С волками жить...

Курить хотелось дико. По привычке он поискал рядом с ноутбуком, пошарил рукой за открытой крышкой в полной уверенности, что пачка сигарет прячется там, и только потом вспомнил — он больше не курит. Ну, значит, без сигареты. Положив перед собой на стол телефон, Волков, сверяясь с номером на визитке, набрал нужные цифры. После нескольких гудков ответили по-немецки, но его это не смутило. — Господин Мюллер? — получив подтверждение, что разговаривает именно с тем, кто ему нужен, продолжил: — Мне порекомендовал вас один наш общий знакомый, как хорошего сценариста и оператора домашних фильмов. В трубке стало тихо. Волков молча ждал. — Вы ошиблись, я не снимаю фильмы, — через несколько секунд отозвался Мюллер по-русски без всякого акцента. — Сергей Таранов. Вам говорит что-то это имя? Для него вы создали оригинальный сценарий, — вновь пауза, но на этот раз Волк не стал дожидаться ответа: — Я хочу заказать вам примерно такой же, но с финалом. За, скажем, пятьдесят. И никаких ограничений вашей фантазии. — Это, конечно, очень интересное и щедрое предложение, — сарказм если и чувствовался, то не выходил за границы официальной вежливости, — но я, пожалуй, откажусь. — Жаль, — сказал Волков без малейшего признака разочарования в голосе. — Тогда, может быть, ваша жена что-то посоветует, если я покажу ей как основу то, что вы сделали для Сергея? — по возможности быстро добавил он, пока тот не повесил трубку. — Елена ведь хорошо знает ваш стиль? — Знаете, я мог бы сделать для вас исключение… — тон собеседника изменился, но напряжённости в нём по-прежнему не чувствовалось, более того, Волков готов был поспорить, что их разговор начал забавлять Мюллера. — Но мои услуги стоят дороже. «Ах ты ж сука!» — мысленно восхитился Волков наглости оппонента. — Думаю, мне по знакомству вы сделаете скидку. — Кто будет в главной роли? — поинтересовался Мюллер, не торопясь реагировать на слова о скидке. — Мужчина. Поверьте, он достоин самого лучшего сценария, — говоря, Волков сжал телефон крепче, старательно контролируя не только свои действия, но и мысли. Не давая развиться тёмному и разрушительному, что зарождалось внутри, стоило хоть на мгновение подумать о той твари, что издевалась над Дэном. — Что ж, учитывая, что с мужчинами проще работать, и то, что вы обратились по рекомендации… Семьдесят пять. — Согласен. Но съёмку надо провести в Петербурге. Место и всё необходимое оборудование будут предоставлены. — Предупреждаю, что финальные титры вам тоже придётся делать самому. — Безусловно. Вновь повисла пауза, но в этот раз она сопровождалась шелестом бумаг, будто Мюллер что-то перелистывал. — Через две недели вас устроит? — спросил он по-деловому. — Да. Приятно знать, что обратился к профессионалу. — Ну что вы, я всего лишь любитель. И передавайте мои наилучшие пожелания херу Сэр-гею, — на финальных словах внезапно «включив» акцент, Мюллер повесил трубку. Отложив телефон, Волков потёр лицо ладонью, лоб взмок от пота. У каждого есть болевые точки, надо только знать, на что давить. Хотя Мюллер наверняка согласился не только из-за упоминания жены — эта информация скорее показала ему серьёзность заказчика. И не из-за денег — они лишь подтверждение статуса. Волк не сомневался, что его в первую очередь заинтересовала возможность не ограничивать свою фантазию до полного финала. Говорят, акула чует каплю крови за несколько километров, Боб Мюллер почувствовал кровь далее чем за полторы тысячи километров. Он приедет. — Ну как? В проёме двери появился Сергей Таранов, специально выходивший на время разговора. Запах сигаретного дыма проник вместе с ним в комнату — Сергей явно только что курил, и скорее всего одной не ограничился. У Волкова на секунду появилось искушение попросить у него сигарету, вместо этого он просто ответил: — Приедет. Сергей громко и замысловато выматерился, недвусмысленно выражая