***
— Так значит, вы братья, — убито констатировал малоприятный факт Сокджин, неверяще переводя взгляд с альфы на омегу и обратно. В голове сей факт укладываться отказывался напрочь. Ну не похожи ведь ни капли, по характеру ну совершенно разные, даже воспитанием ни разу не были похожи, если Джин действительно знал этого омегу достаточно хорошо. Прямо сейчас вот он сомневался, что вообще его знал. Потерянный брат-близнец? Злой двойник? Да все, что угодно, но не вот это вот все! — Да, сводные, у нас один папа, а вот отцы разные, — спокойно пояснил, кажется, уже в третий раз, Намджун, делая глоток недавно приготовленного американо, омега же на это немного недовольно сморщил нос, явно не пытаясь скрыть реакцию на упоминание родителя, — вы так и не ответили, Сокджин-щи, вы с Хосоком знакомы? — Более, чем, братец, — все еще немного растерянно улыбающийся, но уже отошедший от минутного шока омега утвердительно кивнул, отвечая за Джина, и потянулся за своим фруктовым чаем, — мы не просто знакомы, мы очень и очень хорошо и близко знакомы, да, Джинни? Сокджин ничего не ответил, только неопределенно промычал и молча потянулся за своим кофе, мысленно планируя ретироваться во время разговора куда-нибудь в туалет или на парковку, в машину. «А что, неплохая идея, сказать, что я буду ждать в машине, и провести там остаток времени, пока вопрос с подарком не будет решен, гениально, Ким Сокджин, действуй!» — внутренний голос как можно увереннее уговаривал гамму решиться уже хоть на какие-нибудь действия, заглушая бредовыми и очень бредовыми идеями крик души покинутого и обманутого идеалиста и мечтателя. Жаль, что все это происходило лишь в подсознании отключившегося от разговора Джина. Сам он и слова из себя выдавить не мог, слишком уж неожиданная встреча и информация для его бедного слабого сердца. — О, правда? Не знал, что вы знакомы, я тебя вообще не видел уже около года, с самых похорон, — будничным тоном отозвался альфа, мягко улыбаясь своему брату и игнорируя гамму, пытавшегося слиться с мебелью вокруг, — как погляжу, я много чего не знаю! Какой месяц, Хо? — тут уже Сокджин оживился и ошарашенно уставился на своего бывшего парня, медленно переводя взгляд с лица, что сейчас украшала немного виноватая и неловкая улыбка, ниже, на живот, едва заметный под широкой рубашкой. — Все-то ты замечаешь, братец… — нервный смешок вырвался непроизвольно и не остался не замеченным как Джуном, так и Джином, хотя омега очень старался скрыть свое волнение, — почти три месяца, как-то так, — остатки счастливых воспоминаний в голове гаммы рухнули больно и оглушающе громко, словно стеклянные стеллажи, под тяжестью реальности. Три месяца. Они тогда еще были вместе, что было такого три месяца назад… Ах, да, коллега по работе. В то время он и появился, в то же время у них был выезд на природу, Сокджин не смог присоединиться из-за своего плотного графика на работе. А потом Хосок вел себя как обычно, вернулся из поездки привычно улыбчивый, жили они с Джином так же немного рутинно, но вроде как счастливо. А все вон как не просто оказалось. — Я подожду в машине, Господин Ким, — Джин, не выдержавший поток новой информации, сложив у себя в голове пазл «Чон Хосок», подорвался с места, поклонившись и не забыв про пакет с небольшим подарком для Юна, и тут же развернулся в сторону выхода к подземной стоянке. Для него это слишком. — Что между вами было, что он так сбегает? — непонимающий взгляд с нотками не пойми откуда взявшегося беспокойства проводил гамму до самого лифта, после возвращаясь к поникшему омеге, мешающему сахар на дне чашки. — Спроси у него, это, все-таки, общая история, может, он не захочет, чтобы ты знал, — тихо и неуверенно пробормотал Хосок, после закусывая губу и виновато вздыхая. Ну не рассчитывал он больше на встречу с Джином в такой обстановке непринужденной беседы, ну что теперь поделать? Все уже вскрылось, дураком нужно быть, чтобы не сложить дважды два и не провести параллели.***
