***
Готэмское небо этим вечером решило быть благосклонным. Воздух был холодным, а редкие облака не закрывали желтый диск луны, при свете которой город казался почти красивым. Иногда, когда работы было мало, Брюс проводил ночь на крыше какого-нибудь высокого здания и просто смотрел на раскинувшийся перед ним пейзаж. Он действительно любил этот город, несмотря на подлость и коррупцию, пытающиеся осквернить каждый его закоулок. Даже в Нэрроузе, в месте, где, по-видимому, и были созданы понятия «подлость» и «коррупция», были свои хорошие стороны. Здания здесь были одними из самых старых в Готэме — более богатые районы города постоянно реконструировались. Покинутые гнить, они стали нелепым средоточием какой-то непонятной красоты. Находясь достаточно далеко от суеты центра города, здесь царил элемент спокойствия, которое Брюс действительно любил, так что приезжать сюда, чтобы насладиться ним, не было для него чем-то необычным. Но рассматривание местных достопримечательностей на повестке дня сегодня не стояло. Брюс засел у окна шестого этажа заброшенного склада, осматриваясь и ожидая прибытия Джокера. В записке говорилось быть здесь в девять часов, но Брюс ждал тут уже с восьми, не раз пожалел, что Джокер не объяснил точнее, чего следует ожидать. Он подготовился, как мог, но, несмотря на это, напряженное ожидание все равно сжимало его нутро. Если это была ловушка или, что еще хуже, розыгрыш — потому что одному Богу известно, как сильно Джокер любит их, — тогда Брюс будет как никогда близок к его убийству. Звук двигателя и хруст гравия привлек внимание Брюса, и он повернул голову, заметив приближающийся белый фургон. Шагнув еще дальше в тень, он наблюдал, как фургон остановился, и из него вышло пять вооруженных до зубов мужчин, а затем вылез и шестой, которого Брюс мгновенно узнал. Джонатан Крейн. Значит, не шутка, но, может быть, тогда ловушка? Брюс понятия не имел, что здесь делает Крейн, но законным все это явно не было. Возможно, он вернулся к торговле наркотиками. — Который час? — спросил Крейн, его голос Брюсу показался жестким, скорее это из-за Бэт-маски. Тот осматривался по сторонам так параноидально, как вообще это было возможно, и, когда он в очередной раз повернулся, Брюс увидел, кусочек цветной ткани, обернутой вокруг запястья его правой руки. Его подозрения подтвердились. Джонатан Крейн не вылечился, и у Брюса возникло желание устроить небольшую встречу с мэром. Он просто надеялся, что та не застрелит его при свидетелях. Мужчина слева от Крейна — Первый, так Брюс решил прозвать его, — посмотрел на часы. — Только перевалило за девять. Крейн кивнул и нетерпеливо постучал по бедру рукой, в которой держал маску. — А это вообще хорошая идея, Пугало? — спросил особенно мощный на вид мужчина — Второй — и хотя он держался вполне уверенно, Брюс мог сказать, что тот нервничал. Все они нервничали. — Я имею в виду, Джокер… — Я могу контролировать клоуна, — вмешался Крейн. — Просто будьте начеку. Один он не придет. Взгляд Крейна скользнул по верхним этажам, и живот Брюса скрутило еще сильнее. Вдруг он знает? Отдаленное насвистывание привлекло внимание Брюса, и он повернулся на звук. Идя бодрой походкой, появился седьмой человек, но Брюс уже точно знал, кто это. — Соломой своею я думать не умею, хотел бы попросить я немножечко ума [2]. Закончив песню, Джокер крутанулся на каблуках, фиолетовый галстук описал вокруг него круг, когда он остановился в нескольких шагах от Крейна и развел в приветственном жесте руки. — Пугало, как ты, чертяка? — воскликнул он, широко улыбаясь. — Джокер, — сказал Крейн притворственно скучающим голосом, сильнее сжимая в руке маску. Не отрывая от Джокера взгляд, он махнул Первому и Второму. — Проверьте его. Джокер сложил на груди руки. — Оу, ну и где же доверие, Соломенная Башка? Я думал, мы друзья! Он, подняв руки и растопырив пальцы, хихикнул, когда к нему подошли двое мужчин, один остановился перед ним, направив дуло