отношение и к Мюллеру, и к самой идее привлечь его в качестве палача, пройдясь заодно и по растерявшим последние мозги пидорасам из семейства псовых. Волков внимательно слушал, стараясь не улыбаться. В этом они так и не сошлись, хотя обсуждали не раз: Таранов считал, что «замочить по-тихому и всё», но Волков преследовал свои цели и считал, что достичь их получится только с помощью «приглашённого специалиста». В результате, Таранов рявкнул: «Хуй с тобой! Не волк, а баран, блядь, упёртый!» — скрипя зубами, словно собирался их до корней стереть. Он все же принял доводы, но категорично заявил, что с Мюллером встречаться не будет: «Не сдержусь, захуярю, если увижу». В этом Волков его понимал и не настаивал. — Когда? — процедил наконец Сергей, когда выдохся, и поток площадной брани иссяк. — Через две недели. — Ты сможешь? Конечно, он сможет. Через две недели приедет в Питер и сделает, что должен. Кинет одного паука в банку к другому. Волков кивнул и перевёл взгляд за окно, сад утопал в зелени и цветах, раздражая глаз буйством красок. Лучше бы была зима. «Мне нужен февраль, холод, стужа и лёд… нам было тепло вдвоём» — всплывшие в голове строки песни вызвали болезненную гримасу, в последнее время привычка мысленно подбирать саундтреки перестала приносить удовольствие. — Точно? Выглядишь хреново, в гроб краше кладут. Волков нахмурился: — Я живее всех живых. — Угу, прям Ильич, бля! Замавзолеился тут. Чисто, пусто, плюнуть некуда, то ли дело у меня в деревне дом! — Сергей мотнул головой, будто его душил ворот или не хватало воздуха, хотя окна были открыты. — А если бы он сказал — завтра? — Тогда мы бы сейчас выезжали в аэропорт, — Волков исподлобья взглянул на стоящего Сергея и поймал в его глазах сомнение и что-то подозрительно похожее на жалость. — Мюллер не сказал бы «завтра», — произнёс он неприязненным тоном не только из-за отношения к своему недавнему собеседнику: одно дело знать, что Таранов согласился, переломав себя, из сочувствия не только к Дэну, но и к нему, а другое — видеть это сочувствие воочию. Унизительно. — Ему нужно время собрать информацию. Он же не следил за тобой всё это время. Сейчас наведёт справки, узнает, что ты работаешь на меня, решит, стоит ли иметь со мной дело, и не захочу ли я его грохнуть после. На скулах Сергея выступили желваки: вот что-что, а закопать Мюллера вместе с объектом заказа ему бы очень хотелось, невзирая на данное когда-то обещание оставить счёты в прошлом. — Он тебя всё же не убил, — заметил Волков, догадываясь о мыслях Таранова. — В «Альфе» что нового? — резко перевёл он тему. — В порту разгрузку задержали. На комбинат сырье вовремя не подвезли. Накладные на готовую продукцию, блядь, потеряли, — перечислил Сергей. Резкие продольные морщины на лбу от сведённых бровей начали постепенно разглаживаться. — Но это так, рабочие моменты. Главная жопа — Левицкий с Родионовым переговоры начал, — увидев вопрос в глазах Волка, он кивнул: — Точно. Проверенная инфа. — Родионов… — медленно протянул Волков. — То-то вякали: «Откажись от того куска, что оттяпал», а первый владелец комбината кто? Все уже и думать забыли, мало ли кто там, в начале нулевых рулил, а Родионов, оказывается, всё своим его считает. В глазах Сергея появилось понимание: — Те, которые Дэна?.. Он что, решил выплыть, потопив тебя? — Cui prodest — а им обоим выгоден такой расклад. Родионов возвращается, Левицкому выгодно ему помочь: обязанного себе подконтрольного партнёра получит, не то, что неудобный я. Ну и дочку ещё, поди, не фиктивно пристроит: Родионову-младшему тридцати нет и холостой. Ничего личного, сплошные плюсы. Если убрать минус в виде меня. А я… — левая сторона рта Волкова поползла вверх, обнажая зубы. — Акела промахнулся. Забавная штука жизнь. Кто там сказал, что в ней всё повторяется дважды, сперва в виде трагедии, а потом фарса? — В душе не ебу, — буркнул Таранов. — Нихуясе