Джина тихо душила злость. На самого себя, на Хосока, на его, скорее всего, уже будущего мужа. Словно ведро помоев вылили на голову, а потом еще и плюнули в душу на последок, со всех сторон ткнув пальцем в его несовершенство, неполноценность. Казалось бы, за столько лет жизни уже привык. Нет. Всегда найдется тот, кто безошибочно ткнет палкой в клетку с медведем. Внутри горело синем пламенем негодование и обида. Возможно по-детски, обижаться на то, что его песочницу с сухим и замусоренным камушками песком променяли на целый пляж, где тебе и мокрый песок, и сухой, и глина, и подкоп для бассейна сделать можно. Но черт возьми, на фоне всей огромной лжи это теперь выглядело издевательством чистой воды. Почти год, ебаный сраный год он старался изо всех сил во благо любимого, самого близкого человека, а он, на деле, и близким не был ни разу. Думал ведь Джин, что странно это, почти год молчать о своей семье и уходить от ответа, но списывал все на какие-то придуманные травмы детства, или просто печальное прошлое, да что угодно, но не вот так! Еще и измена… Ложь в глаза, а потом тихое прощание со словами про альфу. Неужели он был настолько плох? Хотя, даже если и был плох, изменил ему Хосок со своим истинным, что следовало ожидать. То есть, конечно, будь родители Хосока мертвы, было бы ужасно грустно, и то, что все живы и здоровы, определенно, несомненно замечательно. Но и обида росла совершенно из другого. Он, выматываясь, как вол, пахал на треклятой работе, забивая на интересы и хобби, лишь бы его солнечному мальчику было комфортно и всего хватало, только бы обеспечить им безбедное будущее. В незнании, он откладывал все посиделки с друзьями и коллегами, ограничиваясь лишь одним любимым человеком. А на деле его мальчик ни в чем и не нуждался. Родители были при деньгах, работа у него — одно удовольствие. Куча и еще небольшая тележка вопросов роились в голове гаммы, выедая из памяти все хорошее и очерняя беспросветной ложью образ бывшего парня. Ведь еще и измена… Бог с ними, с родителями и неожиданным положением в обществе. Ложь в глаза. А ведь признайся омега ему сразу, может сейчас и не было бы так противно и мерзко. Джин откинулся на спинку водительского сидения и прикрыл глаза, шумно втягивая воздух, которого так не хватало, и тихо выдыхая, стараясь успокоиться и взвесить все, уложить как-то в голове. Сколько он так сидел и дышал, он не знал, время вовсе не ощущалось. Показалось даже, что он просто уснул, сейчас вот проснется, и все это окажется простым сном, плохим, ужасным, мерзким сном, заставившим разбудить все воспоминания о некогда любимом человеке. Но этого не случилось. Он «проснулся», когда дверь со стороны пассажирского сидение мягко хлопнула, оповещая о пополнении в машине. Не сложно было догадаться, что это Намджун. Тихое бормотание и шуршание пакетов красноречиво намекнуло, что альфа все-таки находился в салоне, и это не бред воображения Джина. — Может, кинуть пакеты в багажник? — тихо поинтересовался гамма, открывая глаза и переводя взгляд на копошащегося рядом мужчину. Тот, явно не ожидавший вопроса, затих и хмуро посмотрел на Джина. И в этот момент Сокджин вспомнил свою детскую мечту об умении читать мысли людей. Было бы здорово, знать, что творилось у этого человека в голове, да и вообще, о чем думают другие, тоже было бы любопытно узнать. Пока Сокджин стойко выдерживал взгляд альфы, понемногу начиная чувствовать неловкость от затянувшегося зрительного контакта, и ждал хоть каких-нибудь слов или вопросов, Намджун тщательно обдумывал, стоило ли вообще заводить разговор о произошедшем, все-таки дело не его, чужие отношения его никаким боком не касались, — Ну так что, Господин Ким… то есть, Намджун-щи, открыть багажник? — Да. Открой и пересаживайся на пассажирское сиденье, — негромко ответил альфа и снова зашуршал пакетами, неуклюже вываливаясь с ними из салона автомобиля. Джин, слегка нахмурившись, спорить не стал, да и вопросов задавать тоже, просто открыл багажник нажатием кнопки на панели и вышел из машины, обходя ее и снова забираясь внутрь, только уже со стороны пассажирского сиденья. Намджун быстро разобрался с покупками и упал на сидение рядом, начиная регулировать кресло и зеркало заднего вида под себя. Хозяин — барин, Джин просто безучастно пристегнулся и отвернул голову к окну, разглядывая машины на стоянке и отвлекая себя на подсчет серебристых и черных автомобилей. Что угодно, но не мысли о произошедшем, — я не буду ничего спрашивать, хотя мне весьма любопытно, что между тобой и моим братом было. Если захочешь, сам расскажешь. А на нет и суда нет, дело не мое. Сейчас заедем за тортом, затем домой, оставим все у меня в кабинете, и ты поедешь за Юном, время уже. Джин лишь неопределенно кивнул и пробормотал тихое «Спасибо», отстраняясь на время всей поездки. Больше в выборе чего-либо он не участвовал, просто сидел в машине и ждал альфу, словно провинившийся школьник. А в голове все переживания и мысли сменил вопрос: «Когда мы перешли на «Ты» с президентом?»***
