Гостья из прошлого. Часть 2

Гвендолин не сводила глаз с прозрачной дверцы духовки, где выпекалось приготовленное ей печенье. Кусочки теста были разной, не самой аккуратной формы, но все же выглядели вполне аппетитно, особенно, когда слегка подрумянились. — Детка, не стоит гипнотизировать твой кулинарный шедевр, мы ведь включили таймер, — ласково проговорил Элайджа, опускаясь рядом с дочерью на пушистый коврик возле новой плиты. Гвен не удостоила отца и мимолетным взглядом, лишь насупилась, когда он попытался коснуться ее щечки, уклоняясь от ласки. — Ты все еще дуешься, Гвендолин? — закатил темные глаза вампир, придвигаясь к дочери ближе, — я ведь даже не наказал тебя, не смотря на то, что вы с Хоуп, и правда, поступили плохо. — Ты громко кричал, — недовольно отозвалась девочка, так и не отрывая взгляда от печенья, — и хотел отшлепать. Если бы не мамочка… — Я бы этого не сделал, любовь моя, — примирительным тоном произнес Элайджа, мягко улыбаясь. — Не знаю, — прищурилась Гвен и, наконец, взглянула на отца, — может и сделал бы. Синие глазки смотрели нарочито холодно, и вампир только покачал головой, усаживая к себе на колени дочь, которая вяло сопротивлялась его действиям. Когда они оказались лицом к лицу, и Майклсон запечатлел по паре поцелуев на каждой румяной щечке, Гвендолин, кажется, немного оттаяла. — Хочешь, я куплю тебе новый кукольный домик? — тихо проговорил Элайджа, стараясь, чтобы жена не услышала его угодливый тон, — или ту большую белку, которую ты хотела… — Мама предупреждала, что ты захочешь под…купить меня, — хитро сощурилась Гвен, по-птичьи склоняя голову. — Вовсе не подкупить, — расширил глаза вампир, — разве я не могу сделать подарок дочери? Я люблю тебя больше всего на свете, Гвендолин. — И я люблю тебя, папочка, и совсем не дуюсь, — улыбнулась та, но ее лицо тут же стало серьезным, — как думаешь, печенье еще не готово? На лице Элайджи появилась счастливая улыбка, и он бросил быстрый взгляд на дверцу духовки, а затем — на таймер. — Думаю, еще пара минут, — пожал плечами вампир, — уверен, твой десерт произведет фурор. — Я тоже так думаю, — уверенно кивнула Гвен и вошедшая в этот момент на кухню Алин, едва смогла удержать в руках тарелки, заходясь от смеха от важного тона дочери. — Осторожней, кошечка! Элайджа тут же оказался рядом с женой, придерживая ее за талию. Ведьма переводила дыхание, стараясь успокоиться, но ее взгляд то и дело возвращался к дочери, на лице которой была самодовольная улыбка. — Гости придут совсем скоро, Гвен, — громко проговорила Алин, привлекая внимание девочки, — ты не поможешь мне накрыть на стол? — Пусть это сделает папа, — подняла на мать синие глазки та, после чего, перевела невинный взор на улыбающегося отца, — ты ведь не против, папочка? Элайджа покачал головой, щуря темные глаза, а на лице Алин появилась насмешливая гримаска. — И вот ты снова целиком и полностью в ее власти, Майклсон, — с тихим смехом констатировала она, поворачиваясь к мужу. — Как и в твоей, кошечка, — не обращая внимания на ее ехидный тон, ласково отозвался вампир, — давай сюда свои тарелки. Ведьма с готовностью вручила мужу набор столовой посуды, и они вместе направились в гостиную, где по случаю установили большой стол в ожидании всей семьи на ужин. Алин украшала скатерть маленькими подсвечниками, пока Элайджа расставил приборы и салфетки. Не успели они принести из кухни угощения и вино, как дверь громко постучали. — Открывайте! — послышался голос Кола, следом за которым раздалось недовольное бормотание Давины, которая пыталась умерить его пыл. Алин поспешила к двери, и вскоре на пороге гостиной появились Клаус, держащий в руках бутылку бурбона, Кэролайн и Хоуп, а также Кол с Давиной, которая не оставляла надежды втолковать младшему Майклсону основы этикета. — Можешь не стараться, ведьма, — мило улыбнулся гибрид, протягивая Элайдже бурбон, — мы за тысячу лет не смогли внушить ему ни единого правила хорошего тона, а на мои методы, поверь, вполне можно положиться. Кол недовольно прищурился, видя как старшие братья смеются над