пистолета ему в грудь, а другой стал позади. — Снимите пальто, — приказал Крейн. — Даже сперва не пригласишь на ужин? Немного поколебавшись, Первый, схватив воротник пальто, рванул его с плеч Джокера и швырнул на землю. — Осторожно! — крикнул Джокер. — Оно дорогое! Брюс наблюдал за тем, как того осматривают на предмет оружия, задаваясь вопросом, каким же будет этот сигнал, когда он появится. — Он чист, — доложил Первый, прежде чем отойти и снова прицелиться. Крейн кивнул и сделал несколько шагов вперед. — Итак, Страшила, — начал Джокер, опуская руки. — В чем дело? — его взгляд скользнул к маске чучела, и его голос понизился и стал таким, каким его Брюс особенно не любил. — О, будем продолжать наши маленькие сеансы, да? Должен сказать, последние несколько недель их пропускал. Сеансы? Брюс не знал, что они из себя представляют, но был точно уверен, что ничего хорошего. — Хольц, — окликнул Крейн, встретив взгляд Второго, прежде чем снова кивнуть. Хольц перекинул пистолет из левой руки в правую и ударил Джокера в челюсть. Тот качнулся назад и упал на землю, и Брюс был готов вскочить и отправиться на помощь, но смех заставил его остановиться. — Ох! — хихикнул Джокер и поднялся на четвереньки. Из его носа текла кровь. — Мне нравится, что они такие грубые! — Еще раз, — приказал Крейн. Хольц пнул Джокера в живот, и тот снова упал на землю. Обхватив себя руками и хрипло дыша, он какое-то время переводил дыхание, прежде чем заговорить снова. — Ах, сладкий, ты уже делал это раньше! Хольц ударил его во второй раз, и пока Джокер молчал — не по своей воле — Крейн с двумя вооруженными мужчинами подошел ближе. — Держи его. Перевернув Джокера на спину, Хольц придавил его ногой. Крейн посмотрел на него сверху вниз. — Если хочешь, мы можем в любой момент продолжить наши сеансы, — сказал он, граничащим с дружественным тоном. — Но в первую очередь мне нужно знать, что ты рассказал Бэтмену. Все тело Брюса с готовностью напряглось, но Джокер все еще не подал ему сигнал, и он надеялся, что тот не затянет с ним, так как вся эта ситуация уже выходила из-под контроля. Джокер улыбнулся. — Рассказал ему? Я ничего не говорил Бэту. Иногда — хотя он никогда не признавал этого — Брюс восхищался игрой слов Джокера. Он действительно ничего не сказал Брюсу, он показал ему. Но прямо сейчас Брюс хотел лично стукнуть клоуна. Потому что его игра была верным способом хорошенько нарваться на кулаки. Крейн вздохнул и щелкнул пальцами. Джокера подняли на ноги, и Второй ударил его, послав прямиком в руки Первому, который удерживал его на месте, пока тому снова послали пару ударов в живот. Жестокость взволновала Брюса сразу по нескольким причинам, и он потянулся за звуковым пультом, спрятанным в пятке его ботинка. К черту сигнал, этой встрече пора закругляться. Какой бы информацией ни располагал Крейн, он может получить её позже. Пока что подтверждения того, что он ни на йоту не приблизился к выздоровлению, было достаточно. Несмотря на боль, какую, должно быть, испытывал Джокер, он все еще смеялся, и наполняющая его рот кровь при хихиканьях хлюпала. — Всегда нравилось… щекотать, — сказал он, снова расхохотавшись, кровь ручьями стекала по его подбородку. Еще один удар, и он снова оказался на земле, и, даже не видев его лица, Брюс мог сказать, что Крейн был зол. — Бейте его, пока не заговорит! Если бы только это работало с Джокером. Пользуясь вседозволенностью на всю катушку, мужчины продолжали бить его, пинать, толкать, все, чтобы получить самую сильную реакцию, но, несмотря на это, на протяжении всего избиения смех ни на секунду не прекращался. Брюс понимал то разочарование, которое бандиты, должно быть, испытывали. Он слишком часто сам его чувствовал, и это еще больше ухудшало ситуацию. Брюс включил пульт. В конце концов, одна рука Джокера поднялась в знак капитуляции и, позволив своим людям ударить его еще пару раз, Крейн приказал им остановиться. — Готов поговорить, клоун? — Д-да, — сказал