Завет колдуна

Отабек вернулся к стойке в смешанных чувствах. Нанаба, когда говорила, что он сумеет уложиться в сутки, видимо, добро шутила. Нет, может быть, для опытного охотника работа и пустяковая, но даже с ворохом инструкций на любой случай Отабек и близко не представлял, за что браться. Попросил чая. Дик, без шуточек, приставаний и лишних расспросов, через пару минут поставил перед ним заварник и чашку. С чаем думалось легче. Барьеры от хищников стоят, разумеется, на каждом загоне для домашней скотины, для этого достаточно просто купить и развесить амулеты, пригласить знающего соседа или частного мага за сносную плату, или самому вникнуть в вопрос, при наличии сносных способностей к магии. Не сразу, но барьеры от ласок и лис поставить получится. От оборотней барьеры требуются совсем другие, и силы для их установки — тоже. Отабек сжал и разжал кулак. Ну, сил ему, положим, хватит. По уму, конечно, поставить бы сразу куполом на каждую деревню, но он пока не настолько крут, а вот оградить каждый отдельный птичник и загоны для кроликов — проблем не возникнет. Большая удача, что не промышляет вервольф, защита крупного скота затребовала бы куда больше ресурсов. Веркошка не сможет пробраться, не утащит куропаток и кур, и пострадавшие смогут спать спокойно. Это будет полный провал. Задание: поймать элурантропа. Как будто это проблема для оборотня — уйти в другие места. А вот не уходит же, толчется на этом пятачке почти месяц, хотя вот говорят, что едва не продырявили пару раз. В тысячу раз разумнее искать человека, а человек, очевидно, прячется. Живет на одних загрызенных куропатках и кроликах? Выжидает чего-то? Отабек попросил, конечно, быть особенно бдительными, но не хватать же каждую незнакомую девушку и не заковывать, до выяснения, в кандалы. Тут, всё-таки, трассы, много проезжих. Так пробьет какая-нибудь несчастная колесо, а вдруг нападут и скрутят, не оборотень ли. Завязка для фильма ужасов. Пока Отабек допивал окончательно остывший чай, фермеры разошлись. Дик долил кипятка в заварник и посоветовал не грузиться чрезмерно, а идти спать, потому что все с чего-нибудь начинают и вообще утро вечера мудреней. Отабек сказал, что ещё посидит, прихватил чашку и отсел за дальний столик, открыл заметки. Итак, первый раз пострадала деревня в стороне северного шоссе. Он так погрузился в раздумья, что очнулся только, когда чаю нестерпимо потребовалось наружу. В уборной Отабек оглядел себя в зеркале над раковиной, пригладил волосы. Вчера только вот так же смотрел на себя дома, меньше суток прошло, а теперь он уже во многих часах пути от столицы, сломал всю голову, как бы поймать ужасную преступницу, убийцу куропаток. Ничего, Отабек, сказал он себе, и слегка улыбнулся отражению, улыбка вышла усталой. Ничего. Только в сказках охотники начинают сразу с ведьм и спасения человечества. Когда он вернулся в зал, пожилой пары, которая ужинала за столиком возле кухонной двери, уже не было, зато за угловым сидел, обхватив руками стакан, ребенок. Отабек даже придержал шаг, вгляделся. Чей-то, что ли? Может, Дика? Захватил свою чашку со столика, отнес к стойке, поставил на низкий столик, куда составляли грязную посуду. Дик, сняв насадки на расстеленное полотенце, протирал кофемашину. Глянул на Отабека, улыбнулся широко. — Ну как, полегчало? Отабек пожал плечом. В голове более-менее успокоилось, но чувство, что стоит остаться одному, и мысли опять смешаются в кучу, оставалось, так что он оперся локтями на стойку и спросил, кивнув на мальчишку: — Наливаете детям? — Ага, — хохотнул Дик. — Бухает по-черному, каждый божий день. Барменские шутки юмора, подумал Отабек. Быть не может, чтобы здесь наливали детям. София не производит впечатления хозяйки, которая в своем заведении позволяет всё, лишь бы за это платили. Пьющий ребенок в поздний вечерний час настолько контрастировал с тем особым настроением таверны, которым Отабек успел проникнуться за вечер, что иначе как шуткой он этот