***
Шли дни, недели. Элла потихоньку осваивалась в новой школе и, надо признать, весьма удачно. С завидной легкостью и быстротой сколотив на своем факультете авторитет закостенелой стервы, с которой не смел спорить никто, из тех, куму дорога жизнь и репутация, она с завидной ловкостью поддерживала его, при этом для всей остальной школы оставаясь милой душкой, водящей дружбу даже с некоторыми представителями других факультетов, в том числе и Гриффиндора. Признаться, даже Драко, знающий девушку всю жизнь, не мог понять, каким образом Элле удавалось сохранять свой авторитет в Слизерине, при этом открыто общавшейся с ненавистной всеми змеивеками троицей и ее окружением. Но на деле все оказалось куда проще, чем можно было представить: своим прихвостням свое поведение девушка поясняла вполне себе лаконичной и мудрой пословицей «друзей держи близко, а врагов — еще ближе». Словом, тем же способом девушка объясняла гриффиндорцам хорошие отношения с сокурсниками. И не было ничего странного в том, что ей все верили, ведь ложь для Эллы с самого детства была второй натурой. Признаться, девушка и сама не могла понять, какая она на самом деле: та самая лживая стерва, какой ее привык видеть единственный лучший друг? Хотя их отношения с Малфоем были чертовски далеки от понятия дружбы. Тем не менее, если сравнивать со всеми остальными ее взаимоотношениями с людьми, то Драко и в самом деле был единственным, кто знал о девушке так много, но даже он не мог видеть ее насквозь. Этого никто не мог, даже она сама. У Гарри же всегда была какая-то чуйка на людей, и в отношении Эллы она подсказывала молодому человеку, что девушка не та, кем хочет казаться своим однокурсникам. С первой минуты, как молодой человек увидел лицо Бруствер, ему оно не показалось лицом какой-то злодейки. Честно говоря, девушка производила на него впечатление типичной пуффиндуйки, такой веселой, жизнерадостной, немного наивной и очень душевной, но скрывающей в глубине своей души некий осадок своего темного прошлого. И, как ни странно это было сейчас утверждать, но Гарри был прав во всем: Элла и в самом деле вела себя вполне искренно с приятелями-гриффиндорцами, почти не притворяясь ни в чувствах, ни в эмоциях. Хотя, быть может, она настолько уже привыкла к притворству, что сейчас это казалось в порядке вещей настолько, все равно, что дышать. Девушка совершенно запуталась в своих ощущениях. Вероятно, какую-то роль в том играет и ее кровь вейлы — существа, так или иначе склонному к обману. Рон же, в отличие от своего верного друга, вскоре потерявшего зачарованный интерес к природе Эллы, не просто оставался под воздействием ее невольных чар, но с каждым днем, проведенным в общении с девушкой, влюблялся в нее все сильнее и крепче, казалось бы, не замечая ничего вокруг. Гарри знал о странной симпатии друга, но оставлял держать ее в тайне, хотя это и было без надобности, ведь Уизли сам волей-неволей компрометировал себя, чего, к слову, Элла попросту не замечала или же старалась не замечать. Гермиона, равно как поначалу и Джинни, относилась к девушке с большой настороженностью и подозрением, даже тогда, когда Элла открыто защитила ее от нападок слизеринцев. К слову, то был единственный раз, когда кому-то из Гриффиндора довелось увидеть Бруствер, если не в гневе, то как минимум раздражении. Мертвецки спокойное лицо и колючий взгляд невольно заставляли холодку пройтись по позвоночнику у каждого, кто мог созерцать обычно милую девушку, прибывавшую всегда в приподнятом расположении духа. В те минуты Грейнджер невольно прониклась к девушке уважением и благодарностью, понимая, что на деле слизеринка куда сильнее и опаснее, чем может и хочет казаться. Каким бы странным не казался тот факт, но юная мисс Уизли стала для Эллы чуть ли не единственной приятельницей, которую, хоть и с натяжкой, но могла она назвать подругой. Джинни не стремилась подражать ей и стараться стать ее копией, не пыталась заискивать