Утро выходного дня началось с поздравления Юнги с днем рождения. Шестнадцать лет, первое важное событие в жизни каждого омеги. Обычно, в 16 лет у омег начиналась первая течка, как напоминание о том, что он уже не совсем ребенок, но еще и не взрослый человек, умеющий справляться с такой напастью самостоятельно. Конечно, были и исключения, ранние пташки или, наоборот, поздние. Но у Юнги такого события в жизни еще не было, потому он надеялся на свои шестнадцать. Сладкие шестнадцать. Возраст, когда запах становился отчетливее, а сам омега в разы привлекательнее. Дальше с годами омежки приобретали более взрослый вид, формы и кучу других омежьих особенностей. Шестнадцать — подростковый возраст, когда ты еще не большой, ну уже и не маленький, когда ты только-только начинаешь расцветать. Было в этом всем свое очарование. Именно это своеобразное очарование поднимало настроение Юнги и заставляло улыбаться весь день. Ну и неожиданный визит его школьного приятеля, который не забыл прийти и поздравить омегу одним из первых. Парень не намного выше самого Мина с квадратной улыбкой, громкий и глубоким голосом и кучей неловких привычек. Тэхен появился на пороге в десятом часу утра и был крайне удивлен такому улыбчивому другу, открывшему ему дверь. Он неловко протянул небольшую коробку в подарочной обертке, наговорил кучу глупостей и пожеланий и, почему-то, отказался заходить в дом, ссылаясь на неотложные дела. Странно, но приятно. Юнги не помнил, чтобы говорил парню свой адрес, но эффект неожиданности заставил забыть Юна об этой мелочи и просто радоваться небольшому подарку, явно сделанному от души. Далее по расписанию был завтрак и бурное обсуждение места проведения праздника. Намджун предлагал вариант с кафе и небольшим застольем, Юнги же не хотел отмечать пусть и важную дату где-то с большим размахом. Омега настаивал на том, чтобы заказать еду на дом, позвать самых близких и тихо, уютно посидеть. Сокджин тихо перемывал посуду после завтрака, внимательно вслушиваясь в разговор отца и сына, но не смея влезать, все-таки, речь шла о близких и родных людях семьи, он же в этом доме всего пару недель, глупо было на что-то рассчитывать. В конце концов, кто он такой, всего лишь человек, присматривающий за Юнги вне дома. Однако сам Юнги так не считал и в скором времени обратил свое внимание на гамму, который к тому моменту уже заканчивал с уборкой. И не то, чтобы Джин прям ждал, когда юный омега спросит его мнения, но ему тоже хотелось поучаствовать в безобидном семейном споре, предложить варианты и помочь с организацией. Намджун же, переключивший внимание на Сокджина, невольно ухмыльнулся, заметив плохо скрываемый восторг гаммы от того, что его вовлекли в спор, и с интересом ждал предложения от нового жильца их скромного дома. Джин же на альфу даже не взглянул. Развернувшись, он мягко улыбнулся Юнги и пожал плечами, тихо повествуя о своем варианте. В общем, его идея совпадала с идеей Юнги, но отличалась более сложными манипуляциями, которые неминуемо приводили к тому, что на торжестве бы он в любом случае остался. «Умно, Ким Сокджин, и откуда у нас такие желания?» — внутренне потешался над гаммой Джун, едва сдерживая ухмылку. Почему-то ему импонировал этот парень и слегка озадачивал. Кто он такой и как ему так легко удалось найти общий язык с Юнги, почему самому Джуну комфортно, когда Джин просто рядом сидел и молчал, и как гамма смог завоевать доверие даже самого младшего и противного жителя — Куки, который обычно всем гостям гадил в тапки при первой же возможности. Личные загадки Ким Намджуна. Прошло всего пару недель, а Джин почему-то уже ощущался в их доме вполне естественно и привычно. От этого парня веяло теплом, Намджун отметил это еще при первом их неофициальном разговоре в свободной обстановке. Глупые шутки, скрипучий смех и забавные привычки делали гамму невероятно обаятельным и неожиданно привлекательным. За всеми размышлениями альфа упустил момент, когда Юнги и Джин остановились на одном из вариантов. День рождения было решено отмечать дома, в тесном кругу, а еду вызвался приготовить Сокджин, явно задумавший это как причину, чтобы остаться. Но что-то Джуну подсказывало, что гамма бы и так