Конфабуляция

Обычный день протекал спокойно. Наруто сидел в своем кабинете и разгребал свои бумаги касательно пациентов, которые отбыли недавно из их больницы, и дела пациентов, которые непосредственно прибыли. После трехчасовой работы по сортировке медицинский дел Узумаки попросту облокотился локтями на стол и устало потер пальцами свои глаза. Почему все это его так… выматывает? Будто сжирает все ресурсы изнутри, оставляя за собой какое-то ощущение полнейшей пустоты. Последние пару лет, с тех пор как Наруто вместе с Саске закончили университет, и старший брат Итачи предложил им обоим работать в этой клинике — все шло слишком хорошо, даже через чур хорошо. Сначала Узумаки как-то не обращал на то внимание, медленно погружаясь в бытовуху, но постепенно пришло странное осознание того факта, что жизнь превратилась в полнейшую рутину. Дом, работа, дом. Работа, дом, работа. С Саске практически никуда не выбирались, их поездки за пределы зоны бытовухи были исключительно какие-то места быстрого питания, друзья, которые так же были вечно чем-то заняты, им, конечно, иногда выпадала возможность провести хорошо и душевно время вместе, но случалось это крайне редко. Ну хоть на интимную жизнь первые пару лет жаловаться не приходилось — в этим все было как обычно. Хорошо. Практически все его друзья уже женились на своих вторых половинках, господи, даже брат Саске и то уже имел ребенка, все. Кроме них. Ни Саске ни Наруто не говорили насчет этой темы, попросту существуя дальше, и единственное, что им давало успокоение, это горячее тело рядом с тобой на кровати во время стадии погружения в сон. Наруто хоть и любил своего напарника, искренне любил, но иногда ему казалось, что он совершенно не знал, что именно творится в голове Учихи. Саске часто или не приезжал домой вовсе, Наруто на утро заставал Саске спящим в своем кабинете на столе, или же приезжал под утро, злой и уставший. Даже вот сегодня, вроде бы праздник всех влюбленных и их десятая годовщина, и Наруто даже приготовил им подарок в виде поездки на горячие источники в один из самых лучших курортов Японии, но он не был уверен, что Саске сможет так просто покинуть свою с братом клинику и куда-то уехать. В отпуске они не были уже пять лет, если не больше. Иногда создавалось гадкое осознание того, что Саске женат и предан своей работе, вовсе не Наруто. Ну ничего, Наруто, наконец, достал свои два билета на самолет, которые купил две недели назад, и направился в сторону кабинета своего парня. Он даже немного волновался, ведь мало ли что Саске, допустим, придумал для них двоих, и его подарок будет совсем блеклым по сравнению с его. Допустим, на прошлый праздник они подарили друг другу красивые украшения, которые заменили их детские кулоны на шее, которые они дарили друг другу в возрасте лет так шести. Наруто вообще смутно помнит то время, но в отличии от времени проведенным в университете — воспоминания детства были хотя бы яркие и счастливые. Время же, проведенное после окончания школы, он практически не помнил вообще. И это было странно. Он помнит только много книг, много лекций в университете, но какие-то душевные и приятные воспоминания касательно друг друга — будто были тусклыми, картонными и блеклыми. Иногда Наруто усмехался про себя и в шутку думал: «а может все это я себе придумал и они с Саске познакомились после окончания вуза? Или не учились вместе и вовсе»? Да нет, он точно помнит их совместный выпускной, у них даже фотография стоит в спальне с этими смешными шапочками выпускников. Наруто, наконец, дошел до кабинета Саске и, не постучавшись, отворил дверь. И первое, что он увидел, был не Саске, нет. Это была их помощница Сакура, которая сидела, облокотившись об стол, задрав свою ногу в чулках, закинув нога на ногу и смотрела на Учиху. Тот что-то ей рассказывал, смотря на свои бумаги, девушка же тем временем накручивала свои длинные волосы на палец и томно смотрела на предмет своего обожания. Наруто знал о чувствах своей подопечной к ЕГО мужчине, раньше он даже бесился по поводу этого факта, но после долгих разговоров с Саске он понял, что мужчине, мягко говоря, плевать на Сакуру, ему, мягко говоря, — было вообще плевать на всех женщин в этой больнице и за её пределами. Но пылкая натура девушки-завоевательницы всё еще питала надежду касательно такого красивого и умного мужчины, и она до последнего не сдавалась. К Наруто Сакура относилась в плане симпатии нейтрально, конечно она знала насчет того, что данные два врача живут вместе и у них вроде как крепкий союз, но в упор старалась этого факта не видеть. Она каждый раз улыбалась Наруто, выполняя его поручения без каких-либо оговорок, но в глубине души считала мужчину соперником. И даже сейчас она вырядилась как непонятно кто, напялила эти чулки, которые могли бы ей хоть как-то помочь? Пф. Не на того напала, милая моя.       — Добрый день, Сакура, — Наруто вежливо поздоровался и улыбнулся ей. Девушка медленно повернула свою голову в сторону вошедшего и оценивающе смерила взглядом Узумаки, как обычно, в глазах промелькнула злоба и ревность, после этого она вежливо улыбнулась в ответ, мастерски скрыв все эмоции, которые до этого читались в ее глазах. — Здравствуй, Наруто.       Вот такое вот обоюдное лицемерие друг другу.       — Ты не оставишь нас с Саске наедине? — Узумаки сделал едва-заметный нажим на последнем слове, чтобы прям в открытую не казалось, что он попросту хочет, чтобы девушка ушла и как можно скорей отсюда.       — Да, Сакура, будь добра, принимайся за те поручения, которые я тебе только что продиктовал, — спокойно ответил Учиха, все еще хмуро смотря на бумаги перед собой, совершенно не замечая, или стараясь не обращать внимание на зрительную и словесную дуэль между остальными двумя присутствующими в его кабинете. Сакура, видимо, слушалась только Учиху, поэтому покорно встала и направилась в сторону дверей, не забыв при этом улыбнуться Узумаки самой что ни есть милой улыбкой на свете, заправив свои длинные волосы за ухо, которые, видимо, девушка распустила именно по приходу к Саске. В больнице было строгое правило касательно внешнего вида сотрудников, и одно из них — держать свои волосы в собранном виде. Или соблюдай их, или отстригай свои волосы в чертям собачьим. Узумаки проводил девушку взглядом и не забыл за собой захлопнуть дверь.       — Как же раздражает, — тихо произнёс Саске, который, наконец, поднял свои глаза на Наруто и печально улыбнулся. — Женщины очень странные существа, Наруто.       — Будто я не вижу, — едко произнёс Наруто и продемонстрировал жест Сакуры, как она улыбается ему и заправляет волосы за ухо, виляя бедрами в женской манере, направился к столу своего мужчины. — Саске-кун, не выебите меня сегодня ночью? — наигранным и писклявым голосом произнёс Наруто, пародируя Харуно. — А! — он наигранно захлопал ресницами и приложил ладонь ко рту в удивленном жесте из фильмов. — Вам нравятся члены, Саске-кун? Ну ничего, я нарощу себе член и яйца, Саске-кун! Учиху подорвало и он засмеялся.       — Наруто… ахахаха… перестань!       — Что такое Саске-кун? — Наруто все не унимался и, закатав свои брюки до колен, перекинул свою ногу на ногу. — Как Вам моя волосатая нога, Саске-кун? — томно произнёс Наруто писклявым голосом. — Правда возбуждающе? — он сделал невидимый жест рукой, будто оттягивая резинку чулков в сторону и отпуская. — Возьми меня прямо тут, Саске-кун, пока этот Наруто не пришел, — уже сказал Узумаки своим привычным голосом и спокойно встал со стула, отошел в сторону дивана. — Она меня действительно очень иногда раздражает.       — Успокойся, Наруто, — спокойно ответил Саске и откинулся на спинку кресла. — Если ты будешь раздражаться по каждому такому пустяку, до старости точно не доживешь, — Саске постарался улыбнуться, хотя смешного в этой ситуации было мало.       — Ладно, — отмахнулся Наруто и раскатал брюки обратно к щиколотке. — Я чего пришел, — он говорил спокойно, но нотки волнения всё еще проскальзывали. — Может, мы поедем на нашу годовщину в одно место? Я подарок приготовил… просто и, — Наруто начал вытаскивать свои билеты из кармана халата. Саске внимательно посмотрел на своего парня и задумался.       — Это была бы хорошая идея. Даже Наруто не ожидал такого быстрого согласия от Учихи. — Серьезно? — он удивленно уставился на человека напротив и решил переспросить, мало ли он ослышался.       — Да, я думаю, мы заслужили немного отдыха вдали от чулков и томных взглядов, а также наших больных и моей семьи, которую мы видим каждый день, — Саске спокойно кивнул и посмотрел на Наруто. — Когда поедем?       — Завтра! — Наруто был настолько счастлив, что они наконец выберутся отсюда и проведут заслуженный отпуск вместе, что не знал, может стоит прыгать от счастья. А может и нет.       — Тогда завтра нас Итачи отвезет в аэропорт, — кивнул Саске и достал телефон. — Я напишу ему, думаю, он согласится.       — Может, не стоит его напрягать? — робко поинтересовался Наруто. — Изуми все-таки в больнице, мало ли что может случится.       — Да все в порядке! — отмахнулся Саске. — Час времени ничего не решит. Изуми под присмотром врачей, если что, Итачи сразу же позвонят. Наруто улыбнулся и подошел к своему мужчине, даже в наглую сел на его колени, оставив ноги на полу, и крепко его обнял, после чего поцеловал у губы. Каждый раз целовать эти губы было как впервые, такое странное, призрачное ощущение, будто их и вовсе не было. И Саске ответит ему, свободной рукой обхватив затылок, и приблизил к себе. В сексуальном плане у них было напряженно последние пару месяцев. На работе они и вовсе не позволяли себе такие вольности. Но сейчас все палки полетели на пол, когда Саске резко подхватил Наруто и резко откинул его на свой письменный стол, покрывая поцелуями его шею. Рубашку с треском сжали, от чего пуговицы попросту слетели с петель.       — Саске, — выдохнул мужчина, пребывая в полнейшей дремоте где-то в палате больницы, в которой царила полнейшая темнота. За окном шел снег, время указывало на шесть часов и пять минут утра. Весьма необычный день. Весьма необычный день… обычного понедельника.

