«Если хочешь выигрывать наверняка, изобрети свою собственную игру, а правил никому не рассказывай.» ©Эшли Брильянт
***
И всё равно тут тихо. Это место хранит в себе множество моментов. Пребывание здесь отдаёт каким-то особым запахом. Запах, отдаленно напоминающий старые книги, лавандовое масло и нарциссы. Благо последнее точно было и относятся к этим людям. Небо уже постепенно застилалось слоем черноты и ветер дул на Север. Ночь будет холодной, так что все взяли с собой куртки. Эту ночь мы собирались просидеть у костра и за мангалом. Девочки взяли маршмеллоу с печеньем и шоколадом, а парни сосиски и шашлык. Я остановился на фруктах. Выделился, так сказать. Постепенно начало пахнуть природой. Этот запах нельзя описать каким-то определенным словом. Это обычная природа и она так пахнет. Закрываю глаза, набираю в грудь этот чертовски волнующий воздух. Кончики пальцев на ногах сжимаются и поддаются холоду ветра. Запах сирени сразу пробирает горло, будто цветочный аромат считается таким редким. Этот момент может длиться вечно. Мысли забиты всего двумя вещами и обе мне не хочется рассказывать никому, кроме своей головы. Они словно соревнуются друг с другом. Бегут по одной дорожке и к финишу придет только одна. Вот только кто? — Итак, я нашёл только Твистер в твоей халупе, Шастун. — все рассуждения прерывает голос Максима. Мы же хотели играть, точно. — Ой-ой, это будет так весело! — снова раздражающе приторно хлопает в ладоши спутница моего лучшего друга. Как она вообще может ему нравится? Да и кому-то ещё помимо. Она похожа на сладкую вату, вроде воздушная и привлекательная, а сделана из простого, невкусного сахара. Когда она смотрит в мою сторону, то показывает улыбку с зубами. Господи, они такие белые, как новый унитаз, прости Иисус. — Я пас. — безэмоционально отзывается Окс. Этого следовало ожидать. Удивлен, что Окси сразу не пошла куда подальше от нас читать «Империю ангелов» или смотреть Большую маленькую ложь. Она такая тихая. Никогда бы не подумал, что девушка с мощным тембром голоса и четким пониманием своих действий будет абсолютным интровертом. Когда я первый раз посмотрел на неё, она показалась мне мертвой, которая только что вышла из гроба чтобы ещё чуточку пожить. Бледная кожа, худые руки, на которых четко были видны тонкие венки, мешковатые штаны и толстовка на два-три размера больше цвета листьев дуба. Одевалась как подросток, да и ростом была похожа на него. Но ей было 23. Я поверить не мог, выглядит с одной стороны на сорок, а с другой на пятнадцать. И в её тонких ручках фотоаппарат смотрелся весьма смешно. В тот день весь наш отдел фотографировался на стену сотрудников и ценных работников. Понятно, что я пошел самый последний, чтобы расспросить что-нибудь об этой чарующей девушке, потому что она знала своё дело. Хоть и выглядит хрупкой, но стоит ей открыть рот или начать делать снимки, как сразу открывается другой человек. Как рявкнет, сотрудник сразу как школьник на линейке сядет, выпрямит спину и улыбается так, будто его в плен взяли Немцы в сорок пятом и заставляют фотографироваться. Постепенно подошла моя очередь. Я решил поздороваться с ней, а она только ответила, чтобы я меньше открывал рот и садился на синий фон перед объективом. Абсолютный интроверт что ли? И только после того, как все получили свои фото, а девушка гонорар от Поза, я всё-таки подошёл к ней попытать удачу второй раз. Вроде, она даже не хотела меня послать. Посмотрела на меня, попутно поедая батончик из автомата и встала. Смотрела. Блин, а дальше что делать? Руки в карманах, душа в пятках. Её глаза какие-то непонятные. Они отливают странным оттенком. Карие с отблеском зелёного и такие томные. Смотрит сверху вниз, останавливаясь где-то на ребрах. Думаю, эти минуты вечного молчания никому не помогут. Делаю к не шаг. Вздрагивает. Отходит на два шага назад и роняет оставшийся батончик. — Блядский стыд. — довольно громко ругается она и смотрит на пол, куда упала заветная сладость. Затем поднимает на меня глаза снова. — Чё