Witch

      В комнате царил полумрак, ведь за окном уже давно стемнело. Одна единственная свеча, что стояла прямо перед ведьмой, еле-еле теплилась, подавала хоть какой-то свет и мизерное тепло.       Хёна сидит на подушке, предварительно отодвинув стол в сторону, не без помощи Намджуна. Сам юноше сел напротив. Он без лишних слов начал закатывать рукав, чтобы не запачкать кровью одежду.       — Не надо, — остановила его девушка. — Кровь не нужна, просто возьми меня за руку.       Намджун смотрел на раскрытую ладонь ведьмы, поджав губы. Хёна заметила, что он не дрожал, как тогда, в доме Аризу, и взгляд его не был напуганным. Намджун сомневался, вёл внутреннюю борьбу с самим собой, вот только ведьма не могла понять, почему. Она же не сделает ему больно. Хёна верила в то, что юноша знал об этом.       Намджун нервно выдохнул и взял наконец-то ведьму за руку. Его руки были очень тёплыми, в отличие от кусков льда Хёны. Создавалось ощущение, как будто бы ведьма — ходячий труп. Отчасти это так и было, она общалась с миром мёртвых, отдавая в качестве платы свою энергию.       Ведьма закрыла глаза, сосредотачиваясь на тепле намджуновой руки и его же спокойного биения сердца. Сначала Хёна ничего не видела, но вскоре перед глазами начали мелькать мутные картинки, которые становились всё чётче и чётче. ***       — Джун, обедать! — крикнула молодая женщина с порога дома своему непоседливому сынишке, играющему в саду. Маленькая копия Намджуна подбежала к женщине, улыбаясь и показывая миру свои обворожительные ямочки на щеках. — Опять измазался весь, Намджун-а.       Женщина что-то недовольно ворчала себе под нос, усердно вытирая подолом белого фартука лицо своего сына.       — Прости, мам, — мальчик виновато опустил голову, улыбка пропала с его лица.       — Просто постарайся больше не пачкаться до приезда твоего дедушки, — попросила женщина и тут же поспешно добавила. — И после тоже!       — Хорошо, мам, — Намджун вновь улыбнулся и зашёл в дом       Это был лишь первый эпизод из жизни Намджуна. Хёне было интересно узнать о детстве юноши, ведь именно детство хранило ответы на многие вопросы. Картинки вновь замелькали перед глазами, сменяя место действия и время.       Вечерело. Солнце постепенно клонилось к закату, окрашивая небо в тёплые оттенки цветов. Намджун сидел на корточках, грустно смотря на завядший цветок в потрескавшемся глиняном горшке. Этот Намджун практически не отличался от предыдущего, разве что одеждой, и это говорило о том, что время отмоталось не слишком сильно.       — Джуни, что случилось? — рядом с мальчиком сел мужчина, в котором ведьма сразу же признала старика, что являлся ей во снах.       — Цветок завял, — ответил Намджун. Он уткнулся в свои руки, сложенные на коленях. — Почему? Я ведь ухаживал за ним, поливал…       — А ты дарил ему свою любовь? — спросил мужчина.       — Любовь?! — мальчик резко поднял голову, смотря на деда удивлёнными глазами. — Что такое любовь? Где можно найти любовь?       — Любовь — особенное чувство. Оно появляется у человека, который очень сильно дорожит другим живым существом, не обязательно человеком. Появляется потребность оберегать, защищать и всё время находится рядом. Это светлое чувство, если оно взаимно. Твои родители любят друг друга, и они любят тебя, и я люблю тебя.       — Я тоже люблю тебя, дедушка, — проговорил Намджун, бросаясь на шею деда, крепко зажимая мужчину в своих объятиях.       — Я знаю, дорогой, — прошептал мужчина. Он ласково погладил мальчика по волосам и отстранил его от себя, заглядывая в его глаза. Колдун смотрел очень серьёзно. — С любовью нельзя играть. Хоть это и светлое чувство, но оно способно ранить больнее любого оружия, разрушая не тело, а душу. Запомни это, Намджун.       — Да, я всё понял, дедушка, — растерянно кивнул мальчик. Он был ещё слишком мал для таких тем, но сам напросился. Намджун вновь повернулся к своему цветку, невесомо касаясь поникших лепестков. — Что мне сделать, дедушка?       — Помнишь, мы недавно тренировались накапливать энергию?       Конечно, Намджун помнил. Это было очень сложно для него, сгусток энергии находился у него прямо на ладонях, а в таком виде сложнее сдерживать всю силу древней магии, чем, когда она находится внутри сосуда (то бишь человека). Шар, находясь в руках Намджуна, всё время взрывался и не держал правильной сферической формы. Мальчик много сил потратил на то, чтобы хотя бы научиться держать энергию в руках. Над сферой предстояла ещё долгая работа.       — Да, — кивнул Намджун. — Но я ещё не научился группировать энергию в сферу, дедушка.       — Научишься, не волнуйся, всему своё время. В своё время я с энергией возился дольше, чем ты, — мужчина улыбнулся, взлохмачивая волосы внука. Он был очень рад даже самым мизерным успехам, ведь его внук всё-таки унаследовал его силу, что не могло не радовать. — Сейчас форма не имеет значения. Твоя задача передать энергию своей любви — завядшему растению. Надо очень постараться. Закрой глаза и сосредоточься.       Намджун глубоко вздохнул и закрыл глаза, как и сказал дед. Он дышал глубоко и медленно, успокаивая внутренних демонов. Большими усилиями он старался не улавливать никаких посторонних звуков, кроме собственного дыхания. Он должен зацепиться в сознании за тоненькую ниточку, соединяющую его с цветком, и, когда это удалось, мальчик протянул к цветку руку, дотрагиваясь до земли, в которую были зарыты корни растения.       Некоторое время Намджун сидел неподвижно и уже хотел сдаться, как почувствовал лёгкий заряд тока, прошедший по его пальцам и перекинувшейся на цветок. Он открыл глаза и увидел, как тонкие нити золотого цвета исходят из него и витиевато уходят в землю в том самом месте, где пальцы касаются почвы.       Цветок постепенно приобретал нормальный оттенок, поднимал поникшие стебли и листочки, буквально оживая на глазах. Намджун отстранил руку от земли в горшке, радостно улыбаясь. Он повернулся к деду. Тот так же улыбался.       — Молодец, Джуни, — похвалил мужчина и взъерошил внуку волосы на голове.       И вновь картинки замелькали. Сцена менялась на другую.       — Так значит его учили этому… — проговорила Хёна, прокручивая в голове эпизод с восстановлением цветка. В столь раннем возрасте уже уметь вытворять такие вещи… Для такого надо быть абсолютным гением, не иначе. Однако, по каким-то причинам Намджун ничего не помнил. Сам же парень назвал это амнезией в раннем возрасте. — Что же произошло? Дайте мне ответы.       Атмосфера сменилась. Тёплые цвета заменились на мрачные и холодные, как будто бы всю радость в один миг выкачали, вырезали из мира, уничтожили.       Дождь… Нет, ливень барабанил своими крупными бесконечными потоками по кровле крыши. Казалось, что потоки воды вот-вот проломят крышу, затапливая дом и всех его жильцов.       Намджун сидел на футоне, завернувшись в одеяло так, что только макушка торчала. Несколько дней назад его родители отправились в соседний город по делам и до сих пор не вернулись. Мальчика, естественно, оставили на дедушку с бабушкой. Дедушка ушёл в город, чтобы узнать новости о сыне и его жене, уже прошёл час, а он так и не вернулся.       Намджун нутром чувствовал, что произошло что-то страшное, что перевернёт вскоре его жизнь на девяносто градусов.       Послышался звук открывающихся сёдзи, по полу проскользил сквозняк, от чего мальчик только ещё больше укутался в одеяло.       — Он спит? — послышался голос дедушки за стенкой.       — Скорее всего он просто укутался с головой в одеяло, как он обычно делает во время грозы, — ответил ему женский голос, явно принадлежавший бабушке Намджуна.       Через мгновение сёдзи комнаты открылись, и дедушка ступил в комнату, он закрыл двери и сел рядом с внуком.       — Намджун? — позвал он мальчика. — Страшно?       — Где мама с папой? — прямо спросил Намджун, зажмуриваясь из-за раската грома на улице.       — Намджун… Всё довольно сложно… — проговорил мужчина. Он пододвинулся ближе к мальчику и крепко зажал его в своих объятиях. — Из-за сильного дождя река вышла из берегов, когда твои родители возвращались домой… Они больше не вернутся, Намджун.       — Они умерли? — спросил мальчик, он старался, чтобы голос не дрожал, ведь он мужчина. Маленький мужчина.       — Ты знаешь, что я говорил тебе о смерти.       — Не думай о смерти, как о плохом, радуйся, что твои близкие покинули этот мир, ведь их души вскоре переродятся в новом теле. Тело умирает лишь раз, а душа — бессмертна.       — Правильно, Джуни, всё правильно, — прошептал мужчина и поцеловал мальчика в лоб.       — Я слышала, что старик сам своего сына и сноху убил… — прошептала какая-то дама на ухо другой. Намджун случайно услышал их разговор, когда пошёл с дедом на рынок.       — Да что ты! Господин Ким?! Убил?! Не неси чепухи! Всем известно, что господин Ким своего сына очень любит, а внука — тем более, — возражала другая.       — Так из-за мальчика как раз и убил. Я это так не оставлю, в полицию пойду!       — Не лезь ты в это дело…       Дальше Хёна знала, что будет (спасибо, надоедливые сны). Не трудно догадаться, что эта дамочка всё же обратилась в полицию и Намджуна забрали у деда. Мальчика сделали крестьянином и отдали самураю Паку. Но как же парень потерял память?       — Значит, его настоящая фамилия — Ким, — заметила ведьма, обратив внимание на обращение женщин к деду Намджуна. Одинаковые фамилии у неё и слуги, следовательно, и корейское происхождение. — Слишком много совпадений.       — Что ты здесь делаешь?       Оками смотрел на хныкающего мальчика, который, казалось, был совершенно не удивлён необычному существу. Совершенно обычное дело — встретить в лесу говорящего белого волка с двумя хвостами.       — Почему ты плачешь? — спросил волк.       — Я… заблудился, — ответил мальчик, всхлипывая.       — А зачем вообще в лес пошёл?       — Не хотел оставаться в том месте. Меня там не любят, хочу вернуться к дедушке, — мальчик вновь заплакал.       — Ты должен вернуться назад, — настаивал на своём волк. — Я провожу тебя.       — Нет! — мальчик вскочил со своего места, падая на колени перед ёкаем. — Господин снова будет бить меня. Он всегда бьёт своих слуг, когда те провинятся. Пожалуйста, не надо.       — Как бы я не сочувствовал тебе, я не могу оставить тебя здесь. В лесу один ты просто умрёшь. Старания твоего деда пойдут коту под хвост.       Пока они шли, Хёна смогла услышать то, чего во сне не было.       — Как только переступишь порог дома Пака, твои воспоминания о детстве и обо мне сотрутся, исчезнут из твоей памяти, — шептал волк на ухо мальчику. — Это необходимо, иначе ты сойдёшь с ума, и огромная сила выйдет из-под контроля. Не могу сказать, когда память вернётся к тебе. Возможно, я сам отменю свои чары, когда придёт время.       — Пожалуйста, — просил мальчик, протянув руку к волку, который уходил всё дальше в глубь леса, не оборачиваясь на зовущего его ребёнка. — Не оставляй меня!       Вот и ответы на все вопросы. Намджун… нет, Ким Намджун — потомственный колдун, внук самого известного белого мага за всю историю, которому стёрли память ради его же блага.       И что же Хёне теперь делать?