***

Тогда: Утро началось как и все до этого, оно было однотипным и скучным. Как только я открыл свои глаза, первого, кого я увидел в своей палате, была моя новая знакомая Сакура. Девушка принесла мне вещи, новые простыни и с робкой улыбкой посмотрела в мои глаза. Эта девушка действительно была смелой, хотя бы потому, что попросту меня не боялась. Она старалась быть ненавязчивой, не задавала лишних вопросов, если я первый не решу заговорить с ней. Она всегда робко улыбалась мне и была внимательной.       — Здравствуй, — я спокойно привстал со своей кровати, и одеяло скатилось по моему телу до оголенных бедер, я и сам не помнил, почему заснул голым. В голове промелькнули последние события, разговор с Обито, знакомство с этой маленькой девочкой, и я заметно сожмурился, будто от боли в головной коробке. Голова действительно неприятно ныла.       — Я принесла Вам таблетки, пожалуйста, примите, — девушка вынула из халата ампулу с тремя таблетками белого, словно мел, цвета и протянула мне их. — На тумбочке стоит вода, запейте, пожалуйста, — её взгляд скользнул по моему оголенному телу, и она в спешке постаралась отвести от меня глаза. Я вовремя понял, что могло послужить такой вот её реакцией, и кивнул. Она отвернулась, давая мне возможность одеться. Когда я натянул на себя брюки и обычную футболку, я окликнул её, и она с улыбкой посмотрела на меня. Я перенял с её протянутой руки таблетки и, наконец, проглотил их. Даже несмотря на воду, во рту оставался неприятный, горьковатый привкус.       — Сегодня день занятий, Вы можете вернуться к господину Асуме, правда, он освободится только под вечер и сможет уделить Вам время в вашем обучении, — девушка сверилась со своими записями на обходном листе и спокойно улыбнулась. — У вас сегодня свободный день, Вы можете выбрать любое занятие, которое придет Вам по вкусу, — девушка закончила свою лепту и протянула мне тонкую руку. — Давайте я помогу Вам и проведу в обучающие сектора.       — Благодарю, я сам, — я отклонил её предложение и поднялся с кровати. — Пойдем. Сакура кивнула, и мы вместе вышли с моей палаты. Шли мы по различным коридорам и, наконец, вышли в главный зал. Обито до сих пор нигде не было, я даже пару раз оглядывался назад, чтобы убедиться, не следует он за мной словно тень, но сегодня Обито действительно не было нигде.       — Странно, — пронеслась мысль в голове. Мы вышли в сторону обучающих залов, в которых сидели пациенты и занимались различными занятиями, которыми их обучали специалисты клиники.       — Вы знаете, какой сегодня день? — будто невзначай поинтересовалась медсестра и толкнула своим телом большую дверь, которая под давлением открылась и дала возможность нам зайти во внутрь.       — Не помню, — честно ответил я и последовал за девушкой.       — Завтра праздник — день всех Святых! — девушка будто немного погрустнела от этого факта, и даже я заметил ее изменения в настроении.       — Сакура, скажите, а у вас есть пара? — я сам не знал, зачем я задал этот вопрос, наверное, просто из вежливости, а, возможно, из-за банального интереса. Девушка мне ничего не ответила и лишь грустно улыбнулась, после чего вытянула руку вперед, и я, наконец, поднял свою голову, до этого пребывая в своих мыслях, я попросту смотрел вниз. И я увидел впервые что-то, что показалось мне столь прекрасным, от чего у меня перехватило дух. Человек, о котором я думал последние дни, был это конечно же господин Учиха Итачи, стоял посреди зала и держал в руках шпагу. Напротив него стоял никто иной как Орочимару в костюме фехтовальщика, и они поклонились друг другу. Происходил процесс обучения фехтования, пациенты, которые были заинтересованы в обучение данного вида спорта, сидели на полу в большом зале и внимательно следили за двумя мужчинами. Я уже не слышал, что мне сказала Сакура, и попросту последовал к остальным сидящим. Девушка последовала за мной, и мы, наконец, нашли место, которое могло послужить для отличного обзора. Итачи был одет в белый костюм, и только когда я зашел, он надел на лицо свою маску и сделал пару шагов назад. И без нужных шагов от соперника, Орочимару сразу же сделал свой первый выпад, постараюсь задеть молодого врача своей шпагой. Итачи, конечно же, среагировал сразу и поставил блок.       — Они обучают фехтованию пациентов? — я смотрел на двух движущихся мужчин во время интеллектуальной борьбы, явно не понимая, зачем они обучают столь опасному виду спорта больных людей. Сакура сразу же поняла мое недопонимание происходящего и мягко улыбнулась.       — Фехтование развивает мелкую моторику, улучшает когнитивные функции и учит логически мыслить, тем самым оживляя сознание пациентов, давая им стимул на пути к выздоровлению. Орочимару-сама является одним из лучших фехтовальщиков своего времени, — девушка будто зачарованная смотрела на двух врачей. — Ну и есть ещё одна вещь, — она перевела взгляд на Итачи, который сделал еще один выпад, и Орочимару резко поставил защиту, сделал три шага назад.       — Данный вид спорта учит одной отличной стратегии, — Итачи резко вывернул свою руку и сделал три шага вперед, усмехаясь. — Ты либо борешься, — девушка опять перевела взгляд на Итачи, который перешел в атаку, не давая шансов Орочимару. — Либо бежишь, — острие шпаги наконец уткнулось в жилет пожилого мужчины, и он упал на ноги. — Отличный пример стратегии по пересиливанию стресса.       — Победил Итачи Учиха, — Данзо, который все это время был судьей, подошел к Итачи и поднял его руку вверх. Пациенты захлопали, Орочимару уже встал снимая свою каску, усмехнулся.       — Я уже начинаю переживать, Итачи, настанет тот день, и я и вовсе не встану с этого пола, — он говорил притворно мягко. Протянул Итачи руку в знак примирения. Вторым снял каску Итачи, и его длинный хвост выпал и рассыпался по спине. — Не переживай, жить будешь, — он так же усмехнулся и пожал руку в ответ. После этого Орочимару повернулся к пациентам, которые сидели на полу, и громко крикнул:        — «Есть желающие сразиться с уважаемым Итачи Учиха? — он с иронией посмотрел на молодого врача. — Может, среди вас найдется такой гений, который сделает так, чтобы Итачи Учиха так же сидел на полу как и я?» Повисла гробовая тишина, никто не решался в принципе даже подняться с пола. Тишина.       — Ну раз никто, тогда на сегодня все, — Орочимару даже прицокнул языком от сожаления того, что никакого зрелища на сегодня не будет. Итачи уже сделал пару шагов в сторону дверей, чтобы удалиться из помещения, как… Одна рука поднялась вверх. Моя Я тогда не знал, какая вообще муха меня укусила и попросту поднял свою руку, смотря в глаза Орочимару. И я заметил его легкую усмешку и заметный интерес в глазах пожилого мужчины.       — Итачи, — тихо сказал Орочимару. — Все-таки нашелся доброволец, — обращался он к мужчине за спиной, который едва заметно напрягся и медленно повернул свою голову на обращение к нему.       — Вставай, мальчик, — крикнул Орочимару и расплылся в самой счастливой улыбке. — Вставай и иди сюда! Я медленно встал, под удивленные взгляды пациентов, и направился в сторону пожилого врача.       — Здравствуй, — он улыбнулся, и Итачи, наконец, повернулся всем телом и посмотрел на меня своими глазами. Его взгляд был странный немного. В нем было удивление, и даже какой-то интересной была еще одна эмоция. Чем-то она была похожа на… радость? Его взгляд был все таким же надменным, будто на глаза сразу же была надета маска, но первые пару эмоций я уловил сразу. Интересная реакция.       — Какая ирония, да, Итачи? — врач усмехнулся чему-то своему и сделал пару шагов назад. Над чем он усмехался, я так и не понял. — Твой будущий пациент решил победить тебя в том, чего сам не умеет. Хорошее начало… знакомства. Я стоял как вкопанный под пронзительным взглядом Итачи, который с интересом меня разглядывал с ног до головы. Он узнал меня. Он действительно меня узнал. Значит, он запомнил тогда в столовой мой взгляд. Орочимару дал мне каску и свой костюм, который уже успел снять. Я переоделся, пока краем глаза следил за тем, как Орочимару что-то тихо говорит Итачи и улыбается. Закончив, я подошел ближе. Итачи выдохнул и надел каску тоже. Я сделал пару шагов вперед, правил я не знал. И сразу же получил удар по ногам шпагой, от чего отступил на два шага назад, с недоумением посмотрел в глаза Итачи, которые закрывала сетка.       — Сначала, надо поклониться, — раздался бархатный, глубокий голос. От которого по всему телу расползались мурашки. — Где твои манеры? Я даже опешил от такой наглости и, сжав зубы, сделал поклон. Итачи поклонился тоже. После он выпрямился и задал свой первый вопрос.       — Ты хочешь играть без толку или все-таки научиться тонкому искусству фехтования? Поверь, тебе будет интересно, — Итачи протянул мне свою тонкую руку. — Ты даже представить себе не можешь — насколько. Я задумался. Эта игра даст мне отличную возможность узнать этого человека, находясь с ним близко. Я понимал, что игра и обучение займет много времени и сразу же принял решение, от которого удивился сам.       — Научи меня, — мы переходили границы этики, переходя на такое общение, обращаясь друг к другу неофициально. — И, обещаю, тебе интересно будет тоже, — я усмехнулся и с вызовом посмотрел в его глаза, протягивая руку навстречу. И мою руку сжали, будто заключая со мной какой-то кровный договор, и сразу же отпустили.       — Хорошо, — голос был спокойным. — Твое имя мне известно, — он не дал мне возможности представиться, будто предугадав, что я скажу в следующий момент.       — Мое имя Итачи Учиха, отныне я буду твоим учителем по фехтованию, — он говорил спокойно и сразу же атаковал, не объясняя мне правил игры и сделав подножку, подстроил все так, что я попросту упал на пятую точку в следующий момент. — И теперь падать ты будешь часто и больно. Прямо вниз. — Пока не научишься защищаться, — я услышал в голосе усмешку. — Я не буду тебя жалеть. Я не буду давать тебе поблажек, только слезы, злость и боль помогут тебе научиться. Ты будешь проигрывать из раза в раз, пока не научишься мыслить как противник, — он отошел на пару шагов назад, поворачивая голову из стороны в сторону, тем самым разминая шею. — Вставай!

***

Итачи вёл машину по дорогам города довольно-таки аккуратно, он надавливал на педаль газа плавно, то прибавляя скорости, то сбавляя на опасных поворотах, соблюдая правила осторожной езды на скользких дорогах. Спустя минут сорок мы приехали в какое-то место, из-за которого слышались странные звуки и множество голосов людей. Итачи припарковал свою машину. Он сверил карту с навигатором, убедился, что мы прибыли в правильном направлении, и заглушил мотор.       — Где мы? — Саске внимательно осмотрел местность, стараясь понять, куда именно его старший брат притащил его на этот раз.       — Пошли, — с улыбкой ответил Итачи, который пребывал в приподнятом настроении. Итачи вообще весь день был какой-то воодушевленный, чем-то похожий на довольного кота, которому перепало много вкусностей, и после трапезы кот был довольный и сытый. Местность, в которую они приехали, оказалась обычным катком… громадных размеров. Будто целый городок был выстроен из искусственного льда, который придавал нужную атмосферу для своих посетителей. Громадные ледяные драконы по бокам входной арки будто смотрели тебе в душу своими стеклянными глазами и приглашали тебя рискнуть удачей и покататься на коньках по их владениям. Саске шел и с восхищением разглядывал громадные скульптуры изо льда, которые были буквально на каждом шагу. Везде висели китайские фонарики, различные огоньки, которые, несмотря на светлое время суток, были уже включены и служили в качестве подсветки. Придавая этому месту ощущение сказки. Здесь даже домики были сделаны из льда, громадные горки, с которых люди могли скатиться вниз на лыжах, различные кафе, которые предоставляли посетителям возможность после отдыха выпить горячего шоколада и согреться. Дети вместе с родителями, парочки и прочие люди заполнили почти весь участок этого городка, состоящего изо льда и спокойно, душевно проводили время.       — Красиво, — тихо прошептал Саске, следуя за Итачи, который направлялся в сторону кассы и хотел купить входные билеты. Мужчина вздрогнул и повернул голову к брату.       — Не могу не согласиться. Тут действительно красиво. Я рад, что тебе нравится, Саске, — Итачи улыбнулся и подошел к женщине, которая сразу же поклонилась ему и предложила различные варианты билетов. Как-то так сложилось, что за все платил Итачи, он даже не спрашивал у Саске ничего, а особенно его мнения касательно этой формальности. Даже сейчас, когда они были уже в возрасте, Итачи выполнял роль старшего брата, которая сама по себе включала тот факт — младшего нужно баловать и стараться радовать в любой подходящей ситуации. Хотя, в принципе, их бюджет был настолько в симбиозе, что данный факт не смущал никого. Итачи, наконец, купил билеты, поклонился девушке в знак уважения и благодарности, и они оба направились в сторону сектора, в котором выдавали коньки. Каждому из братьев выдали их размер коньков, и они, усевшись внутри в теплом месте, начали переобуваться. Саске заметно притих, а Итачи переобулся и встал на свои два лезвия на ботинках и протянул ему свою руку.       — Ну что, пошли кататься, младший брат? — он опять склонил голову на бок и мягко улыбнулся. — Или ты боишься?       — Брат, мне не пять лет, — раздраженно фыркнул Учиха и, отбросив руку брата в сторону, медленно встал. Пока нормально. У Саске постепенно начинала зарождаться внутри настоящая паника, ведь он не сказал Итачи об одном маленьком факте — он не умел кататься на коньках. Это даже было… стыдно признать. Здоровый мужик, врач, обеспеченный человек, который занимается жизнью людей и вообще весь из себя такой молодец — сука, дрожит как осиновый лист из-за страха упасть. Но он не признается Итачи в своем неумении. Вдруг случится чудо, и Саске, как прирожденный фигурист, встанет на лед и попросту поедет? Они, наконец, вышли на каток, Итачи сразу же спокойно поехал по льду, и только после пары секунд он удивленно повернул голову в сторону брата, который сделал пару шагов на льду, попросту застыл на месте, хватаясь за перила.       — Саске? — Итачи удивленно поднял бровь и внимательно посмотрел на младшего. — Ты чего? Чуда не случилось, как только ноги наступили на лед, в сердце начала зарождаться настоящая паника и страх. Саске как испуганный кот стоял, вцепившись в перила, и проклинал все на свете в данный момент. Чуда действительно не случилось. Случился Итачи, который спокойно себе развернулся на льду, не забыв показать Саске, как он хорошо владеет коньками, вызывая еще более внутренне чувство собственной никчемности.       — Я тут постою, — отмахнулся Учиха и мысленно начал проклинать и этот каток и Итачи.       — Саске, ты чего? — Итачи подъехал к брату, положил его руку на плечо и только ощутил едва-заметную дрожь всего тела у него.       — Да не умею я, блядь, кататься! — прошипел Саске, чем вызвал улыбку на лице Итачи.       — Дай мне руку, мы поедем вместе. Ничего страшного, — Итачи опять улыбнулся и протянул руку брату.       — Отстань, — шикнул младший и всё еще крепко держался за перила.       — Брось, Саске. Тут даже вон дети лет пяти катаются, — Итачи показал рукой на проезжавшего мимо ребенка, который спокойно рассекал лед. — В этом нет ничего ужасного, всему нужно учиться. Дай мне руку. Не веди себя как маленький. Саске с раздражением посмотрел на довольного ребенка, после чего перевел взгляд на брата и выдохнул. Нет, ну действительно, чего это он испугался какого-то льда. Ну, подумаешь, кататься не умеет. Не все такие гении, как его старший брат, он, кажется, уже с пеленок умеет все. Это нормально — учиться чему-то новому. Саске протянул руку в ответ и крепко схватил его своими пальцами, отпустил вторую руку от перил. И Итачи потянул его на себя, из-за чего Саске тронулся с места.       — Сука, — выдохнул Учиха младший, уже представляя, как будет он падать. Часто и больно.

