***
Ещё не зажило? — поинтересовался Ричард, пристально наблюдая, как Тая сидит перед зеркалом и разглядывает в нём своё отражение. Девушка отрицательно промычала, дотронувшись до рубца около скулы. — Я что виноват, что ты в темноте действительно напугать можешь? — начал было оправдываться Голд, но певица рукой остановила его. — Успокойся. Я не злюсь. Правда, Мэл теперь придётся тщательней поработать над моим гримом… — ответила Тая, поморщившись от боли. — Ей тут нормально? — спросил Ричи и запрыгнул в крутящееся кресло около подруги. — Хм. Гертруде? Не особо. Думаешь, будь ты дамой старого образца, тебе бы понравилось обитать в обществе стриптизёрш? Ну, вроде смогла прижиться за эти дни. — хмыкнула Тая, встала и покружилась перед зеркалом, рассматривая, недавно привезённое швеёй и сшитое по её заказу, платье. Она потрогала рукой каждую розочку и, придирчиво вгляделась в декольте, найдя его через чур откровенным. — Ты с ней поговорила? Она в курсе, кто ты? — не отставал Ричард, хватая с чёрной вазы на длинной прозрачной ножке, тёмно-красное симпатичное яблоко и переведя взгляд на убийцу. Тая остановилась, сжала одной рукой складку платья, шумно сглотнула. — Да, говорила. — сжато произнесла она. — Ииии? — раздражаясь, сказал Голд и поймал злой взгляд голубых глаз, который при желтоватом свете ламп, в одной из гримёрок танцовщиц, выглядел более выразительно. Он, буквально, пылал огнём. — Ну, чего «и»? Поговорила… Сказала, что меня прислал Освальд, чтобы вытащить её оттуда и что нахождение здесь — мера предосторожности… — нервно ответила Роуз, сильнее сжав алую розу на платье. — В смысле?! — Шляпа вскочил и замахал руками около носа подруги, — Роуз, я всё смогу понять, но этого мне не понять! Она мать твоего любимого человека, ради которого ты не один раз собственной шкурой рисковала! Тебе в голову то не пришло познакомиться с ней поближе? — взбушевался продюсер и замер в ожидании колкого ответа, которого не последовало. Маньячка опустила голову и упала обратно в кресло перед зеркалом, печально взглянув на бледное, отражающееся в нём, лицо, обрамлённое кроваво-алыми волосами. — Пришло… — тихо сказала Тая и с ненавистью посмотрела сама на себя. Никогда ещё уровень её самокритики не поднимался на такую высокую точку. — Я хотела… Но… Понимаешь, Ричи, я уже разговаривала с ней однажды. Думаю, она меня даже не узнала. — она поджала губы, Голд обеспокоенно взглянул на неё, — Гертруда из тех матерей, которые горы свернут ради своих детей. Сын для неё единственное золото… — девушка хмыкнула, — Мы беседовали с ней, когда я зашла к ним, чтобы предложить Освальду поприсутствовать на суде. Тогда то я и поняла, что она из себя представляет. Гертруда считает его идеалом всего мира… — она сглотнула и непонимающе посмотрела на вазу с яблоками, — Я — абсолютно не то, ЧТО она хотела бы видеть рядом с Освальдом. Зачем мне вообще лезть в их жизнь? Большинство и без того считают, что я верёвки из него вью, а с моим прошлым сложно построить чистое будущее, счастливую жизнь… Ричард положил руку ей на плечо и вздохнул. — Если считаешь, что так надо, значит, так надо. Но вот лично я считаю, что Пингвину повезло с тобой. — он улыбнулся, — Где бы он достал такую же долбанутую? — на эти слова Роза схватила со стола маленькую подушку, которую чёрт знает зачем там положили, и с силой побила ею друга, от чего тот заливисто рассмеялся, — Будь я в твоей ситуации, посмотрел бы, как поведёт себя любимый человек. — он с наслаждением догрыз фрукт и облизнулся, — И, да, тебе не кажется, что ты была с ней слишком груба? — Ричи приподнял бровь. — Не зли меня, Шляпа. Я там чуть не сдохла. — огрызнулась девушка. — Это ведь был приступ? — Да… — Но мне всё равно кажется, что ты поступила слишком бесцеремонно… — А что мне надо было делать? Сказать: «Извините, уважаемая Гертруда Капельпут, Вы не против, если я вытащу Вас из этой грязной конуры? Не могли бы Вы бежать быстрее, если Вас не затруднит?»