фарс! — Грубо говоря, я получил «Альфу» и Дэна легко и просто из-за инфаркта его бабки. Если бы она не слегла, пришлось бы потратить больше времени и сил. Тогда я считал, что мне повезло. Теперь же потерял и то и то. Только уже не из-за инфаркта — сердца у меня нет. Зато мозги в наличии... Разве не смешно? — Не особо. И ещё не потерял, — хмуро возразил Сергей. — Дэна тоже. Видел бы ты его, когда я его из клубешника этого сраного забирал, всё одно он только о тебе и думал. — Забудет, — Волков сказал это уверенно, как о чем-то неоспоримом. — И с «Альфой» вопрос времени. — Не рановато ли ты сдаёшься? — зло спросил Таранов. — Я реально смотрю на ситуацию. У нас же страна Чудес: нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте. Но самое смешное даже не в том, что бежать у меня не получится. Самое смешное… — начал Волков и замолчал, уставившись за окно. С ним такое случалось последнее время: он замолкал на полуфразе и уходил в свои мысли. Сергей терпеливо ждал продолжения. — Что я не хочу бежать, — Волк повернулся и посмотрел Таранову в глаза. — Но и по-другому я не умею. — Не хочешь бежать, крути колеса! — грубо рявкнул Сергей. Волков засмеялся, смех был искренним, но все равно прозвучал хриплым карканьем. — Ты прав, тёзка, ты прав, — сказал он, отсмеявшись. — Всё дело в том — куда крутить. — Ты что-то задумал? — спросил Сергей заинтересованно. — А если соскочить? — вопросом на вопрос ответил Волков. Таранов нахмурился: — Тебе не дадут, ты это прекрасно знаешь. Я могу уйти, но не ты. — Всё, возможно, зависит от того, сколько и чем придётся платить, — негромко произнёс Волков, будто сам с собой. И вновь сменил тему: — Когда они возвращаются? — А то ты сам не помнишь, — хмыкнул Сергей, но ответил: — Через неделю. Да не случится ничего, не косоёбь ты морду. Всё под контролем. Подойдя ближе и опустив руку на плечо Волкова, он достал из кармана телефон, нашёл нужную фотку и показал: на экране улыбающиеся Антон и Дэн стояли рядом на фоне Карлова моста. — Тоха на днях прислал. Скучает по мне, — пояснил Сергей с нежностью в голосе. — Ты стал сентиментальным — постарел, — прокомментировал Волков, мельком взглянув на изображение. Дёрнул плечом, убирая руку, и отвернулся к окну. — Наоборот, только жить начал, — отрезал Таранов, отойдя. Уже в дверях обернулся: — И тебе советую. Волков промолчал. Нажал на кнопку на левом краю стола и, когда в дверях появилась молодая женщина в униформе, попросил: — Принесите ещё воды, пожалуйста. Вместе с бутылкой воды она принесла и две таблетки в маленьком пластиковом контейнере. — Пора, Сергей Александрович. Обед через полчаса. — Спасибо, Наташа. «Кто тебе в старости стакан воды подаст?» — так любят спрашивать ревнители семейных ценностей, ратующие за «плодиться и размножаться»? Да вот Наташа и подаст. Или ещё кто, кого он наймёт на её место. И воды принесёт, и борщ сварит. Слюни вытрет и памперсы поменяет, если припрёт! Причём с улыбкой и вежливо, без притворства и лживой заботы. Он платит — она делает. Всё честно, оба довольны друг другом. Главное, чтобы деньги были. И проблем с тем, кто постель согреет, не будет: девочки, мальчики, рыжие, черные, блонди — кого угодно выбирай, только плати. Не в деньгах счастье — говорят те, у кого их нет. А у него пока они есть. И он сделает всё, чтобы и остались. Об этом надо думать, а не о… Короткие чёрные пряди на лбу, большие грустные глаза, на губах натянутая улыбка, трогательно оттопыренные уши, тонкая шея в вырезе футболки и поднятые плечи от засунутых в карманы джинсов ладоней… Фотография получилась яркой и по-настоящему летней, но сильно похудевший со времени отъезда из Москвы Дэн всё равно выглядел на ней потерянным и несчастным. Как же он его не защитил? Как позволил какому-то уроду касаться своего рыжего? Волков опустил глаза на лежащую на подлокотнике кресла правую руку, попытался сжать кулак, пальцы