вылупился? Первый раз слышишь, чтобы девушка материлась? И тут можно бы было поднять руки и убежать куда подальше. Согласитесь, когда вы видите человека с жаргоном быдла, Вам захочется уйти? Вот и мне не хочется. Она открытая. Честная. Странная. Местами смешная, но очень серьёзная. Какой же всё-таки необычный человек мне попался. Его упускать никак нельзя. Поэтому я просто улыбаюсь, вытаскиваю левую руку из кармана и протягиваю ей, не делая больше ни шага в её сторону. — Арсений Попов. Местный Брэд Питт. Приятно было работать с Вами. — улыбаюсь уже не так яро, ей это не нравится. Она щурится. — Слушайте, не хотел Вам навязываться, честно, просто Вы единственный человек, который серьезностью не раздражает, а вдохновляет. Так относится к работе не каждый сможет, поверьте мне. — другую руку кладу на сердце в жесте «Клянусь, я бы не соврал». Она скомкала обертку от шоколадки и направилась к мусорке. Отлично Арс, тебя только что послали без слов, прелестно. Только я хотел убрать руку, как издается еле слышный звук. — Оксана. — смотрю вперёд, а там её рука, но сжата в кулак. — Фролова Оксана. Основатель компании « Frolova World Foto». — посмотрела на мою руку. — Ненавижу прикосновения, лучше бей кулаком в кулак. Указывает глазами на свой кулак. Этого не может быть. Получилось? Да, именно, получилось! Зачем? Не знаю. Хочу узнать её ближе. Прямо сейчас. Сжимаю кулак, легко бью по её и у нас получается жест прям как в мультфильме «Город героев» у Хиро и Бэймакса. Чувствую, меня ждут перемены.***
Не ошибался же ведь. Сколько времени прошло, а она до сих пор заставляет удивляться каждому её действию и слову. Да, меня тянет на странных людей. Такая вот природа. — Окс, будешь чай? — спрашиваю тихо и она поднимает глаза. — Две дольки лимона и без сахара. — отвечает она и снова смотрит на свои руки. Киваю. Я запомнил это. Сейчас самое главное, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Не знаю, для чего пригласил её сюда. Не быть одному? Скорее всего так и есть. Арсений, Арсений, вечно думаешь только о себе и своих интересах. Но даже на кухню меня не пустили. Звучный женский голос отозвался за моей спиной и я почувствовал всю его вибрацию. — Арсений, ты ведь будешь в Твистер? — девушка берёт коробку в руки и раскладывает игру. — Оксан, если ты так и не передумала играть, покрути стрелку. — передаёт той в руки картонную штуку с указателями и улыбается. Фролова естественно как можно более скептично посмотрела на девушку и закатила глаза, но Ире было плевать. Она уже занялась другим делом и так хотела затащить всех в эту игру, что буквально брала за руки и говорила, кому куда вставать. Вот например Макс встал слева от Шастуна, а Антон рядом с Ирой, кто бы сомневался. А я встал где-то с Северо-Запада, так сказать. Снова кинул взгляд на Оксану. Рука её немного подрагивала. Наверное снова не сделала укол. Не любит, когда её учат, а сама губит свои нервы. Взрослый ребёнок. Её палец крутит стрелку и когда та останавливается, она видимо сама решает выбрать, кто будет первым, а кто последним. — Телка с лыбой, как у Чешира, тебе правую ногу на синий. — сидит довольная собой. Смеюсь. Ира снова не придаёт её словам никакого значения и просто выполняет то, что ей сказали. На собаку похожа. Попов блять, сам ты собака. Палец крутит стрелку второй раз. Вздыхает. — Давай, Попов. — смотрит на меня и по губам читается «скукота». — Левая рука на жёлтый. Послушно выполняю указ. Теперь я ближе к Северу. А там и Шаст. Твою мать. Главное чтобы сейчас не выпало какую-нибудь руку на красный, а то тогда будем с ним лоб ко лбу. Команда правую ногу на синий и правую руку на жёлтый получает Макс и Диана. Стою в этом положении всего секунд четырнадцать, а уже хочется сдаться. А напомните, это мы так развлекаемся? Потому что это уже больше похоже на испытание Суворовского училища. Спина ещё и ноет, как у старого деда. Иногда кажется, что Бог перепутал мою душу, с душой дедушки, который прошел Вторую мировую и теперь живёт не