??? Если бы я так делала, то точно свалилась бы там, а на утро меня бы уже хоронили!!! — вскрикнула Роза. — И давно они у тебя участились? — нахмурившись, спросил Голд, сняв шляпу-котелок и поправив на ней голубую ленту. — Да… А когда я одна, так это вообще кошмар… Вчера ночью чуть не задохнулась. — Тая поёжилась от остатков липкого сна. — А со всей этой ситуацией, с Галаваном, с его сестрой, с нашими выступлениями… Голова кругом. Иногда кажется, что вот-вот снова заговорю сама с собой. Хотя, временами, очень скучаю по Второй Личности… — Хотел бы я такого… как бы выразиться? Ангела-хранителя что ли? — медленно проговорил Ричард. — Ладно тебе… — усмехнулась Роуз, встала и направилась к двери, — Схожу проведать нашу пленницу.***
Ричард остался в гримёрке и уставился на большие цветные постеры, развешенные на стенах помещения. Тут всё такое тёмное, но по своему яркое и ослепительное. Ему нравится крутиться на высоте, на самой верхушке звёздного Олимпа. Парень с силой прикусил губу и прикрыл глаза. Перед ним всплыл образ его очаровательной Сарры. Голд относился к той группе мужчин, которые трепетно относятся к своей второй половинке. Тая даже иногда видела в нём Освальда, поэтому могла доверять ему. Ричард узнавал, как дела у своей у девушки, нужно ли ей с чем-нибудь помочь… А она вела себя так, словно он вещь. Продюсер это понимал, но пытался переубедить себя. Доказать себе, что он ей действительно нужен. По его щеке скатилась слеза. Он бы хотел знать всё о её жизни, с точностью до каждой мелочи. Голд вытащил телефон из кармана куртки и, не открывая глаз, набрал номер. Снова ответа нет. Она на работе… Или… Ричард даже не хотел думать об этом. В последнее время в его жизни появилось много новых людей, сумасшедших происшествий. С каждым новым днём его вид поражал воображение тех, кто его видел. Тая и Кэт считали, что это расслабляет отношение ко всем и показывает, что действительно думают о человеке люди, если им действительно он дорог и важен. Сарре не нравился безумный стиль её парня, а подобная карьера тем более! Помогая Роуз, он отвлекал себя от самых страшных мыслей, которые прогрызали его мозг каждый Божий день. Ричард стукнул кулаком по подлокотнику кресла и крепко сжал зубы. Сердце словно начало гнить. Он встряхнул головой и резко открыл глаза. В голове крутились слова Кровавой Розы: «Убийство решает все проблемы…» Нет. Он никогда этого не сделает. Не сможет.***
— Ей ещё нужен отдых… — вслух подумала Роза и прикрыла дверь в комнату, где находилась Гертруда Капельпут. Девушка вела себя так официально, словно являлась прислугой этого заведения. В коридоре же милое послушное личико сменилось на ухмылку закоренелого маньяка и убийцы. Непонятно почему, но ей будто понравилось иметь в руках человека, который может послужить орудием для шантажа. Тая сжала пальцы в кулак, чувствуя, как те снова начинают неметь. Мимо красивой и лёгкой походкой проплывает Мирана Уорэл — одна из новеньких танцовщиц, принятых на работу к Катрин — и подмигивает маньячке. Та холодным, но слегка заинтересованным взглядом провожает изящную фигуру молодой девушки в изумрудном купальнике и со вздохом качает головой. Мобильник в руках. Вот его номер. Предательство Бутча, пропажа матери, прятки в дебрях Готэма. Роуз набирает короткое смс и убирает устройство в карман, искусно вшитый в складках между самыми крупными розами чёрного цвета на платье. " 23:00; Ночные бабочки. "***
Освальд огляделся вокруг. Темно. Сюда не попадают лучи от фонарей, и шум машин слышен очень приглушённо из-за плотной стены домов. Недавние происшествия, напрочь, выбили из мужчины адекватность. Его чуть не убили, мать бесследно пропала, Тая долгое время не выходила на связь, от чего Галаван тоже не был в восторге. Получив смс от Кровавой Розы, Пингвин мгновенно сорвался с места и за самое короткое время, незаметно добрался до клуба с парочкой своих верных людей. Входить через главный вход в заведение было бы слишком рискованно, поэтому он решил воспользоваться чёрным ходом, о котором не раз