***
Рёв драконов стал для Джона уже чем-то привычным. Он больше не чувствовал страха перед этими величественными животными, только лишь странный трепет, словно они были для него чем-то большим, чем просто "детьми" Дейенерис. И это не изменилось даже после того, что случилось той ночью. Ведь, как бы глупо это не звучало, но мужчина словно ощущал свою связь с этими тварями. Практически такую же, какая была у него и с Призраком. Будто в его жилах текла не только волчья, но и драконья кровь. Сноу вскинул голову к небу, наблюдая за тем, как Дрогон, пролетев над Замком, стремительно удаляется вдаль, в сторону северных лесов, сливаясь с опустившимися на Винтерфелл сумраком. Рейгаля же нигде не было видно, словно он прятался, боясь показаться на глаза рассерженной после выходки его брата "матери". Ведь Дейенерис всё ещё была в ярости от того, что сделал Дрогон, вот только, эта ярость была скорее вызвана диким страхом и непониманием. Девушка не знала, как ей поступить. Как обуздать своих "детей". Как не позволить им причинить боль кому-то ещё. И Таргариен не была глупа, чтобы не понимать, что за все те действия, что несла она или же её драконы, однажды последует расплата. Северяне никогда не нападали первыми, но они всегда защищались. И если эти люди не могли покарать дракона, то под их властью было наказать их мать. Именно поэтому, покои Королевы, теперь бесперерывно сторожили вооружённые дотракийцы. Свой караул нёс и Джорах Мормонт, готовый умереть сам, но не позволить пострадать Кхалиси. А иногда, рядом был и Джон, вот только, находясь вместе, молодые люди рисковали лишь ещё больше. Ведь "мишеням" следует находиться как можно дальше друг от друга, чтобы иметь больше шансов выжить. Но едва ли у молодых людей это действительно получалось. Джон тяжело вздохнул, устало скользя ладонью по собственному лицу. Слава Богам, что Санса оказалась благоразумна, и послушно покинула дом, что теперь, медленно превращался в ловушку не только для драконов, но и для волков. Санса. Мысли о сестре, всё ещё больно резали Сноу по сердцу. Ведь мужчине было так дико страшно, что с девушкой может что-то случиться, что кто-то может причинить ей боль, а его в этот миг не окажется рядом. Но останься Леди Старк здесь, даже он не смог бы её защитить. Всё слишком далеко зашло. И лишь в Долине, со своим кузеном, с его армией, часть которой после казни Бейлиша вернулась обратно в родные земли, девушка действительно окажется в безопасности. Ведь те, кто верно служили Талли, никогда не пойдут против той, в чьих жилах текла такая же кровь. Чего не скажешь Старках, ведь их предавал практически каждый из Благородных Домов. Наступили те времена, когда Север переставал быть един, и теперь, здесь каждый сражался лишь за себя самого. Губы Джона дрогнули в едва заметной усмешке, а во взгляде тёмных, практически чёрных глаз, отразилась грусть. Ведь в этот миг, в его памяти, всё ещё были слишком свежи воспоминания о их последнем прощании с Сансой. Их разговор, и их поцелуй... На этот раз, мужчина сам переступил черту. Сделал то, чего никогда не одобрила бы их семья. Чего никогда не принял бы северный народ. Вот только, имело ли это значение, когда практически все Старки уже были мертвы, а северяне, были готовы вот-вот устроить переворот, не взирая на угрозу, идущую из-за Ледяной Стены? Да, ничего не имело значения, вот только, Сноу сам не был уверен в том, что поступает действительно правильно. Ведь мужчина до сих пор не мог разобраться с тем, что он чувствует на самом деле, и к кому тянется его столь израненное, а может уже и вовсе мёртвое сердце. Да и чувствует ли он хоть что-то вообще? И это незнание, буквально сводило бастарда с ума. С каждым днём, он всё больше терял контроль. "Но