перед Бруствер и не стремилась всячески угождать ей, напротив, гриффиндорка относилась к ней, как к равной. Конечно, поначалу это несколько возмутило горделивую Эллу, первые дни слизеринка даже тихо ненавидела Джинни, талантливо делая вид, что все в порядке, но спустя пару месяцев поняла, что это пожалуй единственный человек, который не станет ее обманывать и юлить, а такие всегда были для француженки на вес золота. Кстати, именно Джинни первой узнала о тайной страсти Бруствер к различного рода розыгрышам, правда, зачастую жестоким. — Как все же хорошо, что ты перешла к нам именно в этом году, — однажды произнесла она, сконфуженно усмехнувшись; очевидно, девушка представила, что бы было, учись Элла в одно время с известными на всю школу проказниками. — В каком смысле? — не поняла Элла. — Мои братья, Фред и Джордж, в прошлом году покинули Хогвартс, они были известны своими шуточками. Ох, и намучились с ними, — хоть она и говорила это, лицо девушки невольно отразилось теплой ностальгической улыбкой. — Сейчас, кстати, они открыли магазин волшебных вещей и приколов, уверена, ты бы оценила. — Серьезно? — на лице Бруствер скользнула тень изумления, но вскоре оно просияло игривой усмешкой. — Надо будет туда наведаться на каникулах. — А может, ты остаешься у нас? — загорелась окрылившей ее идеей гриффиндорка, тем самым заставляя подругу изумленно округлить глаза от неожиданности подобного предложения. — Эмм, — протянула Элла; ее трудно было выбить из колеи, но Уизли не переставала удивлять слизеринку, — это конечно приятно, и я была бы не против, тем более после того, как ты рассказала о своих братьях, — невольно улыбнулась девушка, сама того не заметив, — но мне стоит, как минимум, спросить родителей. — А я тебя и не тороплю, — просто ответила Джинни. — В любом случае, было бы здорово отметить Рождество вместе. Словом, все казалось спокойным и размеренная школьная жизнь шла своим чередом: уроки, оценки, друзья, редкие сплетни, какие-то левые поклонники, — до определенного момента: Кэти Белл отправили в больницу святого Мунга. Узнав об этом и о том, что в деле замешано ожерелье, девушка быстро сложила два и два и, оставив в недоумении, одногруппников, сорвалась на поиски одного безнадежного болвана. Где-то с месяц назад она заметила у Малфоя красивое ожерелье, которое, она думала, тот решил преподнести ей в качестве подарка на скорое Рождество, а потому и не стала расспрашивать. Но кто бы мог подумать, что сие подношение будет адресовано Дамболдору? «Непроходимый идиот!» Не соизволив даже постучать в дверь, Элла ворвалась в комнату мальчиков, но встретилась только с недоуменным взглядом Блейза. — Где этот недалекий? — прогремела она, внутренне клокоча от ярости. — Ты про Драко? — вполне себе спокойно, даже непринужденно для такой ситуации произнес молодой человек. — Вышел недавно, — но не успел он договорить, что хотел, как его взгляд невольно зацепился за появившуюся за спиной вошедшей девушки фигуру. — Да вот же он. Элла резко развернулась, молча хватая слизеринцу за руку и выводя того из комнаты: — Заткнись! — Властно прервала так и не состоявшиеся его протесты девушка, выволакивая несчастного за пределы гостиной. — Ты сбрендил?! — Злобным шепотом шипела на него Элла, вжимая в стену коридора, где их не смогли бы ни увидеть, ни услышать в такой час. — Решил приложить директора какой-то подвеской, да еще и руками тупой курицы! Ты совсем идиот?! Или в Азкабан к папочке захотел? Так вот учти, в тюрьме тебе спастись от Темного Лорда не удастся… — Очевидно, она хотела сказать еще много чего лестного в его адрес, но Малфой грубо заткнул девушке рот ладонью, силой выволоча ту из коридора в ближайшую дверь, то оказалась кладовая Снейпа, где профессор хранил свои ингредиенты и зелья. Элла сопротивлялась: мычала, брыкалась, даже пыталась укусить, — но Драко был сильнее, чем ей казалось. — Пусти меня, ублюдок! — Кричала Элла, как только ей удалось