***
Наруто стоял и как завороженный смотрел вслед удаляющейся фигуре Учихи, он смотрел, смотрел и смотрел, ровно до того момента, как Саске скрылся в темноте коридора. После чего он будто пришёл в себя и быстро подбежал к открытому окну, из которого дул ледяной воздух. Мужчина выглянул в окно, пытаясь понять, куда могли приземлиться подвески, которые Саске попросту выкинул. Находился он на третьем этаже в дальнем корпусе. На улице лежали сугробы, и в темноте найти две цепочки было ровным счетом так же тяжело, как найти иголку в стоге сена, но Наруто решил рискнуть. Он в одних спортивных штанах и кофте побежал к лестнице и начал стремительно бежать вниз, перепрыгивая через две ступени и иногда спотыкаясь. Добежав до первого этажа, он направился в сторону главного выхода, ведь именно оттуда он выходил в прошлый раз на улицу ночью. Добежав до входной двери он всем своим телом навалился на неё и с помощью своего собственного веса открыл дверь сильным толчком. Он не знал, зачем он это делал, не было времени на анализ логичности этого поступка, он попросту осознавал где-то в глубине души, что если сейчас не найдёт эти две цепочки, то потеряет Саске навсегда. Эти два предмета были символом их связи, их истории и их жизни. Последняя зацепка, ниточка, за которую нужно было зацепиться. В одних спортивных ботинках он бежал по тропинке, которая была завалена снегом, будто дворники не убирали уже его неделю. Кофта была расстёгнута на распашку, майка немного уже поднялась вверх, оголяя плоский живот, но он не чувствовал холод. Ему было жарко, ему было нереально жарко. Будто каждая клеточка его сильного тела пылала в огне. Волосы от пота прилипли к лицу, но времени не было их убрать с лица. Тропинка всё вела и вела, будто и не думала заканчиваться. От бега Наруто немного начал уже задыхаться, но времени не было останавливаться, нужно было бежать. Бежать. БЕЖАТЬ. Наконец, он завернул за угол больницы и добежал до, вроде как, нужному месту. Узумаки поднял голову и старался увидеть, где же открыто окно на третьем этаже. Но было настолько темно, что одинокий фонарь не помогал увидеть искаемое. Судорожно соображая, что же делать дальше, он засунул руку в карман, в попытке найти свой телефон, благо на нём был функция фонаря. Высунув свой мобильный, Наруто судорожно начал светить вверх, в попытках найти это коварное окно. И он нашёл, три метра до него. Сжав телефон крепче, Наруто начал освещать хрустящий снег под ногами, пытаясь заметить хотя бы один кулон, который бы отсвечивал от яркого света, исходящего из его телефона. Но под ногами ничего не было. — Проклятье! — выругался мужчина и упал на колени, начал будто в горячке сжимать голыми руками ледяной снег. — Давай! Давай же! НУ ДАВАЙ ЖЕ! — бормотал Узумаки, в хаотичном порядке водя руками по снегу, в надежде ухватиться за долгожданную цепочку. Колени от холода неприятно щипало, ткань спортивных штанов уже пропиталась насквозь, кожу обдало ледяным холодом. Руки тоже начали замерзать. Но сейчас не время думать о последствиях, сейчас нужно было найти эти два кулона. Сдохнуть тут от обморожения, но найти. Здесь и сейчас. Найти. Найти. Найти. НАЙТИ! — Что ты делаешь? — раздался спокойный голос в голове. Второй он сидел и в обычной скучающей позе смотрел прямо в его глаза. — Я должен найти, я должен, — бормотал будто в помешательстве, рук он уже не чувствовал, пальцы постепенно начали неметь от сильного холода. — Зачем? — Наруто от раздражения фыркнул. — Тебе заняться нечем? На Учихе, что, свет клином сошелся? Он тебе же все прямо сказал, и мы оба понимаем, что его правда. Оставь его в покое и живи себе дальше, у тебя и так есть чем заняться. — Я должен, я должен, — Наруто не слушал его, он ползал по земле, сопли капали на холодную землю, но он не обращал внимание на них. — Я должен найти. — Какой же ты идиот, — цокнул языком двойник и встал с своего кресла. — Если ты тут подохнешь, подохну и я. А умирать от такой глупой причины, мне крайне не хочется. Подвинься. Я ухожу обратно в больницу спать. Наруто резко выпрямился и встал. Сделал три шага назад, но резко согнулся пополам. Стал кашлять. Нечем было дышать. — Я сказал СТОЯТЬ! — заорал первоначальный владелец тела и резко выкинул двойника из сознания. — Я тебя по стенке размажу если ты мне помешаешь, — заорал внутри Наруто. — Меня? — раздался второй голос, в порыве судорожного глотания воздуха. — Вот какая ТВОЯ БЛАГОДАРНОСТЬ? Со стороны это выглядело дико, одинокий мужчина стоял посреди тропы, согнувшись пополам, схватившись за край майки и судорожно дышал. Он то поднимал голову, кричал, то опускал и говорил тихо, с полным презрением. — Это всё из-за тебя! Всё это из-за тебя! — опять Наруто поднял голову, но понял, что дальше идти попросту не может. — Я не отпущу его! Я не дам ему уйти! Я верну его назад! — Господи! — засмеялся Наруто. Громко, отчаянно. — ДА Я — ЭТО И ЕСТЬ ТЫ, ДЕБИЛ! Неужели ты не понимаешь? ТЫ ПРАВДА НЕ ПОНИМАЕШЬ ЭТОГО ЧТО-ЛИ, ИДИОТ? — он начал хохотать. — ТЫ? УБЬЕШЬ? МЕНЯ? КАК? КАК, НАРУТО? — он смеялся. — Я УМРУ ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ УМРЕШЬ И ТЫ! Да господи, что я тут распинаюсь, — он фыркнул. — Я убью этого Саске, и дело с концом. — Не смей! НЕ СМЕЙ, МРАЗЬ, ПОРТИТЬ МНЕ ЖИЗНЬ! Не трогай САСКЕ! НЕ ТРОГАЙ ЕГО! Я ПРОШУ ТЕБЯ! ТОЛЬКО НЕ ЕГО! ДЕЛАЙ со мной что хочешь, но не трогай его! — он кричал. После чего почувствовал удар будто от молнии в области груди. Ухватившись ладонью за грудную клетку, он судорожно начал вдыхать воздух. Пар шёл из его рта, и он медленно начал закрывать свои глаза. Боль каким-то едким чувством колола в области груди. Расползалась по коже, залезала под кожу. — Просишь? Меня? — двойник смеялся. — НЕТ! — Тогда. Я найду способ, как выкинуть тебя из моей головы! — последнее, что произнёс Наруто. Легкие будто отключились. Он упал на колени, дышать было нечем. Кислород отключили. И он медленно начал падать на землю, всё еще держась рукой за сердце. Лицо обдало едким холодом, таким же как слова в его сознании. Он лежал на земле и попросту задыхался. Снег от горячего дыхания начал постепенно таять. Он не знал сколько он так лежал, он не мог двигаться. Все тело обмерзло до такой степени, что он попросту его не чувствовал. Снег таял и таял и таял. Пока в его ладонь не уперлось нечто острое. Мужчина медленно открыл глаза и с большим усилием, медленно начал двигать пальцы к своему лицу, было больно, рук он не чувствовал. Немного, пару миллиметров. Ещё, ещё немного, ещё чуть-чуть. Пальцы наконец дотронулись до острия. Перед ним лежали две запутанные цепочки, на одной из которых висел черный кулон из агата, на другой лазурного цвета кристалл. — Н… — пытался выдавить из себя Наруто, остановив дыхание. — Я н… — губы обледенели, они не слушались своего хозяина, — Я… нашёл, — он сжал онемевшими пальцами два кулона в руке и начал медленно погружаться в темноту. Губы растянулись в спокойной улыбке, слабой, улыбке.***
1878 год. — Обито! — послышался звонкий голос под ухом. — ОБИ! — просыпайся! Секунда, и в голову полетела мягкая подушка. Прямо в лицо, прямо в глаза. Подросток лениво открыл один глаз и посмотрел на девушку, которая сидела на его кровати и с возмущением, но и с долей искорки в глазах, смотрела на своего друга. Она улыбнулась, но показушно скрестила руки на груди в знаке возмущения. — Учиха, ну вставай же! У нас с тобой скоро занятия начнутся по лепке! А ты все еще седьмой сон видишь! — девочка бесцеремонно перекинула ногу через тело подростка и оседлала его. В шутку сжала тонкими пальцами шею друга, аккуратно и будто принялась душить. — Давай! Иначе я тебя убью! — залилась девушка звонким смехом и разжала руки. Обито мягко улыбнулся и перехватил руку девушки, поднёс ее кисть к своей щеке, кожа соприкоснулась и Обито открыл глаза. — Я уже проснулся, Рин. Уже два года прошло после их первого знакомства. В тот день, когда они впервые встретились в столовой, Обито сразу увидел в этой хрупкой фигуре своего будущего друга. Она ему понравилась, как только он ее увидел. Они были даже чем-то похожи, обоих предали родители. Если Обито отправили в больницу, близкие ему люди, то у Рин их попросту не было. Девушка была сиротой. Когда она была малышкой, то росла в детдоме, где, собственно, и работала госпожа Анко до того момента, пока Орочимару не присоединил два заведения в эту больницу, он выкупил то здание, которые находилось неподалеку, буквально через дорогу и присоединил всех подопечных Анко в свою больницу, выделив им отдельную часть здания. В бывшем приюте он организовал собственную лабораторию и архив, так как уместить все в одно здание было попросту чем-то из ряда фантастики. Так девушка и попала под попечением Анко в клинику Орочимару, вместе с еще всеми воспитанниками, которые были гораздо младше её самой, сейчас им было от семи до десяти лет. Рин была самой старшей из всех. И самой одинокой, она всегда хотела найти себе ровесника, с которым могла бы подружиться, так как, в основном, с детьми она именно чувствовала себя мамой. В ней просыпалось что-то материнское, когда она видела этих крошечных детей, лишенных материнской заботы, которой она была лишена с рождения. Она не знала своих родителей, никогда не видела и ничего про них не слышала, ни разу. Госпожа Анко так и не рассказала, что с ними случилось в итоге, девочку ни разу не навестили. И вот, спустя столько лет, войдя в тот день в столовую, измазанная в краске, она встретила, наконец, того, кого так долго ждала. Они подружились сразу, много проводили время вместе. Их поместили в одну палату, из-за чего они могли разговаривать ночи напролёт. Делились всем, что было глубоко спрятано внутри. Спустя пару месяцев Обито