признай, что ты тоже это чувствуешь!" "Мы стали нечто большим, чем просто брат и сестра." "Я люблю тебя, Джон!" Все эти фразы, брошенные его сестрой, Джон, минута за минутой, продолжал прокручивать у себя в голове уже несколько долгих дней. Ведь в тот миг, когда они срывались с уст Сансы, взгляд которой был полон немой мольбы и отчаяния, единственное, что чувствовал мужчина, так это пустоту внутри. Словно кто-то просто вырвал из груди его сердце, бросив его бастарду прямо под ноги, будто оно было чем-то совсем ненужным. Да, Сноу не мог ответить девушке ответным признанием. Не мог ей солгать, сказав о своей любви. Ведь он не любил. Да и вряд ли сможет полюбить хоть когда-то. Ни волчицу. Ни дракона. Вот только, Джон был бы лгуном, если бы пытался отрицать, что они с Сансой стали действительно чем-то большим, чем просто брат и сестра. Молодых людей тянуло друг другу, и иногда, мужчина был слишком слаб, чтобы суметь этому сопротивляться. Чтобы суметь сказать "нет" самому себе. Именно поэтому, Джон остался той ночью у Сансы, именно поэтому, он поцеловал сестру в Богороще. Но эти моменты слабости, не должны были перечеркнуть всё остальное. Ведь когда война и смерть стоят на пороге, ты не должен позволять любви или желанию, испортить твою игру. В такие моменты, единственное, что должно оставаться, так это лишь холодный рассудок и расчёт. В дни войны, ты должен выучиться манипулировать, даже если это противоречит всему тому, что ты когда-либо знал. Ведь иначе, в конце тебя будет ждать лишь проигрыш, и смерть всех тех, кого ты хотел защитить. И теперь, Джон был должен сделать свой окончательный выбор, решить, что важнее именно для него, а не для Короля Севера. Но что это было? Собственные чувства и желания, или же защита тех, кого он любит? Его единственной семьи – сестёр. – Джон? Мужчина резко обернулся, сталкиваясь взглядом, со взглядом фиалковых глаз Драконьей Королевы. Дейенерис же, застыв в нескольких метрах от бастарда, при этом потеплее кутаясь в меховую накидку, слегка закусила нижнюю губу, словно чувствуя себя несколько неуютно. Признаться, здесь, на Севере, девушка всё ещё не могла вдохнуть полной грудью, чувствуя, как её душит холодный воздух. И дело тут было отнюдь не в погоде и ледяных ветрах – оно было во всём Севере. В его людях. В Винтерфелле. В Леди этого Замка. В его Короле. Возможно, девушка совершила огромную ошибку, когда согласилась помочь Джону Сноу в борьбе с мертвецами. Когда прибыла сюда, и позволила себе потерять одного из своих детей. Когда дала клятву сражаться с северянами и за них. Но теперь уже ничего нельзя было исправить или изменить. Ведь Таргариен никогда не нарушит данного ею слова, так же, как и Джон Сноу не нарушит своего. Он преклонил колено, и когда всё закончится, мужчина поддержит свою Королеву в борьбе за Железный Трон. Если их всех не поглотит Долгая Ночь, убаюкав смертельной колыбельной в своих руках. Ведь, возможно, когда всё закончится, править будет больше нечем. Возможно, когда падёт Ледяная Стена, что защищает всех живых от чудовищ, живущих по ту сторону Севера, падёт и весь Вестерос, покрывшись коркой льда. И лишь Железный Трон, превратившись в ледяной, займёт его истинный Король. Король Ночи. – Уже довольно поздно, – Джон удивлённо взглянул на девушку. – Тебе не следует покидать Замок в такое время, Дени. Это может быть слишком опасно. Таргариен позволила своим губам дрогнуть в улыбке. Дени. Она всё ещё не могла привыкнуть к тому, что кто-то, после смерти Визериса, вновь называет её этим именем. Но, стоило признать, то, как произносил его Сноу – мягко, ласково, нежно – ласкало слух. – Я не одна, – Дейенерис кивнул за свою спину, где расположились трое вооружённых дотракийцев, готовых