слушались плохо, но прогресс определённо был, раньше целиком сжать не получалось. Два-три месяца на полное восстановление? У него остались две недели на то, чтобы полностью вернуть себе власть над телом. Ничего, с речью справился и с остальным разберётся. Подготовить место для съёмки и обеспечить участие в ней «актёра» могут только они вдвоём с Сергеем. А общаться и договариваться с Мюллером ему придётся одному. Парней из службы безопасности, конечно, можно привлечь, но чем меньше посторонних — тем лучше. Доверять никому нельзя. Особенно сейчас, когда любая ошибка может стать фатальной. Логичнее всего было бы даже не послушать Серёгу с его «замочить», а вообще забыть о Георгии Романовиче Байкове, известном в определённых кругах под прозвищем Хирург, и сосредоточить все силы на удержании холдинга в своих руках. А не тратить почти сто тысяч евро ради мести, вдобавок рискуя собственными здоровьем и свободой. Но ведь дело не только в мести. Поэтому и нужен Мюллер. Волков взял телефон со стола, левой рукой одновременно держать и пользоваться меню было неудобно, но он навострился за последние дни. На той фотографии, что он открыл, Дэн лежал на пледе под яблоней и читал книгу. Если высунуться из окна, можно увидеть то место. Год назад — прошлое лето. Дэн заметил подошедшего Волкова в последний момент, поднял голову и улыбнулся. Солнечные лучи, проникавшие сквозь ветви, создавали на лице и медных волосах причудливую игру теней и света, и он выглядел нереальным существом, будто весь пронизанный сиянием. Сделав снимок, Волков сел рядом, перекатил Дэна с живота на спину и принялся рассматривать, обводил брови, нос, губы, подбородок, спускался пальцами по шее к бьющемуся в межключичной ямке пульсу. — Ты так смотришь, будто видишь меня в первый раз, — заметил с улыбкой Дэн, пытаясь поймать его пальцы губами, когда они оказывались в досягаемости. «Почему ты всё ещё со мной, а не нашёл кого-то моложе и привлекательней? Чуткого и нежного, с кем тебе было бы легко — более подходящего, чем я. Что я буду делать, когда ты встретишь такого и уйдёшь?» — думал Волков, вглядываясь в тепло-карие глаза и перебирая медные пряди. Нельзя привязываться к кому-либо так сильно, настолько глубоко нуждаться в единственном человеке, будто только от него зависит твоя жизнь. Если у тебя есть хоть намёк на инстинкт самосохранения. А у него этот инстинкт всегда был развит хорошо. — Как же я тебя хочу, рыжий, — произнёс он хрипло, накрывая нагретые солнцем губы своими. Дэн ведь не был геем, это он не оставил ему выбора. Кто знает, если бы они не встретились, может быть, Дэн уже женился бы на какой-нибудь простой и хорошей девушке, у него могли быть дети. Когда-нибудь ему этого захочется, иначе и быть не может — и это правильно. Когда-нибудь обвинит в том, что у него отняли нормальную жизнь. «Если бы я не был таким эгоистом, я бы не дал ему переехать в Москву. Я бы давно уже его выгнал, если бы действительно хотел ему счастья». Но пока… пока он здесь, под ним, только его. И можно хотя бы на время забыть о будущем. Дэн развёл колени, и Волков навалился сверху, вжимаясь и потираясь пахом, чувствуя напряжённым членом такой же твёрдый бугор под двумя слоями ткани. Отстранившись, он провёл рукой по животу Дэна, взялся за пояс шорт и потянул вниз. Дэн выгнулся, помогая стягивать шорты и трусы, а потом перевернулся и встал на четвереньки, прогнувшись в пояснице. — Какая у тебя задница, рыжий, с ума сойти, — шептал Волков, оглаживая ладонями разделённые ложбинкой полушария. — А внутри ты всё ещё влажный, мягкий, ебануться просто… Надавливая на анус подушечкой большого пальца, он ощущал податливость плоти: после их утреннего секса прошло лишь несколько часов. Просунув вторую руку между ног, ухватил в горсть мошонку и несильно потянул, выворачивая кисть. Знал, что лёгкая боль Дэну нравится, а ещё больше — ощущение