Благослови своих демонов

      Конечно же, Сид страховал.       Твердо придерживал за руку, пусть это и не особо могло помочь. Мальчишка заявлял, что ему целых восемь лет, он давно всё может. Сид не возражал, только усмехался, почесывая подбородок, поросший неровной щетиной.       Конечно же, Николас тренировался. С первого дня как он прибился к бродячим циркачам, пробовал и к животным лезть, и к гимнастам. Упорного мальчишку никто не гнал, но чаще посылали мыть клетки да таскать воду. Если особо везло, позволяли клеить блестки на залатанные костюмы гимнастов.       Так было, пока Сид не взял мальца под свое крыло. Наверняка многие считали, что Сиду просто слишком одиноко из-за ухода Элис. Не так давно та заявила, что больше не хочет крутиться на цветастом барабане и ассистировать всем подряд. Собрала вещи в их общем с Сидом трейлере и укатила покорять большой город.       «Теперь цирки никому не нужны! Ты видел те двигающиеся картинки? Я стану звездой кино!»       Сид знал правду: он просто заметил, как сияли глаза Николаса, когда тот следил за тренировкой Сида. Как с приоткрытым ртом наблюдал за втыкающимися в мягкую ткань ножами.       К тому же, пока Ник маленький, его можно использовать как мишень на барабане. Он был хрупким, выглядел младше своих лет, так что впечатлительные дамочки охали и прижимали руки к сердцу, когда метатель ножей с завязанными глазами кидал ножи в ребенка.       Конечно, Сид мог делать это и с завязанными руками. Да хоть без руки! Он всю жизнь прожил в цирке, ножи давно стали продолжением его ладоней, а крутящийся барабан с ассистенткой — скучным рабочим местом.       Сид взялся обучать Николаса. И оказалось, что у того талант точно не к приклеиванию блесток (они всё равно вышли кривовато), а именно к ножам.       — Научи глотать кинжалы, — заявил однажды Николас.       Сид пожал плечами:       — Научить этому нельзя. Можно научиться. Я расскажу как.       Николас был упорным и упрямым. Так что теперь он стоял на коленях, и они отрабатывали номер: Сид стоял над мальчишкой, держа в зубах тонкий кинжал за навершие, опускал его в застывшего Николаса. Конечно же, лезвие кинжала не было заточено. Но всё равно, любое неверное движение хотя бы одного из них, и всё может закончиться плачевно.       Николас закрыл глаза, сосредоточенный, спокойный. Кинжал легко скользил по горлу и дальше.       И обратно. Медленно, аккуратно. Сид знал, как это происходит, хотя у него самого так никогда и не хватало терпения научиться глотать мечи. Он метал — и в этом был хорош.       И что бы там ни думала Элис (и не рассказывала потом, когда уходила, всем в цирке), Сид был осторожным. Он никогда не причинял боли ей и заботился о мальчишке настолько, насколько мог.       Бережно вытащил кинжал и, когда тот оказался вне горла, наконец-то перехватил его рукой.       Николас распахнул глаза. Опустил голову, сглотнул и только тут наконец-то позволил себе эмоции:       — Я смог! Вышло! Так, как будем делать на сцене!       Это был первый раз, когда они выполнили трюк пусть и не с заточенным, но самым настоящим кинжалом, до этого тренировались только с палками.       Сид кивнул. Слабо улыбнулся, только теперь понимая, что на всё время трюка затаил дыхание. Он жил в цирке с детства, у него за плечами опыт десяток лет — но только тут он действительно побоялся лишний раз дышать.