Встав на начало

Стулья были трансфигурированы в большие мягкие подушки, на которых расположились студенты из разных факультетов и с разных курсов. — Том, — к Реддлу подошел Арктус, за которым прятался щупленький мальчик, похожий на него, — это мой брат, Орион. Он только на втором курсе, но очень жаждет познакомиться с тобой, — Арктус грубо толкнул брата вперед, к Тому. — Привет, — тон мальчика был дерзким, хотя с виду второкурсник казался смущенным и кротким.- Меня зовут Орион Блэк. Я слышал от брата о тебе, и я бы хотел изучать все то, что вы изучаете здесь. Надеюсь обрести власть и силу… — Хватит, эгоистичный ты ребенок, — прервал Том.- Сегодня мы тренируемся в легиллименции и окклюменции. Иди к своему брату, будешь его подопытным, — мальчик уже хотел развернуться и уйти, но жесткий взгляд пятикурсника остановил его. Том наклонился к нему и угрожающе прошипел, заглядывая мальчику в глаза: — Только помни, что просто покинуть рыцарей тебе не удастся, придется пожертвовать своими воспоминаниями, и это меньшее, что может с тобой произойти. Испуганный второкурсник ушел к брату, который разговаривал с Вальпургой. Орион что-то говорил Арктусу, но тот от него отмахнулся и указал на одну из ближайших подушек. Все, кто были в зале, распределились на пары. Пока все сидели в молчании, медитировали и очищали свой разум, но кто-то все же тихо переговаривался. Том оглядел залу еще раз и кивнул, взмахнув палочкой, он приглушил свет свечей, погружая комнату в приятный сумрак. Гарри сидел за столом, в который уткнулся взглядом. Выглядел он раздраженным, ужасно раздраженным и, кажется, подавленным. Реддлу не нравилась реакция Эванса, он надеялся произвести на него впечатление, а произошло обратное. — Гарри, — пятикурсник посмотрел на собеседника с нетерпением.- Надеюсь, все хорошо? — Да, просто отлично, — Гарри поднял глаза на Тома, оглядывая его сердитым взглядом.- Что будем делать? — Как ты уже понял, твоим напарником буду я, — Том сел на соседний к Гарри стул и придвинулся достаточно близко, чтобы его слышали. В зале все же было относительно тихо, да и не хотелось, чтобы кто-то услышал их разговор.- Ты говорил, что уже изучал окклюменцию, поэтому сначала проверим твой уровень. — Его нет, — обреченно выдохнул Гарри, отворачиваясь от Тома. Его взгляд постоянно возвращался к их коленям, которые постоянно соприкасались. — Вот я и проверю, — младший слизеринец сдерживался, чтобы прямо сейчас не накричать на недовольного собеседника.- Я дам тебе пять минут, чтобы подготовиться. — Ладно, — Гарри вновь обреченно выдохнул и встал со стула, прижимая ладони к лицу. Он ходил кругом вокруг отставленного от стола стула и бормотал что-то бессвязное. Иногда он останавливался и глубоко дышал, закрыв глаз. Том наблюдал за всеми этими действиями с легким весельем и толикой скептицизма. Во взгляде его плескалось нетерпение. — Я думаю, я готов, — тихо проговорил Гарри, усаживаясь на стул, вокруг которого кружил. Пятикурсник встал со своего места и обошел напряженного шестикурсника, положив руки ему на плечи, несильно сжимая их. — Я не буду пытаться разузнать о твоем прошлом, — зашептал Том, наклонившись к лицу Эванса.- Но ты все равно защищай их, ну или хотя бы пытайся, — пятикурсник уже хотел отстраниться от Гарри, но добавил, касаясь губами его щеки.- Я буду нежным, мне же не нужен безумец. Эванс вздрогнул, а Том усмехнулся и обошел его. — Легиллименс, — произнес Реддл, направив волшебную палочку на Гарри. Перед глазами замелькали многочисленные картинки, вглядываться в них не было смысла — слишком уж быстро они сменяли друг друга. Но у Тома была цель. Одно единственное воспоминание из миллионов, что хранились в голове Эванса. Немного усилий и вот оно… — {Я тебе нравлюсь, Гарри? }- Том выговорил каждое слово, растягивая гласные и оставляя короткий поцелуй около уха шестикурсника. Люмос все тускнел. — Да, — огонек погас, и комната погрузилась в темноту, и наступила тишина, прерываемая тихим горячим дыханием юношей. Тонкие холодные пальцы, до этого касавшиеся шеи юноши, перебежали, легко дотрагиваясь кожи и волос, на затылок Гарри и впутались в черные