защитить свою Королеву. Мужчины не были одеты в северные меха, и всё ещё продолжали носить, даже в Винтерфелле, столь привычную для себя одежду, что обнажала большую часть их тел. Но, кажется, дикари словно и вовсе не чувствовали холода. Будто их горячая южная кровь, согревала мужчин изнутри. – Скоро здесь будут и Безупречные, – продолжила Таргариен, смотря Джону прямо в глаза, словно силясь в них что-то увидеть, но всё время натыкаясь лишь на стену. – Их армия огромна, и нигде во всём Вестеросе не сыскать воинов лучше, чем они. Сноу кивнул. Он мало знал о Безупречных, но кое-что ему всё таки было известно. Дейенерис права, они крайне хорошие воины, вот только, успеют ли они прийти до того, как придёт война? Ведь теперь, каждая минута была слишком драгоценна для живых. Ведь любая из них, могла оказаться последней для каждого из них. Включая и Драконью Королеву. Дейенерис шагнула вперёд, при этом несколько нервно скользнув языком по пересохшим губам, и, слегка вскинув вверх руку, ухватившись пальцами за ладонь мужчины, едва сжимая её в своей. Она видела, как сейчас обеспокоен Джон. Он всегда был угрюм и задумчив, с самого первого дня их знакомства, вот только, сегодня, она видела в его глазах лишь пустоту. Будто Сноу потерял всякий смысл жить и бороться. Словно он потерял себя самого. – Что тебя беспокоит, Джон? – Таргариен искренне хотела помочь, вот только, если мужчина продолжит молчать, едва ли она сможет это сделать. – Если я могу сделать хоть что-то для тебя... Но Сноу лишь усмехнулся, вспоминая, что этот же вопрос задала ему и Арья в Великом Чертоге, в день суда над Цареубийцей. И если тогда бастард боялся проиграть в надвигающейся Великой Войне, то чего он страшился теперь? Того же? Возможно. Но ко всему этому, примешалось и что-то ещё, какое-то внутренне предчувствие, что буквально сводило его с ума с тех самых пор, как сёстры покинули Винтерфелл. И это странное чувство, словно преследуя, проникало глубоко под кожу, растекаясь под ней диким холодом, что заставлял содрогнуться. Будто кто-то своей огромной ледяной рукой сжимал все его внутренности, не позволяя даже полноценно вдохнуть. Уголок губ Джона едва заметно дёрнулся вверх, в то время как сам мужчина, накрыл своей второй ладонью ладонь Дейенерис, что всё ещё отчаянно хваталась за его пальцы. Кожа девушки была горяча, и это контрастом сталкивалось с его ледяной. – Не стоит беспокоиться обо мне, моя Королева. Я буду в порядке, – и он действительно будет. Однажды. Тогда, когда найдёт свой покой. Тот самый, что, возможно, уже будет вечным. – А вам следует вернуться обратно в Замок. Уже слишком поздно, а сон крайне ценен. Ведь никто не знает, когда наступят бессонные ночи. Таргариен медленно кивнула, позволяя и своим губам дрогнуть в ответной улыбке. Вот только, она не выражала ничего, кроме пустоты. В последний раз, девушка была так опустошена изнутри, лишь после смерти Дрого, вот только сейчас, как и тогда, на Дейенерис снова навалилось слишком многое. Её драконы, армия мертвецов, Король Севера... и столь ненужная, но уже зародившаяся любовь к нему. К тому, кто был рядом, но одновременно с этим, слишком далеко. С тех самых пор, как они переступили ворота Винтерфелла, мысли Джона всегда были где-то в другом месте, и никогда рядом с ней. Ведь даже проводя ночи вместе, Таргариен больше не чувствовала той искры, что зажглась между ними той ночью в каюте коробля. Эта искра просто затухла, сдавшись под натиском северного ветра и снегов. Но в груди Драконьей Королевы, подпитываясь её внутренним огнём, искра всё ещё продолжала тлеть, превращаясь в самое настоящее пламя. Дейенерис послушно последовала за Джоном к дверям Замка, позволяя мужчине себя сопроводить. Они, вместе, всё