядом. — С моим образом жизни еще бы дожить до старости, — улыбнулся. — Не говори так. — Если мне вдруг захочется детей, то я могу усыновить, — пожал плечами. — Сделаю доброе дело. — Но свой ребенок — совсем другое, ты никогда чужого не полюбишь, как своего. — Мам, говори за себя. Если ты мне решила прочистить мозги, то у тебя не получится, — швырнул вилку на стол.       Дорис тяжело вздохнула, к груди как будто камень привязали. Она прекрасно знала, что если Рэю что-то или кто-то понравится, то переубедить его на грани невозможного. И эта черта в нем порой была невыносима, этим он напоминал ей Джека. Несносного Джека. — Получается, когда мы ужинали с Фрэнком, ты врал обо всем? — Ну почему, раньше бы я поддержал его, но не сейчас. Ты думаешь я был в восторге от осознания того, что мне нравится парень? Но я ведь ничего с собой поделать не могу. — А как же девушка, о которой ты мне говорил? Это ты так завуалированно мне о нем рассказывал? — А ты догадливая, — улыбнулся. — Хорошо, — вздохнула. — Хо-ро-шо, но с чего ты взял, что он — твое все? С чего ты взял, что это и есть любовь? — Наверно потому, что такого я не чувствовал еще никогда. Я не могу с уверенностью сказать, что люблю его, потому что сам не до конца разобрался, но мне хочется подарить ему мир и это что-то значит. — Подарить мир? — усмехнулась. — А он-то хочет, чтобы ты ему мир дарил? — И че ты мне хочешь этим сказать? — Любовь не всегда взаимна, Рэй. Он с легкостью от тебя отказался, а ты на что-то там готов. — На него надавили родители. — А ты в этом уверен? Если ты человеку небезразличен, он всегда найдет способ с тобой связаться и объясниться. — Мам, ты просто не знаешь его семью. У него нет возможности. — Да? И в соцсетях он не сидит? Рэй, ты сейчас показываешь себя очень наивным. — Мам, я тебя прошу, закрыли тему. — Поставь себя на его место, что бы сделал ты? — Хватит! — огрызнулся Рэй.       Грозно стукнув по столу вилкой, Циммерман прервал этот нескончаемый поток давления Дорис, она моментально замолкла и отвела взгляд в сторону, но, отпив воды из стакана, она вдруг заговорила вновь: — И все-таки это неправильно. Ты у меня один, а я ведь внуков хотела. Случись с тобой что-нибудь и никого не останется для меня. — У тебя есть Фрэнк. — Рэй… — Что? — вздохнул. — Мам, держи свой эгоизм при себе. Я ведь не должен. Можно мы уже прекратим этот бессмысленный разговор? — Я всего лишь хочу как лучше. — Хочешь как лучше для себя? — разозленно спросил Рэй. — Ты меня волнуешь, на тебя ведь сейчас все пальцем показывают, разве это приятно? Вон еще подрался. — А это тут причем? Мне вообще похеру кто там че показывает. Короче все.       Рэй взял тарелку и вышел из-за стола, потыканное мясо он выбросил в урну, а тарелку погрузил в посудомойку. «Че она добивается?» — недоумевал в мыслях Рэй. И так было тошно, а Дорис делала еще хуже. Зачем Циммерману нужна была хорошая девушка, когда у него был хороший парень? С которым он ощущал себя собой, с которым он наконец-то потерял то присущее ему притворство, с которым он менялся в лучшую сторону. — Рэй! Ты нормальный вообще, ты зачем выбросил?       Проигнорировав Дорис, Рэй подошел к вешалке и схватил черный анорак, хотелось побыть в одиночестве, но не хотелось быть в четырех стенах. Хотя по улицам теперь и стало ходить опасно, ибо казалось, что весь городок теперь знал об этих отношениях, но еще опаснее было сидеть дома и безвозвратно терять нервные клетки от тошнотных реплик Дорис.       