Встав на начало

      Неотвратимо приближался конец учебного года, а у кого-то и экзамены.       Все же, подготовка к СОВам задела и Гарри, как бы он не говорил, что все это легко. Том даже иногда составлял ему компанию в библиотеке, когда пятикурсник заучивал фолианты по травологии и зельям. Реддл же с абсолютной уверенностью мог сказать, что для него промежуточные экзамены, которые должны были начаться с первого мая, пройдут слишком легко и даже скучно. Конечно, четверокурсник готовился, но не так усердно, как его сосед. — Что ты читаешь? — раздался уставший жалобный голос со стороны Гарри. — Кое-что из запретной секции, — Том выглянул из-за книги.- Ты уже прочел все то, что понабрал? — Почти, — Гарри отвернулся от Тома, поудобнее устраивая голову на сложенных руках.- Тебе интересно? — Да, здесь подробно описаны биографии основателей Хогвартса и темномагические заклинания, которые они использовали при укреплении замка, — Том вернулся к чтению, но Гарри начал вздыхать, отвлекая юношу.       Все-таки отложив книгу, Том пристально посмотрел на Эванса. Тот перелистывал страницы открытых им талмудов, и пустым взглядом пробегал по предложениям, явно не понимая их значение или даже не видя слов, из которых они собирались. — Кто-то говорил, что СОВы легкие, такое уже проходили, — беззлобно напомнил Том. — Они были легче. В тот год у нас такой ужас творился, что, наверное, принимающая комиссия сжалилась над нами, — Гарри посмотрел на безэмоциональное лицо собеседника. — А что было в тот год? — спросил Том, окончательное закрывая «Правду или вымысел. Хогвартс». — У нас был новый учитель по защите, только она считала, что нам не следует практиковать заклинания, что теории будет достаточно, представляешь? — Гарри даже отлепил свое лицо от рук, которыми стал рьяно жестикулировать. — А какой это был год, не напомнишь? — Том пристально наблюдал за пятикурсником, он впервые был так оживлен за все время, что провел в Хогвартсе. — Эм… В прошлом, да, в 40-м, — что-то для себя решив ответил Гарри. — Разве в 40-м ты не только начал учиться на пятом курсе? Или в Польше все по-другому? — играть с Гарри было интересно, особенно если ставить его в тупик наводящими вопросами о его прошлой жизни. Только часто Том это не практиковал, Эванс после старался избегать четверокурсника, правда, ненадолго, ведь их занятия по зельям продолжались до сих пор. — Ну, да, — Гарри уже вновь стал отворачиваться, забыв о своем рассказе. — Ты говорил, что вас больше обучали именно боевым заклятиям, да и, судя по нашей дуэли, ты не врал. Как же это ты так много знаешь про защиту, если вам преподавали теорию? — В этом вся соль, — Гарри вновь зажегся и придвинулся ближе к столу и к Тому.- Я и мои друзья создали что-то вроде тайных занятий по обучению защите от темных искусств. Ведь война все-таки, а мы ничего не умеем. К нам еще некоторые ученики присоединялись. И почти весь год мы обучались защите, но нас все же нашли и закрыли, — Гарри погрузился в свои мысли, а Том продолжал наблюдать за ним, решив не нарушать его «идеальную» историю из жизни своими вопросами. « И как остальные верят в эту чушь?» — думал четверокурсник, рассматривая задумчивое и озаренное улыбкой лицо соседа.       Реддл бросил взгляд в окно, около которого они сидели. За стеклом ничего не было видно. На улице уже властвовала ночь, а блики от многочисленных свеч мешали рассмотреть темноту, и видно было лишь отражение книжных шкафов и самих слизеринцев.       Том улыбался. Искренне улыбался. Мальчик никогда не видел на своем лице эту улыбку, это выражение, этот нежный взгляд.       Отражение перестало улыбаться, а синие глаза сковал привычный для их хозяина холод. — Где ты проведешь лето? В Хогвартсе? — вдруг спросил Том, чтобы отвлечь себя от странных мыслей и чувств, после пятиминутной тишины между ними. — М? — Гарри вынырнул из своих раздумий.