слышал от Розы. — Ждать здесь. — Коротко приказал босс мафии и приоткрыл дверь. Здесь отдалённо слышится музыка, играющая в главном помещении. Освальд стал аккуратно спускаться по лестнице вниз. Этот ход должен вести к коридорам гримёрок и самой главной комнате, где обычно собирались все Бабочки перед выступлениями, чтобы обсудить новости или же просто вздремнуть. Шершавые чёрные стены, словно сделанные из угля, маленькие кругленькие лампочки, начинающиеся только на самых последних ступенях и светящие тусклым манящим светом. Впереди ещё одна железная дверь, в ней глазок и небольшая кнопка на стене. Пингвин напрягся. Вдруг ловушка? Помявшись и посомневавшись пару минут, он уверено нажал на, серую и изрядно потёртую кнопку, пальцем в чёрной кожаной перчатке. Тоненький лучик света мелькает через стёклышко и исчезает. Ричард Голд усмехается, вставляет ключ в замочную скважину, сильно надавливает, так как тот давно пора бы уже сменить из-за заполонившей его ржавчины, и поворачивает. Железо тихонько скрипит. Пингвин делает шаг на встречу продюсеру, нервно дёргается и шумно выдыхает. — Расслабься. Это я. — Со сдавленным смешком приветствует Голд, и встречает холодный и жёсткий взгляд мафиози. Нервный взгляд. — Она в главной. — Ричард с недоверием снова посмотрел на Короля Готэма с высоты своего роста, который, сантиметров эдак на пять-десять, обходил рост Пингвина. Мужчина хромающей походкой добрался до нужной комнаты и сразу же увидел Розу. На губах девушки появилась улыбка, и она хотела уже подойти поцеловать его, но Освальд сделал уверенный шаг назад. Его лицо выражало чистейшую серьёзность. Он открыл рот, но Тая резко перебила его: — Ничего не говори. Ладно? Просто выслушай. — голубые глаза хитро блеснули, и убийца указала пальцем на соседнюю дверь, — За стеной твой подарок. Пообещай, что, когда выйдешь оттуда, не будешь на меня орать. — усмехнулась Тая. Глаза Пингвина округлились, и он молча взглянул, куда она показала. — Хорошо… Но… — он хотел услышать хоть какое-то объяснение происходящего. — Иди давай… — нервно произнесла девушка и отвернулась от него. Назойливая мысль прицепилась к Тае и не исчезала от неё, как бы та не пыталась её прогнать. Расскажет матери или побоится? Он любит Гертруду гораздо больше, нежели кровавую леди, и это очевидно. Ну, не может эта девушка быть приторно-ласковой, она во всём видит огонь, везде опасность. Дверь за птицей захлопнулась, и Тая услышала радостный вопль. Непонятно чей. Роуз грустно улыбнулась и пошла гулять по клубу, временами кидая томные взгляды на сногсшибательных танцовщиц, в спешке мелькавших по коридорам. Везде витал приторный аромат духов, будто их кто-то разлил по помещениям, а из зала шёл неприятный табачный дым, от которого у маньячки защипало глаза. Со стороны, бар показался бы невозможно маленьким заведением, но вот внутри он просто огромен. Особенно комната, в которой проходили все выступления. Тая часто видела там толпы озабоченных мужиков, желавших поглазеть на полуобнажённых Бабочек, она и сама не раз была такой наблюдательницей, когда совсем было тошно одной. Когда ей стали нравиться девушки? Когда она начала противиться мужского пола? Тая уже не могла точно ответить на этот вопрос. После того ли, как совершила первое убийство? Или ещё раньше, когда общалась с мальчиками и находила их редкостными гадами? Роза заглянула на сцену, где около шеста извивалась Аннет, и плотно сжала губы. Внизу была целая куча людей. Тая сглотнула и встряхнула головой. Ей хотелось вернуться в общую гостинную, приникнуть ухом к двери в комнату Капельпут и услышать каждое слово из их разговора. Услышать всё и сложить своё мнение на счёт всего происходящего. Надо иметь терпение. Будь у неё такие же родители, как мать у Освальда, она жила бы счастливо…***