с тем же угнетающим молчанием, прошли и по длинному погружённому в полумрак коридору, что вёл к покоям девушки, но вот только, когда молодые люди застыли у заветной двери, Сноу отступил назад. Словно без слов давая понять, что этой ночью, он не станет здесь оставаться. Что этой ночью, сон Королевы вновь будут сторожить дотракийцы и Джорах Мормонт. Но этого не станет делать Хранитель Севера. – Спокойной ночи, Дени. – Спокойной ночи, Джон, – ровным тоном проговорила девушка, словно боясь, что Сноу услышит в её голосе нотки разочарования. Таргариен не хотела оставаться одна, но просить мужчину войти, было выше её сил. Она знала, что Джон не откажет. Что он разделит с ней ложе, даже если они не займутся любовью, а просто проведут вместе эту холодную ночь. Но было бы это честно по отношению к нему? Проводил ли Джон ночи с кем-то ещё? Даже просто деля одну постель. Признаться, Дейенерис не хотелось знать ответа на этот вопрос. Ведь в ту ночь, что уже граничила с ранним утром, когда двор Винтерфелла наполнил рёв дракона и вой лютоволка, девушка, спешно покинув свою комнату, видела, что Сноу движется не с той стороны коридора, где располагались его собственные покои. Он шёл совсем с другой стороны, с той самой, где... Девушка слегка тряхнула головой, вынуждая себя перестать об этом думать. Ведь это глупо. Это неправильно. Это не по чести. Джон никогда бы так не поступил. И Таргариен действительно искренне хотелось в это верить. Но сейчас, наблюдая за удаляющейся спиной мужчины, Дейенерис с горькой усмешкой осознала, что он вновь идёт в сторону покоев Леди Винтерфелла. Сноу продолжал возвращаться туда даже тогда, когда его сестра покинула дом. Когда её больше не было рядом. Ведь внутри, все оставленные ею вещи, продолжали напоминать бастарду о Сансе. Внутри, всё ещё витал её летний цветочный аромат, которого так недоставало в дни суровой зимы.***
Алая кровь залила собою белоснежные снега, превращая их в кровавые реки. Мёртвые тела верных воинов Севера, лежали у их караульных постов, в то время как шеи мужчин, были безжалостно перерезаны теми, кто подкрался к ним со спины. А их глаза, уже навечно застыли словно осколки стекла, устремляя свои безжизненные взгляды в чернеющее небо, с которого, в этот миг, легко кружась в воздухе, на землю опускались снежинки. Те самые, что уже не таяли, касаясь ледяной кожи мертвецов. Тех, кого скоро охватит огонь, ведь тела необходимо сжигать. В разбитых шатрах, что приготовили для ночлега путники, теперь лежали лишь тела, истекающие остывающей кровью. Некоторые из них, перед смертью, успели выхватить свои мечи и дать бой, другие – едва успели открыть глаза, чтобы уловить, как совсем рядом, блестит сталь чужого меча, что вскоре принесёт смерть врагам его обладателя. Последние три тела, лежали у входа в шатёр Леди Винтерфелла, в то время как четвёртый, тот, что решился войти, сейчас, хрипя, с ужасом в глазах смотрел на оскалившуюся пасть лютоволка, замершую у его лица. Призрак угрожающе клацнул зубами, сделав ещё один шаг вперёд, при этом буквально нависая над бедолагой. Вот-вот, его настигнет смерть намного страшнее, чем та, что получили его друзья, оставшись караулить вход в "покои" Старк. – Прошу! Не надо! Прошу вас! – голос мужчины срывался, а по щекам скользили постыдные трусливые слёзы. – Я всё расскажу вам! Я всё расскажу! Но из темноты, раздался лишь насмешливый мужской голос, в котором слышались отвращение и раздражение: – Не стоит утруждать себя словами, милорд, мы и так знаем уже достаточно. Ведь иначе, сегодняшнее кровопролитие было бы менее масштабным. К счастью для вас, и к сожалению для нас. А уже в следующий миг, Призрак дёрнулся вперёд, смыкая смертоносные челюсти на шеи мужчины, заставляя его