- Скорее всего. У меня же нет здесь ни родителей, ни каких-либо родственников. А ты? — Поеду обратно в приют, — Том ненавидит это мерзкое место, как и говорить о нем, поэтому он решил перевести тему разговора.- Если… — Да, точно, прости, — перебил Гарри. Он в самом деле выглядел виноватым из-за своего вопроса, и младший слизеринец почти поверил его извинению.- Я знаю, это трудно жить без родителей, среди тех, кто тебя боится и ненавидит. — С чего ты взял, что меня боятся и ненавидят там? — голос Тома был холоден и строг.- Может меня все уважают и любят, прямо как в Хогвартсе. — Нет, — Гарри отрицательно покачал головой, — большинство магглов боятся волшебников, а у всех детей бывают магические выбросы. Вряд ли бедные сиротки будут уважать того, кто от них отличается, кто лучше их.       Том не ответил, лишь демонстративно продолжил читать отложенную книгу, с шумом перелистывая страницу. А Гарри чувствовал себя не в своей тарелке: атмосфера за их столом кардинально поменялась, а воздух вокруг, казалось, застыл и похолодел, причем холод исходил от Тома. Может юноша просто представил себе это, но ему почудилось, что если он выдохнет, то пойдет пар. Гарри выдохнул, но пара не было, а чувство холода осталось, как и странная вина за вопрос.       Промежуточные экзамены, как и ожидалось, прошли без всяких эксцессов, одни лишь «Превосходно» и восторженные охи профессоров во время самого экзамена. Казалось, что все хорошо, но один вопрос оставался нерешенным, хотя он и не был столь глобального масштаба, как вопросы, крутившиеся вокруг Эванса, но откладывать его Том не собирался.       Встреча с директором Диппетом была назначена на утро воскресенья. Настроен Реддл был решительно, да и опыт нескольких лет прибавлял уверенности, которой и так было немало, только в этом году еще весомые аргументы имелись. «Хвост гидры», — произнес пароль Том, и статуя открыла проход на винтовую лестницу. Три вежливых стука в массивную дверь, короткое «Войдите», и можно заходить. Но директор уже был занят, он с кем-то о чем-то спорил. — А, Томас, проходи, — директор прервал разговор со своим собеседником, рукой указывая вошедшему мальчику на соседнее с другим, уже занятым, кресло.- Может, ты поможешь мне убедить этого строптивого молодого человека? — А в чем вопрос, сэр? — Том сел в широкое мягкое кресло и посмотрел на того, кто занимает назначенное ему время.- Гарри? — К сожалению, магическая власть в Польше была захвачена и развалена, — начал директор.- А мистер Эванс к тому же сирота, поэтому мы предложили ему гражданство Англии. Так, Гарри? — Да, я согласился, — шумно начал слизеринец, — но почему я должен жить в приюте? Хогвартс стал моим домом, почему я не могу остаться? — Я очень рад, что наша школа стала родной Вам, но таковы правила, — сдержано объяснял.- По какому поводу наша встреча, Томас? — директор дал понять, что разговор с Эвансом закончен. — Все по тому же, сэр, — Том улыбнулся своей самой располагающей улыбкой и смягчил голос.- В прошлом и в этом году Лондон бомбили магглы, прекратили, как я слышал, относительно недавно. Приют Вул оказался одним из тех зданий, что пострадали. Я думал, я умру, благо успел уехать в Хогвартс до начала всех тех ужасных непрекращающихся взрывов, — Том грустно вздохнул, будто впрямь сочувствуя всем пострадавшим жителям Лондона и другим пострадавшим от бомбардировок городам, в следующих его словах слышались нотки паники.