шуткой Клауса, и повернулся к Алин. — А где же Гвен? — О, она занимается десертом, — улыбаясь проговорила ведьма, принимая от вампира бутылку вина. — Сама? — расширил глаза тот. — Да! — тут же прозвучал звонкий голосок Гвендолин, которая появилась в гостиной в своем маленьком фартуке, присыпанном мукой, — мамочка научила нас с Хоуп печь печенье! Ее златоволосая сестра мгновенно отказалась с ней рядом, согласно кивая. — И почему именно этому зануде так повезло с женой? — закатил глаза Кол, поднимая взгляд на старшего брата. — Потому что он — лучший мужчина в мире, — ответила за Элайджу Алин и, приподнявшись на цыпочках, коснулась губами его щеки. — Говори за себя, дорогуша, — вмешалась в разговор Кэролайн, прищуренными глазами наблюдая за тем, как старший Майклсон нежно касается лица жены, а с его губ не сходит счастливая улыбка, — поверь, на это звание есть не менее достойные кандидаты. — Например, я! — прервал ее Кол, заливаясь смехом, пока Давина, хмурясь, не толкнула его в бок. Вампир удивленно распахнул глаза, и гостиная наполнилась веселым смехом присутствующих. Спустя несколько минут, когда веселье утихло, и девушки, вместе с Гвен и Хоуп направились на кухню, Майклсоны, присели на диван перед камином, разливая по бокалам принесенный Клаусом бурбон. — А отчего же мы не садимся за стол? — вскинул бровь Кол, поднимая наполненный наполовину рокс. — Ждем еще кое-кого, — неохотно отозвался Элайджа, отводя взгляд. — Это кого-же? — насторожился гибрид, переводя глаза на помрачневшего брата, — Хэйли? Старший Майклсон отрицательно покачал головой. — Если это семейный ужин, то я… — начал было Кол, но тут же умолк, и его рука замерла, так и не успев донести до губ бокал бурбона, — только не говори, что… — И я скучала по тебе, — раздался в гостиной голос Ребекки, которая замерла на пороге, нерешительно оглядывая братьев. — Я надеюсь, ты без Сальваторе? — вместо приветствия проговорил Клаус, не сводя с сестры пристального взгляда. — Элайджа вполне ясно дал мне понять, что это семейный ужин. Деймон частью нашей семьи не является, по крайней мере, пока. — Пока?! — Здравствуй, Ребекка! Тихий голос Алин, вошедшей в гостиную, удерживая на руках Гвендолин, синие глазки которой горели от любопытства, не дал развиться спору между братьями и сестрой. Элайджа, увидев, что жена несет дочь, мгновенно оказался с ней рядом. — Тебе не тяжело, кошечка? Ведьма лишь закатила глаза, и отступила от мужа, делая еще шаг в сторону Певородной, которая взирала на нее исподлобья. — Мы рады, что ты пришла, — не обращая внимания на недоверчивое лицо Ребекки, продолжила Алин, и на ее губах появилась улыбка, — Гвен, поздоровайся с тетей. — Привет, тетя Ребекка! У тебя красивое платье, я тоже хочу такое! — У тебя хороший вкус, Гвен… долин, — после долгого молчания пересохшими от волнения губами проронила блондинка, глядя на улыбающееся личико племянницы. — Как и у приготовленных мною печений! — важно прищурилась та, и после этого на лице Ребекки почти помимо воли появилась робкая улыбка. Видя это, Алин опустила дочь на ноги, и, глядя прямо в голубые глаза Первородной протянула ей свою ладонь. — Думаю, нам пора, наконец, познакомиться, — решительно проговорила она, не отводя прямого взгляда, — меня зовут Алин. В комнате воцарилась мертвая тишина, прежде чем Ребекка очень медленно подняла вверх руку и аккуратно коснулась ладони ведьмы, пожимая. Через мгновение пожатие стало сильней, и вскоре, блондинка стиснула в объятьях хрупкую ведьму и в глазах обеих девушек блеснули слезы. А потом к ним присоединились Кэролайн и Давина, и гостиную наполнил веселый гомон женских голосов. — И я все равно не понимаю, — только и смог насмешливо проговорить Кол, качая головой, глядя на уже нашедших общий язык девушек, — как эта идеальная... ведьма могла выбрать тебя? — Боюсь, что нам никогда не узнать ответа на этот вопрос, — усмехнулся Клаус, и обвел братьев уверенным взглядом, — пойдем-ка лучше поздороваемся с сестрой. И Майклсоны согласно кивают, устремляясь к окруженной их любимыми женщинами, Ребекке.