принадлежности. И тот подтвердил, откликнувшись протяжным стоном. Волков гладил и массировал края, иногда проникая пальцами внутрь, не переставая одновременно ласкать член и яйца, пока Дэн не стал в нетерпении отклоняться назад, показывая, что давно пора заменить пальцы чем-то более существенным. — Пожалуйста, Во-олк, я не могу больше… Волков притянул его за бедра и, разведя ягодицы руками, смотрел, как под давлением головки расходятся розовые припухшие края, как член погружается внутрь. Начал двигаться сперва неторопливо и размеренно, пока Дэн не попросил, чтобы он трахал, не сдерживаясь и не щадя. — Сильнее! Давай! — вскрикивал он в полный голос между не менее громкими стонами. Прислугу Волков отослал ещё вчера, и до соседей расстояния хватало, чтобы свидетелей можно было не опасаться, но сам факт, что они находились вне стен дома, практически на открытом пространстве, заводил и заставлял кровь насыщаться адреналином. Перестав сдерживаться, Волков начал двигаться жёстко и размашисто, удерживая Дэна за бедра, резко дёргая на себя при каждом толчке. Когда тот перенёс вес тела на одну руку, а другой обхватил свой член, Волков ещё ускорился, почти не выходя, но только вбиваясь и вбиваясь глубже… Оргазм был долгим, растекающимся по телу горячей волной, наполненным оранжевым цветом под закрытыми веками. Солнечным. Включилась автоблокировка, и экран телефона погас, став чёрным. Вновь мучительно захотелось сигарету, сделать хотя бы несколько глубоких затяжек. — Похоже, не только Серёга постарел, — проговорил Волков тихо. — Делай, что должно, и будь, что будет. Через две недели он встретился с Бобом Мюллером, которого когда-то звали Борисом Мельниковым. Мюллер много лет жил в Германии и имел немецкое гражданство, никогда не привлекался полицией ни одной из стран, был женат, являлся крупным финансовым аналитиком и обладал прекрасной репутацией среди деловых партнёров. На первый взгляд образцовый добропорядочный гражданин. Но у него имелось не совсем обычное хобби — ему нравилось причинять боль. — Я согласился не из-за денег, — сказал Боб, когда Волков рассказал, с кем именно он хочет получить снафф-видео. — И не потому, что вы посмели угрожать моей жене. — Ну что вы, какие угрозы, я всего лишь рассчитывал, что она поможет вас уговорить, — приподнял ладони от стола Волков, удовлетворённо заметив, что обе двигаются синхронно. — И я знаю, почему вы согласились. — Вот как? — стекла очков блеснули, когда Мюллер наклонил голову, пристально глядя поверх них на Волкова. — Интересно послушать вашу версию. — Вы хотите попробовать что-то такое, что иначе, без тех условий, что я вам готов предоставить, достичь невозможно или очень сложно, — чуть прищурив глаза, проговорил Волк. — И я говорю не об убийстве. Это слишком просто для вас, верно? Что ещё ему было известно об акулах — раз отведав человечину, они превращались в людоедов. Поверить, что Мюллер сдерживал ради жены свою натуру и не переходил никогда за грань с другими? — смешно. Доказательств у Волкова, конечно, не было, но было чутье. — Красивая трость, — кивнул Мюллер на прислонённую к пустому стулу трость с серебряным набалдашником в виде головы льва. Волков холодно улыбнулся на нежелание отвечать и столь явный намёк на его ущербность и вернулся к обсуждаемой теме: — Он занимается шрамированием и ему нравится фистинг. Я хочу, чтобы вы учли его предпочтения в процессе вашего… общения. — Учту, — улыбнулся Мюллер и потянул рукой за дужку очков. За ту секунду, что потребовалась на снятие, с ним произошла пугающая метаморфоза. Только что за столом сидел интеллигентный мужчина в узких очках, с убранными в хвост длинными волосами, придающими ему вид чудаковатого прихипованного профессора какой-нибудь словесности, и вдруг перед Волковым оказался убийца с безжалостными серо-стальными глазами, хищным ястребиным носом и садистской улыбкой на тонких губах.