***

      — Встать! — опять звучал спокойный голос прямо над ухом, от чего я резко вздрагивал и опять вставал с пола, на который в очередной раз упал. Итачи, как обычно, наклонял голову набок и усмехался. — Ты так и будешь сидеть на полу, или мы, наконец, уже начнем? Этот самодовольный голос раздражал. Тренировки наши шли уже две недели изо дня в день, я даже изучил правила фехтования, которые были написаны в книге, которую мне одолжил Итачи, но результата это давало мало. Учиха был интересным человеком. В свое рабочее время он был любезным, вежливым, занимался своей деятельностью в обычном ритме, пока не наступал вечер. Мы сталкивались только в коридорах, и я не мог понять эту его снисходительную улыбку, смотрел на меня будто на ребенка. Я до сих пор помнил слова Орочимару о том, что именно он будет мой лечащим врачом, но пока за пределами наших занятий по фехтованию мы с ним не сталкивались вообще. Но, когда наступал вечер, Итачи становился собой. Его методы преподавания хоть и были безжалостными, будто его самого учили именно в таком стиле, но даже несмотря на то, что он меня не жалел — я был ему благодарен. Я постепенно начинал понимать, что нужно делать и как, медленно, но верно. Мы практически никогда не разговаривали о чем-то личном, это и понятно — по врачебной этике врачи не имеют права вступать в близкий контакт со своими пациентами, даже если на данный момент пациент является учеником. Вы находитесь сейчас в стенах больницы, где существуют свои законы. И Итачи действительно нельзя было вывести на душевный разговор. Он уделял строго по часам необходимое количество времени здесь, после чего уделял время своей личной жизни. Из-за своей скрытности он оставался для меня полнейшей загадкой. Единственное, что я знал, это тот факт, что у него есть младший брат. Про которого он не говорил вообще. От каких-либо моих вопросов он увертывался, или попросту игнорировал их. Такие вот странные отношения, он постепенно узнавал про меня все — я про него ничего. Но данный факт не мешал мне продолжать тянуться к этому холодному человеку, который лишь единожды показал свою натуру, именно в тот день, когда наши взгляды встретились, и я почувствовал это тепло. Тепло засело у меня внутри, осело, пустило свои корни и дало почву для своего размножения. Шли недели, летели часы, минуты падали словно дождь и разбивались об асфальт, развлетаясь на тысячи секунд. Но информации у меня больше не становилось. С Обито мы проводили много времени вместе, очень много времени. Много разговаривали обо всем понемногу, постепенно мы пришли к определенной стратегии нашего с ним поведения и планов на дальнейшую жизнь в данном заведении. Если нам и суждено было столкнуться в этом странном месте, когда мы были еще незнакомцами, то теперь же наш союз крепчал с каждым днём. Мой друг был прав, мне действительно будет интересно. Мне было интересно, мне было интересно понять. Анализировать и учиться — эти два слова стали моим стимулом. Я попросту не мог позволить себе в итоге сидеть на полу и смотреть снизу на Итачи, который будет победно ухмыляться в ответ. Я тренировался сам, иногда один, иногда с Орочимару, иногда с кем-попало. Мой режим был расписан по минутам. Подъем. Завтрак. Таблетки. Тренировка. Шахматы. Обед. Тренировка. Еще тренировка. Еще и еще, и еще. Сон. В какой-то момент обучиться фехтованию стало моим смыслом жизни, ведь только в эти моменты я чувствовал себя по настоящему живым.       — Встать! — я слышу это слово опять и встаю. Я сжимаю свои зубы, я крепко сжимаю рукоять шпаги и наношу удар один за другим.       — Встать! — я чувствую грубый удар рукояткой сабли прямо в солнечное сплетение, от чего я в приступе кашля падаю на пол, я попросту не могу дышать. Итачи смотрит на меня с усмешкой.       — Встать! — я чувствую как лезвие сабли рассекает кожу на моем лице, руку выворачивают и заламываю за спину. Я опять не дал отпор, я опять открылся.       — Встать! — я лежу лицом в пол и крепко сжимаю кулаки, до боли, до того момента, пока ногти не впиваются в мою кожу, и я встаю. Мои волосы, завязанные в хвост, так же спадают вниз, и я смотрю на своего соперника из-под лба. Итачи стоит и спокойно смотрит в мои глаза без какого-либо сожаления, без каких-либо поблажек. Мы оба знаем, что я сам на это подписался. И опять чувствую атаки, и опять мои ноги меня не держат крепко на земле, я пропускаю очередной удар и падаю на землю. Итачи толкает меня, и я падаю опять. Опять и опять, и опять. Такое самоунижение ради достижения цели переросло в ежедневный ритуал. Мои навыки улучшались, Итачи мне говорил об этом сам, когда мы заканчивали тренировку, и, как обычно, уходил, стараясь не проронить лишнего слова. Как обычно сдержан, как обычно думает о чем-то исключительно понятном только ему самому. Я изучил все его перемены настроения за два-три месяца, все его эмоции, которые он считал нужным мне показывать, но этого было мало, чтобы победить. Я совершенно спокойно играл в шахматы, продумывая на пять шагов вперед, и мне становилось уже спокойно, ведь я знал, что я выйду из игры победителем. Но здесь я не был в этом уверен вообще. Это была очередная тренировка. За окном шел снег, была уже вторая половины зимы. Итачи пришел немного в странном состоянии духа, будто он был чем-то расстроен. Он жадно пил воду из бутылки, которую принес с собой. Он был слишком… спокоен? И в тоже время все его тело говорило о сильном напряжении, это можно было понять по его спине и сдержанности движений. Он подошел ко мне и поклонился, волосы его были сегодня распущены, он даже не надел свою форму, что привело меня в легкое смятение.       — Ты не будешь одевать костюм? — я с удивлением посмотрел на него, и в следующий момент меня пробило током от его широко распахнутых глаз, которые будто изучали меня, они что-то пытались найти. Его взгляд всегда был таким. Тяжелым. Создавалось ощущение, что этого человека что-то очень сильно тревожит и тянет вниз. Но я не мог понять — что именно. Итачи приблизился ко мне вплотную и тихо прошептал:        — «Нет. А что?» — он криво усмехнулся, но не отстранился. Очень странное и необычное поведение для него, от такого нарушения личного пространства меня немного пробрала дрожь, и я стремительно начал отступать, и только сейчас я почувствовал этот запах. От Итачи несло алкоголем.       — Ты что, выпил? — я стремительно отходил назад, держа в руках шпагу. Сам не понимал, почему меня так пугал этот человек именно сейчас, с этой усмешкой на лице и абсолютно ясными глазами. Он будто выворачивал меня наизнанку одним лишь взглядом.       — Даже если так, то что? — Итачи ко шел мне навстречу, держа в руке шпагу и действительно улыбался. И эта улыбка пугала. От нее веяло… болью? Я принялся атаковать, четко и слаженно, Итачи отбивался, и я впервые делал выпады первым. Борись или беги. И я, наконец, отбил его шпагу, и острие уткнулось ему в грудь. Я победил? Я не заметил, как сзади оказалась коробка, об которую я споткнулся и попросту полетел вниз. Перед глазами Итачи пролетел момент из далекого прошлого, момент, когда его брат так же падал в озеро, и Итачи попросту не успел его схватить за руку.       — САСКЕ! Осторожно! — сорвалось с губ непроизвольно, и глаза Итачи в ужасе расширились от того, что он только что сказал. С губ сорвалось то, чего он не имел право говорить. С губ сорвалось имя, которые разрывало все нутро на куски, заставляя тебя сжаться в комок и скулить от чувства безысходности. Имя, которое Итачи очень сильно старался забыть. Это услышал я в следующий момент и почувствовал, как меня схватили за руку, крепко сжали и не дали мне упасть с лестницы.       — Саске? — единственное, что я успел сказать, и я с явным удивлением уставился на Итачи, который сам понял, что именно вырвалось из его губ, и он, резко потянув меня обратно с прохода, втолкнул обратно в зал и отпустил мою руку.       — Кто такой Саске? Итачи стал еще мрачнее, чем прежде, и, откинув шпагу в сторону, направился в сторону дверей.       — Тренировка окончена, — его голос был ледяным, и он вышел из кабинета.       — СТОЙ! — я закричал и бросился за ним. — Кто такой Саске? — я бежал следом за Итачи, который старался как можно быстрее уйти от меня. — Подожди! — я, наконец, догнал и схватил Итачи за плечо. Тот вздрогнул и повернулся ко мне. Его зрачки сощурились, и он смотрел прямо на меня.       — Отпусти мое плечо.       — Нет. Почему ты назвал меня этим именем? — я стоял на своем, в моем сознании всплыли слова Обито, который говорил о том, что у Итачи есть брат. То есть все это время Итачи тренировал меня потому, что я напоминал его ему? Итачи долго смотрел прямо на меня и молчал. После чего будто собрался с силами и улыбнулся.       — Это мой младший, глупый брат, — на этом его объяснения закончились. — А теперь, будь добр, отпусти меня. Мне надо побыть одному.       — Почему ты… — я хотел задать вопрос, но меня перебили.       — Назвал тебя именем брата? — он усмехнулся и выдохнул. — Мне это все напомнило один момент из детства, в котором я дал ему упасть, что повело за собой ужасные последствия. Просто сорвалось с губ, — Итачи отвернулся от меня. — Я ужасный человек, я делал плохие вещи, из-за которых человек, которого я люблю — меня ненавидит. Я потерял его и больше не могу вернуть, как бы не старался, — он нахмурился, будто ему было действительно тяжело говорить все это мне. — И я настоятельно тебе рекомендую держаться от меня подальше. Если не хочешь, чтобы наше общение с тобой закончилось так же, — Итачи вырвался из моей хватки и пошел в сторону своего кабинета, который находился вдали коридора. Я просто пошел следом, совершенно игнорируя предупреждения Итачи. Меня не пугали его слова, я почему-то не верил, что этот человек может причинить боль тому, кого любит. Я впервые увидел его настоящие эмоции. И это была боль. Всепоглощающая, едкая, в которой Итачи существовал один. Я чувствовал такую же боль ровно до того момента, пока не встретил Обито, пока не встретил Итачи и не захотел, чтобы этот человек стал для меня близок. И как бы он не отпирался от меня, оставить одного сейчас я его попросту не мог. Я зашел за ним в кабинет, и Итачи бесцеремонно подошел к столу, взял бутылку и стал пить с горла. После чего, будто вспомнил о моем присутствии в кабинете и посмотрел на меня с угрозой.       — Я же попросил тебя убраться отсюда.       — Нет, — я стоял на своем и просто сделал пару шагов вперед, увидел диван и сел. — Знаешь, — я смотрел на напряженного Итачи, который старался быстрее напиться от скорости поглощения крепкого алкоголя. — Я не думаю, что ты плохой или ужасный человек. Я думаю, что ты попросту человек, с которым произошло много плохого, — я спокойно посмотрел на него. — Я провел с тобой достаточно времени, чтобы увидеть, что тебе попросту больно. Твоя боль равносильна скорби, такое бывает, когда ты потерял действительно дорогого тебе человека. Итачи, наконец, поставил бутылку и облокотился об стол. Он оценивающе посмотрел на меня и выдохнул. Он просто так не сдастся, если он сказал, что этому человеку надо держаться от него подальше, и его не послушали, он сделает так, что человек сам уйдет. Хочет тот этого или нет. Он сделает больно, и он попросту не выдержит этого.       — Знаешь, — Итачи сел на свой письменный стол и свесил ноги вниз. — Почему я выбрал тебя своим учеником? — он смотрел на меня с усмешкой. — Я выбрал тебя только потому, что вы с ним действительно похожи, как две капли воды. Но ты другой человек, ты не такой, как он. Я попросту старался заменить тебя им, — Итачи старался бить как можно больнее.       — В тебе нет ничего особенного, ничего необычного, ничего такого, чтобы меня привлекло к тебе. Все это время я лишь старался гнаться за тенью прошлого, живя в своем придуманном мире, надеясь, что по какому-то мистическому стечению обстоятельств, он одумается и вернется ко мне. Он — мой смысл жизни. Но чуда не случилось. Как бы я не старался заменить тобой его, ты не он. Я попросту использовал тебя для своих меркантильных целей, — нужно было бить по самым больным местам.       — Ты лишь тень того, кого бы я хотел видеть рядом с собой. Но прошлого не вернуть, ошибки не исправить, еще одну новую жизнь, которая живет в тебе, я рушить не хочу. Я никогда не смогу не сравнивать вас, не видеть в тебе — его. Я боюсь того факта, что в какой-то день проснусь и настолько поверю в то, что ты — это он, что попросту переступлю грань. Я твой врач, я твой учитель, такие вещи я себе позволить не могу. Не лезь ко мне в душу, не лезь в мою голову, стараясь понять меня или даже проанализировать — у тебя никогда не получится. Поэтому, пожалуйста, уйди, — Итачи спокойно смотрел в мои глаза, на этот раз его взгляд не выражал абсолютно ничего. Сплошная пустота. Я медленно встал с дивана, так же медленно подошел к нему, не прерывая зрительного контакта, я всем своим телом ощутил, как Итачи напрягся в тот момент и вжался в стол, будто стараясь слиться с ним воедино. Я спокойно улыбнулся и произнес:       — Нет. Я не верю ни одному твоему слову, извини, — такая легкая-легкая улыбка на лице и немного прикрытые глаза. — Но даже если это все действительно правда, то мне все равно. Я не отпущу тебя, хочешь ты этого или нет. Мне все равно на твой страх, мне плевать боишься ты меня или нет. Если ты хочешь — ты можешь видеть во мне, кого хочешь, только не отворачивайся от меня. Я не знаю, почему твой брат так поступил и где он сейчас, его рядом с тобой нет. Но я здесь, я рядом с тобой, и я не брошу тебя, не отвернусь от тебя, каким бы ужасным человеком ты себя не считал. Если я тебе напоминаю его, то это даже к лучшему, возможно, это поможет тебе быть более открытым со мной.       — Он… уехал, — сухо ответил Итачи, он совершенно не хотел вдаваться ни в какие подробности. — И вообще, это нарушение врачебной этики! — прошипел Итачи, злобно смотря в мои глаза. — Ты еще слишком юн и не понимаешь этого! Некоторые вещи делать нельзя! Нельзя портить другим людям жизнь из-за своей прихоти. — Итачи был разъяренным как фурия, алкоголь дал о себе знать, больше свои эмоции он не сдерживал.       — Ты уже переступил грани, взяв меня в ученики, — я спокойно выдохнул и, подойдя ближе, схватил Итачи за руку и потянул к себе резко, от чего он потерял равновесие и вместе с этим выработанную годами позицию к людям, начал падать. — Да плевать! — вниз. Я примкнул к его губам своими, сжимая его до такой степени, чтобы он не мог вырваться. Это было приятно. Было такое ощущение, будто я уже когда-то целовал этого человека, такая вот странная игра воображения. Итачи не раскрывал свой рот, ровно до того момента, пока я грубо не схватил за эти длинные волосы в надежде на то, что только этот захват поможет мне в том, чтобы Учиха не вырвался. Итачи в тот момент переклинило. Напрочь. Будто вся сдержанность и печаль, которую он таил в себе, вылилась наружу. Все напряжение, которое он чувствовал все года — стало вытекать. Он озверел. Он грубо подмял меня под себя, развернул и повалил на стол. Он целовал меня, мои руки, которыми я пытался ухватиться за его шею, он грубо припечатал к столу. Такое ощущение, будто он выплескивал всю тоску в этот момент по человеку, которого любил и не имел возможности видеть по причине его отсутствия. И теперь он видел его во мне. Обоюдная помощь. Итачи прикусывал губы до крови, вторая рука забралась под мою футболку и хаотично блуждала по моему телу. Она пыталась ухватить каждый миллиметр кожи, она пыталась залезть под кожу. Отстранившись и безумно-горящими глазами пройдясь по моему лицу, он наклонился и вдохнул мой запах. И он прикрыл свои глаза в наслаждении.       — Саске, — единственная мысль хаотично блуждала в голове. Такое ощущение, что его брат был сейчас рядом, не эта пустая оболочка, на которую Итачи сорвался, а именно душа его брата. Он открыл глаза и поднялся на руки, он видел сейчас именно брата, который смотрел на него с обожанием и желанием. Он видел его. Он чувствовал его. Он… сдался. И он винил себя после этого. Итачи не появился на следующий день, ни через день, и даже не через неделю. Он будто стал избегать меня. Он боялся увидеть меня и понять, что он сделал. На самом же деле Итачи боялся не того, что сделал его подопечный, а что сделал он сам. Он сидел в своем кабинете с фотографией брата в руках и долго думал. Он единожды потерял уже дорого ему человека, но судьба подарила ему второй шанс все исправить. Но… это невозможно? Да хотя бы взять тот факт, что он скажет Тсукури, от которого прямо сейчас пришло ему смс с вопросом «где он»? Итачи часто слышал от своего друга крики о том, что Итачи совершенно ебнулся на своем брате. И спорить с этим фактом было… глупо. Как говорится? Я тобой болел и болею. Я все еще болен тобой. Итачи старался избегать мужчину месяц, нет, конечно, он следил за его лечением, смотря на бумаги, он стал именно его лечащим врачом. Он решил для себя, что поможет этому человеку вылечится и вернуть ему память. Но что будет, если, когда он все вспомнит, Итачи станет ему попросту не нужен? Ровно как стал не нужен Саске. Саске оставил его абсолютно одного, после того, как он провернул свою аферу, и поместил его на лечение к Мадаре. Он хотел как лучше, но вышло только хуже. Саске отказался от него. Саске не простил его. Саске оставил его, он предпочел его ненавидеть вместо того, чтобы понять его. Итачи не хотел, чтобы Саске простил его, он хотел, чтобы тот его понял, чтобы понял его страдания и жертвы, на которые Итачи шел ради своего брата, но Саске не понял ничего. И вместо этого Итачи получил совершенно нового человека, который был как две капли похож на его брата, но относился к нему совершенно иначе. И что теперь делать — Итачи не знал. Человеческая натура вообще странная вещь, мы привыкли страдать. Мы привыкли жить в боли и быть зависимы от тех, кому мы нужны. Даже если это один и тот же человек, который причинял нам всю жизнь страдания, заставляя нас упиваться от боли, но при этом чувствуя себя живыми. Он меняется в совершенно другую сторону и относится к тебе по-другому. Он начинает любить тебя и принимать, нуждаться в тебе. Наше сознание играет с нами весьма злую шутку. Мы подсознательно будем в нем искать именно того человека, который причинял нам боль. Люди по своей натуре мазохисты, они не привыкли к тому, что все может быть хорошо. Они будут сомневаться и каждый раз искать подвох, раня других, сами того не понимая. Люди не привыкли ни думать, ни анализировать и ни решать задачи. Люди привыкли страдать. Это стало для них нормой. Но Итачи решил попробовать. Может, получится начать все сначала? А может и нет. Он не знал. Он решил поставить все на свою профессиональность и в итоге посмотреть и убедится — прав он в своей теории или же нет.