пряди, перебирая их. Гарри старался не дышать, но короткие вдохи и выдохи сотрясали его грудь и плечи, а горячий воздух опалял не видные во мраке кабинета губы, что, кажется, двигались от беззвучных слов, произносимых ими. Гарри зажмурил глаза. Ничего не изменилось — темнота сменилась темнотой, а пылающее чувство осталось внутри груди, как и чужие губы напротив, все продолжавшие двигаться, сокращая несчастные два сантиметра. Что-то мутно засветило, ударяя лучиками в лица юношей. Гарри невольно пришлось посмотреть на источник света. Но не успел взгляд отыскать мутный огонек, как наткнулся на синие глаза, полные необъяснимых чувств. Они будто пожирали Эванса, заставляли смотреть только в них, никуда более. Гарри так и делал — смотрел в глубокие синие омуты, утопая в них и своих эмоциях. Было волнение, очень много волнения, и трепещущая радость, крохотным мотыльком метающаяся из стороны в сторону в душе. Ожидание было мучительным, поэтому Гарри решил сделать шаг. Не закрывая глаз, он хотел качнуться вперед, но рука, лежащая на его затылке, остановила его, сжимая черные волосы и оттягивая их назад. — {Не спеши}, — прошелестел голос Тома, прежде чем их губы соприкоснулись. Невинное касание губ о губы медленно перерастало в поцелуй. Гарри, наконец, вновь закрыл глаза, отдаваясь нежному удовольствию. Он чувствовал, нет, он знал, что Том неотрывно наблюдает за ним, не пропускает мельчайшего выражения его лица. Внезапно хватка на голове усилилась, прижимая Гарри к Реддлу сильнее. Целомудренный поцелуй стал жестче (но удовольствия не убавилось). Губ Гарри коснулся сначала чужой язык, а после и зубы, прикусывающие их. Юноша хотел отстраниться, но ему не давала сделать этого рука, все еще лежащая на его затылке и больно сжимающая, и оттягивающая волосы. — То… — на мгновение Гарри удалось разорвать поцелуй, но его вновь втянули обратно. Ровные зубы Реддла кусали без остановки, а язык после каждого укуса касался припухших губ. Гарри обвил руками шею пятикурсника, отдаваясь ему, больше не пытаясь сопротивляться происходящему и уже отвечая по мере своих возможностей на короткие глубокие поцелуи между укусами. Том вновь коснулся истерзанных и, наверняка, красных губ слизеринца и мягкими поцелуями от уголка губ переместился к его уху, что-то нашептывая. Но Гарри не мог разобрать слов, он слышал лишь биение своего сердца и их смешанное дыхание. — {…мой}, — Гарри урвал отрывок фразы.- {Теперь ты мой}. А слизеринец и не возражал, притягивая Реддла обратно, чтобы вновь поцеловать его. Том перестал проявлять инициативу, и Гарри, не отрываясь от его губ, открыл глаза. Синие наблюдали за ним с нетерпением и возбуждением, и шестикурсник, перебарывая свое смущение из-за пристального взгляда, продолжил неспешно целовать губы напротив. Воспоминание прервалось. Том несколько раз моргнул, чтобы сфокусировать глаза. Он чувствовал возбуждение и жар по всему телу. Все еще поднятая рука с зажатой в ней палочкой дрожала. Том обвел комнату взглядом. Никто за ними не наблюдал, все рыцари продолжали заниматься своими делами: кто читал, кто медитировал, а кто тренировался в легиллименции или окклюменции. Зала все также была погружена в приятный полумрак и звуки тихих перешептываний. Но свое же тяжелое дыхание и стук сердца казались Тому невероятно громкими и даже оглушающими. Наконец, взгляд Реддла зацепился за Эванса, который был в похожем эмоциональном состоянии, что и Том. Лицо его было пунцовым в полутьме залы, его грудь часто вздымалась, а пальцы, вцепившиеся в подлокотники стула, побелели от напряжения. Гарри также был возбужден, что не скрылось от внимательного Тома. — Идем, — пятикурсник схватил шестикурсника за запястье, выдергивая его со стула. Гарри не сопротивлялся, он все еще был ужасно смущен и, вероятно, не до конца осознавал, что с ним сейчас происходит. Том же постарался совладать со своими эмоциями, но чувства все равно брали верх над разумом, поэтому он сейчас вел Эванс в неприметную дверь, находящуюся в противоположной стороне главному входу. Это была маленькая круглая комната с низким потолком и грудами книг, лежащих в беспорядке, на полу. Все поверхности комнатки были покрыты пылью, где-то в щелях между камнями даже была плесень и паутина. Том грубо втолкнул Гарри в каморку и зашел следом, накладывая на дверь запирающие и заглушающие чары и зажигая одинокий факел под потолком. Эванс, уже немного пришедший в себя, осмотрелся и стал наблюдать за Томом, колдующим над дверью. — Как тебе мои щиты окклюменции? — решил начать Гарри, смущенно усмехаясь. — Они ужасны, — Том подошел к слизеринцу почти вплотную.