поделился со своим новым другом о его маленькой проблеме, из-за которой он, собственно, и попал сюда. Он ожидал в тот момент чего угодно, сидя напротив девушки, волнительно краснея. Сжимая ткань своих штанов, но только не того, что произошло дальше. Девушка попросту приблизилась и поцеловала его в щеку, мягко улыбнулась и ответила. — Я тебе верю. Все будет хорошо. Если ты хочешь, мы можем поспать сегодня в одной кровати, чтобы тебе не было страшно. Мальчик приложил пальцы к своей щеке, которую будто обожгло от поцелуя. Его никогда не целовали прежде, не ласкали и тем более не принимали. Он, спустя пару минут, просто молча кивнул, и Рин встала и подошла к своей кровати, переложила подушку Обито на свою и села. — Ложись, — мягко произнесла девочка и похлопала ладонью по матрасу. Обито как завороженный встал и направился в сторону кровати. Девушка уже забралась под мягкое одеяло и накрылась им с носом. — Да ложись, не бойся, — послышался голос из-под одеяла. — Я не кусаюсь. Обито лишь смущенно кивнул и сняв с себя теплую кофту, оказался в одной лишь майке и шортах, забрался так же под одеяло. Было непривычно ощущать рядом с собой что-то теплое и живое. — Спокойной ночи, Обито, — девочка зевнула и отвернулась к стене. — Спокойной ночи, Рин, — ответил тихо мальчик и уставился в потолок. Белый потолок. — И спасибо, — чуть тише он добавил. Но девушка не ответила, она уже начала дремать, сжимая костяшками пальцев одеяло. Обито так пролежал пару часов, смотря в потолок, думая обо всём. Рядом сопела его подруга, сон был ее спокоен. Обито думал, анализировал свои чувства, которые испытывал на данный момент, и не мог понять, что именно он чувствует. Внутри, в груди, будто разлилось что-то теплое, заполняя все его нутро целиком. Когда сознание мальчика уже начало погружаться в сон, он почувствовал, как рядом закопошились, и девочка, повернувшись к нему лицом, уткнулась в плечо и накрыла его своей рукой. В тот момент Обито умер. И заново родился. Счастливым человеком. Орочимару стремительно шёл в сторону детского отделения, в руке его были разные папки, которые мужчина крепко сжимал у своей груди. Он обошёл пару коридоров с другой стороны и, наконец, дошёл до нужной палаты номер 166, в которой обитал его пациент и подопечный под именем Обито Учиха. Он долго стоял у двери, не решаясь зайти во внутрь. Нужно было сообщить одну прискорбную новость, ведь родители Обито скончались, карета не справилась со своим управлением и попросту съехала в озеро на стремительной скорости. Родителей спасти не удалось, мать захлебнулась первая. Отец пытался вытащить свою жену, нога которой застряла под сидением. Оба захлебнулись.. Сказать, что Орочимару был рад — ничего не сказать. Он действительно хотел заполучить в свое распоряжение этого интересного юношу, сделать своим и вырастить его так, как хочется именно ему. И теперь у него на это было полное право. Врач стоял у двери и, наконец, тихо отворил дверь палаты, сделал шаг и застыл на месте. Перед ним лежали оба подростка в обнимку, лицо девочки покоилось на груди Обито, который мирно спал. Орочимару стоял как статуя, наблюдая за улыбкой на лице Обито, и от чего-то крепко сжал в руке лист, который превратился в обычный комок. На то, что этот мальчик заведет себе друга в этом месте — он не рассчитывал. Это не входило в его планы. И уже тогда ему стоило бы избавиться от помехи в виде Рин Нохара. Но Орочимару решил потянуть время, наблюдая за этими двумя подростками в тени. Со стороны. Поэтому мужчина просто напросто молча вышел из палаты номер 166 и бесшумно закрыл за собой дверь.***
Тогда: После слов Обито и его странного предложения, я долго лежал в кровати и, как обычно, смотрел вверх, изучал белый потолок. Мысли будто какая-то слизь окутывали мое тело, такое ощущение бывает, когда ты падаешь в прорубь, в котором томится грязная вода, которая изнутри начала уже плесневеть, тем самым разрушая свою истинную структуру. Она начинает гнить изнутри, изредка издавая предсмертную вонь умирающего животного, органы которого поедают черви изнутри. Но вонь появляется не сразу. Она сначала совсем незаметна, но тело уже начинает покрываться этой едкой слизью, которая становится уже частью тебя. Разложение изнутри. Мужчина чувствовал вонь, да, она постепенно начинала появляться в его душе. Так хрупкий силуэт уже заснул, не заметил, как к его палате подошёл высокий мужчина и стоял за дверью, спокойно смотря на палату под номером 166. Он стоял, стоял и стоял, сжимая ткань своей рубашки, изучая мельчайшие детали этой странной двери, которая изнутри была покрыта странными полосами, будто кто-то годами водил по ней ножом, вырисовывая прямые, тонкие линии. Мужчина по прежнему стоял, будто погрузившись в свои воспоминания, которые сложно было назвать приятными, после чего опустил взгляд, странно улыбнулся и зашагал прочь. Утро, как обычно, встретило сильной головной болью в области затылка, давящей болью, будто на голову надели капкан из чугуна, и закрыли все отверстия, через которое должен просачиваться воздух, наглухо. Я медленно поднялся с своей кровати, было около восьми утра, судя по старым, потрепанным часам, которые висели на стене. После чего подошёл к стулу, на котором прошлой ночью сидел этот странный гость под именем Обито, взял со спинки стула свою кофту, чёрного цвета из хлопка, накинул на свои плечи и застегнул молнию, вышел. Я уже привык к расположению помещений в этом здании, поэтому найти столовую не составляло никакого труда. Проходя по длинному главному коридору, я видел, как мимо меня проходят интерны и обычные мед сестры, которые улыбались мне и приветливо со мной здоровались, я кивал им в ответ, иногда вздрагивая от чрезмерно дружелюбной улыбки. Я всегда видел подвох, во всем, и это доставляло мне некий дискомфорт. Завернув к главной лестнице, которая вела в самый низ, я сделал свой первый шаг, спускаясь ниже. На втором этаже я встретил свою знакомую по имени Сакура, которая сдержанно подняла свою изящную руку в знак приветствия и так же сдержанно улыбнулась мне, я постарался улыбнуться ей в ответ, но вышло как обычно криво. После чего девушка опустила свои глаза и ушла прочь. Столовая встретила меня своими приятными запахами, которые немного щекотали ноздри. Войдя вовнутрь, я осмотрелся, пациенты сидели за своими столиками и, кажется, не замечали ничего вокруг. Каждый из них был полностью погружен в себя и в свои проблемы, данный факт можно смело наблюдать в привычном, людском обществе — каждый исключительно погружен только в свои проблемы, считая их хуже проблем остальных людей. Но, по сути, если бы люди хотя бы задумались над тем, чтобы поделиться со своими внутренними переживаниями с соседом напротив, им стало бы гораздо легче, но люди не привыкли делиться, не привыкли доверять, люди привыкли вариться в своем болоте, медленно себя этим убивая. Я подошёл к свободному столику около широкого окна, из которого открывался отличный вид на двор больницы, и можно было разглядеть всех входящих и выходящих из этой тюрьмы для души. Со скучающим видом я бросил взгляд в окно, рассматривая пожелтевшую листву, которая уже горками, будто стадо, лежала на холодной земле. Дворник своей громадной лопатой расчищал землю от мусора, разлагающихся листьев, смотря исключительно под свои ноги. Я отвернулся от окна и заметил, как ко мне подошла девушка со светлыми волосами, положила перед мной мой поднос с завтраком, на котором были маленький термос с утренним чаем, каша и пару варёных яиц. Она молча поклонилась и отошла в сторону. Я окинул скучающим взглядом содержимое на столе и пододвинул к себе ближе тарелку с кашей, которая на вид была даже съедобной. В то время в столовую зашли двое. — Доброе утро, Отец! — послышался над ухом веселый голос, от которого я сразу же вздрогнул и повернул голову к соседнему стулу за столом. Я сразу же узнал говорящего — это был Обито. Он смотрел на меня и улыбался, подпирая руку под щеку, всматриваясь в мои черты лица, будто изучая. — Доброе, — я сдержанно ответил и посмотрел в его пустые глаза, в которых на секунду появились дружелюбные нотки. — Как спалось? — он продолжал сидеть и всматриваться в мои глаза, другой рукой пододвинув к себе кашу и пальцами обхватил ложку, которая лежала на столе. Странно, я совершенно не заметил как этот странный пациент подошёл и сел к моему столу. От этого факта я нахмурился, но ответил. — Как обычно. — Ты подумал над моим предложением, Отец? — первая ложка с кашей оказалась во рту, Обито прикрыл глаза и жевал содержимое завтрака. Я поднял взгляд к двери, будто думая, что мне ответить на его вопрос, но застыл. Я увидел двух мужчин, один из которых мне был уже знаком. Орочимару шел вместе с этим человеком и о чём-то с ним дружелюбно разговаривал, изредка поднимая свои глаза на своего напарника. Я нахмурился, ведь я раньше не видел второго человека, кажется, судя по внешнему виду, он был тоже врачом. Обито заметил сразу мое молчание и перевёл взгляд в туже сторону, в которую смотрел я. Усмехнулся и посмотрел опять на меня. Я будто завороженный стал рассматривать второго человека. Это был молодой мужчина, на вид лет 25. Его плавная походка была настолько четкой, точной, будто он в каждом своем движении имел преднамеренную сдержанность. Его длинные волосы, цвета чёрного агата, были собраны в аккуратный хвост, который был затянут эластичной резинкой. Бледная кожа, которая отлично подчеркивала цвет волос. Тонкий, аккуратный нос, по краям у которого виднелись странные полосы, еле-заметные, но, если приглядеться, можно было заметить. Его взгляд был тяжелый, глаза спокойно смотрели вперёд, кажется, они были в тон волосам их обладателя. Пышные ресницы опускались и