тужит где-нибудь под Тверью. — Длинный, руку ставь на красный. — командует она. Антон только хотел открыть рот, как она добавила громче. — Правую. Ну всё. Теперь крышка. Даже лицо поднять не смогу, а то столкнемся не только лбами, но и губами. Кхм, прекрати. Лучше перестать сейчас, чем разочарованно винить всех, кроме себя любимого. Тем не менее Антон ставит руку туда, куда ему сказали и наши руки в дуэте изображают крест. Красиво. Даже эстетично. Жаль, что у Окси руки заняты, могла бы запечатлеть момент. Кстати о моменте, я всё же поднял лицо и наткнулся на щетину друга. Глубокий вдох. Спокойный выдох. Держимся, держимся, он вроде даже меня не заметил. Команды следуют одна за другой. Мы уже как одно целое срослись. Просто человеческая многоножка на минималках. Рука Иры пересеклась с рукой Антона, но он почему-то не дал положить Кузнецовой свою руку на его. С каких пор заделался недотрогой? Она отвела взгляд на Диану. На небе уже виднелись первые звёзды. Полумесяц вылезал из туч и освещал небо своим мерцанием. Волшебно. С тех пор, как мама забрала меня тогда с «ночного путешествия», я жутко обожаю ночь. Она даёт тебе столько времени придумать свой мир, где ты король. Пусть говорят, что это детские забавы, он не будет прав. Но что плохого в детстве? Оно безмерно радует и побуждает становиться лучше, ради других людей. Для тебя самым важным является быть полезным, знать, что все твои игрушки получили объятия и что всю кашу в доме доела собака. А сейчас. Что сейчас? Я смотрю на одного и того же парня уже весь вечер, а он будто специально игнорирует меня. — Ты, — дирижирует пальцами Оксана в сторону Макса. — ногу правую на жёлтый. Тот кивает и послушно ставит ногу куда приказали. Но тут что-то пошло не так. Он заорал: «Всё, больше не могу», и упал прямиком на Кузнецову, которая в тот момент была немного в шоке. Она издала неоднозначный звук умирающей выдры и попросила слезть. Смешок на автомате вырвался с моих губ и мне стало интересно, она может разозлиться вообще? Пока ветер дул мне в шею, а руки отекали от того, что я держал их в неудобном положении только ради того, чтобы выиграть, Максим всё же поднял свою тушу с тела Иры и даже дал ей руку. Они встали на расстоянии примерно трех метров от Окс и наблюдали за дальнейшим процессом. Видимо уже поняли, что они точно пропустили свой поезд дружбы с ней. — Антон, будь добр свою правую руку на красный. — безразлично указала Оксана большим пальцем на кружок, где должна быть рука Шастуна. Мы все уже стоим как человеческая многоножка, не иначе. Диана вообще стоит мостиком и ей нормально. Это правда весело. Можно отключить мозги и побыть с друзьями. Пока среди этих друзей есть тот, кто мог бы быть большим. — Попов, ставь правую руку на красный. — Окс смотрит на меня и слегка наклоняет голову в сторону Шаста. Мол, вон туда руку ставь. Свободных красных кружков не осталось, поэтому я ставлю руку не ближайший круг, где была рука Антона. Твою же мать. Перед этим я попытался спросить, не против ли он, а в ответ увидел лишь очаровательную улыбку и кивок в сторону кружка. Внутри всё разрывало. В животе словно фейерверки, которые вот-вот взорвутся и разнесут меня на миллионы кусков. Интересно, а было бы так, как в Ромео и Джульетте? Ну, тот монолог Джульетты, когда она просит Бога разрезать Ромео в случае смерти на маленькие звёзды, чтоб стало так нежно небо, что вся земля бы в ночь влюбилась. Я хотел бы, чтобы его глаза украшали небо своим невероятным сиянием. Будто наступаешь в бездну и готовый лететь вниз, ты хватаешь с неба ту самую звезду и она держит тебя и спасает от этой пропасти темноты. Мы словно говорим о космосе, но это и есть то, что я чувствую, когда вижу его рядом. Космос. Я не могу там дышать, но он спасает меня, держа за руку, и проводя через тернистые пути комет с космической пылью. Невероятное ощущение. Во время фантазий ветер вновь обдувал мои волосы и я позволил себе открыть глаза, и посмотреть на него. Как же ты сияешь. Словно миллионы огней. Я