Стекло на полу.

Каждая минута этой командировки длилась бесконечно. Впереди ещё два месяца, но Арсений уже понимал, что мысли в голову не лезут, а язык не поворачивается сказать хоть слово. Так странно. Четыре месяца прошло. За это длительное время прошло много всего и ничего в одном. Стоит ли быть настолько банальным, чтобы сравнивать минуты с вечностью? Арсений даже толком ничего не делал. На конференциях только постоянно улыбался и просил посмотреть на экран. Ничего больше. Дима говорил, что в этом и состоит его работа: быть милым, производить впечатление, делать вид, что ему так интересно сидеть с какими-то старыми мужиками и обсуждать насколько же сейчас упал или поднялся бюджет. Когда у него всё-таки находилась свободная минутка, он выходил на улицу и шёл пешком до реки. Их офис находился не так далеко, примерно десять километров до Невы. Нева — река его жизни. Почему так много связано с этим городом? Рядом с этой рекой, сидя на асфальте в десять лет, он смотрел на прилив и наблюдал за ночным городом. Тогда он сбежал из дома, потому что...а почему? Ему просто захотелось. До жути избалованный маленький мальчик. Так ли это? Совсем нет. Этот мальчик хотел увидеть звёзды. В четыре года мама первый раз прочитала ему сказку "Маленький принц". После этого эта книга стала его любимой навсегда. Не важно, сколько ему будет после: двадцать, тридцать два, пятьдесят восемь, он будет любить эту книгу. Ведь вроде бы, как это просто — дотянуться до неба и достать звезду. Он тянул свою хрупкую ручку прямо к небу и старался ухватить звёзды. Она бы так ярко светилась в его сердце. Арсений лишь хотел немного почувствовать себя нужным, а не машиной для выполнения прихотей родителей. Паша тогда уехал с родителями в Италию, ему было даже некого позвать вместе бегать по длинным дорогам Питера и смотреть, как заходит солнце. Больше всего этот мальчик боялся одиночества. Когда оно настигало его и покрывало с головой в свой льняной капюшон, он закрывал глаза и старался представить свою дальнейшую жизнь. Он будет счастлив, верно? У него будет человек, который полюбит в нём каждый кусочек его тела и души, будет будить его по утрам и смотреть в сонные глаза с такой любовью, словно они бесценны. Мама говорила, что жизнь слишком жестока и всегда что-то может пойти не так, как ты задумал. Она была реалисткой. Даже слишком ярой. Может быть от этого её брак рушился, а она улыбалась, будто ничего не происходит. Но Арсений видел всё. Весь этот ужас в её глазах. Она была такой же. Они оба боялись одиночества. Такого, когда ты просыпаешься, а перед глазами пустая подушка. Или например когда читаешь книгу около камина в холодный январь, а рядом сидит любимый человек и гладит твои волосы, цитируя строки из твоего любимого произведения. Это ведь такие мелочи. Это же совсем не сложно, верно? Тогда почему иногда всё становится таким запутанным и непонятным? Измены. Предательства. Ужасные поступки, после которых теряется доверие ко всему окружающему. Для чего это нужно?       «— Знаешь, сынок, все могут сказать, что у каждого бывают свои взлеты и падения, но иногда падения бывают настолько быстрыми и стремительными, что ты падаешь на землю и больше не находишь в себе сил лететь. Лёжа где-то на дне ты осознаёшь свою беспомощность, но что ты можешь? Поэтому пообещай мне, какие бы ни были препятствия, ты будешь стараться лететь даже не смотря вниз. Обещаешь?» В ту ночь она пришла ко мне на тот берег. Понятия не имею, как она меня нашла. Может быть Паша проболтался или на моей одежде есть жучок, но не важно. Она пришла, она была там. И в ту же ночь я не ответил ей ничего. Сделал вид, что уснул, а она гладила мои волосы, не решаясь будить. Я слишком боялся. Боялся ответить ей и не выполнить обещание. И теперь я понимаю, что не зря. Прости, мам, но кажется, я всё же посмотрел вниз.