- Вдруг все повторится? Кто может гарантировать, что я и остальные сиротки останутся в живых, а не будут погребены под развалинами приюта? Не лучше ли будет мне остаться в Хогвартсе? — мальчик испытующе посмотрел на директора, до глубины души пораженного речью ученика. Гарри был удивлен не меньше Диппета и во все глаза смотрел на Реддла, что, несомненно, льстило ему. — Я понимаю твои чувства, Томас, — мужчина сбросил наваждение и отрицательно покачал головой.- Я не могу оставить тебя в Хогвартсе. Но могу дать тебе разрешение на использование магии в экстренных случаях, ты способный и ответственный юноша, — директор стал копаться в столе в поисках нужных бумаг.- Мистер Эванс, Вы можете выбрать приют, в котором обязаны находиться до магического совершеннолетия, и я советую быть поближе к своим друзьям, — волшебник бросил короткий взгляд в сторону Реддла.       Слизеринцы вместе покинули кабинет директора Диппета. Оба были не в лучшем настроении. Тома не радовало даже то, что он может пользоваться магией с помощью палочки и в приюте, да и то, только в «экстренных случаях». Хотя для того, чтобы творить чудеса раньше разрешение не требовалось, но все-таки эта бесполезная бумажка, свернутая и прикрепленная к лапке почтовой совы, которая уже летит в Министерство Магии, виделась как маленькая победа. «Может, к седьмому курсу мне удастся добиться желаемого», — скучающе подумал Том. — Что это с тобой там было? — нарушил молчание Гарри.- Никогда не видел у тебя столько раскаяния и сочувствия в голосе и тем более в эмоциях. — Надо уметь разговаривать со взрослыми, — Том оглядел Эванса, в глазах которого все еще мелькало неверие и восхищение, но вряд ли тот это признает вслух.- Они любят послушных и умных ангелочков, а не спорящих с ними крикунов. — Да-да, я понял. Ты лучше меня, — Гарри отвернулся, закатывая глаза и скрывая свой стыдливый румянец. Том искренне веселился, видя реакцию Эванса, только он не заметил его кроткой улыбки.       Уже и май подходил к концу. Лето взяло природу в свои руки: от снега не осталось и лужицы, деревья Запретного леса вновь красовались своими зелеными кронами, в которых играл теплый ветер; озеро около замка прогревалось под горячими лучами яркого летнего солнца; студенты скинули теплые мантии и ходили в рубашках и блузах, иногда повязывая отличительные галстуки.       Том же не любил лето. На это были личные многочисленные причины. Например, все лето ему придется провести в приюте, где даже солнце серое, не то, что форма, которую заставляют носить сутками напролет. И именно летом в приюте со слизеринцем случались самые неприятные события, после которых его ненавидели и боялись еще сильнее, конечно, в этом был один маленький плюс — некоторое время его не донимали, но все равно все возвращалось на круги своя. Другая причина — жара. Как же Том был благодарен Салазару Слизерину за его решение поместить спальни своего факультета в прохладных подземельях. Из-за жары юноша не мог нормально думать, у него будто мозг плавился. Но некоторое преимущество у Лондона, все же, есть перед Хогвартсом, хотя оно не значительное: дожди почаще идут. — Реддл! — к Тому подсел Гарри. Он светился от счастья и радости, что четверокурсник непроизвольно скривил губы в ответной улыбке. В гостиной Слизерина было полупусто. Большинство слизеринцев уехали раньше окончания учебного года, сразу, как только получили результаты экзаменов. — Спасибо, — в порыве своего непонятного для Тома счастья Гарри сжал руками худые плечи Реддла, видимо, так и выражая свою благодарность.- На аттестации по зельеварению мне попалось именно целебное зелье, и я сварил его почти на «Превосходно»! — Хм, — усмехнулся Том, мягко отводя чужие руки от своих плеч и разглаживая на них рубашку.- Значит, что-то все-таки осталось в твоей голове. Какие результаты по остальным предметам? — По защите «Превосходно», — начал перечислять Гарри, загибая пальцы на правой руке.