- Мне даже не пришлось напрягаться, чтобы отыскать то воспоминание в твоей голове, — юноша поднял руку и коснулся волос Гарри, впутывая в них свои пальцы.- Только пересмотрев твое воспоминание, я окончательно убедился в том, что ты говоришь на парселтанге. Эванс дернулся, он хотел отстраниться от Реддла и избежать каверзного вопроса, но тот припечатал его к стене, ставя руки с обеих сторон от головы слизеринца, не давая ему сбежать. Гарри хотел коснуться своего затылка, которым сильно ударился, но движение его руки перехватили, прижимая ее к камням стены над головой старшего волшебника. — {От тебя пахнет страхом или возбуждением? }- Том наклонился к шее Эванса, шумно втягивая воздух носом и касаясь губами трепещущей жилки. — {Я не знаю, почему я понимаю змей и могу говорить с ними}, — Гарри шептал Тому, поддаваясь телом вперед, чтобы сократить оставшееся между их телами расстояние.- {И это правда}. Реддл отпустил руку Гарри, перемещая свою на ремень брюк слизеринца. Тонкие холодные пальцы быстро пробрались под рубашку, касаясь теплой кожи. Гарри вздрогнул от прикосновения, а Том лишь продолжил водить кончиками по обнаженному животу волшебника. — {Можно ли тебе верить? }- Реддл не хотел заводить этого разговора и выбивать из Эванса правду сейчас. Он, как и Гарри, был поглощен возбуждением, что и двигало им. Том медленно приблизил свое лицо к лицу волшебника. Мягкий поцелуй не дал долгожданного удовлетворения, и он углубил его, приоткрывая губы. Сладкая пытка длилась, а Том не понимал, почему он продолжает ее: то ли из-за удовольствия от осознания, что мучается и Гарри (все его тело мелко дрожало под пальцами пятикурсника), или же из-за удовольствия от своих мучений. Эванс коснулся волос Реддла, растрепывая его идеальную прическу, и надавил на его затылок, как делал сам Том в воспоминании, только он не стал кусать желанные губы, он провел языком между ними. Одна рука Тома, что все еще упиралась в стену, соскользнула по камням на талию Гарри, сжимая ее и заставляя шестикурсника сильнее прижаться к телу Реддла. Их бедра столкнулись, и юноши на мгновение перестали целоваться, наслаждаясь вспышкой удовольствия. Все внутри у Тома горело, он не понимал, что с ним происходит, что это за чувства, которых он раньше не испытывал. Все было ужасно странным, но и притягивающим, интересным. Возбуждение. Страсть. Они сейчас руководили слизеринцем, и он не мог не признать, что ему это нравится, хотя все еще пытался убеждать себя в своих расплывающихся мыслях, что именно он руководит ситуацией и своими желаниями, чувствами, а не наоборот. Гарри, начавший извиваться под медленными ласками Тома, отвлек его от окончательно распавшихся на ничего не значащие слова мыслей. При каждом движении бедер Эванса эрекции юношей соприкасались, и слизеринцы мычали в губы друг другу, поочередно вздрагивая всем телом. Том переместил вторую руку под рубашку Гарри, касаясь ею его грудной клетки и надавливая на нее, чтобы волшебник уперся спиной в стену вновь. Гарри так и сделал, но от этого их поцелуй прервался. Оба стали часто дышать, жадно глотая воздух. Дыхание их смешалось, а головы закружились. — {Поговори со мной}, — тихо прошипел Том с закрытыми глазами. Из-за нехватки кислорода перед глазами у него все расплывалось, и какие-то круги плясали даже за закрытыми веками, ноги не хотели держать из-за сладкой неги возбуждения, разлившегося по всем членам, и он просто держался за Гарри, как и тот за него, а чужое шумное рваное дыхание давало ему ощущение реальности происходящего, не давая окончательно уступить чувствам. — {Если уроки окклюменции каждый раз будут проходить именно так, то окклюменция станет моей любимой наукой}, — Гарри говорил также тихо, как и Том, дрожащими пальцами перебирая его темные волосы. — {Нет, сегодня я всего лишь проверял твою готовность отражать атаки на свой разум}, — Том чуть усмехнулся и потянулся к горячей шее Эванса, целуя ее от мочки уха до ключиц.