***

      — СУКА! — на катке слышался крик темноволосого мужчины, который будто в припадке цеплялся каждый раз за руку брата, который старался отпустить его, давая тем самым возможность попробовать самому. — ИТАЧИ!!! А Итачи каждый раз смеялся и хватал руку Саске, который злобно смотрел на своего брата. Щеки его были красные, дыхание сбито и вообще ему казалось, что он подохнет на этом катке сегодня. Особенно раздражали маленькие дети, которые спокойно себе катались, создавая своим умение чувство ничтожности внутри мужчины. Итачи спокойно улыбнулся и, дав отдышаться брату, крепко сжал руки и начал медленно ехать по кругу, думая о чем-то своем. Саске только благодаря его руке чувствовал себя более уверенно и хотя бы не падал каждый раз, когда рука таинственным образом ускользала от него.       — Это ты виноват, — буркнул мужчина и постарался спрятать лицо в свой вязаный шарф.       — Ты о чем? — Итачи фраза брата вывела из своих мыслей, и он медленно повернулся в сторону, чтобы поехать на следующий круг, потянул брата за собой. Ехали они медленно.       — Откуда ты умеешь кататься на коньках? — Саске проигнорировал вопрос брата и задал свой.       — Хм, — Итачи задумался и начал вспоминать. — Не помню, мне кажется, мы один раз пришли с Дейдарой на каток, и я просто встал и поехал, — он пожал плечами и посмотрел на брата. — А что?       — Почему ты не взял меня с собой? — голос был тихий, едва-слышен. — Мы не ходили на каток в детстве. Итачи искренне удивился такому вопросу и нахмурился.       — Потому что ты был с Наруто, я не хотел вас отвлекать от своих дел, мы и так проводили слишком много времени друг с другом, отдыхать друг от друга — это нормально. Вы могли с Наруто ходить на каток тоже, — Итачи задумался. — Ты действительно ни разу не катался?       — Нет. Это ты у нас гений, у которого все получается с первого раза, — едко бросил Саске и опять же сжал руку брата. — Скажи, есть хоть что-то, чего ты не умеешь? — в словах слышалась издевка и обида.       — До нашего отдыха я думал, что единственная вещь, которую я не умею делать — это отдыхать, — Итачи усмехнулся. — Но, кажется, отдыхать я тоже умею, — он засмеялся и потянул Саске на себя. — Давай на ту горку поедем! Я отпускаю руку твою руку, младший брат! — он смеялся и начал отцеплять свои пальцы с сильного захвата.       — Только попробуй отпустить мою руку еще раз, и отсюда живым ты не выйдешь, — прошипел Саске, вызвав улыбку Итачи. Запыханный, уставший и злой брат — было действительно забавным и милым зрелищем.       — Вот и отлично. Спустя час у Саске начало получатся, они спокойно ездили держась за руку по горкам, по кругам, и Саске чувствовал себя уверенно. Уверенности придавала рука брата, которая крепко его держала. Итачи настолько взмок, что уже ездил с расстегнутой курткой, ему было жарко. Спустя еще какое-то время Саске взмок сам, но при этом защитный механизм в виде агрессии ушел, и он, наконец, стал улыбаться. Он даже пару раз отпускал руку сам, и старался ехать следом, хоть и медленно. Но по крайней мере — у него начало получаться. Уже под самый конец Саске настолько вымотался, ноги гудели и были почти ватными, что он попросту попросил подождать Итачи на скамейке, пока брат решил сделать еще пару кружочков. После того, как они оба переоделись и отдали коньки, время пришло взять с собой горячий шоколад, чтобы согреться после холода снаружи. Тело быстро остывает и наступает неприятный холод. Итачи начал кашлять, видимо, все-таки его катания с расстегнутой курткой дали о себе знать. Оба мужчины взяли два стаканчика горячего шоколада и поехали в город. Немного темнело.

