Гостья из прошлого. Часть 2

Алин уложила Гвен в ее комнате, прикрыв маленькое тело шерстяным пледом. Если бы не мертвенная бледность детских щечек, могло показаться, что девочка просто крепко спит. Но ведьма знала, что это не так, и лишь мысли о ее положении, не позволяли Алин сорваться в бездну боли. Она должна быть сильной. Не только ради Гвендолин, но и ради невинного дитя, что зрело под ее сердцем. Ведьма прикрыла за собой дверь, выходя из комнаты, и тут же замерла. Ей не хотелось идти в гостиную, где Элайджа, окруженный братьями, должен был позвонить Кетрин Пирс. Алин не желала слышать ненавистный голос, смотреть, как муж будет переступать через себя, пытаясь казаться спокойным, как он будет любезничать с той, что посмела покуситься на самое дорогое. Но по-другому было нельзя. Кем-кем, а идиоткой Катерина Петрова никогда не была. Преодолев узкий проход, ведьма оказалась в оранжерее. Алин шагнула к старинному шкафу, наполненному бутыльками с зельями, и, встав на цыпочки, потянулась к колбе с успокаивающим сбором. Но не успела мутная жидкость коснуться пухлых губ, как девушка услышала позади себя деликатное покашливание. Обернувшись, Алин увидела стоящего на пороге старшего Сальваторе, и ее лицо мгновенно нахмурилось. — Что ты здесь делаешь? — выдавила из себя ведьма, глядя на вампира без тени улыбки. — Хотел попросить у тебя прощения, зеленоглазка. Алин подняла на Деймона пустой взгляд, и несколько секунд они оба не говорили ни слова. — Я… я не уверена, что сейчас подходящее время для подобного разговора, — наконец смогла произнести Алин, — если с Гвен что-то случится… — Мы не допустим этого, — быстро отозвался Сальваторе, делая шаг к дрожащей ведьме, — с твоей дочерью все будет в порядке. — Она не только моя, — подняла на вампира мутный от слез взгляд девушка, — если бы ты раньше понял это, то ничего этого бы просто не было! Я верила тебе. Лицо вампира побледнело, и он стиснул зубы, так что на щеках заиграли желваки. — Неужели ты думал, что твои… твои желания стоят того, чтобы… Алин замолчала, накрывая лицо ладонями, а Деймон не сводил с нее ледяных синих глаз, замерев на месте. — Прошу, уходи. Голос ведьмы был совсем слабым, и лишь вампирский слух Сальваторе позволил ему различить произнесенные слова. Очень медленно он сделал еще один шаг в сторону девушки, и мужская ладонь едва ощутимо коснулась дрожащих пальцев. — Я никогда не хотел причинить тебе боли, Алин. Деймон смотрел на девичье лицо, которое даже залитое слезами, казалось ему прекрасным, пока ведьма не подняла на него раскосые глаза, полные боли. — Но именно это ты и сделал, — жестко отозвалась она, — и если хочешь, чтобы я тебя простила, помоги спасти Гвен. Сальваторе прочистил горло, словно намереваясь что-то сказать, но помедлив мгновение, просто кивнул, и, не говоря ни слова, вихрем исчез за прозрачной дверью оранжереи. Несколько минут Алин пустым взглядом изучала цветущую календулу, прежде чем, смахнув с бледных щек слезы, направиться в гостиную. Был уже поздний вечер, и ведьма, щелкнула пальцами, зажигая свечи. Маленькие огоньки мгновенно вспыхнули, но их свет не был ровным, он то искрился, взвиваясь вверх, то почти угасал, показывая, насколько нестабильной сейчас была магия измученной девушки. Алин шагнула на порог гостиной, и с ней рядом мгновенно оказался Элайджа, обнимая тонкие плечи жены, и заглядывая в зеленые глаза. — Ты в порядке? — Насколько это сейчас возможно, — попыталась улыбнуться ведьма, — ты поговорил… с ней? Лицо Майклсона мгновенно напряглось, и темные глаза вспыхнули ненавистью. — Она прячется на старом кладбище, в пещерах. И хочет, чтобы я пришел один, выслушать ее условия. — Но лично я плевал на то, чего хочет эта мерзкая тварь, — с гневом проговорил Кол, поднимаясь с дивана, — и если придется сжечь это чертово кладбище дотла, чтобы убить ее, моя рука не дрогнет. Мы пойдем вместе. Надеюсь, ты не будешь сейчас играть в благородство, Элайджа? — И не думал, — холодно отозвался тот, — она не заслуживает его. На мужественном лице появились едва заметные тонкие вены, и Алин прикусила губу, наблюдая за мужем. Их связь, усиленная беременностью, позволяла ей улавливать его эмоции, и то, что чувствовал сейчас Майклсон почти пугало ведьму. Она никогда не видела древнего вампира в подобном состоянии. — Прошу, будь осторожен, — еле слышно проговорила она, поднимаясь на цыпочки, и вглядываясь в ледяное лицо мужа, — она очень хитра. Я не могу потерять тебя. — Меня нельзя убить, кошечка, — мягко проговорил вампир, касаясь бледной щеки, — и я никогда не оставлю тебя и Гвен. И его. Мужская ладонь легла на плоский живот, и ведьма обвила руками шею мужа, прижимаясь к нему всем телом. Несколько секунд они стояли, не говоря ни слова, и даже присутствующие в комнате Кол и Клаус притихли, не мешая паре найти утешение в объятьях друг друга. И лишь появление на пороге Деймона, заставило их оторваться друг от друга. — Нам пора, — тихо проговорил он, стараясь не смотреть на Алин, которая никак не могла отойти от мужа. — Все будет хорошо, кошечка, — ласково проговорил Элайджа, глядя в раскосые глаза, — очень скоро Гвендолин придет в себя. — Я хочу пойти с вами, — нерешительно проговорила ведьма. — Но ты же знаешь, что тебе нельзя, — ответил ей муж, стирая пальцами дорожки слез с нежных щек, — будь с Гвен. Обещаю, все закончиться очень быстро. Я люблю тебя, Алин. — И я люблю тебя. На мгновение их губы соприкоснулись, после чего Элайджа, мягко высвободился из девичьих объятий и повернулся к братьям. Им вовсе не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Кол и Клаус поднялись с дивана, и их лица выражали лишь мрачную решимость. Напряжение, повисшее в воздухе, было таким мощным, что Алин, казалось, впервые за все время ощутила величину силы первородных вампиров. У Кетрин Пирс не было шансов. Майклсоны, а вместе с ними и Сальваторе, вихрем покинули дом, и девушка обессиленно опустилась на диван. Теперь ей оставалось только ждать. Посидев пару минут, ведьма направилась на кухню, чтобы сварить себе кофе, но не успела она разжечь огонь, как послышался скрип открываемой входной двери, и Алин поспешила вернуться в гостиную, ожидая увидеть мужа, или кого-то из членов семьи. Вот только на пороге их дома ее поджидал совсем не Элайджа. И не Клаус, не Кол или даже Кэролайн. Очень медленно к ней приближалась облаченная в темный плащ Кетрин Пирс, и в ее янтарных глазах плескалось безумие.