Джокер, его голос был таким хриплым, что Брюсу пришлось увеличить громкость динамика, чтобы расслышать его. — Серьезно? — спросил Крейн. Джокер кивнул. — Терпение… имеет свои… границы. — Поднимите его на колени. Джокера поставили на колени, но он не смог удержаться вертикально и опустился на четвереньки. Он слегка качнулся из стороны в сторону, багряные капли крови упали на гравий дороги. Понаблюдав за ним, Крейн подошел ближе и присел на корточки рядом. По небу пролетела тень, и Хольц поднял глаза вверх. Ничего не увидев, он посмотрел на Первого, но тот лишь недоуменно пожал плечами в ответ. — Говори, — велел Крейн Джокеру, не обратив внимания на то, что произошло. Он начал покручивать в пальцах маску, и Брюс знал, что тот собирается сделать. Голова Джокера была низко опущена, лицо скрыто грязными патлами зеленых волос, когда его плечи начали подрагивать, и сначала казалось, что он плачет. Но когда глубокие хриплые хихиканья просочились наружу, Брюсу пришлось подавить дрожь. Он ненавидел этот звук. За ним всегда следовало что-то ужасное. Вторая тень полетела над группой, а затем тишину пронзил визг, и на этот раз не один Хольц задрал голову вверх. — Крейн? — начал Хольц. — Что? — Кажется, у нас проблемы. И как по команде, визг появился снова, но на этот раз он был не единичным. Он отражался от каждой поверхности, начиная от сырых стен зданий и заканчивая землей под ногами, и, будто диссонируя ему, смех Джокера усилился, привлекая к себе внимание Крейна. — Что смешного, клоун? Джокер наконец поднял глаза. По его лицу расплылась улыбка чистой ненависти. — Ты должен был убить меня, когда у тебя был шанс. И с непонятно откуда взятой скоростью и силой, Джокер бросился вперед, крепко обхватив руками шею Крейна, прежде чем его рот коснулся горла. Крейн взвизгнул, когда чужие зубы вонзились ему в кожу, прокусывая её до крови. В это же время по небу пронеслось черное облако, какофония визгов и хлопанья крыльев заглушала любые звуки. Мужчины инстинктивно наклонились, некоторые пытались прицелиться, но это было невозможно: потрясение было слишком велико. Брюс вскочил на ноги, когда кто-то закричал. Несмотря на то, что стая летучих мышей внесла в строи бандитов беспорядок, те точно знали, кем был Брюс, поэтому, увидев его, трое из них тут же нацелились на него, пока двое оставшихся все еще пытались прийти в себя. Уклоняясь от огня, Брюс вырубил Хольца, а затем, вырвав оружие из его рук, врезал прикладом другому бандиту в лицо. Две пули просвистели прямо у него над ухом, и он, пригнувшись, перекатился по земле, пока не достал до третьего мужчины и приложил его голову к ближайшей стене. Отдаляющийся шум мотора означал, что Крейн сбежал, и Брюс ругнулся. Крейну снова придется подождать. Раздалось еще пару выстрелов, и несколько пуль отрикошетили от его руки, когда он нырнул за угол стоящего рядом здания. Летучие мыши были идеальным отвлекающим маневром, но момент неожиданности уже не действовал, и, хотя поле зрение бандитов все еще было ограничено, дула их оружий были нацелены по направлению в Брюса. Он знал, что не сможет расправиться с двумя вооруженными мужчинами, не нанеся самому себе значительных повреждений, поэтому Брюс решил, что пришло время для новой диверсии. Он как раз приготовился бросить дымовые шашки, когда уловил что-то краем глаза. Напротив него, на земле лежала фигура, пытающаяся ползти на руках в сторону мужчин, и Брюс сразу узнал в ней Джокера, но не мог понять, какого черта тот делает. Тот был прямо на пути к главной цели этих пушек, Джокер никогда не испытывал огромного уважения к личной безопасности, но это уже переходило все границы. Когда выстрелы повторились, Брюс понял, что крик, который он слышал ранее, издавал Джокер. Он посмотрел на него, едва в состоянии поверить в то, что видит. Джокер застыл, его руки метнулись к голове, зажимая уши, трясясь и сжимаясь. Но времени на вопросы не было, потому что бандиты тоже услышали