присутствовал на празднике и занимал место за столом в качестве гостя очень даже желанного. Альфа почти уверен, что Юнги бы не забыл про своего сопровождающего, который так быстро заслужил его доверие и получил звание друга. После бурного обсуждения омега с гаммой спровадили Намджуна с кухни. Юнги уже успел выболтать Джину, что Намджун на кухне — слон в посудной лавке, катастрофа и враг номер один всего, что съедобно и не съедобно. Похоже, омега даже поделился позорной историей того, как альфа сжег на электрической плите яичницу в угольки и сковородку вместе с ней, когда пытался сделать сюрприз своему мужу. Сюрприз получился не совсем таким, каким его планировал Джун, и остаток дня им всей семьей пришлось провести на природе с бутербродами и чаем, пока домработник приводил кухню в надлежащее состояние и проветривал квартиру. Запах тогда стоял несколько дней, заставляя Намджуна краснеть за свой поступок, а домочадцев тихо посмеиваться и подшучивать над милой, но накладной неуклюжестью старшего. Обычно, такие истории вспоминались как отцом, так и сыном с нотками скорби, но теперь обоим история казалась памятной, пусть и с толикой грусти, светлой грусти об ушедшем прошлом. Альфа сдался, несерьезно пожурив Юна, и отправился в кабинет, чтобы еще раз проверить подарки и закончить с делами по работе. Сейчас не страшно оставлять сына одного, ведь у него есть компания в лице шутливого и теплого Джина и маленький непоседливый комок шерсти, трущийся всегда в районе кухни в надежде выклянчить чего-нибудь вкусненького. Любимый сын, перед тем, как спровадить отца, поручил ему важную миссию: обзвонить тех немногих близких людей и пригласить на ужин. В общем, озадачили и забыли о нем до самого ужина, бурно обсуждая блюда и способы приготовления. Намджун и рад был слышать доносившийся с первого этажа смех и оживленные споры. За делами никто не заметил, как быстро пролетело время. Намджун в первую очередь обзвонил всех, кого внес в список приглашенных Юн, а уже потом сел за отчеты и договоры, с головой погрузившись в работу. Очнулся он, когда в дверь тихонько постучал Юнги, напоминая о времени и уточняя, сколько людей приняло приглашение. Сам омега зашел в кабинет уже готовый к появлению гостей. Голубоватая легкая рубашка в салатовую полоску поверх светлой футболки и светлые рваные джинсы, небрежно уложенные волосы и слегка подведенные глаза. Юнги не особо любил всю эту омежью атрибутику, потому Джун догадался, что руку к образу приложил Сокджин. Выглядел его сын непривычно мило и казался чуть взрослее, чем обычно. Альфу это улыбнуло. Юн даже в таких мелочах прислушивался к своему новому другу, явно не испытывая дискомфорта от своего внешнего вида. Было приятно видеть омегу не в растянутых темных толстовках, футболках и свитерах, а в чем-то более нежном и подчеркивающем невинность не по годам серьезного ребенка. — Пап, это Джин подарил, — с неловкой улыбкой объяснил Юн, покрутившись перед мужчиной и стряхнув с рубашки невидимые пылинки, — очень отличается от того, что ношу обычно, да? Мне кажется, это не подходит мне, какой-то я слишком… — Невинный, — с тихим смехом констатировал альфа, выходя из-за стола и подходя ближе к сыну, он шутливо цокнул и поворошил и без того растрепанные волосы сына, — совершенно обманчивый образ, никто на это не купится, Мин Юнги, — после этих слов омега недовольно фыркнул и отстранился, уходя от руки Джуна. Собственный отец не мог не передразнить сына, не удержался, и Юн сам прекрасно понимал, как дико отличался от повседневного себя прямо сейчас, — ты так сильно на него похож, на Ёнсока. — И это очень хорошо! Папа был красивым, — с легкой грустью в голосе и неловкой улыбкой констатировал Юнги, разворачиваясь на сто восемьдесят и направляясь к выходу, однако остановился в дверном проеме, оборачиваясь на погрустневшего отца и задорно улыбаясь, — зато характер твой. Ох и не повезет моему альфе, — Намджун, переварив услышанное, хрипло рассмеялся, прочищая голос и негромко произнося в догонку:"Рано тебе еще думать о таком, засранец.» Меньше, чем через час, должны были собраться гости, потому Намджун, не долго раздумывая, отправился переодеваться. Вечер обещал быть уютным и шумным, давно в их доме не было гостей и домашних посиделок. Альфе все сильнее казалось, что новый житель их дома понемногу возвращал в рутинную серую жизнь краски радости, легкой беззаботности и уюта.