избавиться от руки молодого человека на ее губах. — Не лезь, туда, куда не просят! — Знатно тряхнув ее за плечи, злобно прогремел Малфой. — Сказал же, что сам…! — «Сам, сам»! — Передразнила слизеринка. — Сам ты чуть было себя не скомпрометировал! — Злилась на него девушка. — Что б ты знал, Поттер еще с сентября тебя подозревает, не успели вы и в школу явиться! А он, если ты не заметил, — плевалась ядом Бруствер, — любимчик Альбуса, и держу пари, что с самого первого курса! — Так ты специально снюхалась с Поттером, чтобы защитить меня? — скривился в презрительной мине Драко, на которого сейчас снизошло озарение. — Нет, блин! Друг он хороший, — вспылила девушка, саркастично прокомментировав. — А ты как думал?! — но Драко посчитал нужным не отвечать на данный вопрос. В минуты нависшей меж ними паузы девушка успела несколько успокоиться и взять себя в руки. — Драко, пожалуйста, — это уже что-то новенькое; Жизель говорит кому-то «пожалуйста»? — позволь мне помочь тебе, — почти умоляла его девушка, ненавидя себя в эти минуты. Малфоя же порядком достало то, что все его вокруг недооценивают. Слизеринец сделал навстречу девушке шаг, тем самым сейчас нависая над ней, подобно скале, не говоря уже о прожигающем душу взгляде: — Забудь про это, слышишь? — сдавленно просипел ей Драко, смотря на нее глазами полными раздражения и скрытой боли, вперемешку с пугающим отчаянием. — Не лезь, — властно произнес он, как отрезал. — А хочешь помочь, так не мешай. — Драко, — едва слышно выдохнула Элла. — Я ведь знаю, что ты не способен на убийство, — твердо произнесла она, невольно смиряя его взглядом с тенью презрения. — Зато ты можешь, — хмыкнул юноша. — Конечно, тебе ведь не привыкать, ты — идеал слизеринки. Никогда не сомневаешься, идешь по головам, не гнушаясь замораться ради достижения собственной цели; даже если на пути будет чья-то жизнь. Будь Салазар жив, уверен, ты стала бы его фавориткой. И вроде бы изысканный комплимент для любого слизеринца. В таком случае, отчего ей так больно слышать эти слова? Да еще и от него…3
5 декабря 2017 г. в 12:52
Очнулась Элла от едкого и противного запаха, бившего ей в нос; девушка даже закашлилась:
— Что за дрянь? — не успев даже разлепить веки, сипела она пропавшим голосом.
— Ну наконец-то, — раздался над ней знакомый низкий тембр. По коже прошел холодок.
«Не может быть», — опасливо подумала она, боясь теперь поднять на своего спасителя взор. — Мисс Бруствер, Вам придется объясниться, — пугающе проговорил Снейп в привычно безъэмоционнальной манере. Элла непроизвольно сглотнула, но все же собрала остатки былой смелости и посмотрела в лицо профессору. — Я жду, — строго прогремел он, прожигая девушку испытующим взглядом.
— Я, — чуть ли не заикаясь, обронила слизеринка; отчего-то наедине с этим человеком она со страху не могла произнести и слова.
— Как часто Вы так падаете в обмороки? — не меняя интонации и, кажется, не мигая, произнес мужчина.
— Чаще, чем хотелось бы, — выдохнула студентка, потихоньку начиная приходить в себя. Отчего-то ему врать она была не в силах, как бы того не хотела.
— И как долго? — Элла чувствовала себя, как на допросе, хотя по факту, это он и был.
— Сколько себя помню.
Мужчина лишь хмыкнул, выпрямляя спину. Все это время девушка сидела на стуле, а профессор, оперевшись рукой о его спинку, с пристрастием допрашивал свою студентку. Сейчас у нее была возможность немного оглядеться. Кажется, они находились в его кабинете: небольшое и тусклое помещенице с большим количеством всяких книг, склянок (должно быть, сказывается былое прошлое зельевара) и различных артефактов, которые тут же привлекли внимание девушки. На коротко мгновение она даже успела забыть о профессоре, разглядывая один из них, но вскоре мужчина вновь напомнил о себе.
— Выпейте, — тоном, не терпящим возражений, скомандывал он, протягивая сомнительное пойло. Элла невольно взглянула на него, как на умалишенного, красноречиво изогнув бровь.