ответ объяснить не сумел бы. Он обернулся через плечо. Мальчик сидел, занавесившись светлой челкой. Из-под челки выглядывал островатый нос и тонкие губы. В губах этих не было детской припухлости, и Отабек увлекся, гадая, сколько же на самом деле этому посетителю лет, когда тот вскинул голову, и Отабека от неожиданности повело вбок. Нет, это определенно был не ребенок, а уже юноша. Они пересеклись взглядами, и Отабек вцепился пальцами в стойку, едва не продрав лакированное покрытие. Он моргнул, юноша сощурился и опустил глаза, яркие, как мятный ликер на полке бара, яростные, точно у солдата павшей армии, из которой он остался один. Нет, никакой это не ребенок! Посетитель отпил из стакана, всё так же держа его обеими руками, и над его верхней губой остались молочные усы. Отабек нервно прыснул, быстро закрылся рукой и перевел смех в нарочитый кашель. Дик спросил, похлопать ли ему по спине. На барный стул Отабек присел боком, мысленно возблагодарил развитое боковое зрение, вытащил из подставки закованную в полиэтилен зубочистку, распотрошил, прикусил, наполнив рот вкусом дерева, и поинтересовался: — Постоянный клиент? — А? — поднял голову Дик. — Да нет. Захаживает сейчас иногда, берет стакан молока. София разрешает наливать ему в долг, чем-то он ей приглянулся, что ли. Гостит у кого-то, наверное, сейчас же вроде как каникулы? — У местных, — спросил Отабек, — своего молока не хватает? — Слушай, я без понятия. Приходит — мне не жалко стакана молока, пацан безвредный. Может, тоскует так по цивилизации, а на карманные расходы не дали. Меня в детстве к прабабке спроваживали, там такая была глушь, не то что тут, если б я мог, только так в таверну бегал бы. Или это, думаешь, веркошка твоя? Отабек чуть повернул голову, опять столкнулся с этим взглядом, как с острым мечом, отвернулся назад и сказал с усмешкой: — Ну нет, это точно не девушка. Хотя когда тот встал, невольно подумал, что в темноте можно было бы спутать. Худой, невысокий. Отабек и сам ростом не вышел, но с типом фигуры повезло, а этот узкоплечий такой, ещё и волосы эти, словно специально затем, чтобы прятать глаза, потому что в глазах, похоже, он весь, весь характер. А характер, по-видимому, железный. Одет он был несуразно: провисающие на заднице штаны, толстовка явно не по размеру, какие-то пятнистые кеды, будто купленные в последний час распродажи, когда путного уже ничего не осталось. И сам весь какой-то… не грязный, но как будто не домашний. Людей, которые пришли из дома и идут домой, всегда видно. Ещё в Академии Отабек запросто различал местных сокурсников и приезжих, живших в общежитии, именно по этой неуловимой не-домашнести. Откуда он тут такой? И как добрался? Не на велосипеде же в такой дождь. Юноша зыркнул на Отабека ещё раз и пошел к выходу. А правда, на чем он? Машину упер без спроса? По возрасту водить ещё явно не положено, но здесь, вроде бы, нет постов дорожного патруля, так что можно рискнуть, многие так и учат подростков — на проселочных дорогах, и потом разрешают ездить, но Отабека терзали сомнения на этот счет. То ли из-за общего впечатления от его вида, то ли от невнятного внутреннего предчувствия, и когда он опустил глаза, понял, откуда оно взялось: пятнистые кеды были насквозь мокрые. Отабек бросил изжеванную зубочистку в пепельницу и догнал парнишку у входа. Тот глянул, как зеленым огнем окатил, процедил сквозь зубы: — Чего тебе? Отабек сунул руку в карман своей куртки, которую пристроил тут же, на вешалке, и достал скомканный дождевик. — Там дождь. — Да ты прям провидец, — дождевик он не брал и смотрел с подозрением. Ветер усилился, и оттого казалось, что с неба хлещет ещё сильней. Отабек сдержался, чтобы не передернуть плечами. Спросил, прежде чем успел прикусить язык: — Тебе далеко? Парень не наклонил голову и не отвернулся, а как-то эдак вывернул шею, и глядел на Отабека с прищуром, спросил в ответ: — А тебе зачем? — Там, — сказал Отабек, — ливень, а ты, похоже, пешком. — А