Только собираясь хлопнуть дверью, Рэй услышал позади себя быстрые шаги. Солнечная женщина обеспокоенно схватила сына за анорак, на что тот резко отдернулся. — Ты куда собрался на ночь?! — Куда надо, — грубо ляпнул Циммерман. — Рэй, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть! — Поэтому продолжала? — развернулся и сверкнул разъяренным взглядом. — Оставь меня. Я хочу прогуляться.       Ступая кедами вдоль луж, Рэй не зацикливал внимание на том, куда он шел, он просто шел. Взгляд провожал отражение еще голых веток в воде, странно, что она не успела замерзнуть вечером, это был бы отличный антистресс потрескать лед обувью. Переходя дорогу в неположенном месте, Циммерман даже не удосужился взглянуть по сторонам, хотя его настроение можно понять, ведь он бы был не против прямо сейчас попасть под колеса тачки, чтобы больше не страдать.       Шаг Рэя был уверенным, как будто специально ноги привели его на эту улицу и, подняв голову, он увидел тот самый дом. Сквозь льняные шторы просачивался блеклый свет и сердце вдруг так невыносимо защемило. Рэй стоял здесь, на холодной улице, покрываясь с ног до головы мурашками, а Итан был так близко в теплой комнате за стеклами, но в то же время катастрофически далеко. Хотелось свирепо выкрикнуть на всю улицу его имя, чтобы его черная макушка показалась в окне и хоть на миг увидеть бледный призрак, но скорее всего Рэя бы опять загребли копы за нарушения общественного порядка и на плечи Дорис свалились бы новые проблемы. Именно поэтому, потупив еще минут пять возле безликого дома Райтов, Циммерман, засунув руки в карманы, направился в противоположную сторону.       Вечером было определенно холоднее, нежели днем, поэтому кожа начала становиться гусиной. Рэй спрятал нос в воротнике и начал чаще дышать, чтобы более менее согреться в этой тонкой курточке. Несмотря на то, что Циммерман пытался себя всячески отвлечь от навязчивого образа, что получалось… Вернее вообще не получалось. Рэй пришел к выводу, что единственным «правильным» выходом будет напиться до состояния трясущихся ног, до тошноты у толчка и до помутнения в глазах в местном баре.       Издалека бар было видно сразу не только из-за яркой вывески, но и из-за выходящих, точнее выползающих оттуда пьяных тел, которые, по всей видимости, слишком перебрали, отмечая конец рабочей недели.       Неоновая вывеска отражалась на мокром асфальте кровавым, название у бара было самым незаурядным «Белль». Наверное в честь какой-нибудь темноволосой девушки с золотистыми глазами, по крайней мере так подумал Циммерман. Когда он распахнул двери, то в нос с порога ударил запах алкоголя. Людей было столько, что протолкнуться сложно. «Разумеется, пятница же», — сам себе пробормотал Рэй.       Проталкиваясь сквозь толпу, которая больше напоминала одну большую штормовую волну, Рэй еле уцепил свободный стул возле стойки. Проштудировав внимательным взглядом полки, Циммерман на секунду растерялся. Выбор был обширным, из-за чего определиться было сложновато, тогда Рэй подозвал бармена.       Подошла миловидная девушка, ее волосы были выкрашены в платиновый цвет и собраны в тугой хвост, кончики волос были рваными, прослеживались пряди розового. Над губами у нее была аккуратная родинка, прямо как у героинь из нуарных фильмов, ей только мундштука не хватало и красной помады с томным взглядом. — Че есть покрепче? — Чистое или коктейли? — М-м… Коктейли, — слегка нахмурился. — Могу предложить «Лонг Айленд». — Еще крепче. — Эм-м, «Смерть в полдень»? — Это че? — Тридцать абсента и шампанское до верху. — Нет. — Тогда «Негрони». Тридцать джина, кампари и вермута. Два таких и встать не сможешь. — Пойдет.       