- Мы здесь слишком долго, надо выходить, — Том сомкнул зубы на мягкой бледноватой коже, оставляя глубокий след. Гарри стал дергаться и отстранять Реддла от себя, но его движения все еще были слабыми и замедленными, что пятикурсник довел начатое до конца. Напоследок он оставил короткий нежный поцелуй на месте своего укуса. — Ты что творишь?! — Гарри-таки оттолкнул Тома и сразу же схватился за шею, ощупывая ее и смотря на свои пальцы — нет ли крови.- Мне больно! — Я знаю, — Том мягко отстранил чужие руки, все еще закрывающие шею, на которой темнел след от ровных зубов.- В этом и прелесть, — слизеринец вновь поцеловал шею Гарри, который смотрел на него взглядом загнанной жертвы, что доставляло Тому невероятное удовольствие от доминирования. «Теперь ты от меня не уйдешь», — думал пятикурсник, касаясь губами скулы шестикурсника. — Ты знаешь какие-нибудь освежающие чары? — Том отстранился от Гарри, грубо отталкивая его от себя, что тот опять ударился спиной о стену позади него. Пора было взять себя в руки и сместить эмоции разумом. — Есть одни, недавно выучили, — Эванс достал волшебную палочку из кармана и направил ее на Тома, прошептав латинское название. Изрядно помятая мантия Реддла стала выглядеть, как только что выглаженная, красные пятна на щеках, выглядящие на бледном лице, как проявлении какой-нибудь болезни, слегка потускнели, а прежде идеально уложенные волосы легли в прежнюю прическу, но одна прядка темно-каштановых волос таки выпала из челки, закрывая глаза Реддлу. «Ой», — прошептал Гарри и потянулся к Тому, откидывая непослушные волосы с красивого лица, сейчас выражающее невероятное спокойствие. Только взгляд немного выдавал младшего слизеринца — в глазах все еще виднелись не потухшие страсть и вожделение. Том бегло осмотрел запыленные стопки книг и взял одну, стряхивая с нее и пыль, и паутину. Прочитав название, он кивнул сам себе и вручил ее Гарри в руки. — Это твое домашнее задание, — Реддл достал свою волшебную палочку и стал снимать наложенные им самим заклинания. Замок щелкнул, и дверь с тихим скрипом открылась. На вышедших юношей уставилось пятнадцать пар глаз. Зала была погружена в тишину. Том медленно оглядел всех присутствующих и поправил мантию, запахиваясь в нее. Что-то подсказывало, а именно смущенный и взъерошенный больше обычного Гарри, пытающийся держаться спокойно и сдержанно, что Том должен сейчас чувствовать себя не так уверенно. Реддл вновь обвел всех присутствующих глазами, все были более заинтересованы в эмоциональном Эвансе, а не в спокойном холодном пятикурснике, настороженно оглядывающем рыцарей. — Что вы там делали так долго? — подал голос старший Блэк, застывший с вытянутой рукой с зажатой в ней волшебной палочкой, направленной на такого же застывшего на своей подушке Ориона. «Не твое дело, Блэк», «Продолжай потрошить мозг своего брата, неумелый ты легиллимент», «Хочешь встать на место Лестрейнджа и носить жирных крыс на каждое собрание вне очереди?» — все эти ответы были верными, как посчитал Том, но все же ответил, почему-то, по-другому: — Гарри не мог сосредоточиться, и я решил, что тет-а-тет ему будет комфортней, — спокойный голос Тома убедил всех, даже, кажется, самого Эванса, что именно так и было, но тот все равно продолжал нервничать.- Тем более там лежат нужные книги по основам окклюменции, — пятнадцать пар посмотрели на зажатую в побелевших пальцах шестикурсника старую книгу. Вальпургиевы рыцари успокоились, удовлетворенные ответом Реддла. Гарри все еще продолжал бросать на Тома стыдливые взгляды, когда они уже сели за стол, искренне думая, что его не замечают. Младшего слизеринца это начинало раздражать, ведь именно из-за таких взглядов он и начал оправдываться, и злость из-за этого не уходила. «Я. Оправдывался! — негодовал Том, пробегая глазами по строчкам какой-то книги, которую нашел на столе, неподалеку от своего локтя.