A New Game

Пещера была любимым местом Брюса в поместье. На самом деле, она скорее всего была его любимым местом в целом Готэме. Это был маленький островок уединения, скрытый от посторонних глаз, фальшивых улыбок и всей этой несуразности, возникающей с появлением людей. Просто он, опять он и снова он, в одиночестве и спокойствии. Самая ближняя к раю вещь, какую Брюс только мог себе представить. Таким образом, сказать, что он был взволновал тем, что ему вдруг пришлось поделить свой мирок с кем-то, кто был самым громким и противным человеком, которого он когда-либо встречал в своей жизни, это не сказать ничего. С человеком, который не проявит ни милосердия, ни спокойствия, если без причины вдруг решит подойти и пнуть. Но не сейчас, конечно же. Потому что в данный момент Джокер крепко спал на койке в углу пещеры, и видеть его таким тихим и спокойным было в новинку. Большую часть времени он крутился и прыгал, как взбесившийся чертик из табакерки, носясь повсюду с такой неиссякаемом энергией, что Брюс всегда задавался вопросом, подпитывается ли оно безумием или какой-то сверхъестественной силой, так что неудивительно, что любое взаимодействие между ними всегда высасывало из него все соки. Поэтому Брюс должен был быть рад видеть Джокера таким. Но он не был.  — Возможно, вы немного подзабыли, но в этом доме есть кровати. Металлический поднос вырвал Брюса из раздумий и вернул обратно в реальность, он сел прямее и освободил на столе место для завтрака.  — В офис сегодня не поедете? — продолжил Альфред, явно пребывая в настроении для бесед.  — Нет, не поеду, — сказал Брюс, потирая глаза и протягивая руку за чашкой кофе. — Я взял отгул до конца недели. Альфред кивнул.  — Что ж, кажется, у вас уже был такой внеплановый отпуск, но если на этот раз вам понадобится «легенда», Готэм в этом плане очень услужлив. Альфред взял с подноса газету и, открыв её где-то посередине, бросил её возле ноутбука перед Брюсом. Он взглянул на заголовок — «Миллионер сбежал с таинственным мужчиной» — но читать статью и тем более смотреть на прикрепленные рядом фотографии не стал. Чего явно нельзя было сказать об Альфреде.  — Вы двое выглядите довольно уютно.  — Ну, в противном случае он пригрозил убить всех находящихся в комнате людей, — ответил Брюс. — Так что не вижу в этом ничего уютного.  — Конечно, сэр, — согласился старик, скользнув взглядом на экран ноутбука, который показывал запись с камеры наблюдения в пещере. — По крайней мере, теперь люди, наконец, перестанут спрашивать, почему вы до сих пор не нашли себе жену.  — Да, — снова потирая глаза, вздохнул Брюс. — Теперь они просто будут спрашивать, почему у меня нет мужа. В надежде положить конец разговорам, Брюс принялся за завтрак, оставив после себя пустые тарелки. Он знал, что ему понадобится вся его энергия. На записи камеры наблюдения Джокер все еще крепко спал, и Брюс не мог не почувствовать небольшую ревность. Проведя в пещере часы и терпеливо ожидая, пока действие токсина начнет спадать, он практически не спал, а как только глаза Джокера наконец закрылись, Брюс уже не стал тратить время на сон. Он также успел бегло осмотреть Джокера на травмы, но удача тому, по-видимому, благоприятствовала, потому что хуже переломанного ребра и парочки синяков у него ничего не было. После этого Брюс снял свой костюм и поднялся к себе в спальню, но не заснул. Слишком много вещей беспокоило его, не давало спать, и после третьего часа бесполезного взирания в потолок, Брюс сдался, решив настроить связь с камерами наблюдения в пещере и своим ноутбуком, чтобы проверить Джокера и удостовериться, что тот больше не страдает от токсина и идет на поправку. Теперь проблема, с которой столкнулся Брюс, заключалась в том, что с ним делать. Прошлым вечером времени для планирования не было, но вот на то, чтобы сейчас понять, насколько ограничены варианты, его много не понадобилось. Аркхэм был бесполезен, как и Блэкгейт. Эта тюрьма не могла удержать и обычных преступников, что тогда можно было говорить о таком человеке, как Джокер. Брюсу так и не удалось придумать ни одного подходящего места, способного усмирить его, поэтому, судя по всему, в ближайшее время эту функцию придется переложить на пещеру. Он уже принял меры предосторожности. Помимо наблюдения с камер, Брюс повысил безопасность на компьютерах