Бармен начала виртуозно заполнять внушительный стакан алкоголем, в какой-то момент коктейль приобрел насыщенный оттенок и был украшен апельсином, плавающий лед напоминал кусочки янтаря. Сделав первый глоток, Рэй поморщился, настолько крепкого напитка он не ожидал, в голове звездочки выстроились будто в хоровод. Циммерман попробовал собраться и выдохнуть, сделав второй глоток, он начал безудержно кашлять. Мужчины, греющиеся на соседних стульях, ухмыльнулись, смотря на краснеющего Рэя. — А я говорила, что крепко. — Ниче, в самый раз. — …Плохой день? — вдруг решила спросить девушка. — Ага. Дерьмовый. — Ничего, у всех бывают дерьмовые дни. — Не на протяжении же всей жизни, — продолжал делать короткие глотки. — Мне кажется ты утрируешь, — улыбнулась. — Не думаю. — Во всяком случае, если хочешь, то можешь мне исповедоваться. — Исповедоваться? Типа как в церкви что ли? — усмехнулся. — Вроде того. Бармены ведь нужны не только для того, чтобы алкоголь разливать. Считай я тебе и святой отец, и психолог, и кто захочешь.       Ее улыбка была настолько ослепляющей, что весь свет бара мерк. Язык начал расплетаться и Рэй нес какую-то несусветную чушь, а девушка лишь кивала и давала какие-то бредовые, ненужные советы, которых Циммерман не просил.       Коктейли заливались в горло таким количеством, что Рэй уже не считал выпитое. В глазах постепенно тускнело и воцарялись неожиданные вспышки. Он слышал смех, какие-то обрывки разговоров, движения были неуклюжими, Циммерман терял контроль над своим телом. Образ блондинки сменился лицами пятничных алкоголиков, а затем пол, Рэй попытался встать, но сил совсем не было, слова превратились в тягучую жвачку, но вдруг его настигла пронзительная боль в висках, распространяющаяся затем по всей голове.       Рэй закрыл глаза на секунду и после, распахнув их, увидел перед собой мятую постель. Взгляд медленно проскользил по комнате, Циммерман совершенно не помнил как оказался дома, ведь он был абсолютно невменяемым. Во рту вкус такой дерьмовый, что Рэя чуть было не вырвало. Попытавшись подняться, в голову ударил резкий разряд и Рэй схватился за голову. «Блять», — ругнулся, зажмурив глаза. Боль была жуткая, до этого у него никогда еще так голова не болела. Циммерман увидел на простыне бесформенное пятно, он дотронулся до краешка губ и стер слюну.       Ноги с трудом ступили на пол, шатаясь, Рэй направился в ванную за аптечкой. Он чувствовал себя как последний слизняк, перед глазами до сих пор все подплывало. Порыскав, Рэй запил таблетку проточной водой, внезапно в дверь ванной постучались и промелькнула светлая голова. — Проснулся? — риторически спросила Дорис. — Как себя чувствуешь? — Ужасно, — вздохнул. — Ну правильно, я отсюда перегар чувствую. Я жду объяснений, сын, — скрестила руки на груди. — Выпил и все, че тут объяснять-то? — Что на ногах не мог удержаться?       Рэй проигнорировал Дорис, поэтому она, выждав пару секунд, продолжила тираду. — Понятно. Ну и что за блондинка? — Ты о чем? — нахмурился он. — Ну ты вчера не один пришел. — Э-э, — протянул Циммерман, совершенно не прикидывая, что имеет ввиду Дорис. — Нельзя же так пить, Рэй, — сделала руки в боки. — Ты вообще ничего не помнишь? — Вообще. — Ужас и что я упустила, вырастив такого алкаша, — хихикнула она.        Рэй был не настроен сейчас на шутки, теперь подобное от Дорис воспринималось совсем по-другому. Он больше не мог общаться с ней так, как раньше, не мог смеяться вместе с ней, не мог рассказать ей о том, как прошел его день, но самое главное таилось в том, что он не мог ей довериться и точно знать, что она его не осудит за его секреты. Все в момент обратилось в прах и развеялось, не осталось и следа от их идеальных семейных отношений. — Как часто ты спрашиваешь это у себя? — фыркнул Циммерман и быстрым ветерком пронесся мимо матери, которая не успела ничего ответить.       