хрипеть, и захлёбываться собственной кровью. Разрывая его плоть. Причиняя невыносимую боль. И лишь белоснежная шерсть лютоволка, в этот миг, окрасилась красным. Таким же, как и его глаза. Спустя несколько долгих секунд, шатёр наконец вновь погрузилась в звонкую тишину, и лишь мёртвое тело воина, с негромким шлепком рухнуло на пол, в то время как Призрак, сделав шаг назад, всё ещё угрожающе скользнул языком по своим клыкам, с которых, в этот миг, продолжала капать алая кровь, смешавшаяся со слюной. – Признаться, я удивлён, что лютоволк действительно вам подчиняется. Насколько мне известно, эти животные выбирает себе лишь одного хозяина, и это не вы, – проговорил всё тот же мужской голос, обладатель которого продолжал оставаться в тени. – А теперь, Леди Санса, не делайте глупостей, и поступите так, как мы договорились. Ведь если вы вдруг решите сыграть в свою собственную игру, то это может закончиться плохо не только для вас, но и для Джона. Так что будьте благоразумны, заставьте брата поверить в нашу маленькую ложь. Санса едва заметно кивнула, делая шаг вперёд, и всеми силами стараясь избегать того, чтобы смотреть на растерзанное тело мужчины. Ещё вчерашним вечером, она отправила его за Арьей, вызывая сестру к себе, а сейчас, он уже был мёртв. Из-за неё. Ведь это её приказу повиновался Призрак, напав на своих. Убив одного из северян. Руки Старк едва заметно дрожали, а сердце в груди, трепыхалось словно пойманная в ловушку бабочка. Да, она уже и раньше видела смерть, она сама приговаривала к ней людей, но девушка едва ли могла или когда-нибудь сможет к этому привыкнуть. "Ты не моргнула и глазом, когда наблюдала за тем, как моё лицо терзают собственные псы" Но тогда всё было иначе. Тогда ей двигала месть за всю ту боль, что причинил ей Рамси, а сейчас... сейчас всё было по-другому. Эти люди не оставляли на её теле шрамов, они не делали ей больно. Джон доверял им. Но было ли это его ошибкой? Санса слегка обернулась, вскидывая напуганный, но всё такой же холодный взгляд, на притаившегося за её спиной мужчину. – Как только Джон обо всём узнает, он придёт за мной. Он поймёт, что я всё ещё жива. И тогда, никто и ничто не сможет его остановить. Девушка видела, как в улыбке дрогнули тонкие губы, заметила, как длинные пальцы сжали рукоять меча. – У вашего брата своя война, вы же собирались начать свою. Но не стоит забывать, Леди Санса, что волки сильны лишь тогда, когда сбиваются в стаю. По одиночке же, их крайне легко перебить. Старк крепко закусила нижнюю губу, при этом на доли секунды прикрывая глаза. Она не знала, совершает ли сейчас ошибку, или наконец поступает правильно, но, повернувшись к лютоволку, и взглянув прямо в его глаза, Санса тихо прошептала: – Беги, Призрак, беги. Возвращайся к Джону. Но волк замер на месте, продолжив всё так же пристально смотреть на девушку. Словно изучающе, при этом слегка прижав уши, и склонив голову на бок. И то как он смотрел... Боги, в этот миг Сансе казалось, что она видит в этом волчьем взгляде глаза Джона. И Старк уже вот-вот была готова услышать усталый, раздражённый, обеспокоенный голос старшего брата: "глупая, остановись". Но Санса уже начала свою игру, и остановить её сейчас, значило бы проиграть. Прости, Джон, но это ради нашей семьи. Ради тебя. Ради дома. – Возвращайся в Винтерфелл, Призрак. Уходи. И лютоволк, наконец послушавшись, смиренно побрёл в сторону выхода из шатра, но перед тем как уйти окончательно, он всё же обернулся назад. Вот только, его взгляд был прикован вовсе не к девушке, а к мужчине, застывшему позади неё. Верхняя губа Призрака слегка приподнялась, оголяя острейшие клыки, а из груди зверя послышался утробный рык. Лютоволк предупреждал, и он делал это лишь раз, ведь на