крик, и Брюс запустил им под ноги дымовые шашки. Ослепленный адреналином, он кинулся вперед, выбив из рук оружие и стукнув их головы друг о друга. Мужчины безвольной кучей тяжело опустились на землю. Вдалеке послышался звук приближающихся сирен, и Брюс понял, что пора уходить. Он побежал к Джокеру, присел на корточки и схватил его за руку, чтобы поднять, но Джокер начал выворачиваться, пытаясь оттолкнуть его. Брюс попробовал позвать его по имени, но это не сработало, и потребовалось немало усилий, чтобы зафиксировать его руки и ноги, прежде чем снова попробовать докричаться до него. На это потребовалась целая минута, но когда взгляд Джокера наконец застыл на Брюсе, его глаза широко распахнулись. — Бэт! — выдохнул он и издал звук, который Брюс мог описать только как какое-то рыдающее хихиканье. Он отпустил Джокера и потянулся за крюком, но чужие руки мгновенно обхватили его шею. Брюс напрягся, но Джокер не собирался атаковать. Он просто схватился за его плащ, держась за него изо всех сил. Сирены становились все громче и, обернув рукой пояс Джокера, Брюс посмотрел вверх, нацелился на крышу здания, из которого выскочил, и выстрелил.***
Брюс видел, как Джокер делал много вещей, как он вел себя, но никогда прежде с таким его состоянием он не сталкивался. Все его тело дергалось и дрожало, его взгляд ошалело метался из стороны в сторону, а сам он беспрестанно бормотал себе что-то под нос. Чтобы затащить его в машину, Брюсу буквально пришлось отрывать его белые пальцы от своего плаща. Джокер был в ужасе. И тот факт, что токсин Крейна сумел довести его до такого состояния, ужасал и Брюса. Нажав на комлинк в маске, Брюс позвонил Альфреду, чтобы предупредить его, и ему не нужно было видеть лицо старика, чтобы понять, что тому явно не нравится идея привезти Джокера в пещеру. Брюс тоже не был в восторге, но времени на то, чтобы придумать что-то лучше, у него не было, поэтому он сказал Альфреду приготовиться к их возвращению. Рядом с ним Джокер крепко прижал к глазам ладони, отчаянно качая головой. — Нет! — прошептал он, хватаясь за волосы и дергая их. — Джокер, — начал Брюс. — Нет! Брюс не был уверен, на кого или почему кричал Джокер, но когда тот начал бить себя кулаками по голове, Брюс знал, что его нужно обездвижить, прежде чем он нанесет себе серьезный вред. Он потянулся, чтобы схватить Джокера за руки, но когда тот начал бить головой об окно, Брюс поставил машину на автопилот. Для этого ему понадобились обе руки. Джокер сразу вернулся к волосам и зарычал, когда Брюс схватил его за запястья, чтобы отцепить его руки от головы. Он изо всех сил выдирался, его глаза были плотно закрыты, а голова крутилась в разные стороны, пока Брюс не сжал обе его руки в одной своей, а второй не схватил за подбородок и повернул его лицо к себе. — Джокер, — позвал он твердым, но спокойным голосом. Услышав его, Джокер открыл глаза, и ему понадобилось какое-то время, чтобы сфокусировать взгляд, но когда по его лицу скользнула тень понимания того, кто перед ним, он издал придушенное хихиканье. — Б-Бэт, — прошептал он, его голос дрожал наравне с конечностями. Его глаза казались огромными, зрачки одичало расширились, когда по щекам заструились слезы, а дыхание вырывалось резкими выдохами. Это был один из тех токсинов, делающих осознание и решимость в глазах Джокера еще более невероятными. Какой бы вред этот яд ни пытался нанести Джокеру, тот делал все возможное, чтобы противостоять ему. — Да, это я, — сказал Брюс. — Бэт, Бэт, Бэт, — продолжал бормотать Джокер, сжимая и разжимая кулаки. — Да, — повторил Брюс. — Это я, я здесь, и ты в безопасности. Джокер поморщился и попытался покачать головой, но Брюс удержал её на месте, крепко, но не болезненно сжав челюсть. — Джокер, — снова позвал Брюс. — Ты в безопасности. Он проговорил каждое слово медленно и ясно, надеясь, что они каким-то образом найдут отклик, но Джокер снова попытался покачать головой, и Брюс заставил его продолжать