— Ну, как прошло? — не глядя на любимого, спросила Роза, протирая тумбу около зеркала, в которое недавно смотрелась. Вместо ответа, она почувствовала крепкие жаркие объятия и подалась назад, ощущая лицо Освальда в своих волосах и его грудь, которая плотно прижалась к её спине. — Ты соврала… — прошептал Кобблпот, прямо, на ухо маньячке. Без злобы, без недовольств, но с какой-то очень странной шипящей ноткой в голосе, от которой у девушки по спине пробежались мурашки. — Нет… — судорожно выдохнула та и показала мафиози два скрещенных пальца. Ей очень не хватало его любви, но сейчас, это казалось ей слишком странным, словно им не стоит этого делать. — Спасибо… спасибо… Девушка рассмеялась и, ловко вывернулась из цепких рук. Её рассмешило его лицо. Оно было и радостное, и смущённое, и восхищённое… — Как ты это сделала? — прошептал Освальд и попытался приблизиться, но Роза поставила перед ним кресло, преградив путь. — Для этого нужен продюсер, два друга гея, гений-химик, Катрин Мартелло с клубом и, просто, стопка денег. — Со смешком ответила Тая. Тут её лицо омрачилось, — Галаван… Может узнать… — Он не тронет её, пока я здесь. И ты… — он, словно хотел что-то договорить, но, по всей видимости, передумал, — Поставлю охрану. Опасно водить маму по всему городу, она и без этого много пережила. — с задумчивым видом произнёс Пингвин. — Я ведь не всегда здесь буду. — Ровно произнесла Тая, распутывая ком из спутавшихся мыслей. — Тем более, кажется, миссис Капельпут не очень устраивает соседство с такими девочками. — Она сама села кресло перед Освальдом. — Ты ведь здесь уже была… Тебя устраивает? — приподнял бровь мафиози, глядя на убийцу сверху вниз. — Эти девочки не раз мне помогали, и я им. У меня нет к ним претензий. Просто… Твоя мама, немного другого воспитания… — Немного резковато ответила Роза, — Можешь не бояться, я сегодня и последующую неделю планировала здесь провести. Ну, если сомневаешься, можешь и сам посторожить своё сокровище. — в её голосе промелькнула неприкрытая ревность, такая едкая и жгучая, чему Роуз сама сильно удивилась. — Не надо так. — грубо и холодно произнёс Пингвин. — Как «так»? — с долей агрессии вопросила девушка и взъерошено уставилась в его глаза. В воздухе повисло лёгкое напряжение. Все их отношения, вся любовь и доверие состояли из этакого противоборства между двумя непокорными огнями, которые старались, лишь усилить, это волнующее напряжение между друг другом, чтобы потом можно было ещё сильнее любить. Пингвин не стал отвечать на вопрос, рывком приблизился к ней, одной рукой взял за подбородок, другой не сильно схватил за волосы и притянул к своим губам, ожидая реакции. Тая привстала, но поцеловать себя не дала. Только вгляделась в глубину его расширенных чернеющих зрачков, боясь, что сейчас разревётся. Вопрос, вертевшийся на языке, так и норовил выскочить с её губ, но она молчала. Тая прождала до следующей попытки Кобблпота впиться в неё губами и оттолкнула его от себя, ещё более жёстко и грубо. — Ладно. Езжай давай к себе. Уже поздно. Утром ещё, возможно, поговорим. — от её голоса повеяло безразличным холодком, — Возможно. Я попрошу, чтобы тебя проводили… — Да… Я бы задержался, но… — у него и вправду есть дела и весьма важные, но Освальд не хотел оставлять здесь двух самых дорогих для него людей. — Ты ни на что не обижаешься? — с подозрением спросил мафиози, подозревая какую-то подставу. Тая тяжело вздохнула, напряглась и улыбнулась. — Нет.***
Раннее утро. Тёмный коридор бара. Ещё не совсем проснувшиеся Бабочки. — Голова болит… — пробормотала сонная Роуз, стоя перед умывальником и, пытаясь прогнать тошноту. Эта ночь ей запомнится на долго. Куча странных людей, которых она и в лицо то никогда не видела, странное здание, спасательные службы. Очень похоже на тот дом, где подорвали Каллет, но Роуз уверена, что видела нечто иное. Да, если ей и снилось то утро, то тогда она всегда, непосредственно, находилась в самом здании за секунду до взрыва. Вокруг было много ослепительно яркого света. Жарко, словно что-то горит. Роуз покрутила краник с горячей водой и стала ждать, пока стечёт утренняя ржавчина. Глаза были красными и слипались, словно их промазали супер-клеем. — Да что такое! — воскликнула