второй, Призрак всегда нападал. И мужчина лишь нервно сглотнул, не без облегчения наблюдая за тем, как животное скрывается в ночи. Что ж, однажды, когда ему придётся лицом к лицу столкнуться с Джоном Сноу и его лютоволком, мужчина не был уверен в том, кто из них окажется к нему более милосерден. Ведь при следующей встречи, после всего случившегося, ему уж точно больше не сносить своей головы. А Санса, застыв на месте, и прижав руку к груди, со слезами на глазах смотрела прямо перед собой, при этом слыша, как мужчина убирает обратно в ножны свой меч, а снаружи, раздаются приближающиеся шаги. Игра началась.***
"На ледовой стене вырос голубой цветок, наполнив воздух своим ароматом" – именно с этих слов, Старая Нэн начинала свои рассказы о прекрасной северной принцессе, что была похищена избалованным сыном Короля, а после сожжена его драконьим пламенем. Няня никогда не называла имён, но юные Леди и Лорды, и даже их брат-бастард, всегда знали о ком говорится в этих история. О их тёте Лианне и Рейгаре Таргариене. О Последнем Драконе, который похитил северную волчицу, и кто принёс для ещё совсем юной девы погибель. Ведь может смерть Лианны и не пришла от пламени дракона, как говорила Старая Нэн, но девушка всё равно погибла из-за дракона. Таргариена, после смерти которого, их многовековая династия пала, и о них забыли на долгие годы, пока весь Весторос не охватился слухами о выжившей дочери Безумного Короля – Дейенерис. Той, что удалось возродить и приручить драконов. Джон хмыкнул, скользнув кончиками пальцев по голубым лепесткам цветка, что он преподнёс Сансе в подарок, и которой теперь покоился на её туалетном столике, рядом с гребешком, кувшином полным вина, и слегка потёртой тряпичной куклой. Мужчина не был уверен наверняка, но, кажется, однажды, Санса обмолвилась о том, что эта кукла была последним подарком отца, вот только, в тот миг, будучи уже не ребёнком, а будущей женой Короля, юная Леди испытала лишь раздражение, получив бесполезную игрушку. Но теперь, по прошествию более четырёх лет, девушка наверняка жалела о том, что наговорила отцу в тот день. И то, что Старк сохранила эту куклу даже после столь длительного пути домой, говорило лишь о том, что она всегда была при ней. Словно талисман. Словно напоминание о семье и доме. Сноу, сжав ладонь в кулак, обернулся в сторону постели, окидывая её своим потухшим взглядом. Когда-то, здесь спал его отец. Ещё совсем недавно – покои принадлежали Сансе. Но теперь, они снова пустовали, и это заставляло сердце в груди тоскливо сжиматься. Вот только, едва ли мужчина мог успеть об этом подумать, как услышал за дверью тихий скулёж, а после, скрежет когтей о дерево. Встрепенувшись, Сноу стремительно шагнул вперёд, ухватываясь за ручку, и распахивая дверь, при этом растерянно замирая. Джон просто отказывался верить своим глазам, а его сердце, кажется, остановилось и вовсе. – Призрак? Его не должно быть здесь. Лютоволк должен находиться рядом с Сансой и Арьей. Должен оберегать их и... отчего-то, весь его мех, в этот миг, был перепачкан алой кровью, а взгляд красных глаз, словно моля, цеплялся за хозяина. – Где они? И не медля ни секунды, Джон стремительно бросился вперёд по коридору, зная, что Призрак следует прямо за ним. Как далеко мог уйти от Винтерфелла отряд, если лютоволк уже к утру успел вернуться обратно? Подверглись ли они нападению? И если да, то были ли в порядке его сёстры? Сноу стремительно выскочил во двор, при этом бросившись к конюшне, намереваясь оседлать своего коня. Сейчас было совсем не время, чтобы собирать отряд, ведь один, он доберётся намного быстрее, в то время как Призрак укажет ему дорогу. Но бастард успел преодолеть лишь часть своего пути, как перед ним словно из ниоткуда