Я не стану тебя посвящать

      Свитс открыл глаза.       — Черт, — незамедлительно выругался он, обнаружив знакомый белый потолок. — Опять.       Первым воспоминанием пришедшим в голову было… Не самое приятное воспоминание в его жизни. Взрыв. Из-за загородившего его Пеланта… Пеланта… Да, из-за него он не видел, где в тот страшный момент был Бут. Но это ведь… Бут ведь живучий гад… С ним определенно всё в порядке, главное выбраться из этой параллельной реальности и вернуться в свою, чтобы убедиться, что там со всеми всё в порядке. Да, со всеми, включая Кристофера.       Не задумываясь над тем, что давняя подруга его головы — боль, может незамедлительно пожаловать в гости, психолог резко сел на постели. За окном занимался то ли рассвет, то ли закат — неясно — небо было пасмурным. Лэнс почесал затылок и повернул голову к двери. Тут ничего не изменилось, правда в этот раз тишины за дверью не было. Там слышались голоса и топот ног. Судя по всему, произошло что-то из ряда вон… Свитс коснулся ногами пола и проследовал к выходу. Слегка отворив дверь, он тут же отлетел обратно, не удержавшись на ногах, он рухнул на пол. Вероятно, кто-то как раз пробегал мимо и, заметив открывающуюся дверь, толкнул ее обратно, отчего любопытный внутренний житель тут же получил по лбу. Рука взметнулась к лицу, ощупывая место удара.       — Черт, — снова повторил Свитс и встал, на этот раз прислушавшись и выгадав момент, когда за дверью не окажется никого, он резко распахнул ее и вышел в коридор.       Тут действительно царило воодушевление. Работники клиники бегали туда-сюда, не обращая внимания на жавшихся к стенам пациентов — не бушуют и ладно. Лэнс хотел рискнуть остановить кого-нибудь, чтобы узнать, что произошло, но это оказалось бесполезным. Лица персонала выражали смятение и беспокойство.       — Мистер Свитс, — услышал он знакомый голос и повернулся.       — Энджела! — перед психологом возникла девушка и схватила его за локоть.       — Мистер Свитс, вернитесь в свою комнату, — вежливо, но напряженно сказала она и дернула его назад, к двери в палату.       — Что произошло? — спросил Лэнс, пытаясь осторожно высвободиться.       — Всё нормально, — настойчиво повторила девушка и буквально затолкала того в комнату.       Свитс услышал, как в замочную скважину был вставлен ключ и повернут. Щелкнул замком — он заперт.       Очень интересно. Обычно, пациентов клиник не запирали, поскольку, если этот самый пациент задумает с собой что-то сделать, доступ к нему должен быть постоянный и незамедлительный. Буйных же просто привязывали к постелям и обкалывали успокоительными. Значит, его за буйного не держат. Хоть это радует. Свитс раздосадовано уселся на постель и снова взглянул в окно, всё же это был закат, поскольку на улице значительно потемнело с последнего раза, как он рассматривал серое пространство небосвода. Хоть и было это не более, чем пятнадцать минут назад.       Он похлопал ладонями по постели, разглаживая складки и вдруг его руки замерли, а в голову пришла мысль.       — А что, если… — внутри что-то заворочалось от предвкушения, и психолог, заталкивая руки под подушку, снова улегся на кровать, намереваясь поспать. Он попадал сюда, когда засыпал там, а что если он попадет обратно, если уснет тут? Гениально, и почему ему раньше эта мысль не приходила в голову? Наверно потому, что первые два раза он был слишком ошарашен тем, что с ним происходит, теперь же это выглядело почти привычно и можно было, как говориться «осмотреться».       Свитс пролежал наверно часа полтора-два, прежде чем понял, что спать совершенно не хочет. Закон подлости в действии. Он психанул и снова сел на постели.       