Он закрылся в комнате и аккуратно сел на кровать, каждое резкое движение отдавало взрывом в голове. Рэй попытался напрячься и вспомнить сегодняшний кутеж. Ночь. Улица. Бар. «Блондинка… Блондинка. Блондинка?» — задавал себе вопросы Циммерман. С трудом, но какие-то отрывки начали всплывать в голове. Рэй вспоминал, как сначала сидел на барном стуле и изливал душу, затем перед глазами вырисовался образ блондинки, которая миксовала нечто в шейкере, а потом… Потом нежные прикосновения и дикое желание отыметь ее.       Циммерман грубо зажимал ее у черного входа и его руки гуляли по ее телу, жаждая уже взглянуть на белоснежную кожу. В лицо Рэй старался ей не смотреть, уж больно она напоминала Элис и от этого становилось не по себе. Хотя он ведь никогда не любил ее и почему тогда сейчас ему так трудно смотреть на некто похожего? Многочисленные сухие поцелуи, в которых ни доли искренности и его рука, нырнувшая ей в трусики. Она была уже готова для того, чтобы ремень на штанах звякнул, и Рэй был уже готов, чтобы насладиться процессом, но вдруг в мыслях вновь мелькнул образ Итана и тут же в черепушке эхом раздался вопрос: «Зачем?». Циммерман тут же прекратил действия.       Блондинка недовольно простонала и нахмурилась, она приоткрыла глаза и спросила: — В чем дело? — Не знаю. — Тебе плохо? — Есть такое. — Не встает? Или что? — продолжала сыпать вопросами. — Не, все ок, — тяжело дыша проговаривал Рэй. — Просто… Просто не могу. — Что ж, понятно, — скорчила гримасу, натягивая штаны.       Рэй потер лицо и зачехлился, ему срочно требовалась сигарета, чтобы успокоиться. Закурив вместе с блондинкой, Рэй, вроде, подутих, но потом, все больше погружаясь в туманные мысли, он вновь сражался с его образом. Этот черноволосый парень не давал Циммерману даже забыться, он был готов волосы на голове рвать от безысходности. Не выдержав, кулак вдруг двинул по стене и тупая боль распространилась по костяшкам. — Воу-воу, ты чего? — Заебало все. — Я понимаю, но не надо мне тут селфхарм устраивать. — Я не знаю как выкинуть это из головы. — Слушай, на все нужно время. — Да бля, я в курсе. Не надо мне… — Рэй запнулся об нечто невидимое и чуть не грохнулся на землю. — Ты слишком пьян, — поймала его. — Короче давай ты дождешься конца моей смены и я отвезу тебя домой, хорошо?       Рэй кивнул и продолжил курить, даже в дыму словно вырисовывалась его фигура. Очень долгое время Циммерман говорил себе, что не хотел бы привязываться ни к кому и тут появился он. Какого черта какой-то там Итан вдруг решил, что может стать неотъемлемой частью жизни, стать заменой кислорода, а потом внезапно взять и исчезнуть, бросить одного, совершенно не волнуясь? Неужели это была месть за все то, что Циммерман сотворил с ним? Если да, то очень жестокая, ибо Рэй был готов лезть на стену. Вот что Райт сейчас делал? Занимался уроками или, может, залипал в интернете, но точно не думал о Циммермане. И он почти был прав, почти…       Плавно перетекая в двадцать шестое марта, хотя для Райта уже не было разделения на дни, Итан ходил нервный из стороны в сторону, кожа чесалась, хотелось разодрать ее до крови. Он не мог успокоиться ни на секунду и присесть, хотелось кричать, биться головой об стену, вывернуться наизнанку. Райта раздражали эти полки на стенах, раздражали стены, раздражало неровно лежащее покрывало на кровати. Смотря на себя в зеркало, Итан теперь как и раньше — хотел его разбить вдребезги. Его кожа покрылась невнятными красными пятнами, а зубы нервно стучали. Сейчас для Райта существовала только эта комната, больше похожая на коробку, которая давила на него со всех сторон, весь мир сузился лишь до наркотиков, он больше не мог представлять существования без них, он был по-настоящему болен и зависим, хотя все еще не желал до конца признавать это. Наркотики заменили ему все и всех.       