поднимались, выполняя элементарную защитную функцию глазницы. Вот мужчина поднимает свою кисть к уху и заправляет прядь волос, которая выпала из общего изобилия волос, продолжает так же сдержанно смотреть на своего собеседника. Его шею обтягивает тугой воротник эластичной ткани битловки, скрывая тонкую шею от посторонних глаз. Мой взгляд скользит дальше по телу вниз. Он одет в обычные тёмно-синие брюки, почти половину тела прикрывает белоснежный, идеально-выглаженный халат, который чуть ли не достаёт своими концами до колен. Его тело в меру слажено, не перекаченное, как у местных санитаров, не имеет лишнего жира, оно такое, будто выточено специально до нужной кондиции. Когда мужчина идёт, он плавно раскачивается на ветру. И всё это дополняли почти прозрачные очки, с золотой оправой, которые были аккуратны надеты на переносицу. Мой взгляд опять медленно поднялся к лицу мужчины, и я застыл, всматриваясь в каждые черты лица, будто стараясь запомнить. Мои глаза в какой-то момент приобрели осмысленность, зрачки широко расширились, и я, не отрываясь, смотрел на молодого врача, который уже остановился около своего напарника, пока тот любезно перенимал в руки свой утренний кофе. Мужчина стоял и смотрел своему собеседнику в спину и будто почувствовал мой взгляд, медленно, словно в замедленной съемке, повернул голову в мою сторону. Он почувствовал мой взгляд? Движение руки, и, уже обхватив свой чайник, я наклонил его к белой кружке, дымящиеся жидкость медленно начала выливаться в емкость. Он повернулся и посмотрел прямо в мои глаза своим спокойным взглядом, сначала я ощутил, как мои губы запылали будто в агонии от пронизывающего взгляда, после мужчина медленно перевёл взгляд на кончик моего носа и наконец посмотрел в мои глаза. Жидкость была горячей и дымящиеся, она обжигала своим кипятком гладкую кружку. Стало действительно жарко. Нечем дышать. Врач стоял и смотрел на меня эти пару секунд, нас будто никто не замечал. Мои губы дрогнули, и я машинально облизал пересохшую кожу на губах. И я увидел эту улыбку. Он мягко улыбнулся мне своими глазами и кончиком рта, рассматривая моё лицо. После чего на какой-то момент мне показалось, будто он почти незаметно кивнул головой, прикрыл глаза, резко их открыл и мы будто познакомились с ним. Я машинально кивнул ему в ответ, но мужчина уже не увидел этого, он развернул обратно свою голову и стал что-то говорить проходящему мимо Орочимару, больше не поворачиваясь в мою сторону. Я не знаю почему, но у меня будто в тот момент выбили какой-либо кислород из легких и я стал попросту задыхаться. Очнулся я после того, как почувствовал, как Обито накрыл мою руку своей, пытаясь отобрать чайник, так как жидкость уже почти переполняла кружку и начала выливаться наружу. Я пару раз моргнул и посмотрел на Обито, который внимательно разглядывал на меня. Он смотрел с особым любопытством, будто уже зная наперед, что именно я хочу у него спросить. — Как… — я запнулся и выдохнул накопившееся напряжение внутри. — Как его имя? — тихо спросил я, кидая быстрый взгляд в сторону обоих мужчин, которые сели около окна неподалёку, пили свой утренний кофе и о чем-то беседовали. Губы Обито дрогнули и расплылись в странном подобии усмешки. Он действительно знал, что я у него спрошу это. Он отпил глоток горячего чая и тихо ответил. — Этого мужчину зовут Учиха Итачи, и он — самый молодой врач в этой больнице, — Обито всё так же внимательно смотрел на мою реакцию, будто ожидая там что-то увидеть. — Итачи Учиха, — медленно произнёс я, будто знакомясь с именем лично за руку. — Понятно, — я обхватил кружку пальцами и отпил глоток чая вслед за Обито. — Мой дальний родственник, — добавил Обито, переводя взгляд в сторону Итачи и Орочимару, от вида последнего он сморщился, будто от отвращения, и опустил взгляд на стол. — Твой родственник? — я заинтересованно посмотрел на собеседника и хотел было уже добавить, но Обито объяснил первый. — Да, — сухо ответил Обито. — Скажем так, я его родственник в третьем поколении, не вникай, — он отмахнулся и стал внимательно рассматривать рукоять кружки. После чего он опять посмотрел на меня. — Понравился? — с какой-то странной эмоцией спросил мужчина. — Я восхищаюсь любой естественной красотой, — просто ответил я. — А этот человек действительно прекрасен, — тихо добавил я. — Да ты тоже ничего, — задумчиво протянул Обито и оценивающе провел по мне взглядом, будто желая дать оценку моей внешности. Встретил мой непонимающий взгляд. — Нет, я не из этих, — он будто понял мой немой вопрос и усмехнулся. — Я женщин люблю, — сказал мой странный друг, после чего машинально поправил себя же. — Любил, — после чего он перевёл взгляд обратно на Итачи и спросил. — А ты? — Что — я? — я не совсем понял вопроса, поэтому лично решил уточнить. — По мужчинам или по женщинам? — тихо спросил Обито, всё так же прожигая дыру в Орочимару, который сидел к тому спиной. Я задумался в тот момент. Это был действительно хороший вопрос. Я не мог отнести себя к гомосексуалам или к гетеросексуалам, у меня был странный фетиш. Я любил человеческий ум. Я любил, когда в человеке присутствует высокий интеллект, когда с человеком есть о чем поговорить, когда человек хотя бы стоит рядом со мной познаниями или же мышлением. Я любил, когда человек начитан и образован. Я любил в людях то качество, когда они отлично владеют собой и своими эмоциями. Так же я восхищался человеческой красотой, как женской, так же и мужской. Если человек красив собой, телом или же душой, я всегда говорил ему об этом. Я могу испытывать чувства к человеку только за сильную связь с ним, эмоциональную, после чего постепенно она могла перерости в физическую. Мне это было не особо нужно, настоящие эмоции я испытывал от связи. Да, именно, эмоциональной, прочной связи, похожей на семейные узы. — Мне сложно ответить на твой вопрос, у меня немного другие понятия касательно данного факта, чтобы отнести себя к какой-то конкретной категории, — просто ответил я и отпил ещё один глоток чая. — Поясни, — коротко бросил Обито и повернулся обратно ко мне. Я задумался над тем, как бы изъяснить свою мысль как можно короче, не вдаваясь в лишние подробности. Закусил нижнюю губу и, после пару секунд раздумий, ответил. — Меня привлекает интеллект. Обито уже смотрел с интересом, после чего опять усмехнулся и улыбнулся. — Ну, тогда на интуитивном уровне ты выбрал нужного оппонента, — он улыбнулся каким-то своим мыслям. — О чем ты? — Думаю, ты скоро поймешь о чем я, — Обито опять загадочно улыбнулся, чего я очень не любил, когда люди не договаривают, давая волю твоей фантазии. — Итачи Учиха, юный гений клана, в свои двадцать три является уже совладельцем клиники, конечно, не без помощи своего родственника Мадары Учиха, который непосредственно является владельцем этой больницы. Дядя настолько сильно любит своего племянника, что фактически переписал больницу на него. С 18 лет уже работает в больнице, непосредственно от того факта, что обучался в университете. В том возрасте. Закончил экстерном раньше своих сокурсников на пять лет, получив квалификацию психиатра. Обаятелен, сдержан, не красноречив, в основном держится ко всем холодно, но при этом отлично владеет эмпатией, которая располагает к себе пациентов этой больницы. Любит проводить время в одиночестве, изредка замечен в компании кого-либо помимо упомянутых ранее двух людей. За ним стоят уже пять научных работ по какому-то термину, не помню название, вроде как-то называется на букву «Г»…газ… в общем, не важно. Гордость Орочимару, гордость Мадары и вообще предмет всеобщей мастурбации по ночам, — Обито усмехнулся. — В общем, занимательный молодой человек. Но интересно другое, — Обито нахмурился. — Его семья, кажется, лет 10 назад была жестоко убита, именно его родители в своем же доме, что, думаю наложило на него некий отпечаток. История мутная, не вдавался в подробности, — задумался Обито и отодвинул от себя кружку. — И ещё у него есть младший брат. Родственные связи и всё такое. Особого сексуального интереса не проявляет ни к кому, консервативен и предан исключительно семье. В общем, интересный молодой человек. — А ты откуда знаешь? — всё-таки мой интерес перевесил, и я спросил. — А я просто очень наблюдательный пациент, — криво усмехнулся Обито и, наконец, допил свой чай. — Понятно, — я опять посмотрел на Итачи, который уже встал и пошёл в сторону выхода из столовой. — Учиха Итачи, значит, — задумчиво протянул я имя этого мужчины и поставил так же кружку на стол.***