смотреть в его сторону. Он не знал, качает ли Джокер головой на его слова или из-за наводняющих его разум кошмаров, но когда тот принял еще одну попытку освободить свои руки, Брюс усилил хватку. — В безопасности, — снова повторил он. Ему нужно было укоренить это слово в голове Джокера. — Понимаешь? Взгляд Джокера обшаривал каждый дюйм лица Брюса, его движение было отрывистым и взбешенным, и Брюс не был уверен, как много тот увидел, но в конце концов Джокер кивнул. Брюс осторожно отпустил подбородок, но немного подождал перед тем, как освободить его запястья. Когда он все-таки выпустил их, руки Джокера не вернулись к волосам, а вместо этого вцепились в Брюса, впиваясь пальцами в его перчатки, и не отпускали его в течение всей поездки. Взгляд Джокера ни на секунду не отрывался от лица Брюса, зрительный контакт ломался только тогда, когда нужда моргать была нестерпимо необходима. Брюс не мог долго смотреть ему в глаза, поэтому решил осмотреть все травмы на лице Джокера. На нем было много крови. Она текла из носа и рта и покрывала практически всю нижнюю половину его лица, хотя разобрать там, где кровь, а где помада, было трудно. Но что точно не было окрашено красным — потемневшие тени, которые спустя пару часов нальются скверными синяками. Избиение было ужасным, и что было еще хуже, так это то, что Джокер сознательно на него пошел. Брюс изо всех сил пытался увидеть смысл в том, что Джокер не рассказал ему об этом, но он надеялся, что у него скоро будет возможность получить ответы. Всю оставшуюся дорогу до поместья Джокер был неестественно тих, он ослабевал на глазах, и Брюс еще сильнее вдавливал педаль газа. Это была как раз та часть отравления, когда токсин действительно начинал действовать во всю силу, и теперь на счету была каждая минута. Только бы Джокер продержался еще чуть-чуть… Заехав в пещеру, Брюс, не теряя времени, вытащил того из машины и повел к расположенному с другой стороны столу, радуясь, что нигде поблизости не было Альфреда. Он хотел, чтобы взаимодействие между этими двумя было на абсолютном минимуме. Брюс почувствовал руками, как по телу Джокера пробежала дрожь, и, хотя он не мог ощущать сквозь перчатки, он знал, что Джокер, должно быть, замерзал. Все, что на нем было из верхней одежды, — это рубашка и жилет, абсолютно неспособные противостоять октябрьскому холоду, но Брюсу пришлось пока отодвинуть этот факт на второе место в списке приоритетов. Сначала противоядие, а потом уже и тепло. Они остановились у стола. Глаза Джокера были повсюду, они обшаривали и осматривали каждый дюйм нового окружения. Брюс чуть отпустил его, чтобы дотянуться до противоядия, и Джокер проследил за ним взглядом, но когда увидел, что Брюс собирался взять, все безумие и дикость, которые только начали ослабевать, вернулись с новой силой. Он крикнул и рванулся. Удивленный внезапным движением, Брюс выронил противоядие, и то со звонким стуком упало на пол. Джокер впечатался спиной в грудь Брюса, толкаясь ногами, будто пытаясь не подпустить кого-то или что-то к себе, и на секунду Брюс подумал, не пытается ли Джокер сбежать от него. Но тот все еще цеплялся за Брюса так крепко, как никогда раньше. Значит, если он не хотел убежать от него, от кого тогда? Брюс попытался нагнуться вместе с Джокером за упавшим противоядием, но того так трясло, что сделать это было невозможно, а отпустить его, хоть бы и на секунду, хорошим вариантом тоже не было. Мало того, что Брюс не хотел, чтобы по пещере свободно разгуливал буйный сумасшедший, так и сам Джокер категорически отказывался отцепиться от него. Казалось, единственным выходом было снова попытаться успокоить его, хотя Брюс не был уверен, насколько легко ему это удастся на этот раз. Крепко обернув обе руки вокруг пояса Джокера, тем удерживая его на ногах, Брюс тихо прошептал ему в ухо: — Все хорошо, просто успокойся. — Нет, нет, нет! — прорычал Джокер, дико мотая головой. — Да, — сказал Брюс, пытаясь удержать его на