— Вы даже не знаете, что со мной, — произнесла она, очевидно, поборов свой беспричинный страх перед этим человеком, — более того, никто этого не знает. Я не буду ничего пить, — дерзко выдала Бруствер, скрещивая на груди руки и в прямом смысле воротя нос от этого напитка.
— В таком случае, эту ночь Вы проведете у мадам Помфри, — безразлично бросил профессор, убирая кружку с зельем от лица студентки. — И что-то мне подсказывает, мисс Бруствер, — вдруг решил добавить он ко всему прочему, — что впредь Вы будете появляться у нее каждый божий день, дабы все мы были уверены в благоприятном состоянии Вашего здоровья. — А вот это уже было больше походило на угрозу или как минимум шантаж. После этих слов Элла, можно сказать, выхватила из рук профессора кружку, после чего залпом выпила все содержимое. — То-то же, — презренно фыркнул Снейп.
— Вы можете хотя бы сказать, что это, — поморщившись, произнесла девушка, борясь с тошнотворными порывами, вызванными неизвестным снадобьем. Быть может, ей только показалось, но во взгляде профессора скользнула тень удивления.
Выдержав короткую паузу, он произнес следующее, изрядно поразившее юную волшебницу:
— Что ж, мне не стоило удивляться, — странным тоном проговорил декан, наблюдая за мучениями девушки, — Ваша мать никогда не отличалась рационализмом, — эти слова заставили Эллу поднять на него вопросительный взгляд, в котором явно прослеживалась тень испуга. — Надеюсь, она хотя бы обучила Вас должному контролю? — презренно бросил он, смотря на девушку с высоты собственного роста.
— Так Вы в курсе, — сухо произнесла француженка, чувствуя подступающий к горлу ком. — Одного не понимаю, зачем моей матери рассказывать нечто подобное такому, как Вы, — ядовито прыснула девушка, плохо скрывая свое раздражение. — Насколько я помню, она училась на Когтевране. С чего бы ей доверять слизеринцу?
— Слишком много вопросов, Вам не кажется? — злостно прогремел мужчина, чем невольно заставил сердце Эллы сжаться в страхе. Вскоре он развернулся, порывисто следуя к своему столу. Роясь в его ящиках, он продолжал говорить: — Ключевое отличие вейлы от человека! — Неожиданно, но как и всегда сдержанно воскликнул Снейп, заставляя девушку вздрогнуть. — Вы должны были проходить это в прошлом году, мисс Бруствер, напрягите свою память.
— Бесконтрольные эмоции, — глухо произнесла она опущенным голосом.
— В следствии которых?
— В следствии которых следует превращение в птицу, — почти цитировала девушка учебник, но следующее добавила от себя. — Но это касается лишь негативных эмоций, верно? Гнев там, страх, обида…
— Верно. Но подавлять их трудно, не так ли? — заметил ей Снейп.
— Сейчас нет, — хмыкнула она, ясно чувствуя немалое раздражение по отношению к профессору, но тем не менее не ощущая при этом каких-либо сложностей с контролем перевоплощения. Но стоило Элле сказать данную фразу, как до нее тут же дошел смысл выпитого ранее зелья.
— Не стоит благодарности, — фыркнул мужчина, ясно видя, что девушка обо всем догадалась самостоятельно; наконец, он нашел, что искал. — Стефани было в разы сложнее, чтоб Вы понимали. Ведь она, в отличие от Вас, была чистокровной вейлой. Здесь, — в руке его был клочок пергамента, — рецепт зелья, который Вы должны будете вдолбить в свою голову так, чтобы даже Обливиэйт не заставил его забыть.
— И конечно же готовить я его должна уметь с закрытыми глазами, — не сдержалась от иронии девушка, забирая из рук профессора пергамент; взгляд, которым мужчина смерил Эллу, вновь заставил ее поежиться.
— Насколько мне известно, Вам с мистером Малфоем назначили отработку, — выдержав паузу, произнес Снейп издевательским тоном; Бруствер тут же догадалась, куда он клонит. — Я позабочусь о том, чтобы вы не скучали.