Братья Учихи пролежали около озера примерно пару часов. Алкоголь приятно согревал, не давая возможности телу замерзнуть, гоняя насосом кровь по венам. Когда уже сознание начало погружаться в легкую дремоту, Саске повернул голову в сторону брата, которые уже лежал с закрытыми глазами и, кажется, засыпал. Учиха младший всматривался в профиль брата пару минут, после чего легонечко толкнул того в бок, но реакции не последовало. Мужчина решил повторить принудительный жест пробуждения, но Итачи действительно уснул. Поэтому брат наклонился к нему и потряс за плечо. Было полпятого утра. — Итачи, проснись, — он сказал довольно-таки громко, чтобы голос неприятно начал резать слух. — Нам пора в машину, или мы замерзнем здесь до смерти.Итачи нехотя открыл глаза, взгляд из-за алкоголя был немного мутный, поэтому, вероятно тот не сразу понял реальность это ещё или же уже сон. Он пару раз моргнул и сфокусированный взгляд уже впился в мужчину напротив. — У нас есть вода? — сипло спросил мужчина, стараясь смочить губы слюной. — В машине, кажется, бутылка была, — усмехнулся Саске и, наконец, сел на шарф. Его тело брал легкий озноб, но адреналин всё еще бушевал в крови. — Тогда, — Итачи медленно поднялся с помощью ладони, которая упиралась на вязаный шарф. — Пошли обратно в машину. Иначе мы точно с тобой здесь замерзнем и умрём. Правда, романтично? — усмехнулся Итачи. Саске закатил глаза и помог встать брату, протянув тому свою руку. Даже несмотря на погоду, ладонь была всё ещё горячей. Итачи ухватился за ладонь брата, как за спасательный круг, и они молча, собрав за собой вещи, которые до этого лежали на земле, направились в сторону машины. Когда они уже вышли на главную дорогу, от которой до машины оставалось совсем близко, Итачи вынул сигарету из пачки, которая до этого спокойно покоилась в кармане, повернул колёсико зажигалки и прикурил. Никотина хотелось как никогда, такое, впрочем, случается каждый раз после поступления в кровь алкоголя. Раз уж решил травить организм порцией спирта, то будь добр, трави до конца, смешивая кровь ещё и с никотином, который едко обжигал легкие. Они шли молча, облачки пара исходили изо рта Саске, когда он дышал, от Итачи же шел сгусток дыма. Дошли они до машины за минут десять. Сразу же завели мотор, включили обогреватель, который через пару минут начал постепенно пропускать теплый воздух в салон автомобиля, и сидели. Спать почему-то совершенно не хотелось. Видимо, за эти пару часов дремоты, сон всё-таки сбился окончательно. На заднем сидении в пакете лежали две пустые бутылки вина и почти пустая бутылка коньяка, на которые бросил взгляд Саске, повернул свою голову назад и усмехнулся. Они действительно давно не пили вместе, исключением стало только день рождение Итачи, за которое Саске до сих пор было в какой-то степени стыдно. Младший повернул голову в сторону брата, который смотрел в окно, о чём-то думая. — Итачи? — спокойно спросил Саске, пытаясь вернуть брата к реальности. — М? — брат не повернулся и так же смотрел в окно. Ситуация была немного хреновая, так как через два часа ему нужно было уже быть на своей работе, на что у него не было ни желания ни сил. От него, вероятно, несёт спиртом за километры, вперемешку с никотином. Такой образ врачу в своей же больницы, мягко говоря — непростителен. — Давай уедем на пару дней отсюда? Отдохнём вдвоём, — тихо предложил Саске, стараясь скрыть своё волнение. Он впервые за свой осознанный возраст предлагал что-то такого рода. — Ты возьмешь отгул или больничный, если тебя волнует твой пропуск, и мы… — Оленей покормим? — лукаво улыбнулся Итачи и опять наклонил голову в свой шарф, пряча улыбку за ним, наблюдая за реакцией брата. — Хорошо, Саске, — Итачи повернул голову к своему брату и мягко улыбнулся. — Я думаю, я заслужил немного отдыха, — он усмехнулся. — Куда ты хочешь поехать? Саске даже не ожидал такого ответа от брата, именно того факта, что тот так просто согласиться на прогулы в своей работе. Итачи был трудоголиком: в любом состоянии здоровья, погодных условий и прочего Итачи выезжал на работу, будто боясь того, что если его не будет в больнице — она, попросту, рухнет. — Куда глаза глядят, — пожал плечами мужчина и сжал костяшками пальцев рук руль машины. После чего отпустил его и задумался, перебирая в голове хорошие места для отдыха, про которые когда-либо слышал до этого момента. — Может, мы съездим на горячие источники? — решил предложить мужчина. В зимнее время горячие источники, казалось бы, были самым лучшим решением для отдыха. Их страна славилась большим количеством годных и даже знаменитых курортов, куда люди ломились толпами, и он решил отдалиться от городской суеты. Один из таких знаменитых курортов был «Ноборибэцу Онсэн», окруженный лесами и горами. Почему-то это место первое, которое пришло в голову младшего Учихи, и он, улыбнувшись, нажал на педаль, включил заднюю передачу и машина медленно выехала с парковочного места.***
1878–1880 год. <Обито узнал о смерти родителей только через неделю, когда пожилой врач дружелюбно пригласил его в свой кабинет для личного разговора. Тогда же он и сообщил об этой прискорбной новости юноше. Сначала до Обито не сразу дошел смысл сказанных ему слов. Мальчик пару раз хлопнул своими бездонными глазами, на которые ещё не успели выступить прозрачные слёзы. Он смотрел в глаза Орочимару и пытался найти там просто отблески обычной шутки, но чем дольше он в них всматривался, тем больше понимал, что сказанные слова не были шуткой. — Обито, я обещаю, что я позабочусь о тебе. Ты мой любимый ребенок в этом здании, — тихо сказал Орочимару, внимательно наблюдая за реакцией мальчика. Но мальчик не ответил ничего. Он молча вышел из кабинета и просто шёл, куда глядят его глаза. Он проходил мимо второго этажа, поднял свой взгляд на висячие картины, которые будто улыбались ему и радовались его боли, они давили на него. Несмотря на то, что родители сами лично поместили своего ребенка сюда, и мальчик, конечно, был на них зол, эта неожиданная новость его попросту подкосила. Но слез по прежнему не было.Укутавшись в теплый шарф и надев свое короткое пальто, мальчик вышел во двор, в котором Анко вместе со своими детьми были на утренней прогулке. Дети мирно бегали один за другим, собирали пожелтевшую листву и убегали от Анко, которая, смеясь, бегала за ними, они играли в прятки. Обито, спокойно проследив за этим весельем, прошёл далее по тропинке и, дойдя до качелей у дерева, уселся на них, обхватив своей маленькой ручкой холодную цепь. Он сидел поодаль и наблюдал, как дети играли, пребывая в своих мыслях. Он не мог дать точного определения, что именно он чувствовал в тот момент, он просто сидел и думал. Сейчас у него остался только один близкий человек в его жизни, и это была Рин. Со своими остальными родственниками он практически не общался после смерти бабушки, которая умерла в прошлом году. Их семья постоянно держалась более отстранёно к остальным из их клана, и у мальчика не было попросту опыта общения с другими членами семьи. Так мальчик и сидел, качаясь на своих качелях вперёд-назад, отталкиваясь своими ботинками от земли, которая была влажной после недавнего прошедшего дождя. После чего мальчик поднял свою голову и увидел двух направляющих к нему ребят. Девочку он узнал сразу, это, непосредственно, была его подруга, а вот второго мальчика он видел впервые. Мальчик, несмотря на свой юный возраст, имел пепельного цвета волосы, будто некогда блондинистый цвет волос стал платинного оттенка. Девочка улыбалась и что-то рассказывала новенькому мальчику, который сдержанно улыбался ей в ответ и сжимал в руке какую-то тряпочную сумку. Когда двое молодых людей подошли к Обито, Рин начала говорить первая. — Обито, познакомься, это новенький наш, Какаши Хатаке, — ладонь девушки указала на странного паренька, который был закутан в темно-синий шарф, который прикрывал половину его лица. — У Какаши недавно умер отец от хвори, и его отдали в наш детский приют, — закончила девочка и легонько улыбнулась. — А это Обито, мой лучший друг. Обито внимательно посмотрел в глаза новенького и постарался выдавить из себя подобие улыбки, протянул ему свои немного уже замерзшие пальцы. — Приятно познакомиться, Какаши. Мальчик сдержанно улыбнулся и протянул руку в ответ. — Мне тоже приятно познакомиться, надеюсь, мы подружимся. — Я тоже надеюсь, — тихо прошептал Учиха в ответ, сжал крепко протянутую ему руку. Постепенно, со временем, трое молодых людей начали общаться изо дня в день. Они встречались вместе на своих занятиях по шахматам, на занятиях по музыке и по рисованию. Обито немного выводил из себя тот факт, что Хатаке был по каким-то мистическим обстоятельствам лучше в своих результатах по занятиям, нежели он сам. Обито часто играл на пианино, которое находилось в холле больницы, он играл свою собственную мелодию, которую сочинил он сам. Маленькие дети, которые были на попечительстве Анко, часто собирались вокруг музыкального инструмента и слушали музыку, хлопали каждый раз, как Обито закончит, и просили их научить так же играть, как он сам. Особенно одна девочка шести лет, которая всегда стояла рядом с Обито и своими маленькими пальчиками пыталась в воздухе повторить движения рук Обито. Какаши играл тоже, но, в основном, Бетховена, он восхищался музыкой этого великого человека. Но больше его начало выводить из себя то, что Рин стала меняться. Она с каким-то восхищением начала смотреть на их нового друга, который даже рисовал лучше, чем сама Рин. Обито часто заставал их обоих перемазанные в краске, подходил к Рин и в привычном жесте стирал остатки с её лица, на что девушка лишь смущенно улыбалась. Хатаке лишь изредка подкалывал своего друга на это, бросая фразу, что муж опять отмывает свою жену от грязи. Обито на это только закатывал глаза и пихал Какаши в бок. Постепенно Обито и Хатаке на почве вечного соперничества и признания Рин, сами не заметили, как стали крепкими друзьями. Наверное, Обито всегда на подсознательном уровне хотелось иметь друга мужского пола, который давал бы ему стимул совершенствоваться и становиться лучшим во всем. Рин всегда усмехалась и смотрела на них обоих с особой нежностью, она также испытывала особую любовь к этим двоим. Она считала их своей уже устоявшиеся семьей, которую отпускать она никаким образом не хотела. Однажды Обито, уже будучи пятнадцатилетним, в Рождественский вечер сказал ей одну вещь. А было это именно то, что он бы хотел, чтобы Рин стала его женой. Он говорил тогда на полном серьезе, держа в руках слепленную из глины розу. Он смущенно протянул девушке свое творение, и она его переняла в свои руки и трепетно хранила. Она улыбнулась тогда и поцеловала Обито в уголок губ, после чего отступила на два шага назад, скрестила руки за своей спиной и нежно ему улыбнулась.