ты, похоже, доклепался до незнакомца. Свали. Отабек качнул рукой с дождевиком. Парень вывернул шею ещё сильнее и смотрел теперь как-то боком. — Просто так, — сказал Отабек. — Без задней мысли. Тот все смотрел, смотрел — Отабек успел подумать, что такие глаза он видел на старых военных фото, а в жизни — никогда, — а потом вдруг шагнул вперед и наступил прямо рядом с Отабековым ботинком, в сантиметре, и прошипел: — Я те щас двину без задней мысли. Сказал — свали. Шагнул снова, и дождевик с Отабековой ладони с пластиковым шорохом соскользнул на пол. Отабек рефлекторно нагнулся за ним, а когда выпрямился, глаза у парня были огромные, как блюдца, и горели уже не нарочитой злобой, а ужасом. Отабек от неожиданности отшагнул в сторону, а парень ломанулся вперед, дернул за ручку, выскочил, сбежал по ступенькам крыльца и скрылся, свернув сразу же за углом таверны. Если побежит, подумал Отабек, лесом, извозится в грязи по уши, но, может, не так вымокнет. В задницу надавило твердое, он пощупал карман, запихнул удостоверение глубже. Чуть не выпало. Наутро позвонила Нанаба. Странным голосом поинтересовалась как он там. Отабек доложил, что на обратном пути ей имеет смысл заезжать сюда, только если она хочет увидеться с бабушкой, с поимкой преступницы у него ещё, по сути, конь не валялся. Нанаба ответила, что это даже удачно, она тоже задержится дня на два-три, и попрощалась до того, как Отабек успел спросить, ничего ли у неё не стряслось. Не страшно, думал он, снимая со щек гель для бритья, Нанаба старшая, она и решает. Если задерживается, значит, надо. Значит, не один он не справляется с заданием молниеносно, хотя и уровни задач у них, конечно же, разные. Эта мысль подбодрила, и заканчивал бриться он во вполне сносном настроении. Нашел фен в ящиках под раковиной и высушил волосы, оглядел себя: если не так должен выглядеть настоящий охотник за нечистью, легионер и просто крутой парень, то как? Как Леви Аккерман, как Майк Закариас, как Ханджи Зоэ, которая вечно протирает очки блузкой и носится, не вписываясь в повороты. Охотник — это состояние души и огромный запас внутренней силы, вот, что это такое. Внизу Отабек столкнулся с Диком, тот, по-видимому, только пришел и был ещё в повседневной одежде, без фартука и зевал во весь рот. Спросил через зевок: — Кошару ловить намылился? Отабек ответил, что да, и тут же из кухни выглянула София и объявила, что без завтрака его никуда не отпустит. — Спасибо, — сказал Отабек и показал спрятанную во внутреннем кармане куртки плитку черного шоколада, — у меня стратегический запас. София подняла бровь, и он понял, что пререкания бесполезны. — Шоколадку свою прибереги, — посоветовала она, когда Отабек принялся за обильный завтрак из яиц, бекона, сыра, ломтиков печеного картофеля и кофе с творожной булочкой. — Ваша работа выкачивает силы. Сляжешь в каком-нибудь курятнике, ославишь весь Легион и всех государственных магов. Я в твои годы тоже думала, что сил у меня неисчерпаемо много, пока не прилегла, даже не закрепив барьер, прямо на краю поля. Отлеживалась потом две недели, до такого истощения себя довела. Питание и здоровый сон для мага — первая необходимость. Знаю, знаю, что со сном у вас вечная беда, но питание-то можно обеспечить! Ешь, ешь, вкусно? — Отабек промычал с полным ртом, что очень. — Ещё? Ну смотри, могу с собой завернуть. Приученный есть по утрам, Отабек всегда завтракал дома и ухитрялся завтракать даже в общежитскую пору, а тут всё-таки было немного неловко, но теперь, с полным желудком и вкусом крепкого кофе во рту, он порадовался, что София успела поймать его перед выходом. С одной шоколадкой, и вправду, много не наработаешь. — Откуда планируешь начать? — спросила София, когда он, поблагодарив за еду и заботу, поднялся из-за стола. — Хотела попросить тебя о небольшой услуге. Отабек предварительно решил двигаться по часовой стрелке с юга, но теперь понял, что если попросят о чем-то, то он, во-первых, не сможет отказать, а