- По зельям «Выше ожидаемого», чары — «Превосходно», трансфигурация — «Выше ожидаемого». А как твои промежуточные? — Все предметы на «Превосходно», — скучающе ответил Том, кидая быстрый взгляд на собеседника и ожидая его реакции. — Знаешь, а я совершенно не удивлен, — Эванс продолжал улыбаться.- Это звучит странно, но я горжусь тобой. — Мне приятно, спасибо, — Том перевел глаза с лица волшебника на столик, стоявший около дивана, на котором расположились слизеринцы, куда он положил старый фолиант по темной магии.— Гарри! — юноша потянулся к книге и раскрыл ее на нужной странице.- Я, наконец, нашел описание крестража, — слизеринец стал искать глазами нужную строчку, длинным пальцем водя по странице.- Вот. «Крестраж есть часть души волшебника, помещенная в предмет. Это заклинание относится к темно-магическим, так как требует человеческую жертву. При разделении души волшебника разделяется и его магическое ядро поровну, поэтому крестраж, обретший тело, также способен к магии, как и любой другой колдун», — Том испытующе посмотрел на собеседника, все еще усердно думающего над прочитанным Томом. — Что значит поровну? При разделении души у мага остается лишь половина от ее первоначального… объема? — Видимо, да, — слизеринец еще раз пробежался глазами по строчкам.- К сожалению, ритуал здесь не описан, как и предназначение крестража, но очень подробно описано состояние мага во время разделения души и после. Хочешь прочитать? Ну, ладно. Я надеялся, что тебя оставят в Хогвартсе, тогда ты смог бы поискать информацию о ритуале или хотя бы упоминания о крестраже, но теперь все планы катятся в пекло к Мордреду, — Том злился, слегка хмурясь, на сложившуюся ситуацию и на Морфеуса Злобного, автора книги, за то, что тот не написал про крестраж большего, нежели несколько листиков. — Продолжим в следующем году, — вздохнул Гарри и добавил шепотом.- Еще один год. Том решил не обращать внимания на последние слова Эванса.       Хогвартский экспресс прогудел несколько раз и начал движение. Клубы дыма, сначала редкие, а после постоянно вырывающиеся из паровой трубы, укрывали длинное тело железного гиганта, везшего радостных студентов школы чародейства и волшебства домой.       В родной Англии, казалось, дела налаживались, но Лондон все еще не оправился от бомбежки, а его жители старались помочь городу, помогая отстраивать разрушенные здания.       Платформа 9¾ как всегда была полна волшебников в цветастых мантиях. Родители встречали своих детей и аппарировали прямо с платформы, не желая показывать своим чадам ужасы маггловской войны.       Попрощавшись с друзьями, которые остались до самых последних учебных дней, Том поудобнее перехватил ручку своего чемодана и, оглянувшись на Гарри, молчащего всю поездку от Хогсмида до самого Лондона, направился к нужной стене.       На маггловском вокзале людей было намного меньше, чем на волшебном. В основном здесь были женщины с плачущими детьми, которых сажали в поезд, который отвез бы их далеко на север Англии, где, возможно, до них не доберется враг, и они останутся жить.       Отовсюду доносились рыдания не только детей, но и их родителей; крики проводников, возвещавших о скорой отправке поезда, также наполняли вокзал . — Война ужасна, — вдруг подал голос Гарри.- Только посмотри на этих несчастных людей. — Их война лишь прикрытие для нашей, — ответил Том.- Гриндевальд посылает маггловские отряды для захвата страны, а разобраться с магическим правительством после не составит труда. Мне их не жаль, они как были скотом, которым повелевает маг, так им и остались, — зло выплюнул юноша и ускорил шаг, чтобы побыстрее покинуть вокзал, осточертевший непрекращающимся, раздражающим плачем.       