Орочимару внимательно наблюдал из угла за данной картиной и в тот день в его сознании появилась своеобразная мысль. Он задумался над тем фактом, что от девчонки нужно было избавиться ещё в ту самую ночь, когда он увидел обоих детей в их кровати. У Орочимару были свои планы на Обито, и любые помехи нужно было грамотно устранять. Тогда он и решился вызвать в свой кабинет Учиху ещё раз. Обито молча зашел в кабинет тем новогодним вечером и сел на мягкий диван, который стоял в углу большого кабинета Орочимару. Врач тем временем спокойно сидел и смотрел в окно, курил папиросу. На его столе стоял полупустой стакан с коричневатой жидкостью.— О чем Вы хотите со мной поговорить? — Обито решил нарушить давящую тишину первым. Врач сразу же повернулся в сторону подростка и пронизывающе посмотрел в глаза мальчишке. — Скажи, Обито, — имя мальчика он странно растянул, будто пробуя на вкус его звучание. — Как ты чувствуешь себя в этой клинике? Как твое здоровье? — он с полной серьёзностью задавал эти вопросы, будто был не в курсе. Но он был. Обито задумался и ответил: — Хорошо, врачи сказали, что я давно пошёл на поправку, и с этим помогли мне мои друзья, которых я очень люблю и ценю. Знаете, есть такая фраза «Человеку нужен человек», именно он может ему помочь, понять и дать принять самого себя. В моем случае именно так и случилось. Как бы абсурдно не звучало, но я действительно счастлив, — мальчик спокойно улыбнулся. — Вот как, — Орочимару крепко сжал руку в кулак под столом и спокойно встал, направился к мальчику. Подошёл к дивану и присел рядом, положил свою большую ладонь мальчику на плечо. От него исходил запах алкоголя вперемешку с никотином. — Послушай, Обито. У меня на тебя большие планы, я как только тебя увидел сразу понял, что хочу, что бы именно ты стал моим преемником и учеником, — врач пронзительно смотрел на юношу. — Что ты об этом думаешь? Обито сначала не понял о чем идет речь, но осмысленность пришла к нему через пару минут. — Простите, но я вряд ли смогу быть Вам полезен, я не обладаю какими-либо навыкам, и чтобы стать в будущием врачом, — он спокойно пожал плечами и на рефлекторном уровне попытался этим движением скинуть руку врача со своего плеча. — Я хочу выйти отсюда после своего совершеннолетия и жить спокойно с человеком, которого я люблю. Брови Орочимару поднялись около его переносицы. — Любишь? — он судорожно выдохнул и уже крепче сжал руку на плече юноши, который зажмурился от неприятных ощущений. — И кто же это? — задал вопрос мужчина. Конечно же, он знал, кто это, но знать и услышать лично от человека — две разные вещи. — Это Рин Нохара, — юноша улыбнулся и опять дернул плечом едва заметно, чтобы эта чертова рука всё-таки упала с плеча. Но она продолжала так же крепко держать юношу своими тонкими пальцами. Орочимару прикрыл глаза и улыбнулся, так, знаете, сдержанно сначала. После чего улыбка становилась всё шире и шире, и глаза резко распахнулись. Вот ты и подписал Обито приговор своей Рин. Сам, собственноручно. В секунду юношу резко развернули к себе за плечо, и Орочимару, пододвинувшись ближе, уткнулся своим лицом в шею ничего непонимающего молодого человека. Он провёл языком по его шее и прикусил тонкую кожу около артерии.До юноши дошло не сразу происходящее, и он резко уперся руками об сильную грудь Орочимару. Его била легкая дрожь, и из глубин души начала возникать сильная паника вперемешку с отвращением. Орочимару резко заломил руки мальчика за спину, сильно ударил его в солнечное сплетение и навалился сверху. Одной рукой он держал руки Обито над головой, вторую опустил около его лица и едко улыбался. Мальчик будто на коже ощущал заметные нотки перегара, которые исходили от его наставника. — Зря ты это сказал, Обито, очень зря, — спокойно произнёс Орочимару и провёл кистью по пылающим щекам юноши. — Отпустите меня! — прошипел Обито и дернулся, пытаясь каким-то чудесным образом скинуть с себя мужчину, который перевешивал его в весовой категории и силе. Мужчина продолжал сидеть молча и всматривался в глаза мальчика, будто чего-то в них ожидал увидеть, но там ничего не было кроме нескрываемого отвращения и страха. После чего он наклонил голову к мальчику, волосы неприятно начали щекотать его ухо. — Такова твоя благодарность за всё, что я сделал для тебя? — он тихо спросил. — Мне кажется, я же четко дал тебе понять, что у меня на тебя большие планы, в которые никакие посторонние люди не входят. Так вот, мой мальчик, слушай внимательно и запоминай. Ты не выйдешь отсюда, не сбежишь, я тебе это гарантирую. Ты станешь моим учеником и моим последователем, хочется тебе или нет, я не позволю такому таланту умереть снаружи, живя примитивной жизнью, которая ни к чему не приведет, кроме как смерти. Как закончили твои родители. Они были примитивны, глупы и беспомощны, когда умирали, я смотрел на них тогда и был счастлив, видя, как они тонут в своем болоте. Но они отлично пополнили мою коллекцию, — на последних словах Обито буквально кожей почувствовал улыбку на лице Орочимару. — Ты меня понял? Обито зажмурился от пульсирующей боли в области затылка, с губ сорвался болезненный стон, и он резко открыл глаза, которые прикрыл от страха. И теперь удивление озарило его лицо, он увидел. Он увидел это. Это что-то было похожее на человека. Того, которого он видел в юном возрасте. Мужчина был около двух метров ростом, в черной накидке. Его руки были без кожи, без мяса, которое бы обволакивало его кости. Это было что-то похожее на человекоподобный скелет, в руках которого было что-то напоминающее косу. Он спокойно поклонился юноше, и в секунду коса охватила тонкую шею Орочимару. — Мой господин, — услышал юноша голос, подвластный только ему. — Мне убить его? Обито хлопал глазами и не понимал, что вообще происходит, он перевёл свой ошарашенный взгляд на Орочимару, который, казалось, совершенно не замечал, что происходит сзади него. Он не чувствовал и не видел. — Не надо, — прошептал юноша, переборов свой страх от такого неожиданного гостя. Орочимару расплылся в улыбке, думая, что сказанные слова адресованы именно ему. — Что ты сказал? Но мальчик даже не смотрел ему в глаза, его взгляд был устремлён за спину мужчины, который уже начал замечать это. — Как… как тебя зовут? — тихо спросил юноша. — Мое имя Сусаноо, мой господин. И я всегда буду вас защищать, — послышался голос от этого странного существа. Он наклонил голову в знак уважения своему хозяину, но косу так и не убрал. — Приятно познакомится, Сусаноо, — тихо прошептал юноша, не замечая, как зрачки врача расширились, и он резко повернул голову назад. Но увидел лишь пустоту. — Не нужно его убивать, в этом нет нужды. Пока, — мальчик спокойно перевёл взгляд на ничего не понимающего врача и спокойно сказал. — Встаньте с меня, если не хотите, чтобы случились неприятные вещи, — голос почему-то был спокоен, в глазах больше не было страха. Орочимару усмехнулся и действительно встал, на подсознательном уровне отошел к своему столу и встал там, наблюдая за тем, как Обито покидает его кабинет. Сказать, что ему нравился этот юноша — ничего не сказать, он считал его чистым произведением искусства.***
Тогда: Я сидел как обычно на своём стуле и со скучающим взглядом смотрел на своего лечащего врача, того самого новенького, с которым мы уже работали на протяжении последних трёх месяцев. Встречались мы в моей палате каждый день ровно в два часа дня, молодой врач заходил ко мне каждый раз, сжимая в руках папку, и старался приветливо улыбнуться. К каждому его приходу, санитары устраивали этот фарс, надевая меня в смирительную рубашку, связывали мои руки и ноги кожаными ремнями. Маску они больше не одевали на меня, ведь я не прокусил молодому врачу его кожу или не впился зубами в горло, прокусив артерию — для меня это уже был в какой-то степени прогресс. Поэтому теперь мое лицо было, наконец, свободно. Мои длинные волосы лежали запутавшимися комками на плечах, доходя почти до поясницы. Я не остригал их намеренно, один раз меня даже пытались подстричь, но результат для того санитара был весьма плачевный. Я прокусил ему два пальца. После того случая ко мне не подходили непростительно близко. — Добрый день, — начал опять свою тираду этот надоедливый молодой человек. — Как Вы чувствуете себя сегодня? — он, как обычно, поставил стульчик напротив меня и сел. Я провёл своим взглядом по его телу, отмечая про себя смертельно опасные точки для жизни и функциональности организма, на которые можно было просто надавить с определённым давлением и… — Как обычно, — выдохнул я и отвёл взгляд в стену. — Как Ваш сон, Ваш аппетит? — спокойно спросил врач и даже осмелился посмотреть на меня. Уже прогресс. — Я не сплю, — спокойно ответил я, всматриваясь в стену, стараясь в ней что-то увидеть, понятное лишь мне одному. — С аппетитом как обычно. — Хорошо, — выдохнул врач и записал что-то на своих бумагах. — Итак, как Вас зовут? — начал обычное промывание мозгов, которое я слушал изо дня в день на протяжении последних трёх месяцев. Я усмехнулся и прикрыл глаза, тихо ответил. — Никак. Ну давай, повторим наш заученный сценарий по кругу. — Вы давно здесь находитесь? — врач опять смотрел прямо в мои глаза, и я видел в них долю тоски. — Не помню. — Что Вы ощущаете на данный момент? — врач поджал свои тонкие губы и сжал ручку в руках. — Ничего, — мои глаза широко распахнулись, и я, расплывшись в улыбке, наклонил голову на бок. Мои зрачки сузились. — Хотя, нет, я всё же чувствую кое-что, — на лице была улыбка. Лицо врача будто просветлело в тот момент, и он почти с придыханием спросил. — Правда? — врач был счастлив как ребёнок. — И что же Вы чувствуете? — Желание, — томно протянул я и поддался вперед, будто стараясь быть ближе к этому удивлённому лицу. — Какое? — врач замер, боясь спугнуть проявление моих эмоций, которые не выступали