Итан не принимал уже четыре дня, денег не было на дозу, а организм требовал. Мучительное состояние не прекращалось, а лишь усиливалось с каждым днем, Итану становилось хуже. Он чувствовал себя, словно он психически нездоров, спать не выходило, а если Райт и дремал какие-то короткие промежутки времени, то ему либо снились кошмары, либо наркотики. Итан истощался, его начинали мучить судороги: мышцы спины, шеи, рук и ног сводило до криков, он утыкался в подушку и рвал наволочку зубами, словно одичалый зверь. Жар окутал его тело, как при пневмонии и капли болезненного пота впитывала постель. В комнате поселился запах, похожий на запах смерти.       Мать с отцом начали прятать кошельки, видимо просекли фишку, но все еще не уточняли в чем дело. Пока родителей не было дома, он лихорадочно искал украшения, лихорадочно искал хоть что-то ценное. И хотя в доме была куча ценных вещей, но, к примеру, такие как телевизор или еще нечто подобное Итан не мог продать, ибо это было слишком очевидно. Разумеется он все-таки пару раз сомневался, потому что на что только не пойдет наркоман ради получения заветного зиплока с мнимым счастьем.       Хотя даже если бы сейчас у Итана появились деньги, то взять товар он мог только в среду, а это ждать еще чертову ночь. Нужно было что-то решать, поэтому Райт тут же забился в угол и набрал Кейт. Он знал, что скорее всего Хук пошлет его далеко, потому что она та еще жадина, но другого выбора не было. — Да? — Это я, — дрожащим голосом заявил он. — Да я как бы поняла, че хотел? — У тебя есть доза? — Не-а, — неуверенно сказала Хук. — Врешь? Пожалуйста, Кейт, я сейчас умру. Хоть что-то. — Есть немного мефа, но на этом все, я себе его оставила. — Я, блять, кони щас двину, я весь в поту! — огрызнулся Итан. — Я понимаю, но мне он нужен самой. — Ты хочешь чтоб я прям щас сдох?! — перешел на истеричный крик. — У меня судороги по всему телу. — Ита, ты хочешь, чтобы потом двинула кони я? Ты знаешь, что у меня у самой нет денег на наркоту и я вообще хуй знает, где Брэд. Сейчас все очень сложно. — Да пиздец, охуенная ты подружка. — Сорри.       Итан со всей злобой кинул телефон в стену, что тот аж разлетелся на осколки. Он резко схватил себя за патлы и до боли сжал их, закричав во весь голос. Пару раз Райт ударился головой об стену. Ему хотелось зарыдать, но он не мог.       В конце концов, не выдержав и собрав в охапку ноутбук, какое-то ненужное барахло и велик из гаража, он направился на местный рынок в паре километров. Тяжеленный рюкзак тянул обратно, а велик противно скрипел и еще больше раздражал Итана. Он не хотел встретить кого-нибудь знакомого по пути, потому что выглядел Райт просто отвратительно: потресканные губы, красные от недосыпа глаза, мертвецкая кожа и будто бы какой-то еле уловимый аромат от нее.       Итан мог сделать все что угодно сейчас, лишь бы раствориться в экстазе. Если бы ему сказали облизать асфальт — он бы превратил язык в мясо, если бы ему сказали порезать себя — он бы истек кровью полностью, если бы ему сказали продать свое тело — он бы позволил делать с собой все, на что только способна больная фантазия человека. Так сильно он хотел!       