во-вторых, ему сейчас организуют новую отправную точку. — Мне непринципиально, — ответил он. — А напрасно, — наставительно сказала София. — Езжай по восточной трассе, там к деревне самая лучшая дорога, а на север в последнюю очередь, там спуск к деревне, а дорога разворочена вся, пока доберешься туда — хоть грязь подсохнет. Отабек посмотрел на свои ботинки и согласился, что это ценный совет, а София уже положила перед ним ключ. — Машинка старенькая, — сказала, отведя от лица чашку кофе, — но на ходу и проблем не доставляет. Что смотришь так? Нанаба сказала, что тебе понадобится. А ты что, пешком собрался всё обойти? Ну герой! Когда Отабек вывел и в самом деле совсем не юную на вид машину из гаража на заднем дворе, из задней двери таверны вышел Дик с ящиком в руках. Ящик он бережно пристроил в багажнике между пластиковой канистрой и запасным колесом. — А что это? — поинтересовался Отабек. София, назвав адрес — та самая восточная деревенька — и имя получательницы, своей древней, как она выразилась, подруги, сказала загадочно, что надо отвезти «кое-что». Потому уточнила: гостинец. Что гостинец будет в ящике, Отабек как-то не предполагал, при упоминании гостинца отчетливо представилась плетеная корзинка с творожными булочками. — Пиво, — ответил Дик и, охлопав ладони о штаны, сказал с большим одобрением: — Старые перечницы. Обе, кстати, вдовы, поэтому, подозреваю, и жизнерадостные такие. Удачи. Машину не угробь, она у нас, как член коллектива. Отабек обещал обращаться с техникой бережно. Объехал таверну, скоро выехал на перекресток и свернул направо, на восток. Дорога от ночного дождя — а прекратился он только под утро — ещё не просохла, но солнце уже проглядывало меж белых, легких, как комья сладкой ваты, облаков. Совсем не вчерашние тучи, клубившиеся над лесом, как объемные кляксы. А природа, думал Отабек, набрав скорость, здесь всё-таки хороша, немудрено, что основали целых четыре деревни. По одной стороне дороги высился лиственный лес с дубами и кленами, по другой — пшеничное поле, за полем широкая лесополоса, а за ней, как подсказывали Отабеку карты, снова поле. Он свернул, и подумал, что с такими крутыми поворотами здесь запросто можно сшибить косулю или зайца. Хорошо, что никто не выскочил. Не хватало ещё начать дело с незапланированного жертвоприношения, так уже лет триста никто не работает. Кровь животных нужна ведьмам для ритуалов, магам она совершенно без надобности, но выяснили, что реального усиления это всё не дает, далеко не сразу. Только в последние несколько столетий, с развитием науки удалось понемногу искоренить мракобесие и взять за основу реально работающей магии проверенные знания о мире. Хотя и по сей день существовали противники такого подхода, отстаивавшие мнение, что магия, дескать, на то и магия, что объяснить её невозможно. Чудо в руках человека. А как же тогда, спрашивали маги от науки, работают амулеты и усилители, которыми маги не брезгуют испокон веков, если магию нельзя отделить, заключить её в отдельный предмет и расконсервировать, когда понадобится? Почему, какая бы сила от природы не перепала, магу нужно усердно учиться, иначе он так и останется талантливым никем? В ответ получали бубнеж о традициях предков. Сразу же, первым от поворота, стоял аккуратный домик за плетеной оградой. На беленой стене, выписанные алой краской, цвели, опоясывая окна и дверной проем, маки и голубые вьюнки. Отабек остановился и сверился с номером на почтовом ящике. Здесь. Вышел из машины. На ограду, откуда ни возьмись, вспрыгнула большая белая кошка, Отабек замер с рукой на багажнике. Кошка зевнула розовым ртом и пошла, ставя лапы одна перед другой и непринужденно балансируя, покачивая роскошным хвостом, как это делают только представители кошачьих. Все кошки теперь стали заранее подозрительными. Из двери дома вышла полная женщина в длинной юбке, махнула Отабеку рукой и спустилась с крыльца. Спросила, подойдя к калитке: — Ты от Софии? Отабек