на моём лице практически никогда. — Увидеть одного человека, — спокойно ответил я, всматриваясь в глаза собеседника. — Какого? — губы дрогнули и рука ещё крепче сжала эту несчастную ручку. — Итачи Учиха, — протянул я имя, от которого прошла дрожь по позвоночнику. — Ты мне наскучил, приведи мне Итачи, — я выпалил эти слова с особым наслаждением, наблюдая за его лицом. В тот же момент оно запылало румянцем, который вероятно поступил к щекам от раздражения. — Итачи? — врач с непониманием посмотрел на меня и после того, как до него дошло, о ком идёт речь, он резко вздрогнул. — Ваш лечащий врач я, а не господин Учиха. Вы это понимаете? Учиха Итачи занят сейчас. — Мне плевать. Приведи мне Итачи. Ты мне не интересен. Можешь быть свободен, не стоит тратить своё время и, тем более моё, — бестолку, — я опять расслабленно откинулся на спинку стула и перевёл взгляд на стену. <Врач встал, то что он был раздражен, можно было понять по его спине, которая заметно напряглась, и он молча вышел из моей палаты. — Знаешь, — раздался голос у стены, как обычно сидевшего Обито. — Будь ты моим пациентом, я бы тебя придушил, — он усмехнулся. — Но ты не мой врач, Обито, — тихо ответил я и посмотрел на своего друга. — Да и, в прочем, не ты ли пару лет назад мне сказал, что мне будет интересно с ним? — Верно, — спокойно ответил Обито и вздохнул. — Но парня-то жалко, он вон из кожи лезет, старается, а ты только каждый раз отвечаешь приведите мне другого человека. Это жестоко, — задумчиво протянул мужчина. — Жестокость — понятие относительное, — улыбнулся я. — Тебе ли не знать, Обито?***
Наруто пришел в себя, лежа в какой-то непонятной кровати, комната ему была совершенно незнакома. Он был накрыт тремя теплыми одеялами, в комнате было крайне жарко, из-за чего становилось очень трудно дышать. Сначала он попросту не мог рассмотреть ничего из-за слипшихся от сна глаз, но вскоре, пару раз моргнув, он всё же открыл их. Шея будто онемела, отдавая при малейшем движениями чувством колящих иголок, которые безжалостно пронзали его шею. Мужчина простонал и всё-таки повернул голову в сторону от кровати, чтобы рассмотреть хоть что-то. — Проснулся? — послышался тихий голос в тишине. Собеседник сидел около стены, закинув нога на ногу, и вертел в руке листок бумаги, который он складывал в журавлика. Мужчина был одет в черную ветровку, кожаные штаны и странные длинные сапоги, чем-то напоминающие женские. Черные волосы будто прилизанные лаком лежали назад, такого же цвета глаза изучали в руке журавлик. — Сай? — только и смог выдавить из себя Наруто, сделав ставку на то, что голос ему показался крайне знакомым. Мужчина выдохнул и покачал головой, после чего встал и подошёл к кровати. Осмотрел внимательно лицо Наруто и, наконец, присел на мягкий матрас, который скрипнул под его небольшим весом тела. — Ты меня не послушал, Наруто, — наверное, если бы лицо Сая было бы более эмоциональным, оно бы выражало раздражение, которое едва заметно просачивалось сквозь его голос. — Я же сказал тебе держаться от них подальше, — художник резко скинул с друга слой одеял и провел взглядом по голому телу Наруто, который лежал совершенно нагой. Дотронулся ладонью до оголённого живота, от чего Наруто вздрогнул. После чего он положил руку на лоб, чтобы проверить температуру тела. Коснуться губами его лба, при данных обстоятельствах было бы чересчур интимным жестом. — Вроде температура постепенно стабилизируется, — он нахмурился и опять прикрыл Наруто уже только одним одеялом. — Как я тут оказался? — спросил Узумаки, смотря в бледное лицо друга. — И где моя одежда? — немного робко поинтересовался он. — Я нашёл тебя во дворе ночью, — спокойно ответил Сай. — Ты был уже без сознания и весь обмерзший. Твоя одежда промокла насквозь и сейчас сушится в соседней комнате у камина, — он задумчиво посмотрел в окно. — Да, точно. Сейчас, подожди, — он направился в сторону двери, которая вела в другую комнату, и вышел оттуда через минуту. В руке он держал две цепочки, переплетённые друг с другом. — Ты это искал? — Сай подошел и положил украшение в вытянутую ладонь Узумаки. Наруто крепко сжал два кулона в своей руке и выдохнул. Он хотя бы их нашел, ещё не все потеряно. Он сможет достучаться до него, и всё будет хорошо. Просто Саске зол, просто обижен, просто устал, и он его понял. Он понял, что нужно действовать иначе. Ему потребуется вернуть его расположение к себе заново. Он не отдаст его в лапы Итачи, который так хорошо промыл ему мозги. Но это будет после, а пока. — А что ты делал ночью за стенами больницы? — задумчиво спросил Наруто. Сай просто стоял и смотрел на него, в его глазах как обычно не было никаких эмоций, одна сплошная ровная линия. Он смотрел, смотрел и смотрел, после чего ответил. — Тебя это не касается, — всё, больше ничего объяснять или разъяснять он не собирался. Перевёл тему. — Так почему ты меня не послушал, Наруто? — спросил тихо Сай. — Потому что он мой друг и… — Наруто запнулся и замешкался. Это от взгляда Сая не ускользнуло, и он нахмурился. Наруто действительно не понимает, куда он так отчаянно лезет. Идиот, его же сожрут с потрохами, пережуют и выплюнут. Сай-то знает, и именно поэтому он только из-за своей симпатии заранее предупредил Наруто быть осторожными с Учихами. Он знал, что сделает Отец следующим своим ходом, он знал все, ведь именно он был одним из них. И именно из-за лежащего человека напротив он нарушил правила и, можно сказать, предал Отца в какой-то степени предупредил Наруто об опасности. Он даже еще не думал, что будет, когда об этом узнают. Но ничего хорошего из этого точно не выйдет. — И я люблю его, — уже тише произнёс Узумаки. — Наруто, — начал Сай. — Послушай меня внимательно, — мужчина старался казаться спокойным и не повышать голос. — Саске не тот, что раньше, он другой. Понимаешь? Он не простит тебя, не примет, он настолько находится в своих, — Сай старательно подбирал слова, чтобы не сказать ничего лишнего, — мыслях, что вряд ли тебя вообще услышит. В нем слишком много черноты, Наруто, c которой ты попросту не справишься. Ровным счетом как и в его брате. Они друг друга стоят. И в них заинтересованы. Ладно, не об этом сейчас. Саске был настолько безумен когда-то, что, если это опять выльется наружу, плохо будет всем. Так как чтобы не случилось Итачи будет горой за брата, Мадара будет горой за них обоих, а я, напоминаю, мы именно на их территории. Ты же на самом деле понятия не имеешь, что он вообще за человек, как он думает, и что он делает. А я знаю. Единственный, кто может справится с ним — это Итачи. Да, именно он. Саске всегда будет испытывать слабость к своему старшему брату, несмотря на любые события в их жизни. И, будем честны друг с другом, если ему дадут выбирать между тобой и им, он выберет Итачи. Так как он попросту его семья, а учитывая последние события, что их отношения начали налаживаться, то это бесспорный факт. Саске всегда хотел семью, всегда хотел быть любимым, и, наконец, он это получил. Ты лезешь туда, куда тебе настоятельно рекомендую не лезть, если ты не хочешь, чтоб тебя нашли со сломанной шеей в подвале или же повешенным в своей же комнате. Учихи — страшные люди, поверь мне на слово, они настолько помешаны другу на друге, что любого, кто пытается влезть в их крепкие связи, они попросту убирают. Ты помеха. Ты понимаешь? — Сай внимательно смотрел в глаза Наруто, в надежде, что тот его хоть немного услышал. Но Наруто стоял на своём. — Я не могу отступить. И вообще, откуда ты всё это знаешь? — Наруто скептически посмотрел на Сая, не понимая, каким вообще боком он относится к братьям. — Я — один из них, — пожал плечами мужчина, не намереваясь больше ничего разъяснять. Вышел из комнаты, оставив Наруто одного в своих мыслях.***
Неджи, после того странного вечера, перематывал его в голове уже второй день подряд, его никак не оставляли в покое слова, сказанные ему Хиданом: «Тебе нужно убить ни в чем неповинного человека и принести его в жертву нам». Звучало абсурдно, да и было сыкотно немного, он никогда не видел в себе убийцу. Он даже не знал, как это делается, наверное, в этом бы случае с данным поручением его сумасшедшая сестра справилась бы намного лучше. Но он — не его сестра, поэтому пришлось сидеть и думать самому. Сначала он решил попросту наблюдать за пациентами, поодаль. Смотреть на них, изучать, ему нужно было просто-напросто выбрать кого-то для начала. Но хищник был из него мягко говоря — херовый. Поэтому, оставив это бесполезное занятие шарканья по углам, он направлялся в сторону своей палаты, как остановился около открытого зала, в котором проходили уроки гимнастики для пациентов. Он поднял свою голову и увидел Гаару, который с улыбкой слушал то, о чем ему что-то рассказывала Тен-Тен. Девушка ему улыбалась и почему-то пихала в бок, на что мужчина усмехался и продолжал комментировать её действия. Та бесилась и грозилась его задушить. Неджи наблюдал за всей это картиной со стороны, внимательно всматриваясь в двух молодых людей. С Гаарой ему не справится, тот более больной чем он сам, это было понятно как дважды два, а что если? Тен Тен в очередной раз улыбнулась Гааре и показала ему язык. Неджи, так же оставшись незамеченным, тихо скрылся в сторону своей палаты. <Он не замечал, как за ним тихонечко по пятам шагала маленькая девочка с цветочком в руках, которую видел далеко не каждый.***