Тая и стукнула рукой по металлическому гусю, психуя на тоненькую рыжую струйку, медленно льющуюся из него. Сзади послышался чей-то кашель. Девушка не стала оборачиваться, потому что прекрасно знала этого человека. Гертруда встала рядом с Роуз. Худые тощие руки открыли кран, взгляд пожилой женщины опустился на Таю, которая застыла как истукан, наблюдая за миссис Капельпут. — Доброе утро. — Сжато промямлила маньячка. — Доброе, доброе. — В ответ произнесла Гертруда. Роза взглянула на, всё ещё ржавую, воду и перекрыла кран, решив, что обойдётся и без этого. Она затылком почувствовала недовольный и пристальный взгляд и поспешила повернуться лицом к Гертруде. — Как спалось? — вежливо спросила девушка, чувствуя лёгкое раздражение. Маньячка не привыкла с утра вежливо разговаривать, и это безвыходное положение, просто, выводило её из себя. — Так вот на кого мой бедный сын променял меня… — Начала было Гертруда, но замолчала, увидев отрезвевший взгляд Роуз. «Сказал. Он сказал ей.» — Бешено запульсировало в голове маньяка. — Кажется, он Вас ни на кого не менял. — Очень чётко выразилась девушка. — Я столько дней проторчала в… — Хотите сказать, что всё это время он развлекался со мной? — Тая произнесла это без вызова, но в её голосе проскользнули нотки не прикрытой злости и угрозы. Гертруда пробежалась взглядом с головы до ног по телу Роуз и уставилась прямо в её глаза. Тая хмыкнула и прервала женщину, которая явно хотела что-то сказать: — Я и не собиралась кому-то нравиться. — Тая с гордым видом прошествовала из помещения, дерзко хлопнув дверью.***
В коридоре ещё не выветрился запах ночи, тусклый свет ламп держал мозг в сонном состоянии, как-то по особенному воздействуя на нервную систему. Кровавая Роза переоделась и вышла в коридор. Она потрогала свой лоб, убедилась, что температура нормальная, промычала что-то, похожее на «свежий воздух», и направилась в сторону главного зала. В глазах раздваивалось. Надо было раньше лечь спать. Только девушка собиралась завернуть через общую комнату в одну из развилок, ведущих к выходу из заведения, как оказалась прижата к стене. Тая почувствовала на своих губах вкус вишнёвой помады и её передёрнуло, потому что такой пользовалась Алисия Милс — лучшая танцовщица клуба «Ночные бабочки». Роуз неровно вздохнула, шелохнулась в сторону, но в её предплечье мгновенно впились острые ноготки, не дав ей совершить задуманное. Маньячка запаниковала, а Лис сильнее прижалась к жертве. Выбраться трудно. Волнистые локоны блондинки закрыли ей весь обзор. Прядь дёрнулась, и Тая увидела силуэт Гертруды Капельпут, остановившейся в конце коридора. Женщина уставилась на пару, возмущённо открыв рот, и тут же скрылась из виду. Поворот вокруг себя, удар, и Бабочка отшатывается назад на пару шагов, держась за плечо. — Роза, ты чего? — Не понимая, спросила Алисия, потирая ушибленное место. Танцовщица попыталась подойти к маньячке. — Какого дьявола ты вытворяешь?! — Гневно воскликнула Тая, не давая девушке приблизиться к себе и вытирая губы от её помады рукавом водолазки. — Я тебя не понимаю… Тебе же нравилось… — в недоумении проговорила та, заглянув в голубые глаза любимой подруги. — Тем более, у тебя же никого нет… Я думала… Ты, я, мы… — Нет никакого МЫ! Лис, ты что, сдурела? — Возмущённо округлила глаза Роза. — Но ты же пообещала… — Лис, я никогда ничего не обещаю! Особенно, того что не смогу сдержать! Я тебе СКАЗАЛА, что ВОЗМОЖНО. И вообще… — Глаза Розы испуганно перебегали с места, где стояла пожилая женщина, на тёмные карие глаза Алисии, в которых еле заметно блеснули слёзы. — У меня есть любимый человек. Мы с тобой просто друзья. Я НИКОГДА не говорила, что будет нечто большее… А женщина, которая только что это увидела, его мать… Извини, Лис. — Роуз кинулась вдогонку за миссис Капельпут. Мимо промелькнули тёмные стены, и девушка чуть не навернулась на ровном месте из-за скользкого пола. Она открыла дверь в комнату старой леди и воскликнула: — Миссис Капельпут, это не то, о чём Вы…