не могу в тебе сгореть. — Арс? — о нет, снова ступор. — Ты чего за меня так схватился? — ты улыбнулся, а я понял, что идиот. Моя рука так сильно сжала твою, а я даже не заметил. Чёрт, как я мог не заметить? После того, как я ослабляю хватку, вся наша «куча-мала» падает в миг. Все начинают смеяться и кричать, что я проиграл, поэтому приношу всем выпить. А я встать не мог. Лежал на траве и ощущал его руку на своей ладони. Как же приятно твоё прикосновение. Я не хочу больше ничего чувствовать, кроме него. На секунду даже было чувство, будто я сейчас заплачу. Оно било меня железными тентаклями, буквально заставляя зареветь от боли. — Помочь? — сзади меня раздался совсем не тот голос, которого я ожидал. Верно, это был голос той самой. Стояла улыбалась, как дура, и смотрела на меня так, будто хочет забрать с собой в страну добрых пони, единорогов и сладкой ваты на палочке. Только вот мне чуждо всё сладкое. Лучше познать горечь поражения. Поэтому я и не дал ей руку, отрицательно кивнув головой, на что она лишь улыбнулась снова и ушла хер знает куда. Наверное снова с Тошей поболтать. Конечно, они же как бы парочка, почему бы не болтать каждые пять секунд. Что они вообще обсуждают? Потолстела ли она? Какую породу собаки он любит, чтобы позже завести в общей квартире? Свадебное путешествие? Блять, да пошло оно. Мысли не дадут спокойно жить, ведь они крепко засели там, в голове. Не вытащить и не перестать думать. Провожу по волосам рукой и понимаю, что мне нужна холодная вода. И попутно принести всем их желанный алкоголь. Поэтому я захожу в дом и направляюсь на кухню. Из холодильника достаю ящик пива, две бутылки вина и Французский коньяк. Красиво жить не запретишь, конечно. Для Фроловой правда нужно сделать чай, она не переносит алкоголь. Как она там, интересно? Среди этих людишек. А вот и, кажется, один из них идёт. Слышу, как замок на входной двери открывается и кто-то идёт в сторону кухни, а я тем временем включаю кран и над раковиной набираю в ладони ледяной воды и промываю лицо. От травы, от пота, от стыда. Правда, последнее вряд ли смоешь. После того, как я выключил кран, меня кто-то хватает за руки и переворачивает к столу. Мокрые волосы немного спадают мне на лоб и вообще-то в помещении темно, я не смог сразу понять кто это, если бы не голос. — Твоя рука такая тёплая. — это был Антон. Мать моя Японка, это был Шастун. Он застыл около моего лица, а я так и не мог разобрать черты его лица, но что я точно мог разобрать, от него пахло водкой. Снова, что ли, играл в лесенку с Ильей? Час от часу не легче. Но теперь это было не важно, потому что как только я хотел открыть рот и ответить ему, он освободил мою левую руку и закрыл своей широкой ладонью мои глаза. После этого мир будто рухнул. Он накрыл своими губами мои. Пытался проникнуть в рот языком, но я сначала не понимал, что происходит, а вскоре поддался. Но подаваться вперёд не стал. Он так грубо целовал меня, что я чувствовал, как горячо становится моим губам и ощущал свой стояк. Нет, не сейчас. А через секунду всё закончилось. Он подышал рядом со мной ещё три секунды и еле произнес последнее. — Не открывай глаза. — холодно, почти без эмоций. Убирая руку с моих глаз он поспешно покинул помещение. А я не знал, можно ли уже открывать глаза, потому что невозможно было строить в голове картинки, как тёплые губы Антона накрыли в таком спонтанном поцелуе мои. Зачем? Что это было? Он точно хотел над ним поиздеваться. Арсений бросил всё, взял две бутылки вина, и побежал на второй этаж, там была вторая спальня с замком на двери. Он переступил порог, закрыл дверь, подошёл к окну и лучше бы он в него не смотрел. Ему открылась картина, как Шастун держит за талию ту самую и целует её так, будто она его последний цветок в саду. Он закрыл шторы, открыл первую бутылку и скатываясь на пол старался не плакать, но не получалось. Сначала на ноги падали солёные слёзы, а потом казалось, словно это не слёзы его ранят, а стекло на полу. Настолько ему было больно в ту ночь.