За дверью давно затих шум, а за окном стемнело, в комнате было мрачно, а Свитсу было скучно и хотелось что-то делать, а не просто сидеть тут. Он снова решил совершить попытку покинуть комнату. Парень подергал ручку, но она (неожиданно) всё еще была заперта, тогда Лэнс ладонью стал стучать по ее поверхности, громко, монотонно и долго, пока со стороны коридора не послышались быстрые легкие шаги, и вскоре в замок был вставлен ключ. Дверь открылась, а за ней…       — Доктор Сарроян, — удивленно уставившись на женщину, не сдержал возглас Лэнс. Было непривычно видеть начальницу лаборатории института в простом сестринском халате.       — Сестра Сарроян, — незамедлительно поправила она его. — Что вы здесь устроили, мистер Лэнс?       — Оу, простите, Энджела заперла меня здесь… Я пробовал уснуть, но… — он сделал вид, что смутился.       — Сестра Монтенегро, — сделала она ударение на должностное обращение к коллеге, — рассказала мне, что вы сопротивлялись возвращению в свою палату.       — Нет, нет, — поспешно замотал головой Лэнс, — я хотел всего лишь… — но видя не слишком доверчивый взгляд, отчаялся что-либо объяснять. — Мы наверно просто друг друга не поняли…       Кэмилла вздохнула.       — Кстати, вы мне как раз были нужны, — наконец, под вздох облегчения Лэнса, она поменяла тему.       Психолог с непониманием уставился на нее.       — Идемте со мной, — она едва заметно улыбнулась и направилась в противоположный от общего зала конец коридора. Туда, откуда в прошлый раз Свитс по лестнице попал на первый этаж.       — А куда мы направляемся, если не секрет? — осведомился Лэнс удивляясь такой доверчивости медсестры к пациенту клиники.       — К вашему лечащему врачу, — просто ответила она.       — Но зачем? — не понял психолог.       — Он хотел поговорить с вами.       Ну… по крайней мере, Свитс хотя бы выяснит причину своего нахождения именно в такого образа сне. И заодно, возможно, почему его тут держат.       Они быстро спустились на первый этаж и достигли двери главврача из-под которой виднелась тонкая полоска света.       Тихонько постучавшись и выждав определенное время, женщина открыла дверь.       — Доктор Пелант? Вы, конечно, просили привести к вам мистера Свитса с утра, но он, видимо, иного мнения…       — Пусть заходит, — послышался знакомый мужской голос и Сарроян, отодвинувшись, пропустила пациента вперед, закрывая за ним дверь.       — Добрый вечер, Лэнс, — обратился к гостю хозяин кабинета. Так странно было лицезреть его в этой одежде. Еще пару часов назад Свитс видел его полностью избитым, еле живым и почти не в состоянии находиться в вертикальном положении. Тут же… спина прямая, взгляд ровный, без обычной его хитрецы в самой глубине этих карих глаз. Голос такой спокойный, глубокий и уверенный, что хотелось слушать и слушать. Он словно гипнотизировал. В нем, как-будто ничего и не было от того, более привычного Пеланта.       — Присаживайтесь, — не дожидаясь ответного приветствия, сделал Кристофер приглашающий жест рукой. Лэнс рассеянно кивнул и сел.       — Мы не договорили в прошлый раз. Мне показалось, что вы были обеспокоены. Расскажете, что случилось?       — Я… — растерялся Свитс, вспоминая их прошлую встречу, — да. Я бы хотел увидеть свою медицинскую карту.       — Зачем? — Пелант нахмурился.       Лэнс пожевал губу. Вроде как это сон… пусть очень реалистичный и не зависящий от его желаний, но, он всё же надеялся, сон. Пациент вздохнул, собираясь с мыслями.       — Давайте начистоту… доктор Пелант, — наконец выдавил он.       — Очень хорошее начало, Свитс, — Кристофер одобрительно кивнул. — Продолжайте.       — Я хочу знать, почему я здесь, — глухо произнес Лэнс. — Не в смысле здесь, в вашем кабинете, а вообще, в этой клинике. Почему я здесь?       Пелант, казалось, задумался, рассматривая лицо собеседника, пытаясь уловить в нем мельчайшие изменения, но нет, парень был искренен.       — Вы не помните? — наконец, спросил он.       — А я знал? — бровь Свитса взметнулась вверх.       — Вы сами пришли ко мне сюда, объяснив такой выбор тем, что я один из лучших специалистов в своей области.       Свитс откинулся на спинку и запустил пальцы в волосы.       — Сам… — повторил он. — Так почему же ко мне периодически относятся так, будто меня сюда посадили силком?       Он вспомнил грубое отношение Бута, когда тот схватил его так, что синяк до сих пор украшал кожу предплечья, даже в реальном мире.       — Например? — заинтересовался Кристофер.       — Например, вот, — и Свитс с готовностью продемонстрировал то, над чем думал пару мгновений назад.       — Кто это сделал?       — Бут! — выпалил Лэнс, надеясь, что друг никогда не узнает о том, что он его сдал.       — Сили, значит… — Пелант огорченно поджал губы. — Он больше этого не сделает.       — Откуда вы можете знать?       — Он был уволен не так давно.       — Как уволен? — Свитс опешил. Это начинало попахивать подозрительно. — Почему?       — Поэтому, — и главврач кивнул на синяк на руке собеседника. — Превышение должностных полномочий. Вы — не единственный пострадавший.       Голова пошла кругом. Это было странно. Там взрыв, а тут увольнение… это было неприятное совпадение. Не в произошедшем, а в том, что в любом из случаев, Бута сейчас не было рядом. Думать об этом не хотелось. Свитс всё же верил, что, когда он очнется, друг снова пошутит над ним каким-нибудь несмешным образом…       — Ладно, — Лэнс замотал головой. — Вернемся к моему вопросу. Почему я здесь?       — Вы правда не помните? — снова спросил Пелант.       — Нет.       — Вам говорит о чем-нибудь термин «Фатальная семейная бессонница»? — складывая руки в замок перед собой спросил Кристофер.       Свитс замер. Долго воспоминания перебирать не пришлось. Сам он, в виду своей деятельности, никогда не сталкивался с подобным заболеванием, но слышать о нем приходилось. Вот так дела. Там он не должен был спать по причине уже известной, а тут просто потому что не мог. Хотя…       — Хотите сказать, что у меня бессонница? — уточнил Свитс.       Пелант кивнул, а Лэнс, не имея возможности сдержаться, просто расхохотался. Кристофер продолжал сидеть неподвижно и не единым жестом или выражением лица не выдал своего непонимания, продолжая следить за пациентом.       — Этого не может быть, — отсмеявшись, сказал Лэнс. — Я знаю этот термин. Я бы не мог спать, но я точно могу сказать, что я это делал, и неоднократно терял сознание у вас в кабинете. Разве нет? Будете отрицать?       — Нет, не буду, — спокойно сказал Пелант, а Свитс от этой интонации вмиг забыл, что еще несколько секунд назад хохотал как ненормальный. — Сознание вы теряли на период всего от нескольких секунд до нескольких минут от истощения и от лекарства, подавляющего опасные вспышки агрессии, которые возникают у вас периодически и являются симптомом перевозбуждения из-за, как вы можете догадаться, длительного отсутствия сна. Вы становитесь раздражительным…       — Так, стоп, — Свитс неверяще замахал рукой перед лицом. — А как вы объясните то, что я сегодня проснулся? И несколько дней назад — тоже, я помню это! Я это понимаю.       — Проснулся? — лицо Пеланта не выражало недоверия, но голос в этот раз звучал противно. — Вы уверены, что спали, а не испытывали очередной приступ помутнения сознания и ваших галлюцинаций, в которых вы являетесь психологом, а все остальные, в том числе я, играем какие-то иные роли, избранные вашим сознанием в произвольном порядке?!       — Что? — Свитс даже привстал на своем месте, — но я действительно считаю… — и снова сел. Рот его оставался открытым, он, словно рыба, открывал и закрывал его, но уже не пытаясь что-то доказать. Тут это было бессмысленной порчей нервов, слов и энергии. Сейчас он как никогда сомневался в том, что это — сон, а то, другое — реальность.       — Мистер Свитс, вам нехорошо? — Пелант слегка наклонился вперед и положил перед собой шприц с лекарством так, чтобы Лэнс его видел.       — Да, — поспешно уверил его психолог и добавил: — Сколько уже?       — Три месяца.       — Значит, до более страшного меня отделяет еще месяц и потом… — задумчиво подсчитывал в уме имеющиеся воспоминания Свитс.       — Боюсь, всё не так просто, — вздохнул Пелант. — Обычно вторая стадия начинается, как вы верно подсчитали, через четыре месяца, но галлюцинации преследуют вас почти с самого начала… Так что я не могу гарантировать вам никаких утешительных диагнозов или лечебных мероприятий. Вы и сами это знаете. Ваш случай не такой, как остальные до этого.       Стоило ли паниковать, не разобравшись? Конечно! Свитс относился как раз к такой категории. В том мире ему грозила смерть от того, что Пелант умудрился травануть его какой-то гадостью, которая после двух месяцев комы неизвестно почему вновь ожила и стала морить его оригинальными, поразительно реалистичными снами, и грозилась убить, или погрузить в этот сон окончательно. А в этом мире… должен был умереть от бессонницы. Прекрасная перспектива неизбежности. Даже и не знаешь, что лучше.       — Ладно, — выдохнул Свитс и задал не вполне обычный вопрос не только пациента клиники своему лечащему врачу, но и психолога убийце: — Могу я вам доверять?       — Я полагаю, что вы должны это делать, — было ему ответом.       — Вы упомянули мои… галлюцинации, где я психолог, а остальные… — Свитс выжидательно посмотрел в глаза собеседника.       — Да, продолжайте. Чем я могу помочь?       — Почему мой мозг генерирует всё это? Я запутался… Я не знаю, что я должен понять…       — Хорошо, — Пелант подхватил инициативу, — насколько я помню, вы представляете меня в качестве… — он слегка поморщился, — в качестве преступника, серийного убийцы.       — Да, — Свитс кивнул, почему-то немного заливаясь румянцем. Как-то странно было такое обсуждать с ним.       — Вас… то есть в ваших, назовем это — снах, нас с вами связывают какие-нибудь отношения?       — Эм… — Лэнс замялся, не зная, как это выразить, — какие-то да, связывают.       Кристофер вопросительно вскинул бровь.       — Если вы не расскажете, я не смогу помочь.       — Сначала… я… — Лэнс правда не знал, что говорить, — сначала ты… вы меня шантажировали, потом… спасли мне жизнь и… продолжаете спасать…       — Не чувствуете аналогии?       — Да, возможно, — Свитс закрыл лицо ладонями и стал растирать его. — Я всё равно не понимаю…       — Можете рассказать подробнее?       Свитс замялся. Стоит ли рассказывать всё, что происходило там, Пеланту? Этому Пеланту.       — Хорошо, — психолог тяжело вздохнул и начал рассказ. С самой первой встречи в массажном салоне до последнего мига, когда еле стоящий на ногах Кристофер своей грудью защитил его от взрыва.       Всё то время, что Лэнс вёл повествование, мужчина напротив сидел молча, лишь изредка кивая, иногда задумчиво отводя взгляд, но ни на одном моменте мимика его не изменилась. Он не пугался, не удивлялся, ничего. Просто очевидный интерес и сосредоточенность, подкрепленная вниманием.       Когда выдохшийся Свитс, наконец, замолчал, Пелант задумчиво поднялся со своего места и повернулся к окну, где стоял графин. Он налил в стакан воды и направился к пациенту. Лэнс выдохся и в горле у него пересохло, о чем, судя по всему, Кристофер догадался.       — Мне кажется, ваше подсознание весьма очевидно пытается вам что-то сказать, мистер Свитс, — сказал Пелант и остановился в шаге от собеседника.       — Что?       — Может быть, вам стоит хотя бы попробовать подумать? — Кристофер улыбнулся и протянул воду.       Психолог вопросительно уставился на него и, помедлив, протянул руку. Но, стоило ему только случайно коснуться пальцев главврача, когда он принимал стакан, как в голове мгновенно появился звон, скорее даже грохот, как от электрического щитка, в котором копошился не слишком умелый электрик. Свитс, опрокидывая воду, схватился за голову, понимая, что произошло. Но почему таким образом?..       — Мистер Свитс? — голос Пеланта звучал обеспокоенно и будто сквозь пелену, едва видя лицо собеседника, Лэнс успел сказать:       — Это опять происходит… — прежде, чем в очередной из разов потерял сознание.