***

Неджи долго думал, взвешивал все за и против и вскоре, после глубокого самоанализа, мягко говоря, приуныл. Пока с Хиданом они не виделись все эти дни, Хьюга прокрутил в своей голове уже наверное вариаций сто пятьдесят каким образом он сможет совершить свой опрометчивый поступок касательно жертвы и, наконец, прийти с Хидану не с пустыми руками, а пока оба, казалось, друг друга попросту избегали. Неджи везде ходил один, со своими друзьями он старался совершенно не сталкиваться, ибо объяснить, почему он ходит таким загруженным, ему не предоставлялось никакой возможности. Он долго сидел в своей палате совершенно один и смотрел в окно, на занятия он не ходил, на завтрак старался спускаться или слишком рано, когда столовая только начинала открывать свои двери перед посетителями, и входил туда самым первым, что давало мужчине отличную возможность сталкиваться разве что с Орочимару, который, видимо, там жил. После чего он опять удалялся в свои покои, игнорируя вопросы медсестер по поводу его расписания, и добродушно им улыбался. За эти дни, проведенные в полнейшем одиночестве, Неджи вдоль и поперек изучил поведение своей подруги детства, изучил даже каким-то образом поведение Гаары, который действительно следовал за девушкой следом везде. И это раздражало. Хидан попросту сквозь землю провалился, к его палате он подойти не решался первые дни, но даже когда собрался с силами и сжал волю в руках, подошел к его палате — Хидана он там не застал. И тогда Хьюго задумался над тем — а не придумал ли он себе Хидана в порыве отчаяния, чтобы сгладить свое одиночество и скорбь по покойно сестре? Мало ли, какую злую шутку может соорудить человеческая психика в такие вот этапы жизни. И следующие пару дней началась настоящая апатия и отрицание всего происходящего, Неджи даже задумался над тем, чтобы обратится за помощью к Итачи. Но.</I> Когда он подошел к кабинету Итачи, мужчина, который был очень похож на его лечащего врача, вежливо объяснил, что господин Итачи сейчас в незапланированном отпуске, и видно было, что ни сам мужчина, ни Хьюга данному факту рады были не особо.Мужчина вежливо поинтересовался, что же тревожит мужчину, но Неджи лишь сдержанно улыбнулся и пробормотал о том, что попросту забыл какое сейчас число. Мужчина в кресле, которого звали Мадара, в вежливой манере ответил, что сегодня на дворе 13 февраля и Неджи поспешил удалится, оставив родственника Итачи в одиночестве. Проходя мимо палаты Наруто, он так же не застал вечно шумного блондина за дверьми, создавалось такое впечатление, что все вокруг попросту испарились и больница стала существовать в своей шумной и нудной рутине. Куда мог деться Узумаки — он даже представить себе не мог, но он и не спрашивал. Поэтому именно в этот вечер накануне праздника мужчина опять лежал в своей палате и смотрел в потолок. Он даже немного задремал, и вскоре раздался настоящий грохот, будто что-то в коридоре упало, и в его дверь постучали. Неджи поднялся на своей кровати и с опаской посмотрел на дверь, после коротких размышлений он всё-таки кинул короткое «войдите». И человека, которого он увидел, он ждал в глубине души все эти дни. Не надо было даже его особо разглядывать, чтобы понять, что за незваный гость к нему пожаловал, нужно было только услышать. И в тот момент Неджи ожил. Расцвел.       — Да ебаный ты в рот! — выругался Хидан, попросту заваливаясь в палату Хьюго, и оценивающе посмотрел на обстановку вокруг. В руке мужчина что-то держал, но из-за скудного освещения разглядеть, что именно, было тяжело. — Я пока искал твою палату так заебался, что думал — подохну на третьей двери, еще и картину нечаянно задел, отчего та ебунулась на пол, — закатил глаза мужчина и выдохнул. — Я слишком стар для таких интеллектуальных игр по нахождению дверей, — Хидан выпрямился и посмотрел на Неджи. — О! Уебушек! Я наконец тебя нашел! — по голосу Хидана и его нескрываемому счастью было видно, что мужчина был действительно рад этому факту. — Я соскучился! — мужчина усмехнулся и подошёл ближе. Сегодня мужчина был одет в обычные спортивные брюки цвета каштана и белую обтягивающую майку, которая словно вторая кожа прилипала к его сильному телу. Волосы были в легком беспорядке, обычно те были прилизаны каким-то гелем, на этот же раз пару прядей в хаотичном порядке лежали на лбу. Руки были в карманах, и Хидан с улыбкой смотрел на своего ученика. — Ну что, как дела обстоят? А хули ты такой грустный-то? Неужели не рад видеть меня, уебок? И Неджи улыбнулся, искренне, после чего встал и, неожиданно для них обоих, попросту обнял своего учителя. Хидан ахуел, Неджи затих, даже шумы все резко прекратились, оставив Хидана ахуевать в полнейшей тишине дальше. Немая сцена.       — Я думаю, я с катушек съехал, — как-то сдавленно произнес Неджи и, наконец, ослабил свои объятья. — Думал, что ты попросту плод моего воображения, и на самом деле я просто впал в какое-то глубокое отчаяние, — Хьюго даже не решался поднять свою голову и посмотреть Хидану в глаза на такие вот свои слова в его адрес.       — Чтобы придумать меня, нужно быть совершенно конченным, уёбушек, — усмехнулся Хидан. — У тебя до таких извращений еще писька не выросла, — он захохотал и крепко сжал в свои объятьях Хьюгу в ответ. — Не сцы, вагина из которой я вылез с криком была вполне реальна. Аха-ха-ха, — он отстранил от себя мужчину и теперь заговорил серьезно. — Ну как дела обстоят? Неджи молчал и не знал, стоит ли ему что-то отвечать на этот вопрос или же лучше промолчать от греха подальше, реакцию этого странного человека он никогда предугадать попросту не мог.       — Я…       — Понятно, — спокойно ответил мужчина и протянул свою руку ему в приглашении. — Пошли, развеешься, — он смотрел на подопечного с улыбкой и весельем. — Отдохнем! Завтра, мать его, будут петь вокруг птички, летать амуры, пытаясь ебнуть тебя своими стрелами в голову, надо спрятаться, чтобы они нас не нашли. Ахахах. Ебать, ненавижу этих ебаных амуров, уже слышишь? Летать начинают? — Хидан округлил глаза и показал пальцем куда-то в потолок. — Ебать как боюсь этих ебаных амуров! — голос стал похож на писк, как обычно, он был наигранным, и ставка была сделана на то, что Неджи засмеется, или хотя бы улыбнется. И Неджи <i>улыбнулся, после чего протянул руку в ответ. И они вышли из-за палаты и направились вдоль по коридору. — А куда мы идем? — как-то скромно поинтересовался Хьюга, оглядываясь по сторонам, боясь, что кто-то их может попросту услышать.       — В мои покои, — отмахнулся Хидан. — Смотри, я даже подготовился! Спиздил фляжку у Орочимару, маленький алкоголик такой, ныкает заначку в своих книгах. Но хуй там было! Мы такие заначки находили в девяностых, знал — бы точно бы охуел, — Хидан усмехнулся и завернул за угол.

***

Сай внимательно смотрел на Наруто, который попросту не хотел просыпаться до сих пор. Жар не спадал, кашель был ужасный даже во сне. Он старательно делал уколы, которые дал ему Орочимару, в надежде на то, что хоть это поможет мужчине. Игла была вколота в вену, капельница стояла рядом с кроватью. Мужчина пару раз отлучался от своего друга, в один из разов он даже пересекся с Гаарой, который имел наглость опять вжать его в стену и требовать рассказать, куда пропал Наруто. Орочимару в этот раз подоспел вовремя, он вежливо улыбнулся и посмотрел на пронзительный взгляд Сая, спокойно ответил, что Наруто-кун из-за своего плохого состояния здоровья сейчас находится в другом секторе и проходит лечение. Из-за его травмы, его образа жизни, как выразился Орочимару, обычная простуда переросла в воспаление. Следовательно, Орочимару позаботится о Наруто, переживать не стоит. Гаара сначала с недоверием смотрел на обоих мужчин, после чего кивнул и ушел в сторону палаты Шикамару, может, тот ему что-то нового скажет. Но ничего нового Шикамару ему не сказал. Гаара застал гения в главном здании, который играл в шахматы с незнакомым для Гаары человеком, и единственное, что Гаара услышал от Шикамару, было «не сейчас». Все вели себя очень странно, будто пропажа человека на пару дней была здесь нормальным явлением. Даже Сакура подошла и сочувственно кивнула Гааре, предложив ему заняться чем-то полезным в свое свободное время, и, конечно же, не забыть принять медикаменты. Она проследит. В итоге Гаара удалился к Тен-Тен, которая предложила ему сыграть в партию карт, Сай вернулся к Наруто. Но Наруто не просыпался до сих пор. Будто его тело попросту отключилось и перестало требовать от организма обычных вещей, хотя бы таких — как сходить по нужде. Он будто провалился куда-то глубоко, откуда совершенно не хотел выходить. На лице была мягкая улыбка, в руке он все еще держал два своих кулона. Наруто был действительно счастлив в своём мире фантазий и совершенно не хотел возвращаться во внешний мир.

***

На этот раз машину вел Саске, они приехали в гостиницу и оставили свое средство передвижения на парковке. Нужно было переодеться после катка, поужинать и пойти прогуляться. Итачи предложил им обоим зайти в один испанский ресторан, в котором также было караоке. Это место было популярное среди туристов, именно его советовала Куренай с утра. Там был и ночной клуб на первом этаже, и ресторан на втором этаже, и старшему туда очень хотелось пойти. Саске согласился, ну почему бы и нет? Испанская кухня вполне себе неплохое решение, тем более, если советуют — нужно сходить. Оба мужчины одели брюки с рубашкой, туфли и, оценив себя, решили, что сойдет. Итачи, как обычно, сделал длинный хвост, чтобы не мешался, Саске же остался приверженцем классики. Около шести вечера они дошли до этого здания, в котором было даже три этажа. Их сразу же встретила приятная на вид девушка явно не японского происхождения и вежливо пригласила во внутрь. Они взяли себе столик на втором этаже и заказали всего понемногу. Первое, что им принесли, был кувшин в красным напитком, название которому было «Сангрия». Кувшин был наполнен экзотическими фруктами, шипучкой и вином вперемешку. Сладко, но вкусно. Они заказали блюдо под названием «паэлья» на двоих, «тапас» каждой по две штуки и теперь сидели, ожидая свой заказ. На первом этаже играла музыка, люди танцевали на танцполе, несмотря на еще не ночное время суток. Парочки сидели и курили кальян, вообще данное заведение было переполнено людьми, которые на вид были очень обеспечены. Статные мужчины, видно, что туристы, сидели со своими молодыми спутницами и о чем-то беседовали между друг другом. Даже на втором этаже было полно людей, тут даже были русские, русский язык был слышен за соседним столиком. Итачи воодушевленно смотрел на всю эту обстановку и медленно пил свой напиток. Саске тоже смотрел на танцующих людей, постепенно внутри разливалось приятное тепло. Они оба немного устали после таких интенсивных занятий с коньками и теперь попросту наслаждались вечером. Блюда им принесли спустя сорок минут, и, наконец, настало время ужина.       — Как тебе? — Саске разглядывал тапас, оценивая закуску на взгляд, и все-таки поместил ей в свой рот. — По мне, очень даже неплохо.       — Солидарен, — Итачи улыбнулся и отпил еще глоток. — Но мне больше понравилось это блюдо из риса и морских продуктов. Хорошие специи используют, — он улыбнулся и опять посмотрел на танцпол. — Не хочешь потанцевать? — вино уже дало в голову, несмотря на низкий градус.       — Потанцевать? — Саске подавился очередным глотком сангрии и удивленно уставился на брата. — Ты сейчас не шутишь?       — Нет, — Итачи ехидно улыбнулся и встал со стола. Обошел его и схватил брата за руку и потянул за собой. — Да, пошли. Один раз живем, — он залился смехом и потащил охуевшего брата за собой на танцпол. Саске даже ничего ответить не успел. Подойдя к бару, у которого как раз стоял крупный мужчина со шрамами на лице и курил сигару, Итачи посмотрел на него, после перевел взгляд на бармена и попросил включить что-то подходящее. После чего, вежливо поблагодарив его, вернулся к брату. Итачи с улыбкой встал от брата на пару шагов и протянул руку в воздух.       — Потанцуешь со мной? — он наклонил голову на бок.       — Я не… — Саске смутился еще больше от всего этого. Господи, ну на них же сейчас смотря человек так пятьдесят.       — Не паникуй, Саске. Отдыхай, — усмехнулся Итачи и прикрыл глаза.       Заиграла: Cardi B — i like it (https://www.youtube.com/watch?v=xTlNMmZKwpA) Он сделал пару выпадов ногой, начиная свою сальсу.       — Да ты стебаешься, — усмехнулся Саске и сделал свой первый шаг. Итачи, тем временем, выполнил эти движения из клипов, под крутой рэпчик. Типа дива танцпола.       — Аахаха, прекращай, — рассмеялся Саске и почувствовал, как рука брата обхватила его за талию, и они начали быстро двигаться.       — Откуда ты умеешь танцевать сальсу? — Саске пребывал в полном шоке. Чего он еще не знает о своем брате?       — Я импровизирую, — второй усмехнулся и спокойно сказал. — Расслабься. Плевать, смотрят на нас или нет, главное, весело. После этого он отпустил Саске и резко повернулся и, дернув бедрами и выгнув руку, сделал пару шагов вперед, переступая с ноги на ногу. После чего опять встал и взмахнул рукой, ухватил за кисть Саске и дернул его на себя, после чего оттолкнул, удерживая брата за руку, давая ему сделать оборот. — Ну весело же! — Итачи искренне засмеялся. Саске, наконец, заулыбался и схватил брата за плечо, и так они танцевали, быстро переставляя ноги навстречу друг другу.       — Видишь, — прошептал брат. — Не так и страшно. Музыка закончилась.       — Ну давай, Саске. Теперь твоя очередь показать мне класс. — Итачи отошел к бару и заказал очередной коктейль. Его сделали ему за пару минут, и Итачи осушил его наполовину, было жарко, но здорово. Саске тоже подошел и выпил немного, в горле пересохло.       — Пошли? — Итачи опять схватил Саске за руку и отвел к их прежнему месту танца. На этот раз посетители уже стояли у барной стойке и с заметным интересом смотрели на странную парочку, которая будто пребывала в своем мире. Заиграла песня: Woodstock — Feel it still (https://www.youtube.com/watch?v=pBkHHoOIIn8) Саске усмехнулся и сделал пару выпадов вперед, взмахнул рукой и усмехнулся.       — Ну давай, потанцуем.       — Ну наконец-то! — Итачи расплылся в улыбке и стал щелкать пальцами, подходя в наклоне с Саске. Тот стал обходить его по кругу и сделал еще один выпад, усмехаясь и хватая Итачи за руку. Притянул и отпустил. После чего отошел и закинул голову, двигаясь в собственном ритме. Итачи засмеялся и приблизился сзади, изогнулся будто кобра, наклонил Саске ниже и так они стали двигаться в одном направлении. После чего опять они отошли на расстояние друг от друга, и Саске вытянул палец вперед и усмехнувшись, стал обводить сцену. Пританцовывая.       — А если так, — Итачи стал резко серьезным, и, сделав знак «пис», подвел к глазам в горизонтальном направлении будто волной вперед назад. Саске так же с улыбкой нахмурился и они грозно смотря друг другу, а глаза, выполняли эти смешные движения. Итачи, все еще пребывая в наклоне тела, начал подходить к Саске, резко схватил того и подтолкнул на себя, развернул и перекинул на руку будто барышню. И вскоре они услышали аплодисменты людей, которые все это время наблюдали за ними.       — Неплохо танцуете! — к ним обратился мужчина, который до этого стоял у барной стойки и пил свой коктейль. — Даже жена моя уже так не танцует, — он тепло улыбнулся и протянул руку в знак приветствия. — Я Ибики, хозяин этого заведения.       — Благодарю за похвалу, — Итачи старался выровнять дыхание, все-таки курение давало о себе знать. — Учиха Итачи, а это… — старший указал на Саске, который шел к ним с коктейлем в руках. — Мой брат — Саске.       — Вы братья? — удивленно произнес мужчина. — Ну да, воистину похожи, — он протянул свою руку Саске, которую тут сразу же пожал. — За знакомство! — Ибики протянул свой коктейль в сторону Саске, они чокнулись.       — За знакомство! — Итачи было весело и комфортно.