- А все этот Эванс!» Синие глаза осматривали причину волнений обладателя этих глаз. На шее, за высоко поднятым воротником рубашки, виднелся укус, а губы шестикурсника были слегка припухшими и красноватыми, взгляд его бегал, не задерживаясь на чем-либо дольше секунды. Вот оно. То, что заставляло Гарри до сих пор чувствовать себя не комфортно. Данная ему Томом книга лежала на коленях юноши, прижимаемая к ним чуть ли не с силой всего тела. Реддл мысленно ухмыльнулся себе. Он-то справился как со своими эмоциями, так и с возбуждением, возвращаясь к привычному холоду, который по непонятной причине быстро превращался в необъяснимый жар, мешающий мыслить и появляющийся именно наедине с Эвансом, но Том подумает об этом после, сейчас он продолжал развлекаться. «Раз уж начал…», — слизеринец чуть приподнял уголки губ и наклонился к Гарри, опираясь рукой о его колено. — Все хорошо? — тихо спросил Том, ловя глазами бегающий взгляд волшебника. — Да… — полувыдохнул, полупрошептал Гарри.- Не могу ли я уже уйти отсюда? — Ты уверен, что все хорошо? — Том просто проигнорировал вопрос шестикурсника, перемещая свою руку выше, оглаживая большим пальцем внутреннюю сторону его бедра. — Со мной все в порядке, — прошипел Эванс, когда пятикурсник сжал его бедро.- Так я могу уйти? Реддл криво улыбнулся, отводя взгляд от Гарри, и, убирая руку, откинулся на свой стул. — Пока нет, — Том достал палочку и взмахнул ею, наколдовывая часы: 9.30 — Подожди немного, скоро уже закончим, — слизеринец бросил скучающий взгляд на книгу, прикрывающую причину стыда Эванса.- Почитай пока. Минут через двадцать рыцари стали собираться и возвращать предметы мебели залы в первоначальный их вид, и вновь по очереди стали покидать комнату, перекидываясь с Томом парой слов на выходе, один третьекурсник попытался рассказать о своих успехах в окклюменции, но его быстро вытолкнули наружу. — Лестрейндж, — Реддл положил руку на плечо Радольфуса, задерживая его.- В кладовой накопилось достаточно много книг. Я хочу, чтобы ты с этим разобрался… — Но очередь уборки у Клэр… — не подумав, начал слизеринец, но быстро замолчал, наткнувшись на пронзительный холодный взгляд. — Сейчас, — губы Реддла растянулись в приятной улыбке.- Не стоит откладывать дела на потом, а то они накопятся, — Том провел рукой по плечу Радольфуса, что могло показаться поддерживающим жестом. Дверь в залу закрылась, оставляя Лестрейнджа одного. Еще на несколько встреч Том приглашал Гарри, но они больше не практиковались в окклюменции. Эванс тихо читал предложенные ему книги, как «домашнее задание», иногда медитировал, пытаясь очистить свой разум, но Реддл чувствовал спиной его внимательный взгляд каждый раз, когда помогал рыцарям в изучении новых заклинаний и проклятий. Однажды, на одной из встреч Вальпургиевых рыцарей, при обсуждении гриндевальдовских марионеток, вторгшихся на территорию России, один семикурсник с Гриффиндора сказал, что был бы не против после выпуска присоединиться к отрядам Смерти. Гарри тогда отвлекся от чтения: «Ты на самом деле думаешь, что Гриндевальду удастся не только завоевать мир, но и удержать его в своих руках?» Гриффиндорец решил, что новичок бросает ему вызов и приготовился к яростной дискуссии, но Гарри больше не отвечал ему. Том был согласен с Эвансом, хотя и симпатизировал режиму Гриндевальда, но считал, что Темный Лорд мог бы быстрее подчинить себе магию во всем мире и поделикатнее: не устраивать показные казни несогласных с ним волшебников, а устранять их тихо и скрытно, как делал в самом начале, когда за ним еще не стояли десятки тысяч магов. Страх — хороший фактор сдерживания, но не слишком надежный. «Я бы сделал все по-другому», — думал Том, слушая рассказ шестикурсницы Лайлы, чьи родители вернулись из Европы. Путь из подземелий на третий этаж, в кабинет трансфигурации. Скопление пятикурсников у дверей в аудиторию. — Что там происходит? — спросил Том у Розье, отделившегося от толпы студентов. — Дамблдора заменяет милая ведьмочка, практикующая трансфигурацию, — лукаво улыбнулся Эван.- Говорят, она тут не меньше, чем на неделю.