Учихи ехали уже восьмой час по длинной трассе. Саске изредка поглядывал на спящего Итачи, которого алкоголь знатно приложил к сиденью машины, и вся накопленная усталость стала выходить наружу, поэтому старший брат попросту спал. Глаза уже начинало щипать от напряжения, спина ныла от нахождения в одной позе столько времени. Пора было сделать небольшой перерыв. Как раз через три километра карта показывала забегаловку. Как только машина остановилась на парковке, Учиха младший решил всё-таки вывести Итачи из царства Морфея, пихнув брата в бок. Итачи сонно открыл глаза и посмотрел на Саске. Живой, рядом, родной и любимый. Он сам того не понимая дотронулся до лица брата, что бы ощутить его кожу пальцами, чтобы убедиться, что это не очередной сон, который он часто путал с реальностью на протяжении долгих лет после пробуждения каждое утро. Но Саске действительно сейчас был здесь и рядом. У Итачи отлегло. Он нежно улыбнулся и отстранился. — Где мы? — он посмотрел на странного вида забегаловку и перевёл непонимающий взгляд на брата. Саске издевательски улыбнулся и прикусил губу, чтобы не засмеяться над паникой в глазах брата. — Да, Итачи, ты у нас питаешься исключительно в ресторанах, кривишься от забегаловок, ибо санитария и всё такое. Но пришло время тебе снизойти до нас — грешных, и пообедать со мной в этом замечательной месте! — Саске похлопал Итачи по плечу, с полным серьезным видом наблюдая за тем, как помрачнел Итачи, и нервно заулыбался, всем своим видом показывая, что лучше он останется в машине. Ему и здесь хорошо, и вообще, он не голодный. Питается воздухом. — Идем, ни-сан! — злорадно улыбнулся Саске и начал выталкивать бедного Итачи из машины, который был явно не рад всему происходящему. Из машины они всё-таки вышли, зашли в придорожную забегаловку, от которой у Итачи обливалось кровью сердце, и все-таки сели за столик у окна. Саске выбрал себе обычную лапшу с говядиной и овощами и газированную шипучку. Об этом он и оповестил подходящей официантке в этой маленькой кафешке. Для Итачи же был сложный выбор, он старательно изучал меню и часто хмурился, водя пальцем по названиям, вчитываясь в их содержимое, что крайне забавляло младшего брата. Видеть Итачи в состоянии, которое описывается «не в своей тарелке», было нонсенс. Вскоре мужчина выдохнул и, обратившись к девушке, заказал всего по чуть-чуть. Девушка широко улыбнулась и зашагала прочь, стуча своими каблучками по полу. Саске почти смеялся. — Итачи, ну ты же столько не съешь, — он иронично поднял бровь и уперся кулаком о щеку. Этот жест был таким же как у их общего дяди, из-за чего Итачи сразу же нахмурился, но решил не обращаться на это внимание. — Зато я попробую, — тихо ответил старший. В это время девушка уже принесла Саске его шипучку, пузырьки которой медленно поднимались к верху стакана и выходили наружу. — Ты серьезно не был никогда в таких местах? Итачи даже смутился немного и скромно ответил. — Мама в детстве говорила, что нужно есть здоровую еду, и кормить тебя так же, — его взгляд спокойно рассматривал странное содержимое стакана. — И я обещал ей, что будет именно так. Такого ответа Саске не ожидал, он даже улыбнулся легонько и накрыл своей рукой руку брата. — Иногда можно делать исключения, Итачи, и позволить себе не держать всё под контролем, — после этого руку он сразу же убрал и обхватил пальцами стакан с напитком, поднёс его к своим губам и сделал первый глоток. — Да, надо попробовать, — тихо ответил старший брат. Когда им принесли все заказанные блюда, Саске имел честь наблюдать за Итачи, который на глазах своего младшего брата превратился в чистого ребенка и пробовал каждое блюдо впервые в жизни. Иногда, когда блюдо действительно было ему по душе, он прикрывал глаза, стараясь полностью ощущать свои вкусовые рецепторы. Саске наблюдал за этим с улыбкой, поднося палочками кусок говядины в соусе ко рту, который перехватывал своими зубами. Итачи делился своими впечатлениями: что вкусно, а что — нет, Саске слушал и улыбался. Обед был закончен, они вышли и сели обратно в машину. На этот раз за рулём уже был Итачи, который ехал по навигатору в нужном для них направлении. Саске же попросту отдыхал и листал новости в своём телефоне, изредка останавливаясь на чем-то, читая комментарии пользователей данной социальной сети. В нужное для них место они приехали уже ближе к вечеру, поставили машину на стоянке и зашли во внутрь отдыхательного комплекса. Их встретила женщина, волосы которой были стянуты в пучок на макушке, одета она была в красного цвета кимоно с узорами лилий и приветливо им улыбнулась. — Приветствую вас, господа. Добро пожаловать в наше уютное место для отдыха тела и души. Моё имя Куренай. Рада знакомству с Вами. — Добрый вечер. Мы рады знакомству с Вами, — равномерно поздоровались Учихи и поклонились в ответ. На что женщина улыбнулась и попросила пройти за ней. Шли они вдоль главного комплекса, и девушка начала рассказывать и предлагать братьям варианты. — Какой номер вас именно интересует? У нас есть номера люкс класса, в котором три комнаты, выход на террасу сразу к горячим источникам. Есть номера среднего класса с балконом и обычного. Какой желаете? — Нам, пожалуйста, люкс, — просто ответил Итачи, но брат его перебил. — Итачи, зачем нам три комнаты? — вопросительно поинтересовался младший. — Нам, пожалуйста, с балконом, — он улыбнулся девушке на что та понимающе кивнула. — Итачи, оставь, пожалуйста, свою роскошь за пределами нашего с тобой отдыха и наслаждайся времяпровождением вдали от городской суеты. Нас всего-лишь двое, и я не вижу смысла нам брать настолько большой номер. — Но, я думал, — начал Итачи и запнулся. — Что? — прямо спросил Саске и нахмурился. — Я думал, что ты не захочешь делить со мной кровать, — едва слышно произнёс Итачи, и взгляд забегал по помещению, не зная, на чем остановится. Он волновался, и это было видно. Саске улыбнулся и повернулся к девушке. — Нам, пожалуйста, номер с балконом, госпожа, — девушка кивнула и, улыбнувшись, пошла за ключами. Саске выдохнул и повернулся к брату, подошёл впритык и взял своими руками лицо Итачи, заставляя того поднять свой взгляд и посмотреть ему в глаза. — Я же сказал тебе, я хочу провести эти дни с тобой и отдохнуть. Перестань нервничать по поводу и без. Итачи опять взял озноб, и он лишь кивнул. Тем временем женщина уже принесла им их ключи и попросила последовать с ней к их апартаментам. Объяснила, что неподалеку есть магазин в их комплексе, где господа могут приобрести все необходимое для отдыха, если будет что-то нужно, а так же купить себе новую одежду, так как сумок с вещами у них попросту не было. Своими изящными пальцами вручила карту всех источников, заведений питания и общую карту местности. Объяснила, где что можно найти. После чего поклонилась и удалилась. Двое братьев зашли во внутрь. Номер был действительно хороший. Выполненный в темных тонах, которые гармонично смотрелись друг с другом. Ванна была в отдельной комнате, широкая, выполненная из дерева. В другой части комнаты находилась душевая кабина в отдельной ванной комнате, в котором так же было все необходимое для водных процедур. В главной комнате был столик, который красовался низко у пола, рядом с которым были четыре подушки из красного бархата. Поодаль, за углом, стояло что-то наподобие секции кухни вместе с холодильником и вторым большим окном. Около стены стояла кровать с атласно-красными простынями, около пяти разных форм подушек и покрывало. Большое окно было на всю стену, которое открывалось и вело на веранду. Учихи решили попросту принять душ с дороги и пойти осмотреть местность, купить новую одежду. Городок был увешан китайскими фонариками, которые мягко освещали дорогу и лица людей, которые в основном парами или семьями ходили и так же ознакамливались с местностью. Проходя мимо ювелирного магазина, Итачи почему-то остановился и после недолгих размышлений направился в сторону дверей. Саске, не совсем понимая, зачем брату понадобился данный магазин, крикнул ему о том, что заглянет в магазин напротив, в котором продавались различные сувениры. Колокольчик на дверях звонко скрипнул, оповещая владельца о том, что в его лавку заглянули гости. К Итачи вышел пожилой мужчина на вид лет шестьдесят и тепло улыбнулся. — Добрый вечер, господин. Чем могу помочь? Итачи поклонился и направился в сторону витрин, на которых красовались различного вида украшения ручной работы. Просматривая очередную витрину, Итачи обратил внимание на два прекрасных кольца, которые лежали под стеклом. Они красиво отсвечивали, с красноватыми камнями, которые были в самом центре, их, будто опора, держали в рамке прозрачные бриллианты, основой которого была платина. Итачи как завороженный смотрел на эти два чудесных кольца и после чего перевёл взгляд на продавца. — Простите, Вы могли бы подойти? Старичок с улыбкой кивнул и направился в сторону Итачи. Он заметил на какие кольца смотрит Итачи и улыбнулся. — У Вас хороший вкус, молодой человек, — он наклонил голову на бок и посмотрел на Итачи. — Вас интересуют именно эти два кольца? — Да. Они обручальные? — Итачи сам не понял, почему данная мысль пришла ему в голову. Мужчина немного нахмурился и, повернув ключ в стекле, отворил. — Не совсем. Эти кольца идентичны, будто два брата близнеца, выполнены из красного бриллианта и платины. По бокам, — мужчина показал пальцем на край камня, — красные рубины и бриллианты 0,5 карата. Итачи аккуратно взял кольцо в руки и надел на свой тонкий палец. Оно было ему как раз в пору. С братом у них был одинаковый размер руки и обхват пальца, что сейчас играло только на руку мужчине. — Королевский красный бриллиант 4 карата. Самый дорогой камень, который существует на данный момент. Эти два кольца являются единственными близнецами, больше подобных не выпускалась. Их цена крайне велика, возможно, Вы бы хотели посмотреть что-то другое? — Нет. Мне нужны только эти два кольца. Сколько? — спокойно спросил мужчина и посмотрел на продавца. Брови старичка поползли на верх и он, откашлявшись, ответил: — Пройдёмте