сознался, что да, и поинтересовался, куда отнести ящик. Когда вытащил его из багажника, охнул, вспомнив, с какой обманчивой легкостью нес его Дик. Выпрямил спину, присел и взял ящик, как штангу в зале. Хозяйка быстро спрятала улыбку и попросила идти за ней. Едва Отабек ступил во двор, как выскочила откуда-то лохматая псина и кинулась к нему. Хозяйка сказала: фу, и пес перестал пристраивать на Отабека передние лапы, но шел неотступно до самого столика под увитым виноградными лозами навесом. Потыкался, когда Отабек остановился, носом ему в живот и вдруг оглушительно чихнул. Хозяйка рассмеялась и сказала: — Ты маг. Естественно, подумал Отабек, я маг, вам это сообщила ваша подруга. — Даже если бы, — сказала она, — София не выдала, Пол тебя всё равно раскусил бы. Хороший мальчик. Она потрепала пса по мохнатой морде и сказала: иди, иди уже, и пес потрусил к деревянному сарайчику в углу двора. Из-за сарайчика важно вышагал петух, а за ним две курицы. — У вас, — спросил Отабек, — какой ущерб? — О, — ответила хозяйка, и улыбнулась ещё шире, — меня, спасибо всему, миновало это несчастье. Даже для большого хозяйства потерять хоть несколько птиц, особенно несушек, огромная неудача, а уж для моего скромного — так и вовсе. Странно, подумал Отабек, крайний дом, на месте оборотня он первым делом сунулся бы именно сюда. Может, дело в собаке? Если мага унюхивает, то оборотня, тем более кошку, запросто. Хозяйка снова оглядела его, чуть склонив голову, и предупредила: — Кошку мою не подозревай, я её с котенка вырастила. Существо с характером, всё понимает, практически человек, но не то, что ты ищешь. — Я бы не тронул животное, — сказал Отабек. — Хорошо, — кивнула хозяйка, — просто уже интересовались. Трудно винить людей, правда? Отабек кивнул и уже собирался вежливо попрощаться, как она протянула руку и сказала: — Флориана Морган. Рука у неё была мягкая, теплая, но рукопожатие неожиданно крепкое. Возраста госпожа Морган была примерно того же, что и София Бенар, не дряхлая старушка и даже не дама очень преклонных лет, а зрелая леди. Отабек удивился, что именно так и подумал «леди», и как замечательно слово легло на образ. — Отабек Алтын, — представился он, подумал, что показывать документы сейчас ни к месту, да к тому же зудело странное чувство, словно он должен вспомнить что-то, а никак не выходит. — Легион охотников, маг пятого ранга. — Совсем молодой, — улыбнулась Флориана. — Сразу после Академии. Сейчас ещё можно сразу за два ранга сдавать аттестацию, не отменили? Сдашь, будешь третьего, уже куда солиднее. Отабек замешкался. До аттестации нужно прослужить ещё минимум год, и он пока занят тем, чтобы хотя бы подтвердить имеющийся ранг, который, вообще-то присваивается автоматически после сдачи выпускных экзаменов. Экзамены Отабек сдал успешно, но знал о своих слабых местах, которые удалось перекрыть сильными, так что работать было над чем. О том, чтобы сдать на третий вне очереди, он пока даже и не задумывался. А госпожа Морган вот неплохо осведомлена. Знакомая фамилия. Имя — нет, фамилия — может быть, а сочетание — да, кажется что-то такое было... Но где и когда? — Пока я занят конкретным заданием, — ответил он, — рано загадывать. — Ох, — всплеснула она руками, — ты прав, ты прав. Ты вот что, машину оставь, пожалуй, здесь. Специфика сельской местности, знаешь. Если задавишь какую-нибудь индюшку ненароком, симпатий это тебе не прибавит. Всё равно возле каждого дома останавливаться, зачем мучить старушку, София к ней привязана, а ты закончишь, возвращайся, может и полезно для тебя будет. Улыбка её в этот раз вышла хитрая-хитрая, Отабек улыбнулся и сам: ничего не понял. Но машину оставил. Захватил сумку с усилителями, убедился, что воровать из салона нечего, но на всякий случай всё равно поставил барьер. Отошел от двора. Вдоль ограды следом за ним прошелся лохматый Пол, как проводил, ещё и тявкнул напоследок, пожелал удачи. — Спасибо, — пробормотал Отабек под нос. — Не помешает.