месте. Джокер всегда был сильнее, чем казался. — Тебе нужно успокоиться. Джокер снова зарычал и продолжал сопротивляться, и Брюсу пришлось усилить хватку. Он не хотел причинять ему боль, но у него не было выбора. — Тебе нужно перестать дергаться, — сказал Брюс. — Чтобы я мог сделать тебе укол. Говорить это было ошибкой. — Нет! — завопил Джокер и рванулся с такой силой, что повалил их обоих на пол. Это была чистая удача, что они упали, не повредив себя, и Брюс успел удержать Джокера в своей хватке, когда они растянулись на полу. По крайней мере, он знал, в чем сейчас заключалась проблема, но ситуацию это не облегчило. Как ему сделать укол Джокеру, если тот в любое мгновение может превратиться в бешеного зверя, стоит к нему лишь приблизиться со шприцем? — Хорошо, хорошо, — пробормотал Брюс, пытаясь утихомирить его. Джокер проигнорировал его слова, и в конце концов Брюсу пришлось прижать его ноги к полу своими ногами. Джокер откинулся на его грудь, но Брюс просто крепче его сжал, прижимая его руки к бокам. Он почувствовал, как волосы Джокера упали ему на лицо, когда тот повернул голову вправо; с его губ все еще слетали рычания и крики. — Послушай меня, — потребовал наконец Брюс. — Джокер, послушай! Ему пришлось повторить это три раза, прежде чем Джокер наконец прекратил упираться, и, подождав еще немного, чтобы окончательно убедиться, что относительному спокойствию пока ничего не угрожает, заговорил снова. — Джокер, — начал он более тихим, но таким же твердым голосом. — Тебя отравили. У меня есть противоядие, но ты должен позволить мне задействовать его. — Нет, — тут же воспротивился Джокер. — Почему? Тот попытался сдвинуть ноги, но Брюс удержал их на месте и повторил вопрос. Джокер отказался отвечать, он снова попытался выбраться из хватки, его пальцы вцепились в руки Брюса, стараясь разжать их, но Брюс не собирался сдаваться и задал вопрос в третий раз. Если Джокер не захочет противоядия, Брюсу нужна будет очень веская для этого причина. — Иглы! — прошипел Джокер с таким ядом в голосе, что Брюс почти вздрогнул, на ум ему тут же пришел тот момент, когда они были на крыше клуба Кобблпота: Брюс держит Джокера за воротник, угрожая отвезти его обратно в Аркхэм, а Джокер отвечает с этой же лютой ненавистью, как и сейчас, отбивая угрозу Брюса самоубийством. Аркхэм. Что-то произошло там, что-то настолько ужасное, что смогло довести одного из самых пугающих убийц, которого Брюс когда-либо встречал, до такого состояния. И в этом был замешан Крейн. Брюс не знал, как и почему, но он собирался узнать это как можно быстрее. Перехватив хватку, чтобы та была более удобной, Брюс снова заговорил: — Джокер, я не собираюсь причинять тебе боль. Тот продолжал качать головой. — Джокер, — опять сказал Брюс. — Пожалуйста, доверься мне. Тот глубоко вздохнул, его пальцы перестали пытаться оттолкнуть руки Брюса и снова плотно обернулись вокруг его запястий. Он все еще дрожал. — Ты не… сделаешь… укол! — решительно сказал он, несмотря на то, что ему было тяжело говорить. — Клянусь, ничего плохого не случится, — настаивал Брюс. Он пытался быть терпеливым, но Джокер был не в себе. Ему нужно было принять противоядие. — Оно позволит тебе спокойно поспать. — Нет! — Джокер снова тряхнул головой. — Сон… сон хуже. — Ты не можешь бороться с токсином сам. — Нет, я… — он запнулся и опять откинулся на грудь Брюса. Но на этот раз он не боролся с ним, это было чем-то другим, чем-то, что мог видеть лишь он сам. — Я могу! Брюс почувствовал себя больным. Он не раз травился «Газом Страха» Крейна, и каждого этого раза было достаточно, чтобы на несколько дней вывести его из строя. И это еще было после приема противоядия. Брюс даже не хотел представлять себе, как можно справиться с отравлением без него, так что он ни в коем случае не позволит Джокеру попробовать это, когда у него есть лекарства. Ему удалось освободить одну руку из хватки Джокера и наклониться в сторону, но взгляд Джокера, невероятно