пещеры и заковал Джокера. В этом не было ничего особенного, просто цепи, прикрепленные к стене за койкой; их длина давала ему достаточно места для передвижения, но не позволяла приблизиться к чему-то действительно важному. Сначала Брюс задавался вопросом, заходить ли ему так далеко, он знал, что это было бы разумно, но какая-то его маленькая частичка была все еще не уверена, стоит ли прибегать к такому. После тяжелой ночи, Джокер, проснувшись в цепях, вряд ли будет им рад и уж тогда точно будет не настроен на правильный лад для начала перемирия, но все окончательно решила одна мысль об Альфреде. Он выдержит сколько угодно дней плохого настроения клоуна, если это обезопасит старика.  — Полагаю, наш гость просыпается, — сказал Альфред, снова вырвав Брюса из раздумий. Брюс наклонился вперед и всмотрелся в экран, наблюдая за тем, как Джокер начал ерзать под одеялом, сперва его движения были вялыми и неуклюжими, но, когда ему наконец удалось перекатиться на спину, Брюс схватил небольшой сверток чистой одежды, бутылку воды и пачку очень сильных болеутоляющих и попытался подготовиться к тому, что должно было произойти. Металлический звук опускающегося лифта эхом отозвался по всей пещере, предупреждая клоуна о прибытии Брюса. Джокер, казалось, ничуть не беспокоился о том, где он находится и почему. Он просто лежал с поднятой к глазам рукой, рассматривая обвивший его запястье оков, и встряхнул им, чтобы звякнуть цепью. Но Брюс почувствовал на себе его пристальный взгляд, когда, приблизившись к столу, дольше, чем нужно, раскладывал вещи, которые захватил с собой, параллельно задаваясь вопросом, что, черт возьми, делать или говорить дальше. Все это было совершенно новым для них обоих, а отсутствие костюма лишь ухудшало ситуацию. Он почти двадцать лет провел перед Джокером в роли Бэтмена и не имел понятия, как это делать иначе. Джокер, естественно, первым нарушил молчание.  — Вижу, что моя репутация идет впереди меня, — сказал он хриплым ото сна голосом. — Сначала обыск от Соломенной Башки, а теперь еще и это, — он снова затряс цепью. Собрав всю свою силу воли воедино, Брюс повернулся. Джокер все еще непринужденно лежал, но его рука теперь покоилась на животе, а не торчала в воздухе.  — Это предосторожность, — объяснил Брюс, скрестив руки на груди.  — Паранойя?  — Ну, ты убил трех человек, — напомнил ему Брюс. — И угрожал жизням еще ста, если не больше. И это за одну неделю. Джокер тихонько фыркнул.  — Учитывая, что эти трое мужчин были убийцами, пытающимися прикончить тебя, а остальные остались совершенно невредимыми, я бы сказал, что ты довольно неблагодарный малый. Брюс мог бы доказать Джокеру, что ему еще далеко от понимания настоящего определения благодарности, но он не стал. Брюс так и не решил, был ли он больше рад тому, что Джокер сдержал свое слово на благотворительном вечере или раздражен тем, что его обманули пустой угрозой.  — Ты здесь, — сказал Брюс, указывая на пещеру. Это отлично подходило к жесту благодарности.  — Да, а где «здесь», кстати? — поинтересовался Джокер, внимательно следя за движением пальца Брюса. А потом его глаза широко распахнулись, и на лице появилось радостное выражение. — О, неужели мы… да? — он театрально вздохнул. — Да, именно! — Джокер рассмеялся, его смех вышел сухим и каким-то судорожным. — Ну, хорошо, хорошо, я наконец-то добрался до места, где Бэтмен висит в своем плаще… и здесь так же мрачно, как я и представлял себе. Боюсь даже подумать, как там у тебя наверху. Полагаю, Гомес и Мортисия чувствовали бы себя, как дома. Раздалась еще одна вспышка смеха, и Брюс сопротивлялся желанию прикрыть глаза и сосчитать до десяти. У него слишком долго не было нормального сна, чтобы терпеть это, поэтому он повернулся к столу и открыл коробочку с таблетками. Джокер молча наблюдал за направляющимся к нему Брюсом.  — Мне нужно осмотреть твои травмы, — сказал Брюс. — Ты можешь встать? Изучив сперва лежащие на ладони Брюса таблетки, Джокер осторожно поднялся, но, почувствовав наплыв головокружения, прижал ладони к глазам, чтобы подавить его, и встряхнул головой, хихикая. Возможно, он уже и не был сгустком дергающегося хаоса, но Джокер все еще был далек от своего обычного состояния. После некоторых усилий, он в конце концов поднялся на ноги и выжидательно взглянул на Брюса.  — Где мне встать?  — Здесь нормально, — сказал Брюс. — Но тебе нужно расстегнуть рубашку. Джокер поднял руки к воротнику, но остановился и снова поднял взгляд на Брюса.  — Не захотел закончить начатое? — спросил он, заметив, что на нем не было его жилета. Брюс проигнорировал это замечание и сосредоточился на откручивании крышки бутылки с водой, пока окровавленная рубашка постепенно распахивалась. Одно дело было осматривать Джокера, когда тот находился без сознания, и совсем другая — делать это под пристальным вниманием его взгляда. Когда рубашка была уже расстегнута, Брюс протянул таблетки, но Джокер не взял их.  — Обезболивающие, — пояснил Брюс, хотя он был уверен, что Джокер и без того знал это. — Для твоего ребра. Глаза Джокера сузились, и в них мелькнуло что-то очень похожее на то, что появилось прошлой ночью, когда тот увидел иглу шприца. Брюс задался вопросом, как много из вчерашнего помнит Джокер. И когда тот продолжал просто смотреть, Брюс не двинулся с места, давая понять, что у Джокера есть выбор. Было бы довольно жестоко не дать ему таблетки, но он не собирался навязывать их ему, особенно после прошлой ночи. Но затем рука Джокера, взметнувшись, взяла обезболивающие, а другой он схватил бутылку воды и одним глотком запил их.  — Я тебя сейчас осмотрю, хорошо? Джокер откинул голову назад, делая еще один длинный глоток воды, и махнул рукой, показывая свое согласие. Брюс осторожно распахнул полы рубашки, чтобы оценить нанесенный ущерб. Тело Джокера было усеяно следами давних и не очень потасовок, свежими синяками, налившимися ярким цветом на бледной коже, но хуже всего выглядел большой красновато-фиолетовый участок, покрывающий нижние ребра слева. И хотя это было зрелищем не из красивых, но поврежденные ребра так и выглядят, поэтому Брюс слишком не беспокоился. То, что его действительно задело, — это насколько худым казался Джокер. Упитанным он, конечно, никогда не был, но сейчас тот, пожалуй, пребывал в своем наименьшем размере, в котором Брюс когда-либо его видел. И прежде чем он смог остановить себя, Брюс мягко прижал ладонь к его выступающей грудной клетке. Мышцы дернулись от контакта, и он быстро одернул руку.  — Ты похудел, — сказал Брюс, возвращаясь к столу.  — Хорошо, что ты заметил. Это моя новая диета. Я называю её «Ешь только тогда, когда перестаешь вертеться, как белка в колесе, и то, если времени хватит, чтобы прожевать». Очень эффективная. Брюс предположил, что тот намекал на лечебницу, и как раз собирался уточнить это, когда его прервал звук ударивщейся об пол пустой бутылки. Он резко поднял голову и увидел, что Джокер рассматривает свои повреждения.  — Мальчики Кроу хорошо постарались, а? — сказал он и подмигнул Брюсу. — Но я лучше.  — Ты хоть понимаешь, насколько опасно это было?  — О, не будь таким драматичным, — ответил Джокер, махнув рукой, и принялся застегивать рубашку. — Я знал, что ты там будешь.  — А если бы я не пришел? Джокер посмотрел на Брюса. Так, будто того сейчас здесь не было.  — Они могли убить тебя, — вопиющее отсутствие инстинкта самосохранения у Джокера всегда раздражало Брюса.  — Но не убили же, — возразил Джокер. — Ты накинулся на них, как рыцарь в сияющих доспехах, и всех спас, — он начал возиться с наручником на запястье и когда он снова заговорил, в его голос просочилось недовольство. — Хотя мальчику Джонни удалось уйти. Брюс снова скрестил руки на груди.  — Ну, я вообще-то был занят громилами с оружием. И Джокером.  — Забей, — пожал плечами Джокер. — По крайней мере, теперь ты знаешь, что Испуганные Трусишки что-то замышляют. Это не одно и тоже — быть напыщенным мелким говнюком, который на протяжении всей этой недели обманывал новости, — он умолк и наклонил голову. — И быть напыщенным мелким говнюком, который, мягко говоря, просто ненормальный! По пещере раскатился лающий, эхом отдававшийся от стен смех, но Брюс его даже не заметил. Он был слишком занят мыслями о прошлой ночи.  — Ты мог просто сказать мне, — сказал Брюс.  — Ох, а поверил бы ты мне? — снова звеня цепями, спросил Джокер. Брюс хотел сказать, что да, поверил бы, но это было бы ложью, и они оба знали это. Между ними воцарилась тишина, и Брюс провел руками по лицу, чувствуя каждый год из своих сорока четырех и даже больше. Тем временем Джокер положил руки на поясницу и медленно прогнулся настолько, насколько позволяли ему травмы и подвигал головой из стороны в сторону, чтобы размять затекшие мышцы шеи. Послышалось несколько хрустов, а затем и шипение, означавшее, что повреждения были такими же болезненными, какими они и выглядели. А некоторые звуки казались и звучали так, словно в других обстоятельствах гериатрия могла бы быть забавным явлением.  — Не мог бы ты побыть душкой и дать мне стул? — спросил Джокер. — Мне бы не хотелось снова возвращаться в кровать. Брюс взял один из стоящих у стола стульев и, подняв упавшую бутылку от воды, подошел.  — Премного благодарен, дорогой, — заохал Джокер, осторожно опустившись на сиденье. Он попытался сгорбиться, но поломанное ребро заставило его сесть прямо. Откинув голову назад, Джокер пробежался пальцами по волосам. — И что будет дальше? Брюс провел целую ночь, размышляя о том же, и до сих пор не придумал решение. Все, что он знал, — у него было много вопросов, на которые нужны ответы. И он надеялся, что такие у Джокера найдутся. Но когда Брюс поднял на него взгляд, понял, что с вопросами нужно повременить. Одежда клоуна была испачкана и подрана, да и сам он был в грязи, крови и поте. Так что меньшее, что, по крайней мере, Брюс мог сделать, — это подождать, пока Джокер не приведет себя в порядок, чтобы его можно было расспросить.  — Прежде всего, тебе нужен душ, — и затем немного запоздало добавил: — И еда. Глаза Джокера просветлели, и он указал вверх.  — О, так значит мне устроят экскурсию?  — Нет. Душ там. Брюс кивнул вправо, и Джокер повернулся на месте, чтобы посмотреть туда, куда ему указали.  — Неужели в Бэт-пещере есть санузел, а? Он посмотрел на Брюса и снова встряхнул руками. Цепи раздражающе звякнули, и Брюс был уверен, что тот прекрасно знал это.  — Ты же понимаешь, что их придется снять, чтобы я смог раздеться, — по лицу Джокера расплылась широченная улыбка. — Если, конечно, ты не намерен держать меня тут голым и в цепях, извращенец! Хихиканье Джокера отразилось от стен и слишком громко зазвучало в ушах Брюса. По крайней мере, он знал, что токсин не нанес никаких увечных повреждений. Хотя какая-то его часть почти об этом сожалела.  — Понимаю, — сказал Брюс, сдерживая вздох. Он не поддастся на провокацию. Не поддастся. Вместо этого он потянулся за стопкой одежды и подошел к нему. — Я сниму их на время, пока ты будешь принимать душ, но как только ты закончишь с умыванием, я снова надену их.  — Обломщик, — пробормотал Джокер и поднялся со стула. Взял одежду, он тут же принялся её рассматривать. В ней не было ничего особенного, просто черная рубашка и брюки. Достаточно было просто взглянуть на лицо Джокера, чтобы прекрасно понять, что тот думает о модных предпочтениях Брюса Уэйна.  — Черный, — без энтузиазма протянул он, кинув быстрый взгляд на одежду на самом Брюсе. — Какой сюрприз. У тебя случайно не найдется чего-нибудь фиолетового?  — Он больше по твоей части, — сказал Брюс. Джокер хмыкнул, и его выражение лица стало кислым.  — Это напомнило мне, что те животные должны мне новое пальто! — он опустил одежду на стул и вытянул руки вперед. — Ну, а пока давай лучше покончим с этим. Брюс почувствовал, как подскочил его пульс и напряглось все тело, когда, выудив из кармана ключи, он отцепил наручники. Джокер получит возможность свободно передвигаться по пещере. Быть может, он и пребывал в не лучшей форме, но раньше такой пустяк его никогда не останавливал, а это означало, что Брюсу необходимо будет пристально за ним следить, пока тот снова не окажется скован. Не слишком-то и идеальный план, поскольку тот следующие двадцать-десять минут проведет совершенно голым. Наручники со звонким звуком упали на пол, и Джокер направился в сторону душа. Брюс внимательно следил за ним, и, несмотря на то, что его взгляд ни на секунду не покидал клоуна, тот все равно застал его врасплох, когда, резко повернувшись, с силой топнул ногой о пол. Брюс моментально принял защитную стойку, и с губ Джокера сорвалось что-то между смехом и шипением.  — Надеюсь, это того стоило, — нахмурился Брюс.  — Абсолютно, — сжимая ребра, сказал Джокер, его голос был чуть напряженным, но все еще веселым. Это перемирие будет задачей не из простых. Все в пещере было построено с одной целью, — максимальная практичность, и душ исключением не был. Хотя Брюс обнаружил, что хотел бы иметь предусмотрительность и обустроить его хоть какой-то дверью или заслонкой. Но он никогда и не думал, что в пещере будут гости. Поэтому, действительно не желая смотреть, но и отказываясь полностью отвести взгляд от Джокера, Брюс встал на расстоянии в несколько футов и краем глаза наблюдал за тем, как тот моется.  — Знаешь, новое пальто было бы прекрасно, — сказал Джокер, повысив голос, чтобы его услышали сквозь шум воды. — Если ты подумываешь о подарке благодарности. Брюс не ответил и боковым зрением увидел, что Джокер обиженно надулся.  — Неблагодарный негодяй. И это после того, как я прислал тебе те прекрасные цветы! Брюс подумал о цветочном уродстве, все еще занимающем угол его кабинета, и задался вопросом, не выбросила ли их Мишель. Он действительно на это надеялся. И вспомнив некоторую необычную расцветку, спросил:  — Почему синий? Джокер посмотрел на него через плечо.  — Ты же тут детектив. Объясни это. Вода выключилась и словно поставила точку в их разговоре о флористике — тема для обоих была новинку, — и Джокер вышел из душа, обернув вокруг пояса полотенце. Когда он подошел к стулу, у Брюса появилась возможность разглядеть все синяки, покрывающие спину Джокера. Зрелище это было не из приятных, но то, что было еще хуже, — выпуклость его позвонков. Чем быстрее его накормить, тем лучше. А затем, без предупреждения, Джокер уронил полотенце, и Брюс увидел намного больше, чем ожидал. Он быстро отвернулся, приказывая себе никак на это не реагировать. Будь выше этого, Брюс. Будь выше этого.  — Осмелюсь сказать, что тебе бы стоит сбросить пару фунтов, дорогой, — сказал Джокер, оттягивая пояс брюк, когда наконец оделся. — Хотя я беру свои сказанные ранее слова обратно. Твоя одежда хоть и не стильная, но зато удобная! Брюс ничего на это не ответил и двинулся вперед, чтобы снова нацепить на него наручники. Он подумал, может ли Джокер использовать эту возможность, чтобы сыграть еще одну глупую шалость, но тот этого не сделал, и, когда Брюс, подняв их с пола, выпрямился, Джокер вытянул руки вперед, играя пальцами.  — В кандалы его, шеф!

***

 — Как там ведет себя наш гость? — поинтересовался Альфред, когда Брюс вошел в кухню. Абсолютная заноза в заднице.  — Как и следовало ожидать. Брюс потянулся за приготовленным Альфредом подносом. На нем стояла тарелка супа с несколькими кусочками хлеба. Простая и легко усваиваемая еда, потому что Джокер даже и не упомянул, когда последний раз ел.  — Я подумывал над чаем или кофе, — сказал Альфред, кивая на стоящую рядом с едой бутылку воды. — Но посчитал разумным избежать употребление кофеина. И горячей жидкости. Брюс почувствовал, как уголок его губ почти изогнулся в улыбке. Возможно, Альфред и не знал Джокера так же хорошо, как он сам, но знал он достаточно, чтобы предусмотреть и избежать потенциально опасных ситуаций, поэтому он также положил ему пластиковые столовые приборы вместо металлических. Брюс поднял поднос и, поблагодарив Альфреда, отправился обратно в пещеру. Когда он вернулся, Джокер вытирал волосы, сквозь пряди его глаза внимательно проследили за опустившемся на стол перед койкой подносом. Он стоял, и Брюс был уже готов придвинуть ему стул, но тот, судя по всему, решив доказать, что еще не совсем беспомощен, бросил полотенце и самостоятельно притащил себе стул. Усевшись, Джокер глубоко втянул запах супа, и аж после его взгляд упал на ложку. Осторожно подняв её большим и указательным пальцами, он покрутил её, словно впервые в жизни видел нечто подобное. Затем Джокер посмотрел на тарелку — тоже пластиковую — и, несколько раз постучав по ней, бросил ложку обратно на поднос. Положив локти на стол, он улыбнулся.  — Однажды я убил человека пластиковой ложкой, — сказал Джокер с самым невозмутимым видом. — Помнишь? Брюс помнил отлично. Это произошло много лет назад в Аркхэме, по-видимому, из-за какого-то спора за завтраком. Точных подробностей никто узнавать не стал, а вот Джокера тогда приговорили к двум месяцам полной изоляции.  — Значит, возможно, было бы безопаснее не брать столовые приборы и дать мне выпить суп из чашки с трубочкой? — сказал Джокер тоном, будто предлагал какое-то действительно полезное предложение. — Хотя я уверен, что смог бы превратить и это в оружие. Брюс не ответил, а просто словил взглядом взгляд Джокера, тот подпер рукой подбородок, улыбаясь своей самой раздражающей улыбкой. Почему он не мог хоть как-то облегчить ситуацию? В конце концов, Джокер разорвал зрительный контакт и, посмотрев на еду, взял ложку и погрузил её в суп. Тишина продолжалась, и Брюс не был уверен, что делать с самим собой, сесть ли ему за стол или же ему следует оставить Джокера поесть в покое и, хотя он сгорал от нетерпения получить ответы на вопросы, ему очень хотелось последовать последнему варианту.  — Ну, не стесняйся, дорогой, — сказал Джокер, кинув быстрый взгляд на Брюса, прежде чем вернуться к еде. — Присаживайся. Я знаю, что твой пронырливый маленький мозг просто умирает от желания начать задавать вопросы. Приняв приглашение, Брюс схватил еще один стул и притянул его к столу, усаживаясь напротив Джокера. С чего начать? Брюс решил сперва приступить к причине, из-за которой они оказались в этой ситуации.  — Итак, Крейн проверял на тебе свой токсин.  — Прависсимо!  — Но я не думал, что у них есть какой-то эффект, — нахмурился Брюс. — Раньше его не было.  — Не было, — согласился Джокер. — Но, знаешь, Крейн был занятым мальчиком. Я бы даже сказал, он по полной программе воспользовался этими девятью месяцами, что я был заперт!  — Ты имеешь в виду сеансы?  — М-м-м-м, — закивал Джокер, беря кусок хлеба. — Я избавлю тебя от жутких подробностей, но давай просто скажем, что он собрал целую коллекцию каких-то зелий и тщательно испытывал каждое из них. И не только на мне. Весь Аркхэм проходил через него!  — Ты имеешь в виду всех пациентов?  — Ага, — подтвердил Джокер, закидывая в рот кусок хлеба. — Ну, большинство из них, во всяком случае. Хотя, самое лучшее было оставлено твоему покорному слуге.  — Почему? Джокер пожал плечами и потянулся за другим куском хлеба, несмотря на то, что едва коснулся первого.  — Возможно, ему нужен был вызов, — затем Джокер осторожно наклонился вперед, и Брюс увидел в его усталых глазах блеск. — Или, может быть, просто, может быть, они поняли, что безумие автоматически не приравнивается к глупости. Да, это была распространенная ошибка, которая привела к гибели не одного связавшегося с Джокером человека.  — Понимаешь, во время некоторых моих менее сознательных моментов, — продолжил Джокер, второй кусок хлеба встретил ту же участь, что и первый. — Некоторые из врачей не посчитали нужным говорить тише. В частности, был один врач, которая ссорилась со Страшилой. Думаю, она мне нравилась, знаешь. Всегда разглагольствовала о морали и значении, следствий, если я умру, и так далее, и тому подобное. Даже однажды принесла мне конфет! Хотя позже оказалось, что в них было успокаивающее. Хотя я уверен, у нее были добрые намерения. Если бы мне только вспомнить, как её звали… Джокер прижал ко лбу ладонь, и Брюс не мог сказать, было ли это просто игрой на публику или же тот действительно пытался вспомнить её имя, но она уже и так заинтересовала Брюса. Добивалась ли она Джокера или же просто беспокоилась, чтобы её не разоблачили, он не знал, но был довольно большой шанс того, что она будет более готовой к сотрудничеству, чем Крейн. По крайней мере, он надеялся на это.  — Ты действительно не помнишь имени? Джокер покачал головой.  — Прости, сладкоежка, — он постучал пальцем по виску. — Эта голова тогда была слишком многим напичкана, чтобы сохранить такую информацию. Мне нужно было сэкономить мозги для важных вещей.  — Например?  — Ну, — Джокер снова наклонился вперед, и его голос понизился до шепота, отчего Брюсу пришлось подсесть ближе и тоже наклониться. — Мне случилось узнать, что у них есть куча скрытых файлов, которые никоим образом не должны попасть в руки Бэтси.  — Откуда ты это знаешь? Джокер откинулся назад и потянул руки, потягиваясь, а затем снова опустил их.  — Потому что, возможно, мой «побег» был организован, но мне все равно пришлось приложить к нему некоторые усилия. Например, спрятаться в нескольких офисах по дороге и решить немного поиграть на компьютерах. Брюс сузил глаза.  — А ты нашел там эти файлы?  — Ну, на самом деле, я искал порно! — Джокер засмеялся, и Брюсу удалось заставить свои уже начавшие закатываться глаза смотреть прямо. — Нет, со всей серьезностью, на которую я способен, прежде чем ты добавишь этому симпатичному личику морщин, скажу, что изначально я и не пытался разыскать их. Я просто хотел выяснить, что замышляет эта Соломенная Голова, и случайно наткнулся на прекрасную связку зашифрованных файлов и, ну… ты же меня знаешь; секретики я люблю так же сильно, как и Скуби Ду! Но так как хакерство никогда не было моей сильной стороной, когда я вышел из психушки, я обратился к моему старому приятелю, и он сделал всевозможные высокотехнологические махинации, чтобы получить информацию, которую я затем передал тебе.  — Это все?  — О, нет, нет, нет, — сказал Джокер, качая головой. — Там было намного больше информации, но он не захотел иметь к этому большую причастность. Сказал, что уже и так здорово подставил свою задницу. Я попытался напомнить ему, что у него отличная задница, поэтому он мог бы рискнуть еще немного, но он не оценил такого моего комплимента. По пещере снова прокатилось хихиканье, а Брюс начал обдумывать план следующих действий. Ему нужно было получить эти файлы и иметь хорошую идею, как это сделать. Еще ему было бы неплохо поговорить с Люциусом. Когда его внимание снова вернулось в пещеру, Брюс заметил, что Джокер смотрит на него с улыбкой на губах.  — Ты что-то замышляешь, — с наслаждением изрек он, прежде чем сцепить руки в замок и положить на них подбородок. — Делись. Увидев решимость в ярких зеленых глазах, Брюса так и подмывало рассказать, но у него был еще один мучивший его вот уже как несколько дней вопрос, на который он хотел знать ответ.  — Как ты узнал, что я буду в «Салоне Айсберг»? Джокер поджал губы.  — Знаешь, наше перемирие не будет эффективным, если ты не начнешь проявлять хотя бы немного доверия. Брюс проигнорировал его и стал ждать ответа.  — О, если ты уж так хочешь, упрямый маленький грызун, я ждал тебя, — Джокер снова начал помешивать суп. До этого момента он съел только пару ложек. — Я знал, что ты захочешь как можно скорее посетить эту рыбку и узнать, навешал ли я тебе на уши лапшу.  — Как ты это узнал?  — Потому что я тебя знаю, — объяснил Джокер, поднимая на Брюса взгляд. — Ты раб своих привычек, милый. Я предположил, что ты скорее будешь там. Целая ночь просто коту под хвост! Брюс понятия не имел, что делать с мыслью о том, что Джокер просто сидел и ждал прибытия Бэтмена. И был готовым сделать это снова.  — Почему?  — Ну, я подумал сам поговорить с Кобблпотом, — объяснил Джокер, наконец, проглотив еще одну ложку супа. — Но нас никогда нельзя было назвать лучшими друзяками. Поэтому я подумал, почему бы тебе не сделать всю эту тяжелую работу, тогда как ты и сам всегда только рад служить? Кроме того, — Джокер снова наклонился. — Поверил ли ты ему, если бы я навестил его первым? Нет, наверное, нет.  — Так что там наговорил этот толстый ублюдок?  — Не так много, — Брюс не стал скрывать свое разочарование. — Он знал имя группы, которая пыталась нас убить, но не людей, которые заказали их. Видимо, они вовлечены во что-то действительно внушающее и хотят, чтобы мы не путались у них под ногами. Поскольку ты достал информацию в Аркхэме, они, очевидно, как-то связаны.  — Это было бы довольно большим совпадением, верно? — согласился Джокер. — И также объясняет, почему меня выпустили. И никаких тебе следственных действий о том, умру ли я где-нибудь в подворотне, а? Брюс кивнул, но не мог не почувствовать разочарование тем фактом, что каждый ответ вызывает лишь больше вопросов. И был тот, который с самого начала крутился у него в голове и который он не был уверен, что полностью понимает.  — Твое освобождение из Аркхэма имеет значение, — сказал он. — И я понимаю, почему они хотят избавиться от Бэтмена. Но я вот не понимаю, почему они просто не пойдут за Брюсом Уэйном. Это же легче.  — Ты всегда говоришь о себе в третьем лице? — спросил Джокер, прищурив глаза. — Ты же не собираешься потворствовать Денту? Брюс почти вздрогнул, и Джокер снова вздохнул, возвращаясь к насущной теме.  — Что ж, разве это не очевидно? — сказал он, махнув рукой. — Ты хоть знаешь, сколько стоит личность Бэтмена? Это одна из самых прибыльных информаций на рынке. Люди предлагают баснословные цифры, чтобы лишь знать, какой псих скрывается за маской. Ну, да, Брюс знал это. Он также знал об аукционах, на которых некоторые пытались быстро заработать на ложной информации о том, кем был Бэтмен. Брюс даже сходил на некоторые из них, просто чтобы посмотреть, как их разыгрывают, а также удостовериться, что какая-то бедная невинная душа не стала главной целью всего преступного мира Готэма.  — Никто не будет опрометчиво раскидываться этим золотым самородком, — продолжил Джокер. — Если они даже когда-нибудь и сделают это, ты будешь знать, что за этим либо стоит громадная сумма наличными… — Джокер скривился, явно потрясенным тем, что кто-то может опуститься так низко. — Либо чистое отчаяние.  — Ну, надеюсь, ничего из этого не случится.  — Да, — согласился Джокер с широкой улыбкой. — В противном случае, они испортят все веселье. Послышалось хихиканье, и Брюс застыл. Веселье? Джокер, который как раз занимался тем, что кидал в суп кусочки хлеба, видимо, почувствовал перемену, потому что снова посмотрел на Брюса и поинтересовался:  — Что-то не так?  — Веселье? — Брюс попытался сохранить голос спокойным, но это было слишком тяжело, когда внезапная волна гнева обожгла все его внутренности. Если Джокер говорил о веселье, тогда это перемирие не имело никакого отношения к предложению, которое он сделал девять месяцев назад, и теперь Брюс чувствовал себя идиотом, который позволил себе думать, что оно возможно. — И когда все это закончится… что? Мы только… Джокер выпрямился и положил руки на край подноса, улыбка все еще играла на его губах, но игривость из неё испарилась.  — Тебе нужно говорить полными предложениями, дорогой, иначе я не смогу понять тебя.  — Как долго продлится наше перемирие, Джокер? Брюс не собирался вкладывать столько сил в слова или придавать перемирию такой циничный оттенок, но было уже слишком поздно отступать. Джокер ответил не сразу. Он просто смотрел, изучая Брюса, разглядывая каждый дюйм его лица. И последние остатки юмора, как и его улыбка исчезли, когда его спина выпрямилась, а челюсть слегка напряглась.  — Это перемирие продолжится так долго, как ты этого захочешь. Брюс прищурился.  — Что это значит?  — Это значит, мой дорогой пирожочек, — голос Джокера снова понизился, а взгляд опустился на поднос. — Возможно, просто возможно, наша маленькая игра может подойти к концу. Брюс нахмурился.  — Правильно, — Джокер медленно откинулся назад и снова протянул руки, смотря на Брюса. — Кто знает, может ты и выиграешь. И именно с этим весь его гнев разом испарился.  — Выиграю? — мягко переспросил Брюс.  — Ты приоглох к старости? — Джокер постучал по голове костяшками пальцев. — Ты слышал меня. Я размышляю о том, чтобы поднять белый флаг и объявить поражение. Другими словами, я подумываю принять такое любезное предложение, которое ты сделал мне пару месяцев назад. Брюс так и застыл, не позволяя себе двигаться, думать или говорить.  — Конечно, если предложение все еще в силе. Брюс кивнул, но ничего не сказал. Он был переполнен всплеском надежды, которую отчаянно пытался сдержать, потому что её рассмотрение не принималось. Но они продвинулись на шаг дальше, чем были минуту назад.  — Но пока слишком не радуйся, кексик, — сказал Джокер, обрывая своим резким голосом поток мыслей Брюса. — Сначала нам нужно пройти через это маленькое безобразие, — его взгляд просветлел. — Считай это пробной попыткой. Посмотрим, сможем ли мы это преодолеть, не удушив друг друга. Брюс хотел сказать, что они уже несколько раз чуть ли не проваливались по этому поводу, но Джокер подмигнул, и его губы изогнулись в одной из самых широких ухмылок, и его возвращение к юмору было сигналом, что на данный момент тема была закрыта. И Брюс решил, что однажды все-таки задаст этот вопрос. От всего, что он узнал, наравне с последним откровением, он начал чувствовать себя немного подавлено. Ему нужно было какое-то время, а также эта иллюзорная тишина и покой, чтобы все осознать. Джокер кинул еще пару кусочков хлеба в суп, и Брюс вздохнул.  — Ты собираешься это есть? — спросил он. Джокер ничего не ел почти два дня, и, на его месте, Брюс бы разделался со всей едой за тридцать секунд. Но Джокер, казалось, совсем не спешил. Как, черт возьми, ему до сих пор удавалось стоять на ногах? Джокер закатил глаза и издал долгий вздох.  — Ну ты и зануда, — пробормотал он, прежде чем схватил тарелку и за раз выпил все содержимое. Тарелка с грохотом вернулась на поднос, и Брюс увидел, что она была совершенно пуста. Джокер вытер тыльной стороной руки с губ остатки супа и рыгнул. — Ох, прошу прощение! — усмехнулся он. — Моя хвала повару. Брюс потер глаза. Это перемирие действительно было задачей не из простых.