возник Робетт Гловер. А следом за ним, Джон увидел и остальных Лордов Благородных Домов. Всех, кроме Лианны Мормонт. А за спинами мужчины, угрожающе сжимая в ладонях мечи, застыли верные воины Севера. Только вот кому теперь они были верны? Ладонь Джона непроизвольно сжалась на рукояти Длинного Когтя. И заметив это, Гловер лишь усмехнулся, при этом слегка покачав головой. – Не стоит, милорд, вы хороший мечник, но этого сражения вам не выиграть. Призрак, стоящий рядом с хозяином угрожающе зарычал, но Сноу лишь вскинул вверх руку, призывая его успокоиться. Сейчас не время, чтобы сражаться. – Отряд моих сестёр... – но бастард не успел закончить, как был бесцеремонно прерван. – Пора сложить корону окончательно, ваша милость. Всей вашей семье. И матери Драконов тоже. Впрочем, она уже ждёт своего суда, а вас мы будем судить сразу после неё. За смерть караульного. За то, что привели врагов на Север. За ложь. Вы ведь не думаете, что мы верим в сказки про мертвецов? Джон видел, как в его сторону, медленно, словно опасаясь, двинулись воины, намереваясь схватить своего Короля. Но Лорд Гловер был прав, ему не выиграть этого сражения. А если он падёт в бою, то едва ли сможет найти Арью и Сансу. Поэтому, послушно подняв вверх руки, показывая своё безоружие, Сноу бросил взгляд на Призрака, призывая и его не проливать кровь северян. Им не нужны лишние смерти сейчас. А в этот миг, притаившись в тени оружейной, замер Сандор Клиган. Мужчина раздражённо сплюнул на землю, при этом вытаскивая из своих ножен меч. Может эти глупцы и не верили в мертвецов, но Пёс видел их своими глазами. Он сражался с ними плечом к плечу с Джоном Сноу, и пусть все катятся в пекло, если думают, что он будет просто стоять и смотреть на всё происходящее. Но мужчина не успел сделать и шага, как почувствовал, что чья-то ладонь легла на его плечо. – Не стоит, – сир Давос покачал головой. – Не сейчас. Так мы Джону не поможем. Их значительно больше. – Значит будем отсиживаться словно трусы? – прохрипел Клиган, наблюдая за тем, как Джон ведёт своего лютоволка к клетке, намереваясь его запереть. Но сир Давос лишь качнул головой, ещё крепче сжимая пальцы на плече рыцаря, словно стараясь его успокоить. Может Сиворт был плохим воином, но он знал, что такое войны и сражения. Понимал, когда есть шанс, а когда впереди ждёт лишь верная гибель. Он слишком долго служил Станнису, а сейчас был верен Джону Сноу, и мужчина действительно искренне желал ему помочь. Но оказавшись запертыми в темнице, или пав на поле битвы, они вряд ли смогут спасти Короля. – Лучше быть на минуту трусом, чем стать мертвецом навсегда. Пёс рыкнул, но всё же кивнул. Старик прав. Даже втроём им не одолеть всех этих людей. Но где искать помощи, когда весь Север ополчился на Старков? Когда собственный дом, превращался для волков в ловушку? Но не позволив себя обнаружить, оба мужчины поспешно скрылись в тени. Перед тем как напасть, им был нужен план, вот только, думать стоило как можно быстрее, ведь северные суды, исполняют приговор в ту же секунду, как только его выносят. И лишь Робетт Гловер, с удовлетворением наблюдал за тем, как бастарда-Короля, уводят в сторону темницы. Династии Старков подошёл конец. Бран ушёл. Робб и Рикон мертвы, а Леди-сёстрам никогда не надеть Короны, да и их больше нет в Винтерфелле. И лишь один из воинов, подойдя к мужчине, несколько обеспокоенно спросил: – Что делать с лютоволком Сноу, милорд? Мужчина хмыкнул, переводя взгляд на клетку, в которой, минутой ранее, он вынудил Джона запереть своего зверя. Кажется, в эту секунду, Робетт даже слышал его приглушённый угрожающий рык. – Прикончите его. Это опасный зверь, и если ему удастся выбраться, он растерзает каждого, кто причинил вред его хозяину.