***

      Тем временем в кабинете Хидана: Мужчина попросту решил напоить бедного Неджи, наливая и наливая ему крепкий алкоголь в стакан. Хидан ему рассказывал истории из жизни, и они попросту беседовали около трех часов, пока не напились.       — Ты знаешь, в честь ебанных амуров, которые уже поют здесь, я решил, что нам двоим нужно скрасить одиночество в компании друг друга. И я не прогадал, уебок, ты глушишь спирт как зверь, — Хидан усмехнулся и осушил десятый стакан. Вроде начиналось все с обычной фляжки, которую, добытчик Хидан, стянул у Орочимару, а заканчивалось все уже третьей бутылкой какой-то прозрачной жидкости, которую Хидан настоятельно рекомендовал выпивать залпом. Этот странный человек даже откуда-то закуски притащил. Странные закуски, Неджи таких отроду не видел.       — А что мы пьем? — Неджи уже был изрядно пьян, закусывал чем-то соленым и кисловатым на вкус.       — Водку! Дорогой мой друг! Я в девяностых с братвой был в России, вот про этот напиток узнал именно оттуда. Вещь крутая. Эти закуски воистину произведение русской кухни! Это называется соленый огурец, — мужчина указал на закуску в руке Неджи и усмехнулся. — Как раз осталась последняя баночка, друг привез времечко назад.       — Очень необычный вкус, — Хьюга смотрел расфокусировано на своего странного друга и вообще уже соображал плохо.       — Я не смог, — начал оправдаться Неджи.       — Забей, — отмахнулся Хидан. — Всему свое время, сегодня мы отдыхаем, — он треснул по столу, от чего тот пошатнулся. — Или бы нас эти ебучие амуры заебали бы досмерти. От них есть два противоядия, — Хидан резко стал таким серьезным, будто глаголил истину. — Или водка, — он задумчиво протянул.       — Или? — Неджи усмехнулся и выпил еще один стакан.       — Или водка, — Хидан опять округлил свои глаза. — Все, другого выхода нет. Иначе все, смерть! Расстрел! Тебя окутает розовое облако, амур пердит тебе под нос своими феромонами любви, и тебя унесет в полные ебеня. Как бы ты не старался убежать, эта сука тебя найдет и ебнет себя стрелой в сердце. И все — пиши пропало! Это такие хитрые твари, знаешь ли, коварные, и даже Джашин не берет, представляешь? Он сбежал, как только их увидел. Засцал, Сатана, засцал. Ну ничего, зато у нас есть водка! — Хидан уже был изрядно пьян и начал рыться в своем телефоне.       — Что ты делаешь? — язык у Неджи заплетался, все перед глазами плыло. Очевидно было то, что завтра Неджи будет умирать где-то в углу своей палаты. А если их кто-то увидит тут, умирать буду они оба.       — О! Нашел! — Хидан врубил песню и снял с себя свою майку. — Пиздец жарко, тебе вот не жарко? — мужчина выкинул майку куда-то в сторону и остался оголенным по пояс. Неджи опять посмотрел на него расфокусированным взглядом.       — Немного.       — Ну так давай, снимай свою кофту, чего ты как девственница сидишь? — Хидан усмехнулся и опирался ладонью о подбородок. — Я тебе не рассказывал про девственниц и подснежники? Нет? Ну слушай, — он с издевкой посмотрел на бледнеющего Неджи, который принялся перетягивать сквозь себя кофту. — Всегда работает, — усмехнулся мужчина. Неджи остался лишь в одной майке и спортивных штанах. Хидан тем временем отошел в сторону и закурил. По всему помещению постепенно начал разлетаться едкий дым, чем-то похож на тухлую рыбу.       — Что ты куришь? — Неджи еле подошел к Хидану, слава богу ноги еще его держали, и ползти на карачках ему еще не пришлось.       — Ой, поверь, тебе такое курить еще рано, — Хидан затянулся и с ухмылкой выдохнул едкий дым в лицо Неджи, от чего тот начал кашлять. — Хотя, — мужчина задумался. — Интересно было посмотреть как тебя торкнет. Это — трава. Хочешь попробовать?       — Нет. Кха-кха, — Неджи пересиливал рвотный порыв от этого едкого запаха. — Спасибо, обойдусь.       — Слабак. Ой, с тобой будет много хлопот, — Хидан докурил косяк и выкинул в окно.       — Я не понимаю, как ты все это сюда проносишь вообще, откуда у тебя это? Это же больница, — Неджи как-то притих, вспоминая, где они вообще находятся.       — Уебок. Мне — можно все, — он сказал это на полном серьезе и усмехнулся. — А впрочем, не забивай свою голову, пошли танцевать, — Хидан схватил ничего не понимающего мужчину за руку и повел к столу. — Давай на раздевание! — он оскалился и с явным азартом посмотрел на бедного Хьюгу.       — Что? НЕТ! — Неджи будто в этот момент сразу же протрезвел.       — Ну и хуй с тобой, сам буду танцевать, — отмахнулся сектант и включил свою музыку. Заиграла песня: Black Strode — I’m a men. (https://www.youtube.com/watch?v=LbPRGDwlfqs) Хидан резко схватил свою косу у стены и произнес первые слова: «Now, when I was a little boy».       — Ахахаха! — Неджи прыснул сидя на своем стуле. После этого будто запел, двигая своими бедрами вперед назад.       — I’m the man. Он сделал круг вокруг своей косы и провел рукой по оголенному торсу. Стал танцевать с косой, будто с напарником, закидывая ногу на косу. Схватил майку на полу, взял заодно стул, повернул его спинкой к Неджи и уселся на него. Начал шатать вперед назад, после чего завел руки за голову и провел по шее и телу. Все так же держал косу и будто пел в микрофон. После чего встал, просунул майку между ног и начал двигать ей вперед назад по паху.       — Woah, I'm a man, — басом проорал Хидан.       — Господи, я сейчас умру! — Неджи схватился за живот от смеха. Хидан тем временем ушел в разнос, резко крутил голову как рок-н-рол’щики, встал на стул, стянул с себя брюки, оставляя себя в одних трусах и попросту вертел их одной рукой над своей головой. После чего сел и, вытянув ногу к себе, начал играть на ней как на гитаре.       — Туду… туду, — орал Хидан и ржал. Неджи смеялся в ответ. Было весело.