Том не видел выражение лица Гарри, когда он услышал его последние слова, но в зеленых глазах промелькнуло узнавание и мимолетный страх, который сам юноша не заметил или, возможно, не захотел замечать. — У меня нет денег на автобус, так что пойдем пешком,- кинул Том Гарри через плечо, когда они вышли с вокзала.       Эванс не ответил, он рассматривал пыльные улицы, по которым двигались грузовики, заполненные или обломками, или рабочими, едущими на отстройку очередного здания.       Через два часа пешей прогулки перед слизеринцами возвысился отстроенный приют Вул.       Атмосфера его была давящей, казалось, что все вокруг него было пропитано серым цветом, и если какие-нибудь другие краски попадут за ворота приюта, то тут же потеряют свой цвет, уподобляясь серости каменных блоков, из которых и было построено строгое здание.       Перед приютом, на газоне и на игровой площадке детей не было. Встретила мальчиков миссис Коул. — Вернулся, — проговорила женщина, оглядывая Тома, и перевела взгляд.- Ты Гарри Эванс? — спросила она, посмотрев на спутника своего постоянного воспитанника.- Пойдешь со мной в мой кабинет. Том отнесет твои вещи в комнату, теперь вы соседи.       Реддл кинул на изможденное женское лицо злобный взгляд, но ничего не ответил, лишь скривил губы в подобие вежливой улыбки и подчинился, подхватывая и чемодан Гарри.       Комната за отсутствие хозяина сильно не изменилась, к немногочисленной мебели добавилась лишь еще одна кровать. С самого детства Том жил один, остальные дети не хотели находиться с ним в одной комнате, не то, что спать. Жалобы сирот на мальчика за его странность и постоянные драки маленького волшебника вынудили миссис Коул поселить его в самой дальней спальне.       Пока Том поднимался на свой этаж, он заметил, что малышей в комнатах практически нет, а вот подростков, на несколько лет младше или старше Тома прибавилось. Некоторые сироты, узнавшие Реддла, выходили и бросали ему вслед обидные, по их мнению, слова.       Разбор чемодана не занял много времени, вещей в нем немного. Том решил заняться чтением. Еще в Хогвартсе ему удалось уговорить чопорного библиотекаря дать ему на лето несколько книг, причем большинство из запретной секции.       Гарри пришел через час и сразу лег на жесткую кровать, тяжело вздыхая. — И ты здесь с самого детства, — обреченно произнес Гарри.- Я тут всего час, а уже хочу умереть. — С самого рождения, — поправил Том.- Пока ты был у этой старой гарпии, я прочел кое-что очень интересное. — Да? — Гарри встрепенулся и пересел на кровать Тома, но с недоумением добавил, оглядев его.- Что это за серый ужас на тебе? — Форму должен носить каждый воспитанник приюта, таковы правила, — ответил юноша, одной рукой поправляя воротник серого пиджака.- Помнишь, еще в мае я читал одну книгу, про Хогвартс и его основателей? — дождавшись утвердительного кивка, он продолжил.- Здесь, — он посмотрел на книгу, что держал в руках, — говорится о том, что где-то в замке Салазар Слизерин оставил Тайную комнату с чудовищем внутри. Зайти туда может только его наследник. Я думаю, что создал он эту комнату не только для подчистки грязнокровок в школе, наверняка он спрятал там свои работы. Волшебному миру известны лишь несколько работ Салазара Слизерина по зельеварению, но только одна из них на английском языке. — Ты считаешь, что в Тайной комнате может быть что-то о крестражах и совместимой магии? — Гарри внезапно напрягся, но Том не понимал его беспокойства и волнения, ведь это невероятное везение, которое поможет найти ответы на многие вопросы. — Да, но теперь все упирается в одно, — Реддл посмотрел в глаза Гарри, — комнату нужно найти.       Эванс отвернулся от взгляда синих глаз, на его лбу выступила испарина, и челюсти были крепко сжаты. Будто он боролся с самим собой, решая что-то очень важное. Том решил не спрашивать, все равно тот не ответит.