Благослови своих демонов

      Он почуял ее магию в деревеньке с совсем не поэтичным названием Большая Речка. Потрепанные ветром домики, развешанные для просушки сети и рыба. Ею провоняло всё, даже белье на постоялом дворе. Но именно здесь он почуял след, тонкий, но невообразимо отчетливый. Будто дымком потянуло с занявшейся пожаром соломенной крыши.       Ашнаварская ведьма.       Ощутив след ее магии, Кхерн осклабился в предвкушении. Утром проверил остроту ножей, сунул их в сапоги, смазал тяжелое ружье, неудобное, но от пули еще ни одна магичка не спаслась. Кхерн не торопился, не боялся, что ведьма уйдет.       Охота не любит спешки.       Ему не требовалось видеть следы на мерзлой земле, когда он отошел от деревни, хотя их он тоже умел читать. Куда надежнее вел магический след, видимо, ведьма неосторожно поколдовала в деревне.       Сломанные ветки, едва заметный отпечаток кожаного сапожка на прихваченном изморозью мхе. Раньше Кхерн охотился на дичь, выслеживал оленей и кабанов. За ведьм инквизиторы платили куда больше, всё-таки здесь важны не только опыт и сноровка, но и природные таланты: не все могли чуять магию.       Ее аромат ощущался сладковатым, неестественным для леса. Умная ведьма, сошла сначала с торгового тракта, а теперь и с основных дорог. Знает, что ее преследуют. Кхерн тоже был осторожен, магички любят устраивать ловушки. А эта точно не проста.       Она устроила засаду в небольшой пещерке. Рассчитывала, что Кхерн купится, решит, она там спряталась. Он только сделал вид. Когда же его могучая фигура заслонила вход, он быстро выхватил из сапога зачарованный нож и разрезал невидимые линии ловушки, которую повесила ведьма. Они воняли сладковатой гнильцой.       — Умный охотник.       Она усмехнулась, выступила из глубины пещеры. Совсем молодая, с длинными рыжими волосами. На дорожном посохе рога да перья, шерстяной плащ скрывал фигуру. Правда, в полумраке пещеры Кхерн и так мало что мог разглядеть. Он был этому рад.       — Другие не смогли меня отыскать. А ты смог, — сказала магичка. — Потому что знаешь меня лучше других. Еще помнишь изгибы моего тела?       — Тогда я не знал, кто ты.       Это всё было правдой. Кхерн хорошо чуял магию, но и ведьма умела скрываться. Только он знал еще ее до этого. Когда пропускал меж пальцев рыжие локоны, покрывал поцелуями косточки ее ключиц, проводил губами ниже, между упругих грудей. Она смеялась и шептала что-то бессмысленное, зарывшись пальцами в его волосы.       Она говорила, что обычная знахарка, заваривает травы и лечит селян. Качала головой на его рассказы о ведьмах и об охоте. Тогда у него был перерыв, он скопил достаточно денег, даже подумывал жениться. Он верил ей. Лишь потом узнав, что она — обученная магичка из Ковена ведьм. Одна из тех, кто играет с запретными силами. И кого без устали преследует инквизиция, не жалея золота охотникам.       — Я всё та же, Кхерн, — печально вздохнула она. — Как ты не поймешь…       — Ашнаварская ведьма.       — Ты знаешь мое настоящее имя. Ты произносил его так нежно. Меня зовут…       — Ты потеряла имя, когда спалила Ашнавар.        Она поджала губы. Кхерн не столько видел, сколько догадался, вспомнив, как она делала так много раз, когда ей что-то не нравилось.       — Это вышло случайно. Меня поймали, Кхерн! Хотели сжечь на костре! Я просто защищалась. Призванная магия вышла из-под контроля.       — Поэтому ведьмы вне закона.       — Такое бывает редко. Я испугалась…       — Ты. Разрушила. Город. Выпустила магическое пламя, которое не смогли усмирить. Погибло много невинных горожан.       — Мне жаль…       — Там жили мои родители. Сестра с семьей. Я сам хотел однажды вернуться в Ашнавар.       Ее глаза расширились. Кхерн не стал скидывать с плеча ружье, слишком мало места. Он воткнул меж ребер ведьмы зачарованный нож, который еще держал в руке — в той же, которой раскапывал каменные завалы на месте дома, куда возвращался. Кхерну показалось, он снова ощутил привкус пепла, который тогда пропитал разрушенный город. Смотря в глаза женщины, которую когда-то любил, он видел только ведьму — и сестру с мужем, их останки хотя бы были узнаваемы.       И маленькую племянницу, которой он так и не подарил новую куклу, которую вез.