Королева Готэма.

      Вокруг бегали суетились люди, они что-то кричали, подгоняли друг друга, таскали камеры, стулья, графины с водой. Две танцовщицы несли две белые круглые подушки, обшитые золотыми лентами, парень в зелёных балахонных штанах нёс огромные колонки, которые с трудом можно было оторвать от пола, несколько парней из музыкальной группы «Скорпионы», работающие вместе с Розой, что-то бурно обсуждали, а в стороне от всего этого готовился ведущий шоу — Эрнест Брукс, один из лучших ведущих этого города. Рядом с ним стояли две гримёрши с косметичками в руках. Довольно забавный человек, душа компаний, приятный собеседник — это самые лучшие его качества. Его отличительный знак знал каждый — якорь в тёмно-бордовом круге с тремя звёздочками по бокам, Эрнест придумал его достаточно недавно, но значок уже успел закрепиться в людской памяти и оставить жёсткую ассоциацию с ведущим.       Кипиш не утихал. Уже поставили камеры. В центре помещения находились два белоснежных кожаных диванчика, между ними прозрачный стол, на котором поблёскивал в ослепительном свете прожекторов стеклянный графин, на заднем плане расположилась светлая и, немного шероховатая стена с тремя чёрно-белыми постерами и мелкими вырезками из газет.       Сверху, откуда за всем этим наблюдала Роза, было очень забавно смотреть за этими шныряющими туда сюда крохотными человечками. Девушка сидела на одной из самых высоких ступенек железной лестницы, устало свесив вниз ноги, и без особо радостных эмоций следила за минутной и часовой стрелкой на больших зелёных часах, повешенных на противоположной от неё стене.       Выглядела маньячка на «ура». Мэл отменно постаралась, хоть немного, приоживить её мертвенно бледную кожу и придать её образу больше выразительности и женственности. Роза взяла в руки два больших листка с распечатанным сценарием. Обычно подобные вещи пишутся обобщённо и без особых подробностей, и Тая никогда не составляла и не учила собственные ответы, всегда полагаясь на интуицию и изобретательность. Но сейчас нельзя. Стоит ей ляпнуть какую-нибудь глупость, как это может вернуться ей бумерангом, да, и не только ей.       Тая скользнула глазами по, режущим глаза, чёрным печатным буквам с верху до низу, слегка смяла между пальцев уголок, желая порвать сценарий в клочья и заставить Галавана жрать его по кусочкам на глазах у изумлённой публики, зажмурилась, сделала глубокий вдох и медленно отложила бумагу в сторону, качнувшись всем телом немного в сторону, где перил не было (старая железная лестница была ограждена только по правой стороне, если смотреть снизу прямо на неё).       Она погрузилась в мысли об успокоении. Где-то в голове мелькнул образ небольшого домика, моря и… Освальда. Да, его лицо всегда могло уравновесить её психическое состояние. Тая боялась за него, за его мать… за их отношения. Ведь в её сознании до сих пор догорал план спасения Гертруды, по которому оставалось лишь полностью и досконально уточнить местонахождение той. Но Пингвин не хочет, чтобы Тая это делала…       На оголённые острые выпирающие плечи легли тёплые мягкие и приятные руки. Роза слегка вздрогнула, но скорее от прикосновения, чем от неожиданности появления. Она слышала крадущегося. — Любишь ты так появляться… — тихо произнесла Роза и положила правую руку на тыльную сторону ладони человека. — Извини, если помешала. — сказала Катрин Мартелло и присела сзади девушки, обняв её. Хозяйка клуба была одета в строгого вида серое платье до колен с чёрно-серыми туфлями, как всегда подчёркивающими её положение в обществе. — Ничего… Я просто задумалась. — заверила Тая, одной рукой ухватившись за край ступеньки и до боли в руке сжав его. — Ты всегда такая серьёзная, когда думаешь, — Катрин улыбнулась и услышала в ответ грустную усмешку Розы, — Волнуешься? — С чего бы? — спокойно спросила Роуз, продолжая терзать собственную ладонь. — Ну, я в такой ситуации чувствовала бы себя загнанным волком… А ты такая спокойная… Ричи мне сказал, что газета — дрянь. — Катрин дотронулась до самой крупной алой розы на платье маньячки, — Знаем только я, Лис и Ани. Всё хорошо, мы никому не скажем… — Что именно вы знаете? — без интереса спросила Тая, не оборачиваясь к подруге, уставившись на белый графин внизу, пытаясь рассмотреть каждый мерцающий блик в его воде. — Что тебя правда похитил Валеска, но… Теодор Галаван не спасал тебя… Я вообще никогда не слышала, чтобы ТЕБЯ кто-нибудь спасал. — говорила Мартелло, не отрывая взгляда с ярких волос Таи и удивляясь, как их оттенки словно меняются под настроение хозяйки то в бордовые, то в фиолетоватые, то в неестественно алые, на сильном свету. Роза переплела свои пальцы рук между собой и опустила на них голову. — Мы все рядом и готовы тебе во всём помочь… Не сомневайся. Особенно Ани с Лис. Много раз слышала их перепалки на твой счёт. Как я знаю, ты ещё одна? — поинтересовалась Мартелло. — Правильно знаешь. — бесцветно отрезала Роза, — Боюсь, мне сейчас нужно только одно — силы на враньё и предательство, а вы этого дать не можете. — нервно произнесла Тая и дополнила, — Прости, Кэт, я сейчас не в лучшей форме для душевных бесед и поддержек. Пойду найду Мэл, кажется, у меня снова тушь потекла… — её голос был тихим, готовым сорваться и замолчать. Маньячка тихо всхлипнула, встала с того края, где нет перил, чтобы не дать упасть подруге, и поднялась к одной из нескольких гримёрок. Там она крепко захлопнула дверь и встала перед зеркалом.       