***
На полу лежал мужчина в белом халате с уже подсыхающей лужей крови, расползшейся под его телом. В помещении горела одна-единственная лампа, свет которой был сконцентрирован на краю стола и девушке, сидящей за этим столом и занимающейся одним из самых неудобных и неприятных занятий — она зашивала себе порез под левой грудью, и то и дело шипела от боли и раздражения. Даже с учетом того, что перед ней расположилось большое зеркало, грудь все равно мешала её делу. В какой-то момент ей захотелось ее отрезать, но в этом случае зашивать пришлось бы более обширную область, да и зашивать ли… Мужчина, тело которого распростерлось в луже собственной крови, был фармацевтом, любезно, под страхом смерти и насилия над собственной семьей, остановил кровь из входного отверстия на спине и зашил его. Сначала, только увидев бледную, истекающую кровью девушку в одном халате на пороге аптеки, он запаниковал и собирался вызвать ей бригаду медиков, но она направила на него неизвестно откуда взявшийся пистолет и велела помочь ей здесь и сейчас. Когда мужчина разобрался с ее спиной, она велела соорудить для нее капельницу с физраствором для того, чтобы компенсировать потерю крови. После того, как он исполнил ее требования, Мэри его просто пристрелила, и тогда, уже чувствуя себя немного лучше, она принялась за выходное отверстие. Обколов себя обезболивающими, она, тем не менее, всё равно чувствовала жгучую боль, так как разного рода лекарства после принимаемых доз в клинике, на нее слабо действовали. Закончив, наконец экзекуцию, маскирующуюся под лечение, она, таща за собой капельницу и двигаясь медленно и по стеночке, обшарила кучу ящиков с медикаментами, прежде чем нашла еще какие-то обезболивающие таблетки и вкинулась очередной порцией, почти не рассчитывая на результат. Следующими на очереди оказались какие-то злаковые батончики, которые она с удовольствием съела, после чего, вероятно, подействовали последние принятые ею таблетки и она почувствовала себя почти замечательно. Для того, чтобы пообещать отомстить за свою преданность…***
В Джефферсоне, по крайней мере в одной из его лабораторий после появления Бута с новостями, стало очень тихо. Все замерли на местах, прекратив заниматься каждый своим делом, потому что теперь каждого из них объединяло общее горе и боль — потеря друга, соратника, коллеги. Этот вечно назойливый молодой человек, лезший ко всем и каждому в попытке помочь своей псевдонаукой, все время был рядом. Иногда он не появлялся неделями, но он всегда был. А теперь… нет. И это ощущалось так же остро, как, порой, нехватка или и вовсе отсутствие кислорода. — Когда нам привезут его тело для вскрытия? — в какой-то момент озвучила общий страх доктор Бреннан в присущей ей манере. Тем не менее в её тоне не укрылась боль и тяжесть, с которой эти слова прозвучали. — Нам… — Бут опустил голову. — Нам не привезут его тело. Преступник известен. Нужно искать его. Все переглянулись, видимо, Бут еще был не в курсе. — В квартире, где нашли… Свитса, — Кэмилла с трудом сейчас произносила имя друга, — нашли отпечатки и ДНК еще одного человека. А в комнате, где держали Свитса, помимо его… крови, была все та же ДНК. Предположительно, хозяйки квартиры или квартиросъемщицы. — Ты сказала — она? — тут же заинтересовался агент. — Да, — вступила в разговор Энджела. — Я ее уже пробила по базе… Эта девушка содержалась в психиотрической клинике, той же самой, где сейчас находится Зак. И какое-то время назад она сбежала и находится в розыске. Она опасная преступница. — Что, черт возьми, происходит? — непонимающе спросил Бут сам себя, обхватывая ладонями голову. — У нас теперь двое маньяков в бегах?! Энджела пожала плечами в знак понимания его сомнений. — Да, кстати, — спохватился Бут, разрушая тишину, - Пелант оставил какое-то послание. И достал из-за пазухи пакет с уликой. Ходжинс тут же подскочил к агенту, внимательно рассматривая цветок. — Это анемон коронария, или по-простому, анемон, но можно еще проще — ветреница, — сказал Ходжинс без особого энтузиазма, но с попыткой пошутить. — Этот цветок означает освобождение. Только вот от чего, Бут? — А мне откуда знать? — недовольно ответил тот, потирая затылок. Хотя, конечно, он прекрасно понимал, ну или, по крайней мере, догадывался, от чего. От присутствия Пеланта в его жизни. Это и радовало и злило. Поскольку опасный преступник снова на свободе, а не за решеткой. — Обычно Пелант передает свои сообщения строго тому адресату, которому они предназначены, — озвучила свои домыслы доктор Бреннан. — Я же сказал, что понятия не имею, что это означает! — недовольство сменилось раздражением. — Ладно, — капитулировала Темперанс, — я не хотела тебя расстроить… — Да, знаю, — смягчился ее супруг и, подойдя ближе, приобнял за плечи, будто извиняясь. Сейчас каждому из них требовалась поддержка.***
Его хоронили в закрытом гробу, поскольку не каждый мог принять вид, в который был приведен Свитс во время бессердечной и бессмысленной пытки убийцей. Почти весь Джефферсон, даже те, кто ни разу не сталкивался с психологом, но что-то о нем слышали, присутствовали на кладбище. Сотрудники ФБР стояли в первых рядах, салютуя винтовками в воздух, как будто он был героем войны по меньшей мере. Каждый положил в могилу что-то такое, что, по его мнению, понравилось бы почившему. Энджела принесла с собой небольшой набросок — только контуры лица, в которых так четко угадывался Лэнс и его улыбка, в последнее время бывшая такой редкой… а этот рисунок запечатлел ее навечно. Ходжинс принес баночку с семенами растения, которое так красиво через несколько месяцев окутает могилу друга вьющейся зеленью. Кэмилла в могилу не положила ничего, но она вложила все свое свободное, и не очень, время, и душу в то, чтобы организовать это прощание. Интерны доктора Бреннан и коллеги из бюро принесли множество цветов, столько, что вскоре стало ясно, что соседним могилам тоже достанется по букету, а то и по два. Сама ведущий специалист по судебной антропологии принесла какие-то монетки, глиняную чашку и кружку. — Что это? — спросила находившаяся рядом Сарроян. — Во многих племенах было принято класть вместе с усопшим посуду, из которой он сможет есть в загробном мире, и монеты, чтобы расплатиться с переправщиком через реку времени, — с величайшим назиданием ответила Темперанс. — А почему ложки или вилки нет? Он там руками будет есть? — послышался за спиной голос Ходжинса, отчего тут же оказался одарен двумя взглядами — осуждения от Энджелы, и непониманием самой сути вопроса от доктора Бреннан. Бут же… Бут принес небольшую квадратную коробку, но в могилу не положил. Он дождался, когда все начнут расходиться и только тогда открыл ее, достал оттуда ванильный пончик и, откусив, сделал жест, будто чокался, могиле друга. Доктор Темперанс ждала его возле машины, в кои-то веки разумно решив, что ее присутствие при таком интимном прощании, будет лишним. А Бут оставшееся содержимое, вместе с коробкой, втиснул между букетами и неловким жестом отер собирающуюся в уголках глаз влагу ладонью. — Я отомщу за тебя, дружище, — сказал он на прощание и, повернувшись спиной, зашагал прочь.