***

Саске первым же делом, как зашёл в их номер, стал по дороге скидывать с себя промокшую одежду, которая вымокла от пота и снега на улице. Итачи же, тем временем, не долго думая, открыл очередную бутылку сливового вина и достал бокал из полки на кухне, которая также была в их номере. Два бокала: хрустальных, прозрачных как слеза были обхвачены пальцами одной руки и поставлены на маленький столик у пола. Коричневатого цвета жидкость медленно наполняла бокал, пока из ванной комнаты раздавался звук льющиеся воды. Учиха медленно поднёс бокал к носу и, пару раз качнув сосуд кистью, отпил первый глоток. Вино было кисловатым на первое ощущение, которое чувствовалось кончиком языка, но вскоре давало приятные сладковатые, цветочные нотки, которые согревали ротовую полость. Мужчина поставил бокал обратно на стол и, захватив пальцами кофту, резко снял через шею, зацепив при этом мочку уха, из-за чего прошипел. Дальше мужчина снял с себя брюки, обычную майку и остался в одном нижнем белье. Сел на кровать и направился в душевую комнату, которая находилась в другой части апартаментов. Телу сейчас нужно было тепло. Из дырочек в душе приятно полилась горячая вода, которая будто уже была нагрета по заказу своего хозяина, и Итачи прикрыл глаза. По лицу, телу и длинным иссиня-черным волосам стекала приятная волна тепла, которая, казалось, грела изнутри. Так мужчина и простоял минут пятнадцать, ни о чём не думая, попросту наслаждаясь приятными ощущениями. Повернул ручку контроля воды, вышел из душевой кабины и аккуратно взял пальцами полотенце с полки у раковины, которое было сложено в общей стопке и ожидало своего часа применения. Вытерся, не забыв тщательно выжать волосы от воды крепким движением руки и пройтись по своим длинным прядям полотенцем по всей длине. После чего надел свежее белье, халат и тапочки. Дошел до зеркала, которое так же красовалось у раковины, и посмотрел на свое отражение. Признавать это было странным ощущением, но отдых действительно шёл ему на пользу. Лицо приобрело свежий оттенок, который отдавал легким румянцем на щеках, круги от недосыпа под глазами стали менее заметными. Взгляд более отдохнувший, нежели пару дней назад. Да, безусловно, идея младшего брата об отдыхе — была как раз кстати. Когда Учиха вышел, Саске уже спокойно сидел в таком же халате на кровати и маленькими глотками пил сливовое вино, которое заботливо налил ему брат. Он сидел молча и смотрел сквозь большое окно их комнате, которое на данный момент было не заслонено шторами. Сквозь окно можно было видеть огоньки, которые горели и давали свет жизни этому маленькому посёлку. Итачи пару секунд наблюдал за братом, после чего принял бокал со столика и уселся на подушечку рядом на полу. В данном месте преднамеренно не было никакой техники в виде телевизора, проигрывателей и прочего. Лишь старинный телефон, который и то служил лишь для того, чтобы связаться с Куренай в случае необходимости.       — Хороший день, — тихо произнёс Саске, всё также смотря в окно.       — Не могу не согласиться, — Итачи кивнул и отпил ещё один маленький глоток. Саске так же продолжал сидеть и смотреть в окно, о чём-то думая, делиться он по каким-то своим причинам не хотел, поэтому Итачи и не спрашивал. Он лишь налил себе ещё немного вина, благо было пару бутылок в наличии, и направился в сторону окна на кухне. Дверь вместе с окном скрипнула и впустила в себя мужчину. Несмотря на прохладную погоду на улице, сидеть на веранде с одном халате с влажными волосами было даже приятно. Кончики волос постепенно начинали становится будто картонными из-за сильного перепада температуры, но мужчину это никак не смущало. Он лишь сидел и смотрел на открывающимся перед ним вид на источники и город, который стоял около двух больших гор. Звезды ярко светили, давая Итачи разглядеть очередное созвездие и легонько улыбнуться, в то время как очередной глоток вина приятно грел горло. Просидел он так около часа и в итоге перевёл взгляд на маленький столик рядом с собой, на котором лежала пачка его сигарет на пару со спичками, и мужчина, не долго думая, вынул от туда никотиновую палочку. Спичка резко вспыхнула, и мужчина, поднеся огонёк к основанию, прикурил. Приятно, хотя навязчивого желания курить не было, это было будто уже на подсознательном рефлексе, который повторял свой заученный импульс снова и снова, будто ритуал. Мужчина не задумывался над тем курить, ему или нет, он просто курил, он даже не помнит, когда он взял первую сигарету в рот. А, нет, помнит. В шестнадцать. В то время все его сверстники уже курили, поддавшись моде в лет так двенадцать ещё, Итачи же чисто из любопытства и того, что именно он сам захотел попробовать — познакомился с никотином в шестнадцать. Не пошло, не понравилось. И он не стал даже пытаться больше. После чего второй раз настиг его только в 23 года, видимо из-за того, что нервы в какой-то момент попросту не выдержали и появилось мерзкое желание травить себя намеренно, это был именно тот день, когда Саске схватили санитары. Мадара молча протянул ему сигарету из своей собственной коллекции, и Итачи так же молча взял её. Собственно, после этого момента Итачи и стал курить. Да. Мадара вечно давал «хороший пример для подражания».       — Ты идёшь? — раздался тихий голос, который выбил Итачи из раздумий, и он посмотрел в сторону двери. Перед ним стоял Саске, который с затуманенным взглядом смотрел на сидящего напротив брата. Он был расслаблен, видимо, такое количество алкоголя всё-таки немного дает ему в голову, особенно если мешаешь, как-никак вино бродячий напиток.       — Ты уже хочешь ложиться? — спокойно поинтересовался мужчина. Он понятия не имел, сколько сейчас времени, поэтому решил на всякий случай уточнить.       — Хочу чтобы ты зашел внутрь. Ты простудишься еще больше, — тихо ответил брат и как-то странно посмотрел на Итачи, он не понял, что именно этот взгляд выражал. Заботу что-ли?       — Хорошо, Саске, — мягко улыбнулся мужчина, — я сейчас приду. Саске нахмурился и прикрыл за собой дверь. Итачи прикурил ещё одну сигарету, стряхивая пепел в свой бокал, вино из которого он уже допил, и, наконец, поднялся и зашёл во внутрь. Саске лежал в темноте и смотрел в потолок, свет из окна блекло озарял помещение, давая возможность разглядеть нужные детали интерьера и не споткнуться обо что-нибудь по дороге. Итачи остановился около кровати, будто взвешивая про себя, стоит ли ему ложиться или нет. Саске внимательно наблюдал за братом и выдохнул, поднялся на локтях. Похлопал по кровати ладонью и сказал:       — Ложись. Итачи ещё постоял так минуту, тщательно изучая черты лица Саске, и всё-таки сдался, лег рядом, не забыв снять с себя халат и положив на спинку стула. Так же как и Саске подмял локти под голову и стал смотреть в потолок.       — Итачи?       — М? Саске перевёл взгляд на брата, который спокойно смотрел на потолок, не мигая. Его тело всё равно выражало какое-то непонятное напряжение, с которым мужчина, в силу своего неосознанного желания постоянного контроля, попросту не мог контролировать. Саске опустил взгляд на длинные волосы, которые красиво лежали на атласном покрывале, будто выполняя собственный узор, и дотронулся пальцами до кончиков прядей. Взял одну в руки и стал бессмысленно наматывать её на палец. Саске даже сейчас ощущал то, что его брат был напряжен, несмотря на отдых, алкоголь и релаксирующие процедуры. Контроль будто въелся под его кожу и стал с ним одним целым.       — Почему ты меня боишься? — тихо спросил брат, наблюдая как тело брата напрягается ещё больше, но он старательно пытается это скрыть. Если днем Итачи подпускал к себе Саске запредельно близко, сам первый шел на контакт. То ночью — все было совершенно наоборот.       — Я… — тихо начал Итачи, но запнулся, будто пытаясь подобрать нужные слова. — Я не боюсь тебя, — спокойно ответил брат, не смотря на брата. Он едва заметно нахмурился, стараясь понять, что именно чувствует на данный момент.       — Тогда чего ты боишься? Почему ты ночью сторонишься контакта и так нехотя лег рядом со мной, будто в следующий момент я тебя начну душить. Мы же уже спали вместе много раз и в твоей квартире и в моей, — Саске повернулся на бок и уперся головой об руку.       — Это другое, — выдохнул мужчина, стараясь перебороть желание попросту встать и уйти спать на пол.       — Объясни, — настойчиво потребовал брат. Тем временем он уже перебирал сквозь пальцы всю длину прядей волосы, которые мягко щекотали ладонь.       — Тогда так было нужно из-за твоего физического состояния. Это забота и надзор. Сейчас же ты в праве сам решать хочешь ты этого или нет, — сдержанно ответил брат. Алкоголь менял Итачи, заставлял слишком много думать. А мысли… они убивали.       — Я же сказал, что хочу. Почему же ты так боишься? — с непониманием спросил Саске, пытаясь вглядеться в глаза Итачи, но тот нарочно не смотрел в его сторону, сверлил взглядом потолок.       — Потому что… — он опять запнулся. — Потому что я боюсь не тебя Саске, а себя, — Итачи прикрыл глаза, стараясь унять подрагивающую губу, которую он закусил. — Спокойной ночи, Саске, — с этими словами он резко развернулся брату спиной, из-за чего волосы выпали из ладони.       — Но почему? — почти слышно спросил второй.       — Потому что я не уверен, что смогу себя контролировать. Ты даже представить себе не можешь, что бы я хотел сделать с тобой, и за это я себя ненавижу, — Итачи сжал губы в одну линию и подмял край одеяла. Он действительно себя ненавидел за это, за все, что он сделал и хочет сделать. Ведь Саске совершенно не виноват, что Итачи вырос таким неправильным еще с детства. Он не обязан быть таким же, он не должен. Итачи прекрасно это понимал, но ничего сделать с этим не мог. Он любил своего брата и как младшего брата родственной любовью, и как любимого человека. Он был настолько повернут на этом человеке, что это попросту начало его пугать, именно после этого он и стал себя сдерживать, он понял, что болен. И его болезнь лежит сейчас рядом с ним в одной кровати и трогает его волосы, от чего по спине приятно пробегает дрожь. Но все это грязно, мерзко и не должно так быть. Именно так пытался себя убедить мужчина с недавнего времени. Он старался изменить свою натуру ради их же обоих. Соответственно, именно поэтому он прикасался к нему исключительно как к родственнику в последнее время, а инцидент на его день рождение и вовсе старался не вспоминать и не поднимать в теме разговоров. Он себя сдерживал как только мог, чтобы попросту не сломаться. Чтобы не поддаться на провокации, не поддаться на прикосновения и не наброситься на этого человека. Он сам себя ломал, пытаясь казаться правильным. Но как бы то ни было — данное отклонение у них, к сожалению, в крови.       — Итачи, — тихо прошептал Саске и легонечко коснулся его плеча и провел кончиками пальцев по позвоночнику. Итачи крепче смял кусок одеяла, сжав до боли зубы, и зажмурил глаза. Сейчас, вдох-выдох. Надо сдержаться. Вытерпеть. Глупый брат уснет и все будет хорошо.       — «Пожалуйста, убери свою руку, я тебя умоляю.» Но рука брата так же соприкасалась с каждым позвонком, который обтягивала бледная кожа старшего брата, и пальцы иногда зажимали каждый, будто хотят вырвать кость и забрать себе. После этого Саске лишь с грустью в глазах посмотрел на напряженную спину брата и мышцы на руках, которые виднелись из-за сильного сжатия покрывала. Он приблизился и дотронулся губами до кожи. В тот момент у Итачи будто молния прошла от макушки до пяток, и он взвыл. Руки стали потеть, губу он всё-таки прокусил. Саске же тем временем поцеловал в первый позвонок, второй и третий, будто кошка, которая вылизывает своего котенка, чтобы показать свою любовь ему. Материнскую любовь. И когда он остановился на четвертом, Итачи громко выдохнул и, резко развернувшись, подмял под себя Саске, оседлал его сверху, грубо выхватив руки и зафиксировав над головой. Всё-таки по физическим данным старший брат лидировал.       — Саске, — голос у Итачи был ледяным. Глаза горели сквозь темноту будто своим собственным черным пламенем. Его немного потряхивало. Стук сердца стал отдаваться в ушах.       — Я же попросил, — голос был почти низким, граничившим с шипением. — Не надо так делать, — в голосе звучала уже нескрываемая агрессия вперемешку с хрипотцой от возбуждения. Он смотрел с яростью на своего брата, сжимая ещё крепче руки над головой, из-за чего младший поморщился и с вызовом посмотрел второму в глаза. — Я непонятно выражаюсь? — у Итачи был такой взгляд, что казалось, он сейчас брата попросту убьет. После чего он закрыл глаза и выдохнул, стараясь успокоиться и выровнять дыхание, которое сбилось из-за колотящегося в груди сердца. Он резко отпустил руки брата и слез с него. Встал, пошел на кухню и, взяв бутылку в руки, открыл ее и стал пить с горла. Ровно до того момента пока бутылка не была осушена до половины, и Итачи попросту не начал кашлять от того, как неприятно начало щипать горло. Он стоял, опираясь руками о столешницу вниз головой, и смотрел на пол. Тонкие пальцы крепко сжимали дерево, впиваясь ногтями в дуб. Одна лишь мысль витала в голове: «Зачем. Зачем я согласился сюда поехать? Зачем я согласился на совместный номер. Зачем я вообще на все это согласился? Блядь.» Постепенно вылезают наружу настоящие эмоции, которые только усиливаются от того, насколько сильно ты их сдерживаешь внутри. Саске сидел и с тоской смотрел на брата. Он понимал, что во всем происходящем полностью его вина, если бы он первоначально вел себя по другому — скорее всего этого всего не было бы. Развернувшись в обратную сторону, Саске закрыл глаза и попросту уснул. Итачи так и остался стоять на кухне, поле чего сел на пол и обхватил руками голову. Ему снился странный сон, ему снился именно их номер, ему снился Итачи, спящий рядом, ему снился он сам спящий, на которого он смотрел, стоя у стены. Обычная картина сна, оба брата спят спина к спине, и в следующий момент происходит нечто странное. Непонятная черная субстанция начинает появляться будто из ниоткуда, она обтекает вокруг кровати. Черная жидкость формируется в острые когти, создавая собой капкан. Жидкость медлит, жидкость будто ждет чего-то приказа. Саске во сне ворочаться и тихо выдыхает:        — Итачи. И капкан из черного нечто, уже возвышаясь над кроватью в высоту в пару метров, от этих слов будто вздрагивает и захлопывается. На утро 14 февраля, когда Саске проснулся, брата в номере не было. На какой-то момент у него даже возникла мысль, а не уехал ли он в Токио на эмоциях, но вовремя обратил внимание на вещи, которые были на месте. Все было на месте, кроме самого Итачи. Спустившись к завтраку, Саске не нашел Итачи и там, видимо, тот решил провести день абсолютно в своих мыслях и попросту избегать столкновения с братом на протяжении всего утра. Закончив с завтраком, мужчина любезно поинтересовался у Куренай, не видела ли она его брата в саду камней, на что женщина ответила, что заметила, как господин уходил в сторону города около шести часов утра. Саске лишь поблагодарил её и усмехнулся. Очень в стиле Итачи попросту пропасть из виду, пребывая исключительно в своих размышлениях наедине с самим собой. Прямо как в детстве, да… прямо как в детстве. Саске накинул на себя пальто, шарф и вышел на улицу прогуляться в сторону храма. Он думал, на самом деле он сам не понял, зачем он к нему полез, внутри было такое ощущение — нужда в человеческом тепле, нужда в тепле брата. «Видимо, я просил слишком много», — Саске закусил губу, пытаясь проанализировать внутренние ощущения. Но его действительно начинало немного выводить из себя невзаимность со стороны Итачи, несмотря на все их прошлые проблемы, Саске любил брата и хотел показать ему свою любовь в любом её проявлении. Он всегда мечтал о семье, и, наконец, она была в его руках — рядом. И Итачи не прав, если думает, что у него одного такое извращенное понятие о ней, вероятно, травма детства сыграла злую шутку и над младшим братом. Они оба были неправильные, чего уж тут греха таить. Саске испытывал какое-то особое наслаждение от соприкосновения с кожей брата, понимая, что в нем кипит такая же кровь как у него самого. Будто вы одно целое, одинаковая внешность, практически, одинаковый склад ума и одинаковые желания, который каждый из них боится как огня, теперь, несмотря на все, что было ранее — это даже в какой-то степени смешно. Стрессовать от физического контакта с человеком, контакт с которым у тебя уже был — уникальные братья. Саске вернулся в номер под ночь, тихонечко отворив дверь во внутрь. Итачи сидел на кровати с бутылкой коньяка и опять же пил с горла, как в своем кабинете, молча. Люди же привыкли утолять свою боль в блеклой надежде на то, что алкоголь облегчит их страдания и даст чувство легкой эйфории, которая заглушит вес эмоции внутри. Но алкоголь очень интересная вещь, — чувства эйфории он, безусловно, даёт — на время, после чего эмоции тебя накрывают с головой ещё в большем объеме, нежели до. Свет горел только на кухне, и то лампа в одиночестве освещала несколько метров, тем самым создавая какую-то мрачную атмосферу вокруг. А Итачи же попросту сидел и смотрел на бутылку своими пустыми глазами, чему-то улыбаясь, понятному только ему одному. Саске без слов пошел в сторону ванны и спустя двадцать минут вышел оттуда с халате, встал у стены и стал наблюдать за своим братом. Он думал, стоит ли что-то говорить, или в данном случае лучшим решением будет попросту молчание. Взвесив в голове все за и против, он молча подошёл к Итачи и легонько, сжав пальцами руку брата, перехватил бутылку и поставил её на пол, сел рядом. Итачи как сидел молча и смотрел в одну точку, так и остался сидеть. Саске нахмурился с такого поведения брата и, наклонившись, начал разувать его, развязывая шнурки на ботинках, после чего отнёс их в коридор. Дальше он снял в мужчины кофту, расстегивая каждую пуговицу, и посмотрел брату в глаза. Тот никак не реагировал. Саске откинул кофту на стул, и брат в итоге остался в одних штанах и майке. Когда Саске уже дотронулся рукой до ремня на брюках, его кисть сжали, и, наконец, Итачи подал признаки жизни, внимательно смотря брату в глаза.       — Я просто раздену тебя, — тихо ответил Саске, убирая второй рукой руку брата в сторону. Тот лишь молча кивнул. Когда ремень был уже расстегнут и отложен в сторону, Саске принялся снимать майку с брата, поднимая его руки над головой, продевая через голову, хвост волос непослушно упал на спину. Брюки Итачи снял сам. — Ты сам дойдёшь до ванны или тебя отнести? — с иронией в голосе поинтересовался младший Учиха и поймал на себе этот непонятный взгляд, глаза на секунду расширились будто узнали эти слова, но сразу же опять помутнели.       — Я сам, — хрипло ответил Итачи и пошел в сторону ванны. Саске выдохнул и стал складывать вещи на стул, после чего отнёс полупустую бутылку на столик и вернулся обратно в кровать. Сел и стал буравить взглядом дверь в ванную комнату. Итачи не было около часа и Саске уже стало казаться, что тот попросту уснул там, и он уже хотел было идти проверить, но дверная ручка повернулась, и оттуда вышел Учиха, которого, видимо, от паров разморило окончательно. Он шел, немного шатаясь из стороны в сторону, с абсолютно невозмутимым видом, что не могло не вызвать на лице брата улыбку. Итачи всегда в любой ситуации оставайся невозмутимым, иногда казалось, что даже если около него скинут взрывчатку, Итачи все так же с невозмутимым видом будет смотреть на падающую бомбу. С горем пополам Итачи всё-таки добрался до кровати и сел. Младший тем временем выключил свет и вернулся на кровать, на которой всё так же сидел Итачи и смотрел в одну точку, иногда хмурясь опять же своим мыслям.       — Итачи, — тихо позвал брата Саске и положил ему руку на оголённое плечо, которое как и все тело было горячим после ванны. — Ты где был весь день? Итачи ответил не сразу, он в очередной раз улыбнулся чему-то своему и, подняв голову, посмотрел в глаза Саске.       — Гулял, — криво усмехнулся брат. — И пил, — он опять посмотрел на стену перед собой. — Правда я мерзкий, Саске? — он усмехнулся и взгляд стал абсолютно осознанным, тяжелым. — Сбегаю от проблем и пью как школьник во время перемен.       — Зачем? — спокойно спросил брат, всё так же держа второго за плечо.       — Захотелось. Слишком шумно, — он медленно поднёс кисть руки к голове и указательным пальцем указал в висок. — Тут. Так они и сидели в тишине, пока Саске всё-таки не повернул к себе брата за плечи, заставляя того подняться на кровать и подмять под себя ноги. Он обхватил лицо брата руками и смотрел в них, пытаясь разглядеть в хоть что-то, но там была лишь вина. И эта болезненная улыбка, которая стала одним целым с Итачи. После чего руки младшего отпустили профиль брата, и он кончиками пальца дотронулся до щеки старшего от чего тот громко выдохнул.       — Саске… не… — начал Итачи, вяло пытаясь отпихнуть руку брата. Но был перебит.       — Просто замолчи, — он провел пальцами по щеке, от чего Итачи поморщился от щекотки. — Пожалуйста помолчи хоть немного, расслабься и не открывай глаза, — тихо ответил брат. Он водил кончиками пальцев по щеке, после чего второй рукой начал касаться его глаз, которые Итачи сразу же прикрыл. Кончики пальцев аккуратно дотронулась до бугорка на носу и провели до кончика, Саске смотрел, стараясь запомнить мельчайшую деталь. Морщинки, которые появлялись на лице брата, когда он хмурился, ямочки на щеках, когда он улыбался от щекотки от прикосновений к своему телу. После этого рука плавно опустилась к ключице и крепко сжала пальцами кость, которая изящно выпирала на теле. До легкой боли, от которой Итачи судорожно выдохнул, но глаза не открыл. Саске пытался впиться ногтями в кожу и одновременно гладить легкими и нежными прикосновениями, создавая такие контрастные ощущения на теле брата. Тыльной стороной второй руки он провел по плечу и вниз по руке, от чего вызвал очередную порцию мурашек по телу оппонента. Второй рукой он провел по груди пальцами, чувствуя, как напрягаются мышцы живота и мужская грудь от прикосновений. После чего остановился. Немного замешкался и закусил губу, думая, что делать дальше. Итачи уже хотел открыть глаза в надежде на то, что ласки кончились, но не успел, так как почувствовал, как его губы облизали, и его передернуло, он поддался вперёд, чтобы поцеловать брата, но губ уже не было на его собственных. После этого он ощутил поцелуй на своём плече, легкий, будто его и не было. Потом на другом плече и укус в области шеи, и опять поглаживания кончиками пальцев. Итачи выдохнул и резко распахнул глаза. Саске сидел напротив него и внимательно смотрел за реакцией второго.       — Ты меня любишь? — услышал он тихий вопрос. Итачи на это попросту усмехнулся, резким движением схватил руку брата и потянул на себя. Нет, он не навалился на него как в прошлый раз, не сжал, не поцеловал. Он уткнулся в шею своим носом, вдохнул родной запах и прошептал на ухо:        — «Люблю. Больше всего на свете люблю». Он не хотел отпускать Саске, он всё также держал его крепко за руку и второй рукой провёл кончиками пальцев по позвонкам. Бережно, медленно и нежно. Рисуя какой-то странный узор пальцами на коже спины. После чего рука перешла на руку брата и стала легонько царапать кожу, одновременно поглаживая. И, наконец, переместилась на непослушные волосы брата, которые путались на затылке. Хоть в чем-то они отличались.       — Иногда мне кажется, что я хочу залезть тебе под кожу, — он тихо произнёс в самое ухо брата, грея ушную раковину своим дыханием. — Это меня и пугает больше всего.       — А ты не бойся, — смело ответил брат, решительно смотря перед собой сквозь волосы Итачи. Ему тоже становилось жарко, и тело требовало больше приятных ощущений. Итачи на минуту задумался, алкоголь все-таки придавал нужной смелости, которая в порыве трезвости отсутствовала. После чего он встал и пошел в сторону своего пальто, он хотел подарить брату то кольцо, которое он купил в ювелирной лавке. Он достал две коробочки и вернулся на кровать, сел и взял руку брата. Достал кольцо и застыл, после чего посмотрел в сторону младшего.       — Я подумал, что оно тебе понравится, я бы хотел, чтобы у нас было то, что бы мы носили оба вне зависимости от того, насколько далеко мы находимся друг от друга. Ты примешь мой подарок? — Итачи говорил тихо. Саске внимательно посмотрел на два кольца в руке Итачи и медленно взял в руки одно.       — Оно прекрасно, — тихо ответил Учиха. Улыбнулся и закусил палец на своей руке и на руке Итачи, от чего тот заметно вздрогнул, из-за выступающей крови. Младший брат взял оба кольца и руку Итачи, сжал их своей ладонью, размазывая в крови оба ювелирный предмета. Учиха старший следил за этим процессом с придыханием, боясь что-то сказать. Саске поцеловал кольцо и надел его на палец Итачи, тот понял сразу, что нужно делать и надел второе на палец брата.       — Приму.       Итачи прикрыл глаза и, наконец, выдохнул с облегчением. Он сам не знал, почему хотел подарить этот подарок именно сегодня. Просто так нужно было. — Спасибо, — тихо прошептал мужчина.       — Ты останешься со мной здесь? — младший спрашивал робко, даже, можно сказать, ненавязчиво, будто старался говорить о погоде на улице.       — Прости, Саске, я не могу, — Итачи отстранился и покачал головой. — Давай в другой раз, — он поцеловал его в кончик губ, но был обхвачен руками брата и настойчивые губы все-таки накрыли его. У Итачи мир рухнул, самоконтроль рухнул, все к чертям рухнуло, и он почувствовал, как его толкают на себя, из-за чего он потерял равновесие и оказался в объятиях.       — Другого раза не будет. Итачи сдался. Он попросту больше не мог бороться с внутренним растекающимся теплом и осознанием того, что его, наконец, приняли и поняли. Это было похожим на счастье, на вечный покой, от этого клонило в сон. Так они лежали в обнимку. Саске перебирал длинные волосы брата, а на пальце красовалось красивое кольцо из красного бриллианта, брат которого был на пальце мужчины рядом, который заснул на груди у младшего, обнимая его своей рукой.