внимательный даже в таком состоянии, уловил то, что он собирается сделать, его руки тут же взметнулись и потянули за руку Брюса. — Нет! — Джокер оттолкнул противоядие подальше, чтобы Брюс не смог до него дотянуться. — Я не… не хочу его! — Джокер… — Я не хочу его! Дрожь усилилась, дыхание ухудшилось. — Токсин может убить тебя, если ты не примешь противоядие! Говорить это было грубо, но Брюсу надо было, чтобы Джокер понял. Эта дрянь действительно могла убить его, и он был готов прижать Джокера к полу и насильно вколоть ему лекарство. — Не заставляй меня, — молвил тот, его голос стал мягче, тише, умоляюще. Джокер не часто просил. — Не заставляй… принимать его. Это поразило Брюса, он попытался придумать что-то, хоть какой-то аргумент, который бы наконец заставил Джокера сдаться. Но какой? Попытка его успокоить не работала, и даже угрозы смерти было недостаточно, чтобы убедить его, и Брюс постарался проигнорировать ледяной холод, пробежавший по его позвоночнику от мысли о смерти Джокера. Нет, не бывать этому, он не допустит. Брюс открыл рот для одного последнего аргумента, но Джокер опередил его. — Пожалуйста. Едва громче шепота, одно слово, которое Джокер практически никогда не использовал, было сильнее любого крика, а когда его еще и произнесли так, у Брюса не хватило сил заставить себя сказать «нет». Он издал долгий вздох. — Хорошо, — наконец сказал Брюс. — Но ты действительно можешь бороться с ним? Джокер кивнул. — Не первое… мое… родео. Это не успокаивало. — Так что мы будем делать? — спросил Брюс. Раньше он имел дело с жертвами «Газа Страха», но в их случаях всегда фигурировало противоядие, позволяющее их организму справиться с ядом во сне. Брюс никогда не «лечил» кого-то таким образом и он знал, что это будет нелегко. — Просто… — начал Джокер, но прервался из-за очередной галлюцинации. Он закрыл глаза и опустил голову на руку Брюса, и Брюс боялся, что тот снова начнет бить головой, но тот ничего не предпринял. Вместо этого Джокер крепко прижался лбом к кевлару и глубоко вздохнул. — Просто… останься. — Ладно, — сказал Брюс, игнорируя то, как скрутился при этих словах его желудок. — Но нам придется немного передвинуться. Тут недалеко, — он кивнул на стол. — З-зачем, — резко спросил Джокер. — Чтобы я мог опереться о стол, — объяснил Брюс. — Полагаю, что «лечение» займет какое-то время, поэтому нам надо устроиться как можно удобнее. Джокер кивнул, и Брюс перевернул их обоих на бок. Вероятно, было бы лучше найти более комфортное местечко, но Брюс уже и так очень устал, и к тому же если Джокер окажется неспособным противостоять токсину, противоядие было достаточно близко, чтобы успеть его применить. Когда они наконец уселись, Брюс сумел поговорить с Джокером, чтобы отпустить его на минутку затем, чтоб он мог снять маску. Ощущение прохладного воздуха пещеры, омывшего лицо, принесло блаженное облегчение. Он провел рукой по волосам, откинув их назад, прежде чем бросить маску на пол и отстегнуть плащ. — Ч-что… ты… делаешь? — Согреваю тебя, — сказал Брюс. Возможно, ему не удалось дать Джокеру противоядие, но по крайней мере он мог сделать это. Потребовалась небольшая наладка, но, в конце концов, плащ был свободен от маски, и Брюс, укутав им Джокера, снова заключил того в объятия. Долгое время ни один из них не нарушал молчания, не двигался. Они просто сидели, прислушиваясь к мягкому гулу электроники, редкому пронзительному щебету висящих высоко над ними летучих мышей. Взгляд Брюса скользнул к лицу Джокера, наблюдая за тем, как тот продолжал бороться с токсином, дрожал, рычал и тихо ворчал в согнутые колени. Потные влажные пряди волос упали на его глаза, и, повинуясь какому-то безымянному импульсу, Брюс решил откинуть их назад. Джокер скосил на него кислотно-зеленые глаза, и на мгновение их взгляды встретились, прежде чем тот снова отвернулся, посмотрев вперед. Брюс опустил руку и, снова поерзав, приготовился к тому, что ночь будет очень долгой.