Замученного жизнью человека видно всегда и сразу. Стеклянные глаза не передавали эмоций, но из них текли слёзы, разрушая творения Мэл. Короткие волосы совершенно не были пышными, какими должны были быть по задумке парикмахера.       Она подтёрла рукой грязные разводы, достала свою собственную косметичку и вновь накрасилась. Мышца на правой руке с силой сжалась, от чего девушка чуть не вскрикнула и схватилась за неё, резко сжав ту пальцами. Это не последние нервные приступы…       В последнее время участились головные боли и судороги по ночам. Освальду приходилось чаще вставать и успокаивать Роуз, чтобы та могла хоть немного поспать. Он крепко обнимал её, гладил по голове, целовал и шептал много ласковых фраз и слов. Иногда просто молчал, но даже простых объятий хватало. Тая много раз просила за это прощения, ведь она не властна над этим и не может контролировать себя.       Дверь открылась и Тая услышала голос, от которого ей захотелось достать откуда-нибудь кучу ножей и насажать на них голову говорящего. — Готовитесь, мисс Роуз? Смотрю, Вы не удивлены… — Тео подошёл ближе. Роза не повернулась и почувствовала пульсирующую в ней злость и ярость. Галаван отодвинул её волосы и зашептал маньячке на ухо, — Не знаю, как ты это провернула, но, признаю, я был шокирован твоим отпором Джерому. Мальчик так легко поддался… Не удивительно… Спасибо, что подкинула замечательную идею, премного благодарен. Знаешь, в чём твоя проблема? — Тая не шелохнулась и взглянула на отражение лица тёмноволосого мужчины холодным безразличным взглядом, — Ты слишком эмоциональна и всегда пытаешься это показать… Показать свою слабую сторону. Импульсивность — это хорошо, но в меру. Учти на будущее. — Тео отодвинулся и встал с ней рядом, глядя на отражение хладнокровной убийцы, — Как я понял, тебе плевать на семейные проблемы Пингвина?       Тая сглотнула и изобразила самую привлекательную улыбку из всех, что когда-либо выставляла на показ, это далось с трудом. — Вы очень догадливый человек, Тео. — ответила маньячка, чувствуя вставший ком в горле. — Значит, я правильно понял, что тут лучше заключить сделку? — задал вопрос Галаван, слегка потерев указательным пальцем левой руки переносицу длинного и острого носа. Роуз коротко кивнула в ответ и, внимательно посмотрела в отражение его тёмных глаз, которые, кажется, видели её насквозь. — Как Вам, Розочка, такая ситуация: Вы подтверждаете Ваше положение, о котором гласили газеты, рассказываете, как это кошмарно — быть в плену, как страшно встретиться с маньяком, восхваляете меня — героя и молчите об остальном, а я со своей стороны открою Вам и Вашим ребятам дорогу на этот звёздный Олимп, разрекламирую Ваше творчество… Стоит ли говорить, что я не трону ту милейшую старушку? — Об этом не стоит беспокоиться. Кобблпот мне НИКТО. Это не моя жизнь и не моё дело. — Тая резко повернулась на каблуках и протянула Тео руку, чтобы тот смог пожать её. Сердце сжалось в крохотный жалкий комочек, и девушке показалось, что оно просто умирает от количества гнили.       Галаван пожал ухоженную ручку с бордовыми ногтями и двумя кольцами на правой руке, затем, коснулся губами её щеки, отстранился и произнёс: — Вы сегодня бесподобны. Увидимся в прямом эфире. — мужчина удалился, стуча начищенными до блеска ботинками по паркету.       Тая стояла на месте, осознавая, что сейчас произошло, и переваривая информацию. Часы показали половину пятого. Всё. Время подготовки вышло. Сценарий выучен, осталось просто повторить считанные с бумажки слова и постараться потом забыть всё это.       Ведущий готов, камера направлена на светящийся белый угол, где должно пройти интервью. Считанные секунды. Все на взводе. Тая спустилась и встала рядом с Ричи, на то место, откуда должна будет потом выйти.       Её сосредоточенный взгляд пробежался по присутствующим. Тео Галаван, Катрин Мартелло, группа девочек из «Ночных бабочек», звукооператоры, другие настройщики аппаратуры, режиссёр всего этого спектакля, Ричард Голд… Сцена один, дубль первый — Свет, камера, мотор. — Мы в прямом эфире!!!