***

Обито сидел в главном крыле больницы, изучая бумаги, которые оставил ему Отец на время, пока сам был занят своими делами. Мужчина настолько углубился у изучение парочки лечебных дел, что не заметил, как за ним будто из воздуха появился ещё один человек в капюшоне.       — Ты не видел Акасуну? — задумчиво прозвучал мелодичный голос от человека сзади. — Он не возвращался в палату уже пару дней, я волнуюсь немного. В кабинете его тоже нет. Обито медленно повернулся в сторону Дейдары и осмотрел его с головы до пяток…       — Нет, — мужчина пожал плечами. — Хотя, зная Сасори, думаю, он все ещё немного занят своей куклой. Слишком он зациклился на ней… — Обито перевёл взгляд в сторону лестницы, которая вела в подвал. — У тебя что-то важное?       — Ну… — взгляд мужчины забегал по помещению, будто его только что застали врасплох. — Можно сказать — да. Я ему подарок хотел подарить, и вот. — Дейдара просто стоял и смотрел в пол, явно чувствую себя не в своей тарелке.       — Подарок? — Обито изогнул бровь и даже постарался заглянуть за спину мужчине, что бы разглядеть, что же такое Дейдара приготовил Акасуне. — В честь чего?       — Просто скажи мне, он там или нет? — вспыхнул один из Отцов и попятился назад.       — Без понятия… — отмахнулся Обито и опять перевёл взгляд на свои бумаги. — Иди и посмотри.       — А Отец скоро освободится? — никак не унимался подрывник.       — Без понятия, — сухо ответил мужчина. — Если ты закончил доставать меня своими расспросами — дверь там, — Обито выдохнул и перевернул очередную страницу пожелтевшей папки, которую держал в руках. Дейдара обиженно засопел и поплёлся в сторону подвала. Он две недели готовил своему Данне подарок и очень хотел ему вручить его именно сегодня. Это можно назвать романтическим бредом и тому подобное, Сасори, конечно же, не догадается в чем дело, но сентиментальность Тсукури взяла в верх. Ему захотелось попросту провести этот день вместе. Дейдара за эти пару дней действительно успел соскучится.