Девушка почти было забыла про эту отработку, после нежданной встречи надеясь как можно скорее проследовать в свою комнату и побыть немного безвольным валенком, отлеживая бока на мягкой кровать, но нет, приходилось тащиться в класс Слизнорта. Казалось бы, хуже и быть не могло, однако занятой (непонятно чем) профессор, дав провинившимся задание, вскоре поспешил их покинуть, оставляя таким образом молодых людей наедине. Элла была совсем не в настроении, и факт нахождения по близости старого приятеля никак не сглаживал данное обстоятельство, скорее наоборот. Она даже смотреть в его сторону не желала, не то что разговаривать, но судя по-всему, у Малфоя на этот счет были свои планы, а потому молчание оставалось недолгим.
— В каком-то смысле я даже рад, что все так вышло, — начал он, ловя на себе не то скептический, не то вопросительный взгляд, — представилась возможность нормально поговорить.
— Нормально поговорить? — презренно хмыкнула Бруствер; Драко был пожалуй единственным человеком, в общении с которым ей не требовалось скрывать свою подлинную натуру. — С каких пор мы с тобой нормально разговариваем? — несмотря на свое плохое настроение, девушка не сдержала усмешки.
— Я не о том, — отмахнулся слизеринец, после чего выдержал короткую паузу; разговор назревал серьезный. — Ты сказала, что знаешь, — странно произнес он, украдкой бросив короткий взгляд в сторону Эллы, на его словах невольно расправившей плечи. Выражение ее лица сменилось несвойственно серьезным. — Неужели поэтому перевелась? — высказал свою догадку Драко, скептически прищурясь.
— Это было непросто, — призналась девушка. — Но ты меня знаешь, я всегда добиваюсь того, что хочу, — гордо встряхнув волосами, произнесла она, скрещивая на груди руки.
— Зачем? — не понимал волшебник, прожигая Эллу тяжелым взглядом.
— Ты знатно вляпался, Драко, — заметила ему подруга. — Не уж-то не понимаешь, что Темному Лорду твоя персона вовсе не интересна? Он лишь хочет знатно помучить Люциуса твоей скорой смертью, — грубо, но честно произнесла она несвойственным ей серьезным тоном. — Что за задание тебе он дал? — выдержав тяжелую паузу, спросила слизеринка, невольно смиряя друга взглядом полным искреннего сожаления.
— Тебя это не касается! — Не менее грубо бросил ей Драко, на что та даже не обиделась. — Я сделаю то, что он просит, вот увидишь, и восстановлю честь семьи и отца, — уверенно заверил ее молодой человек. Конечно он знал о подводных камнях, скрытых в том поручении Волан де Морта: если младший Малфой облажается, а Темный Лорд в том практически не сомневался, то потерпит заслуженную, пусть и жестокую кару, которая, как ни странно, больше ударит отца мальчика, нежели его самого.
— У тебя не выбора, — справедливо заметила девушка, пожимая плечами; ей-то легко было рассуждать. — Но признай, глупо отказываться от помощи.
— О чем ты? — с сомнением произнес слизеринец, словно в чем-то ее подозревая.
— Ладно мне ты не доверяешь, но Снейпу. Не будь идиотом, Драко. Что бы тебе не приказал сделать Волан де Морт, в одиночку это не провернуть. Я же тебя знаю… — почти мягко произнесла она последнюю фразу, воспринятую Малфоем, как очевидные сомнения в его морально-волевых способностях, однако на деле девушка имела в виду совершенно иное.
— Заткнись! — Перебил ее и без того уже порядком раздраженный слизеринец. — Твоего мнения вообще никто не спрашивал. Понятия не имею, откуда тебе известно столько подробностей, но если ты думала, что заявившись в Хогвартс, сможешь меня в чем-то переубедить, то тебе явно стоит пересмотреть свою самооценку, уж больно через чур завышена. Я справлюсь со всем самостоятельно и ни помощь Снейпа, ни тем более твоя мне не нужна.
— Ты снова забываешь об одной важной вещи, — как ни в чем не бывало, многозначительно произнесла Элла, ни на секунду не теряя своего самообладания, в то время как обычно заводилась с пол оборота. — «Я всегда добиваюсь того, что хочу…»