Часы тянулись предательски медленно, Итан потерял счет времени сколько уже он пробыл на холоде в окружении пародий на павильоны, где продавались китайские подделки и бесполезные вещи. Чтобы хоть как-то привести себя в чувство, Итан дергал ногой и постоянно покусывал губы, превращая их в ошметки. Люди останавливались и с интересом спрашивали цену у Райта, но когда слышали баснословные цифры, то лишь усмехались и стремительно уходили прочь. Хотя все-таки ноутбук продать удалось через некоторое время, пусть Райт и скинул цену, но больше такого он не допустит.       Один бородатый мужчина, походящий на фермера, с особым любопытством рассматривал велосипед, вертел из стороны в сторону, а после басистым голосом задал вопрос: — Сколько хочешь за коня? — Сотку. — Хах, сотку за эту рухлядь? — Да, а что-то не так? — дерзко ответил Итан. — Парень, да у тебя никто ничто не возьмет за такие деньги, одумайся. Максимум дам полтинник. — Я не тороплюсь, посижу еще. — Как знаешь, — пожал плечами.       Если честно, сидеть здесь еще было так себе затеей. Итан почти не двигался и промерз до костей, не хватало еще простудиться. Мужчина уж было последовал дальше, как внезапно у в голове что-то щелкнуло и Райт окрикнул его. — Я согласен!       Бородатый расплылся в довольной улыбке и отсчитал пять банкнот по десять баксов. Итан с некой печалью взглянул на своего друга, с которым пережил многое. Этот велик повидал многое: как Итан улыбался, как Итан плакал, как Итан мечтал умереть и как Итан мечтал стать свободным. Но теперь его время подошло к концу и Райт бессовестно менял его на деньги, которые потратит на пустоту.       Итан последний раз провел по родной раме и уголки его губ слегка приподнялись. И именно в этот момент ему захотелось провалиться сквозь землю, потому что он понял, насколько опустился на дно, насколько стал ущербным. — Ну? Я забираю? — нахмурился бородатый, вырвав Райта из мыслей. — Да, конечно.       Велосипед укатывался вдаль, тая в лучах закатного солнца, а Итан провожал его бездумным взглядом, на душе будто кошки скреблись. В голове промелькнула мысль, что Итан только что оторвал от себя значимый кусочек. Он положил в карман пятьдесят баксов и тяжело вздохнул. В общем у него было жалких сто двадцать долларов, что ж, на фентанил в любом случае не хватит и был ли смысл тратить на таблетки, от которых эффект гораздо слабее?       Спрашивать у себя самого не было смысла, ведь ранним утром, с первым криком птиц Итан с уверенностью направлялся к Дейку. С каждым шагом он ускорялся, уже предвкушая насладиться хоть чем-то. Эта ночь Итану далась не просто, он не спал и разодрал себе всю кожу на венах. Счастье, что родители еще не заметили пропажи вещей. Все эти дни Кэрол искренне верила в то, что Райт просто простудился. Она старательно пичкала его таблетками, которые он клал себе под язык и позже выплевывал в неприметную вазу.       Ухоженные дома сменились кирпичными бараками, запах здесь был особенный, какой-то затхлый и холодный, старческий. От каждого темного закоулка веяло чем-то преступным, Райт уже давно стал частью всего этого и чувствовал себя «уютно» без Кейт. Ни один мутный тип не мог навредить ему, ведь теперь для общества он сам занял эту роль.       Обеспечив себя белыми подружками, Итан был как никогда счастлив, он радовался, как ребенок радовался Санта Клаусу, вот только «подарки» были уже совсем не детские. Судороги сменились приятным блаженством, которое плавно расслабляло тело. Медленно он свернулся в клубок и нездоровая улыбка озарила его лицо. Итан закусил губы и победно вздохнул. Казалось бы, худшее позади? Но все было далеко не так радужно, ведь худшее только впереди. Райт еще не знал, в какую пропасть он летел.