за мной и обсудим все детали, — мужчина явно не ожидал, что покупатель будет так настойчив насчёт этих двух колец, за цену которых можно было приобрести дом в данной части страны. — Повезло человеку, которому Вы подарите это кольцо, — задумчиво протянул мужчина. — Вы, видимо, очень любите этого человека. Итачи повернулся к нему и тихо произнёс. — Вы даже не представляете себе насколько, — мужчина на это лишь тепло улыбнулся и протянул ему две коробочки. Из ювелирной лавки Итачи уже вышел с покупкой, в которой мирно лежали два кольца, ожидая того момента, когда их наденут на тонкие пальцы. Про свою дорогую покупку Итачи, конечно же, не сказал Саске, который спокойно разглядывал сувениры в виде различных статуэток, которыми был уставлен весь магазин Итачи тихо подошёл сзади и взглянул брату за плечо. — Нравится? — спросил он, смотря на керамическую фигурку, которую держал в руках его брат. — Да, — как-то смущенно ответил Саске и направился в сторону кассы, чтобы приобрести данный сувенир на память. Вскоре они вышли оттуда и направились в сторону местного магазина, где смогли приобрести необходимую одежду на первое время. Итачи долго со скепсисом рассматривал качество одежды, изредка ловя смешинки в глаза брата, который наблюдал за придирчивым старшим братом. Следующим пунктом назначения стал обычный продуктовый магазин, в котором Итачи приобрёл две бутылки красного-сухого вина и необходимые закуски на свой лад. Вернулись братья в свои апартаменты около десяти вечера и сразу же направились в горячие источники. Наготу Итачи прикрывало только маленькое полотенце, которым он прикрыл свои бедра, чтобы дойти до источника, в котором его ждал его брат. Саске сидел уже с закрытыми глазами, опираясь руками о камни в качестве поддержки тела, голова была немного откинута назад. Из-за сильного изобилия пара, волосы уже начинали немного от влажности прилипать к лицу. Но мужчину этот факт никак не смущал, он просто дал себе расслабиться. Итачи же распустил свои волосы из длинного хвоста и также зашел следом, откинув полотенце в сторону, и опустился вниз. Так они и лежали молча, пока вода грела их тело. Было хорошо, мыслей практически никаких не было, была лишь приятная теплота внутри.***
Тогда: Пациент из палаты под номером 166 спокойно лежал на своей кровати, вспоминая утренний разговор в столовой с его новым другом. Он прокручивал в голове его слова насчёт этого мужчины, которого он встретил там сегодня. Он не понимал это чувство внутри, такое странное, непонятное. Оно напоминало ему то чувство, когда ты видишь родного для тебя человека, с которым ты не был знаком до этого момента. Или ты попросту его забыл? Такие эмоции испытываешь, когда видишь человека, который мог бы стать твоим лучшим другом в дальнейшем или же любимым человеком. Это чувство чем-то напоминало… нежность? Пациент опять открыл глаза и ощутил присутствие Обито в своей комнате, который почему-то сегодня был молчалив и смотрел в окно. Обито о чем-то думал, и это что-то, судя по его лицу, было не самым приятным. — Обито? — я решил заговорить первым. — Что? — тихо ответил мне мой друг. — Почему ты ненавидишь Орочимару? — я не знал, откуда я понял этот факт, наверное, на интуитивном уровне я чувствовал его агрессию к старику. Обито молчал. Долго молчал. После чего посмотрел на меня своим пронзительным взглядом, сказал. — Потому что из-за него я лишился человека, которого любил. Я потерял себя в тот день, — он замолк и опять отвернулся к окну. — Поделишься? — тихо спросил я, впервые решив узнать об этом странном человеке хоть что-то. — Может, когда-нибудь я решусь тебе рассказать, но не сегодня. Сегодня я предпочитаю молчать. Именно в этот день много-много лет назад я лишился именно этого человека, — Обито поднял на меня свой измученный взгляд и улыбнулся. Своей измученной улыбкой.***
Когда Наруто закрыл глаза, после чего открыл их, он был внутри. Узумаки опять стоял в этом странном лесу, в этом странном месте, в котором было это озеро, в котором он в прошлый раз попросту утонул. Мужчина на этот раз стоял и смотрел на происходящие действия со стороны, будто случайный наблюдатель. Вот он бежит за маленьким Саске, который бежит в сторону ледяной поверхности вместо воды и кричит ему, чтобы он его догнал. Наруто медленно поворачивает свою голову и видит, как он сам пробегает мимо него, кричит мальчику, что бы тот остановился. — Догони меня, Наруто! — мальчик смеялся и бежал в сторону озера. — Саске! Не иди туда! Прошу! — орал Наруто. Наруто смотрел на это с долей тоски, ведь эти события уже были, и он знал их итог. Вскоре он добежит до середины озера и окажется там в абсолютном одиночестве. Как обычно. После этого он повернёт голову в сторону леса и увидит карлика, который будет бормотать себе что-то под нос и идти к обрыву. Он подойдёт, тащя за собой бездыханное тело, и выкинет его с обрыва, после чего повернется к нему и скинется сам. Дальше начнется опять же знакомая картина — он будет бить руками лёд, пытаясь вытащить маленького ребёнка оттуда, разбивая кулаки о лёд, поверхность которого будет смешиваться с его собственной кровью. И в итоге он сам провалится под воду и услышит слова о своей слабости. Опять и опять, и опять. Наруто стоял и наблюдал за этими повторяющимися действиями и, в итоге, просто упал коленями на землю. Он обхватил себя руками и тихо простонал. — Что я делаю не так? Что? Что я должен сделать? Я не понимаю. Его тело била легкая дрожь от разворачивающейся картины перед ним вновь и вновь, и чем больше он старался всматриваться в эту картину, тем больше его начинало тошнить от этого зрелища. Он не знал, сколько времени он просидел там, наблюдая за этой кинолентой, которая будто заела в какой-то определённый момент. Создавалось впечатление, будто он и физически и морально постарел, наблюдая тысячу раз за этим маленьким моментом. Он даже пытался пару раз помешать данным действиям, которые шли по своему сценарию. Он пытался схватить Саске, пытался встать перед ним, чтобы не дать мальчику добежать до этого проклятого озера, но силуэт попросту пробегал сквозь него и всё так же громко смеялся. Он пытался остановить и карлика, который, казалось бы, и вовсе его не видел. Он даже пытался заранее разломать лёд какими-то палками, чтобы ребёнок попросту не добежал до середины. Он пытался оттолкнуть самого себя, чтобы догнать Саске самому. Он пытался и пытался, и пытался, но всё было тщетно. И с тридцатой попытки он просто опять сел на землю и начал качаться вперед-назад. — Я не понимаю, что я должен сделать, — он сжал голову руками и закрыл глаза. — Я ничерта не понимаю… — он выдохнул. Состояние начинало граничить с истерикой, наблюдая каждый раз за собственной смертью и смертью Саске. Но был ли это Саске? И тут его будто током ударило. Он поднял свой измученый взгляд на картинку, которая начиналась опять с начала, и медленно встал, подошёл к началу леса. Он был в начале озера и просто стоял и смотрел. После чего странная мысль посетила его голову, когда он в очередной раз услышал: «Наруто, догони меня». Он попросту остался стоять на месте, переборов своё желание ринуться и бежать за ним. Он развернулся и начал идти оттуда в обратном направлении. Силуэт, на его удивление, тоже остался стоять на месте. Наруто повернул голову к своему фантому, и тот молча стоял рядом. Он так же остался на месте, не проронив ни слова, когда увидел карлика, который стремительно направлялся к обрыву. Он просто стоял и смотрел на всё это молча. Он понял. Он видел уже эту картину раньше, давным-давно в детсве. Именно в тот день, когда они играли с Саске в детсве у пруда, и Саске упал вниз по вине Наруто. Маленький ребенок повернул голову и с непониманием посмотрел на него, мол, почему ты не бежишь. — Иногда, чтобы выиграть потом, нужно проиграть сначала. Чтобы в итоге выйти победителем, — тихо произнёс Наруто, наблюдая за будто застывшей сценой. Признать этот факт было тяжело. — Иногда мы не вправе менять события, на которые повлиять попросту не можем. События будут идти своим сценарием, несмотря на все наши старания, несмотря на все наши желания и чувства. Мы попросту не можем ничего в них изменить. Мы не можем изменить прошлое. Иногда самым лучшим вариантом является бездействие. Я прав? — сказал он кому-то в пустоту. И картина начала медленно рассыпаться перед его глазами. Она начинала сгорать как картинка, которую кинули в камин, и она начала медленно тлеть. Картина начала раскалываться, будто кто-то уронил хрупкую вазу, и она рабилась на маленькие осколоки. Она начала расползаться будто песок в разные стороны, на который подул ветер. — Ну надо же. До тебя, наконец, дошло, — услышал он довольный голос за своей спиной и повернул голову назад. Перед ним стоял он сам, только старше, и с грустью смотрел на него. Это был его надоедливый двойник, только не было привычной хамоватой манеры в голосе и провокационного поведения. Не было ничего из этого всего, только грусть. — Иногда, чтобы выиграть в конце, нужно сдаться, чтобы после встать и с полными силами выйти победителем из этой игры под названием — жизнь. Под названием — сознание, — он спокойно улыбнулся и щелкнул пальцами. — Но, это не конец, это только начало, Наруто, —он увидел опять знакомую усмешку на лице. И силуэт растворился в воздухе. Будто его и не было вовсе до этого. Наруто стоял опять в странном месте. Светло было настолько, что начинало щипать глаза. Яркий-белый свет вокруг, не было ощущения потолка, пола или же стен. Просто бесконечное пространство. — Круг первый завершен, — услышал он незнакомый голос в сознании, такой же как был в лифте. — Добро пожаловать на круг два. Круг Ада под номером два. Берегитесь своих желаний.