***

1 месяц спустя. Первый раз за все дни отъезда звоню Шасту. Надеюсь, не отвлеку его от работы. Никак не мог позвонить ему раньше. Во мне боролась обида и что-то ещё такое странное. Не могу описать это чувство, потому как все перечисленные не подходят. Но сейчас уже всё прошло, наверное, и пора бы уже связаться со своим лучшим другом, чёрт возьми. Первый вызов. Гудки. — Арс, привет! Ты позвонил. На том конце слышится довольный голос парня. Ого, он тоже так же скучал по его голосу? А Попов думал, что он занят. — Да, именно я. — уголки рта сами лезли всё выше к ушам, когда зазвучал голос Антона. — Чего сам-то не звонил? Я-то думал у тебя там работа, новые заказы и всё такое. — Насчёт этого, да, прости, просто ты же знаешь, у меня тут девушка и все дела. — его голос становился всё тише, а на слове «девушка» он вовсе сломался. Почему он так себя вёл? Что не так? — А, точно. Совсем забыл об этом. — интонация Арсения тоже оставляла желать лучшего, но тут вдруг до него дошло.— Стой, а она с тобой в Питере? Я думал, ты поехал к ней в Воронеж. Абонент на той стороне затих. Ни одного звука, ни шелеста. Кажется, ответ Попову не понравится. Каждая кость уже начинает трещать. Снова вопрос. Он задает себе его каждый раз, когда чувствует что-то такое...в себе. Но тут голос всё же раздаётся. Хорошо, что не крик. — Ах, точно, — он кажется сейчас совсем говорить перестанет. Клянусь, немой шепот. Больше я ничего не слышу,— совсем ведь забыл рассказать тебе, да я многим забыл рассказать. Кроме родителей, конечно, они-то были давно в курсе, даже поддерживали эту идею раньше меня. Я сомневался долго. Передумывал раз семнадцать. Не сказать, что я и сейчас уверен, просто, эм, шаги же всегда нужно делать первым? Что за невнятный набор слов? Или мы тут играем в "угадайку"? Хотя скорее это похоже на игру "Глухой телефон". Я как раз половины слов не слышу. Он их просто-напросто проглатывает, а когда их становится слишком много в горле, он делает паузы и заикается. Мне надоело это. — Антон. — как можно более сосредоточенно и серьёзно произнес Арсений, но потом смягчил тон, ведь подумал, что может тем самым спугнуть его. — Скажи мне всего одно внятное предложение. Мне будет достаточно. Тишина. Он так пытается сформировать предложение? Умоляю, в устной части по русскому для школоты и то меньше времени дают, сколько он сейчас думает. — Шастун, ты ту... — Ира переехала ко мне в Санкт-Петербург окончательно, с вещами и всем таким. Он просил одно предложение? Получите. Но хотелось ли ему услышать это предложение? Совершенно нет. Что теперь он ему ответит? Что он ни разу эту Иру в глаза не видел, а она уже переехала, как так? Они знакомы не больше полугода. Разве это срок для съезда? Какого хрена?! Почему-то каждая венка начинает пульсировать настолько бешено, что тело ломит. Неужели пора снова убеждать себя, что всё нормально? Порадуйся за друга, идиот. Ты же не эгоист. Верно? Теперь очередь Арсения молчать. — Вау. — пока что это было всё, что он мог ответить. Язык сам ставил ему препятствия на пути и абсолютно точно запрещал даже через силу сказать что-то. — Это очень круто, правда. Значит, теперь увижу её хотя бы, когда приеду. Радость в голосе хоть немного слышна? Он же так старался её достать с самого дна. — Конечно увидишь. Как же я могу не познакомить своего, — делает секундную паузу, — лучшего друга со своей девушкой. Ядовито. Будто это вовсе и не мы. Словно наши души покинули тела и в свободном полете кружат над могилами нашего контроля над ситуацией. Арсений тогда долго молчал. Антон, по правде, тоже не отличался разговорчивостью. Они оба боялись. Боялись завести этот разговор дальше, чем нужно. Он же совсем не телефонный. Как минимум для Скайпа или Фэйстайма, но никак не телефона. Молчание нарушается только по одной причине. — Артоша-а-а! Хватит уже болтать там с кем попало. У меня здесь коробки ещё остались, поможешь? Кем попало. Кем попало? Я это самое определение? Она всех так называет или только чисто избранных, чистокровных жеребцов? —Да, сейчас помогу. — слышу скрежет стула и линолеум. — Арс, давай, я тебе немного позже перезвоню, окей? Сам слышал, труба зовёт. Его голос такой неловкий. Такой до смеха притворный и приторный. Невозможно слушать это и просто бросить трубку. Но он делает это. Попов лишь отпустив тихое "Хорошо" в ответ, смотрел сквозь стену и думал над собой. Над "кем попало". С того раза Антон так и ни разу не позвонил. Впереди было ещё два месяца, но никто из них не осмелился набрать номер первым. Из-за чего? Страх быть отвергнутым или непонятым — самый сильный для них в данной ситуации.

***

— Ну, вот и всё, наконец-то домой! — еле слышно сказал Позов. И правда, пролетели все месяца командировки. Хотел бы я сказать, что незаметно, но нет. Всё тянулось так долго, что это было нечто невообразимое. Каждый раз проверять телефон на наличие хоть каких-то СМС, звонков, голосовой почты. Но ничего не было. Совсем. На душе так холодно. И так было два месяца. А сейчас он едет домой, куда совсем нет желания возвращаться.

***

— Эй, поедем на такси? Дима стоял рядом, полностью в вещах и сумках ждал машину. — Нет, можешь ехать без меня. Я, пожалуй, пройдусь пешком, погода же хорошая. — как можно более спокойно отвечает Арсений. — Темнишь ты чего-то, но да ладно. — поправил шарф,— Как приедешь — обязательно составь план и отправь мне на почту, ясно? — Ясно, босс! — притворно приложил руку и старался не засмеяться Попов. Но смешинка всё же вырвалась. — Клоун. Иди уже. Позов уткнулся в телефон и кажется выпал из реальности совсем. Травка зелёная? Зелёная? Солнце светит? Да. А это ведь редко для Питера. Так что же тогда не устраивает Арсения? Может устал? Тоже вариант не очень. Хочет увидеть Антона? В яблочко. Но сейчас никак нельзя. Они не общались так долго, что это может показаться странным. Сейчас нужно добраться до дома, выпить чашку кофе...кружку, три. Да, именно. А потом подумать и раздумать всё. Идеальный план? Вообще нет. СМС. Неужели Позов что-то снова забыл или перепутал чемоданы? Снимаю блокировку, смотрю на экран. Душа всё ещё желает покинуть тело? 10:10 Антон. "Арс, я звонил Позову. Вы уже приехали? Я могу заехать повидаться вечером?" Не успел я прийти в себя, как через пять секунд новая СМС. 10:11 Антон. "Прости, что так неожиданно и нахально, но с меня торт и виски ;)"       Кажется, впереди ждёт Попова лишь один исход: пиздецовый. Вечер обещает быть интересным. Мы встречаем гостей.       Гаснет свет. Шоу начинается.